Раскаленный полуденный воздух изо всей силы упирается лбом в холодное беспристрастное стекло. Кажется, что он вот-вот выдавит окно кабинета и ворвется внутрь, голодный, разъяренный, доведенный до крайности. Словно толпа мексиканцев, прорвавшихся через американскую границу.
Сначала жаром охватит переводчицу Таню. Ее стол самый ближний к окну. Тело Тани, оплывшее и несимметричное, как огарок толстой свечи, сразу же растает и стечет в растоптанные балетки сорокового размера. На пыльном полу останется лежать цветастое платье, сшитое в индийском стиле. Из одного такого платья можно состряпать сари, как минимум, для трех индусок.
Избавив Таню от вечных страданий, о которых она каждый день брюзжит, едва находятся благодарные уши, злобная жара набросится на Наталью – начальницу канцелярии. Тощая мымра не станет плавиться, нет. Для этого она слишком обезжирена. Сухое, почти не существующее в пространстве тело Натальи мгновенно воспламенится, и через секунду от него останется лишь горстка пепла и две силиконовые вставки, которые она приладила в прошлом году на то место, где у большинства женщин растет грудь. Между закипевшими вставками на полу будут лежать очки без диоптрий в модной оправе. Однажды на мой вопрос о том, зачем ей, не страдающей близорукостью, понадобилось носить стекляшки, Наталья ответила: «Это прикольненько». На последовавшее за этим вполне логичное предложение подарить ей костыли моей покойной бабушки, обиделась и игнорировала меня неделю. Пепел Натальи непременно будет зловонным. Во-первых, потому что она дрянной человек, а во-вторых, из-за химикатов, при помощи которых она тщетно старается преобразить скудные природные данные.
Расправившись с Натальей, зной доберется до Владимира, нашего архитектора, который до сих пор даже не заметил, что случилось с соседками по кабинету. Он сосредоточен на своей работе. Его темно-голубые глаза обращены к монитору, мужественный профиль достоин того, чтобы искусный мастер высек его на камее. Густые светлые волосы немного взъерошены, потому что Владимир, терзаемый муками вдохновения, то и дело запускает в них ладонь. Но это не портит его. Даже напротив: делает еще более привлекательным. Добравшись до Владимира, зной не станет убивать его, но заключит в мягкие горячие объятья. От этого Владимиру станет жарко и он, по-прежнему не отвлекаясь от своего монитора, снимет рубашку, оголив крепкий жилистый торс, а потом…
В кабинет снова заползла Оксана Ивановна. Каракатица. Сейчас непременно прицепится ко мне. «Вы снова допустили ошибку в отчете. Это недопустимо!» Если бы где-нибудь проводился чемпионат по тавтологиям, она точно получила бы главный приз – медаль с надписью «Первое первенство», или что-то наподобие. И как только женщина с лицом и мозгом моллюска умудрилась стать главным бухгалтером?
Нет, она не ко мне. К переводчице. Надо же! Неужто за обедом вместе со своим уловом хищница сожрала и претензии к моей скромной млекопитающей персоне? Как она поглядывает на Владимира! Куда тебе! Не по твоим кутикулам добыча. Еще вертит задом. Будто не знает, что он…
Женат. Мир жесток и несправедлив. Цунами уносят тысячи человеческих жизней, в Африке голодают дети, олигархи выливают унитазы из золота, Владимир женат. И ладно бы, если бы он был счастлив в браке. Молодая пучеглазая вертихвостка выпивает все соки из этого доброго, красивого и талантливого мужчины. Ее прожорливая утроба никак не насытится золотыми колечками, шубками, туфлями, кофточками и поездками на курорт. Чтобы удовлетворять всем ее запросам, бедный Владимир вынужден работать по пятнадцать часов в сутки. Небесные его глаза так устают, что он просто не может осмотреться по сторонам и увидеть, что есть человек, которому нужен он сам, а не его деньги и перспективы.
Главбухша опять мучит Таню. Как только каракатица выплывет из кабинета, переводчица примется ныть и жаловаться на свою тяжелую судьбу. Может быть, не ждать, пока жара разобьет стекло и открыть окно? Сухарь в псевдоочках обязательно развопится: «Что ты делаешь? Работает кондиционер!»
Пять часов. Рабочий день подошел к концу. Граница сверхдержавы снова не пала под давлением мексиканской жары. А ее стражи, отправляются по домам, чтобы завтра снова бдеть на посту. Смешное слово - «бдеть». Очень подходит моим коллегам.
Владимир, как всегда, пока не собирается уходить. Может быть, сегодня он, наконец, согласится сходить куда-нибудь?
- Володь, не хочешь со мной пива выпить?
- Спасибо, я не могу. Нужно кое-что доделать.
Ну конечно! Как всегда. Не стоило и предлагать. Чувствую себя героиней старого кинофильма «Приходите завтра». И себе спеть, что ли, чтобы он на меня внимание обратил? Может быть, стоило бы ему все рассказать о своих чувствах? Но кто знает, как он это воспримет.
Как же хочется идти домой! Как стрелкам на казнь. Как Иозефу Бему на фронт. Как свинье на фарш. Только стукнуло пять, уже СМСки шлет:
«Скоро будешь?»… «Купи хлеба»… «И масла»… «Трудно ответить?»… «Ну и гнида же ты!»…… «Прости, солнышко!» … «Перезвони»… «Люблю тебя»
Тьфу! Какая же гадость эти маршрутки. Поскорее бы в ванную. Возьму с собой бутылку вина, закроюсь, включу плейер и не выйду до самого вечера. Пусть стучат, пусть дверь выламывают. Мне все равно. Все равно.
Хлеб и чего там еще? Молока? Нет. Минералки? Нет.
Точно! Масла. Зачем нужно столько масла? Чтобы смазывать зубцы пилы, и они лучше входили в мое тело.
Звонок сдох. Еще один повод. Сейчас начнется:
«Давно уже нужно было батарейки купить. Тебе говори, не говори – все бесполезно». Придется стучать… Слышу ползет к двери.
А вот и она. Моя жена. Как же я ее ненавижу!