В советское время, как помнят многие, мечта о собственном автомобиле частенько оставалась для советского человека всего лишь мечтой, химерой. Я, советский старпом, серой завистью завидовал матросам или мотористам, не обременённым семьями или кооперативной кабалой.
Было у меня, правда до этой истории пара машин, но лучше бы их и не было...
В общем, начав работать капитаном, я приобрёл почти нулёвый «Иж-Комби», которому, как оказалась в дальнейшем, была уготована на удивление долгая жизнь. И всё бы хорошо, но начальство потребовало не ставить этот «драндулет» прямо возле конторы, а прятать его куда-нибудь с глаз долой, дабы не подрывать авторитет весьма солидной организации, так сказать, прямо с порога.
Ну, это припев, конечно, а за ним следует несколько куплетов.
Когда я работал на своём любимом «Сангарском Проливе» старпомом, в нашем экипаже была докторша Людмила, вернее, не докторша, а фельдшер, но к ней все обращались «доктор» по инерции, обретённой в длинных коридорах морских поликлиник, где нашего брата ежегодно проверяли на физическую пригодность для работы в море.
У Людмилы была одна удивительная особенность – она любила дружить со всеми. Дружить то она дружила, но дружба эта была не всегда полезна для того или иного члена экипажа. Если быть предельно конкретным, то дружба заключалась в том, что стучала Людмила всем на всех. Хотите назвать её сплетницей? Пожалуйста! Но я бы скорее назвал её лесной сорокой, которая несёт правдивую информацию обитателям леса. Так и Людмила – она не привирала, ничего не придумывала, а только лишь передавала правду, в которой в своём большинстве моряки и не нуждались. Капитану и комиссару, возможно, это было нужно, в чём я не совсем уверен.
Наш «Сангарский Пролив» возил рыбопродукцию с Тихого Океана в Таллин. Не знаю, как так получилось, но другие транспорта нашей Компании часто заходили на выгрузку в Ригу, а нам, видно, на роду было написано выгружаться не дома.
В один из очередных заходов в Таллин Людмила познакомила меня со своей подругой – заведующей санитарно-карантинным отделом Таллинского рыбного порта. Это знакомство вскоре переросло если не в дружбу, то в нормальные товарищеские отношения. Галина иногда приходила с супругом попариться в нашей прекрасной сауне, да и меня неоднократно приглашали к себе домой. Стоит ли говорить, что многие проблемы, связанные с оформлением прихода и отхода судна не были чересчур актуальными для нас?
Вскоре я стал капитаном и после приёма груза в Мавритании привёл «Сангарский Пролив» в Таллин на выгрузку. Людмила списалась с судна где-то за год до моего назначения и мы больше с ней не пересекались. Честно говоря, я даже и думать про неё забыл.
На оформление прихода на борт пришла Галина. Мы заполнили и подписали необходимые бумаги, старпом провёл её по пищеблоку, а я тем временем накрыл, как обычно, стол в своём офисе.
Первый тост, естественно, был за благополучное возвращение судна с моря, а вот второй...
- Виктор, я знаю, что ты недолюбливал этого человека, но давай выпьем за упокой души Людмилы! – вдруг предложила Галина. У старпома отвисла челюсть, у меня, наверняка, тоже.
- Да, - грустно подтвердила Галина, - летом на танкере её в цинке привезли. Рак, метастазы...
Если сказать, что я был в шоке, значит ничего не сказать. Я пригласил несколько человек из комсостава, знавших покойную и мы грустно её помянули.
На следующий день я уехал в Ригу с отчётами. Плановая выгрузка обычно занимала десять дней, потом пару дней погрузка снабжения, поэтому я вернулся в Таллин на своём «Яшке» - так я называл своё нелепое четырёхколесное чудо советского автопрома. Не знаю чем, но «Яшка» мне определённо нравился. Возможно тем, что давал мне возможность перемещения в пространстве в абсолютной независимости от общественного транспорта.
Утром какого-то дня со мной связался наш Главный Капитан:
- Виктор Александрович, в новоталлинский порт сегодня ночью приходит «Балтияс Цельш», а завтра к обеду на него приедет большая комиссия для проведения комплексной проверки. На радиосвязь не выходят, а радиограммой я из этических соображений не могу их проинформировать. Не мог бы ты завтра с утра на своём «окурке» сгонять в новый порт и предупредить капитана?
Отказать Адмиралу? Да я скорей бы своему «Яшке» проколол все четыре колеса! Естественно, я заверил Анатолия Ивановича, что завтра прямо с утра мотанусь куда надо и сделаю всё, как сказано. Вечером я предупредил штурманов о предстоящей поездке, дал соответствующие инструкции и с чувством исполненного долга улёгся спать.
Утром ко мне подошёл моторист и попросил взять его с собой (кто-то из штурманов сболтнул,,,) навестить повариху на «Балтияс Цельш». Что ж, дело молодое.
Новый порт я нашёл на удивление быстро, хоть у меня не было ни карты, ни даже завалящего «навигатора», про который, впрочем, в те времена и слыхом не слыхивали.
Моторист попросил меня, если не трудно, перед отправлением в обратный путь заглянуть в каюту поварихи и забрать его опять на наш «Сангарский Пролив». И чего ехал?
Капитан открыл дверь минут через десять. Понимаю – почти бессонная ночь, но он мне не позволил даже порог переступить, выслушал мою информацию, кивнул и захлопнул перед моим носом дверь. Я в недоумении почесал затылок и побрёл к старпому на чашку кофе. Старпом (при полном параде!) отфутболил меня, мотивируя тем, что он уже кофе перепил, а сидеть и смотреть, как я буду наполняться кофеином прямо у него на глазах ему совершенно неинтересно.
Честно говоря, у нормальных моряков гостеприимство ценится очень высоко. Наверное, я попал к не совсем нормальным...
Второй штурман распростёр объятия:
- Привет, Виктор! Рад тебя видеть, но кофе у меня нет, так что извини. И чайника у меня нет, и заварки нет, и сахара тоже нет!
Слегка ошарашенный, я поплёлся «с вещами на выход», но тут вспомнил про своего моториста и постучал в дверь каюты шеф-повара.
Стол накрыт, кофе булькает, народ уже с утра весёлый, мне - полный респект. А у меня настроение ниже плинтуса.
Повариха, девица под метр девяносто, заметила моё смурное состояние и, естественно, задала вопрос на эту тему. Ну не могу же я, капитан, сказать, что на мостике их корабля работают одни сволочи! Поэтому, чтобы не врать на все сто, я вдруг ответил:
- Да тут вот неприятность такая случилась. Знакомая докторша умерла. Моего года рождения.
Повариха сочувственно вздохнула, поднялась с дивана и облокотилась о переборку:
- А как фамилия? Может, работали вместе...
- Ржевская её фамилия, откуда вам знать?
Повариха вдруг побелела и стала сползать по переборке на палубу. Её кто-то подхватил под руки, кто-то тут же облил водой. Повариха пришла в себя и спросила:
- Когда умерла?
- Да летом. На танкере в цинковом гробу привезли.
- Так ведь я её полчаса назад видела!
Мне вода не потребовалась, но к горлу какая-то бяка подкатила. Очухавшись, я вытолкал повариху из каюты, дескать, пошли посмотрим.
Долго искать не пришлось. Навстречу нам по коридору шла полутрезвая (полупьяная) Людмила. Увидев меня, она завопила:
- Привет, старпом, каким ветром? (она же не знала, что я уже не старпом). – и бросилась ко мне на шею. Я с трудом оторвал её от себя, с удовлетворением отметив, что несёт от Ржевской не мертвечиной, а нормальным перегаром с дикой примесью лука, капусты и прочей закусывательной продукции.
- Людмила, так мы же тебя неделю назад помянули, теперь до ста лет жить будешь! – поспешил успокоить я внезапно протрезвевшую докторшу. После недолгих разбирательств сложившейся ситуации Людмила пообещала при встрече открутить Галине голову и, узнав, что я на машине, попросила довезти её до города. Я дал ей на сборы десять минут и в хорошем настроении пошёл к машине. Моторист изъявил желание задержаться и у меня появилась отличная возможность пообщаться с Людмилой на тему её жизни после смерти.
Уверен, что Ржевская тяжело перенесла известие о своей смерти и по этой причине приняла ещё дополнительно несколько капель того, что закусывают селёдкой: шла она не совсем по прямой и остановилась, как вкопанная, увидев «Яшку»:
- Старпом, ты вообще офигел? На таком дерьме ездишь!
Ещё будучи в приподнятом от появления Ржевской в ветровке вместо цинка я дружелюбно попросил:
- Людмила, не оскорбляй машину, она не виновата, что её родители – уроды! И запомни – как любой нормальный навигатор, я умею считать только до двух!
Мы поехали, Людмила начала о чём то рассказывать, но на очередном ухабе опять помянула всуе мой автомобиль. Я закипел, как частенько закипал «яшкин» радиатор:
- Ржевская! Два!!! И ты меня знаешь, я за базар отвечаю.
Она на некоторое время притихла, но вскоре в третий раз обозвала «Яшку» некрасивым словом.
Мы ехали по какому-то огромному пустырю. Я остановил машину и предложил Ржевской выметаться. Она не поняла и мне пришлось открыть лично для неё правую дверь. Как для леди! Она, правда, не поняла, что она «как леди» и продолжила производить запотевание окон моего несчастного механического друга своим перегарным выхлопом. Пришлось взять «леди» за шиворот и вытащить в хмурое эстонское утро:
- Прощай, Ржевская! Живи долго, но не в моём авто!
Я нашёл Галину через пару дней и предложил ей порадоваться за подругу, но она не приняла моего предложения:
- Виктор, лучше бы ты её сразу в поезд погрузил! Она у меня живёт уже несколько дней и беспробудно празднует своё присутствие на этом свете!
До сих пор мысленно радуюсь и я. Пусть живёт долго!
Норвежское море
12.08.2015