Рассказ
Возле облупленных подъездов сидели старухи и бегали дети. В мусорных отбросах рылись куры. На верёвках тяжело висели простыни …
Он уже третий раз возвращался в этот двор. И третий раз ему казалось, что он ошибся домом. Но похожих домов больше не было. Подъезд же- он точно помнил – крайний. Зайти? Спросить ?
На него уже стали обращать внимание.
-Ишь, чтой-то высматривает. Не жулик ли?
-Не похож. Одет- то как будто на свадьбу. Интересный.
Он, собравшись в комок от провожавших взглядов, медленно прошёл к крайнему подъезду. Дверь криво висела на одной петле. Отодвинул. Прошёл. На лестнице достал сигареты. Закурил. Постарался припомнить, в какую квартиру стучаться. Вдруг сердце его дрогнуло, увидел выцарапанное на стене: «Гуси- лебеди». Неровными детскими буквами. Эта надпись тогда ещё зацепила своей неожиданностью, осталась в памяти, вызвав усмешку. И вот надо же! Такая ерунда сейчас обрадовала, подтвердила, что не забыл дорогу. Осталось вспомнить ту самую квартиру, куда с приятелем забегали на минуту. Проститься. Тогда он и не думал, что ещё хотя бы однажды окажется в этом посёлке . Вообще не надеялся ,что судьба хотя бы когда –нибудь приведёт его сюда. Сколько же минуло времени? Лучше не думать. Боже мой! Он забыл, что время не стоит на месте.
«Вот эта дверь!»Он услышал как стучит сердце. Поискал глазами звонок. А вдруг к ней муж вернулся? Сейчас откроется дверь. «Вам кого?» « Иру…»
Может, уйти пока не поздно? Кто я ей? Только один раз встречались. Всего один и то по случаю. Потом переписка, от которой ни он ни она не ждали каких- то результатов. Вскоре она сообщила, что вышла замуж, через год ещё сообщение: разошлась. Осталась с дочерью на руках…
« Я же сейчас даже её лица не вспомню подробно, какие –то общие черты. Щемящая боль в душе ещё от расставания оказалась памятливее, крепче. Может, не стоит ворошить? Лучше вернуться на автостанцию? Авось ночь перекантуюсь как-нибудь, а утром сделаю свои дела и уеду. Как на зло- ни одного знакомого и гостиница на ремонте. А у неё? Одна комната. В ней она с дочерью. Дочь кажется в детском саду, на круглосуточном…»
Неуверенно постучал. Молчанье. «Может, не слышат?». Сильнее забарабанил. Действительно, никого нет дома.
«Что же делать? Ждать? А если куда- то уехала?»..
Чтобы скоротать время, решил пройтись по посёлку. Полчаса в одну сторону. Полчаса обратно. Зашёл в продовольственный магазин. К продавщице тянулась терпеливая очередь. Хотел было встать, купить что -нибудь: неудобно с пустыми руками появляться…
-Не вставайте. Я уже закрываюсь, молодой человек. Идите в « Дежурный».
Молча вышел, побрёл в сторону автовокзала. Похоже, там ещё
шевелилась жизнь. Засёк время.
…Когда вернулся, во дворе уже было темно и пусто. В её окне горел свет. Пришла. Поймал себя на том, что снова слышит стук сердца. «Как встретит? Скажу: здравствуй, Ира. Я к тебе. Ждала? Глупо. Как она могла ждать, когда ты ей целый год ни письма, ни грамотки? И если бы ни командировка…»
Распахнулась дверь, и ослепила светом из комнаты. На пороге - она! И не поверил: «Боже, вроде выше была.» На её лице ни удивления, ни радости. Он даже растерялся, потом взял себя в руки:
-Здравствуйте… Можно?
Странно, даже на «вы» назвал.
-Проходи. Ты откуда ?- она отступила в конец коридора.
-Я не помешал?
- Нет.
«Идиот! Хотя бы что-нибудь придумал оправдать собственное появление. А если у неё родственники или друзья?»
Он прикрыл за собой дверь, стараясь угадать – есть ли ещё кто- нибудь в квартире, изо всех сил желая, чтобы никого не оказалось.
-- Я сниму ботинки. -Пробормотал.- На улице грязь…
Она не ответила, смотрела смущенно, не зная как себя вести, прислонясь к стене, как к единственной опоре, не проявляя каких- либо чувств.
На кухне кто-то звякнул тарелкой.
-Ты не одна?
- Нет. Вот мы с дочкой только что из кино…
- А я , понимаешь, недавно с автобуса. Думаю, надо зайти.
«Боже, что я бормочу? Неужели нет других слов? Я же к ней ехал! Я же столько раз собирался к ней. Думал о ней каждый день. Вспоминал каждую крошечную деталь той далёкой, единственной встречи. Она же тоже хотела меня видеть. Хотела. Я знал это».
Он удобно расположился в единственном кресле . Машинально достал сигареты.
-Можно?
Она почему-то посмотрела в сторону кухни, словно напоминая, что тут ребёнок, что тут никто не курит. Но как она могла запретить ему?
-Кури.
Он догадался, спрятал сигареты, не знал чем занять руки…
-Что же ты ?
--Ничего, потерплю.
Она благодарно посмотрела на него.
- Где остановился?
- В гостинице,- соврал он. И про себя усмехнулся : боится, что попрошусь ночевать.
Она всё - таки принесла тарелку, поставила вместо пепельницы. Облокотилась на край стола, подперев голову руками:
- Ты кури, кури… Я потом открою окно, проветрю… Как живёшь? Что привело к нам?
-Скучно живу. Заботы, работа. И приехал из-за той же работы. Слушай, я в магазин успею? Где у вас тут «Дежурный»?
- Зачем?
-Ну, вина, конфет…
-Зачем?- ещё раз повторила она. Но уже в ином смысле.
- Мы так давно не виделись, Ира. Я понимаю, у тебя дочь дома.
- Она всегда дома.
-Но ты, кажется, писала, что…
-Нет. А в магазин ты всё равно опоздал. У нас не столица. Свои законы.
- Свои так свои,- он почувствовал облегчение вместе с досадой на себя. «Раньше надо было думать о магазине: было же время!»
Коснулся её руки.
-Ира!
-Что?
Столько времени не виделись, а сказать нечего. Слова застревали в глотке. Когда ехал, думал, что при встрече потоком польются, но поток видно замёрз на лету. Когда ехал, представлялось – горячая встреча, вино, разговоры. Останемся вместе. Мы же не дети. А потом… потом будет видно. Но тут её дочь…
-Ты ещё не женился?
- Нет ещё.
- Что же ты ?- сказала она с едва заметной усмешкой, скрывая радость.- А я вот и замуж вышла, и дочь родила, и развелась. Всё успела. Вот сколько мы с тобой не виделись. Целую жизнь.
А могли бы быть вместе…
«Тогда бы и дочь была наша общая»- подумал он…
- Ну где же она твоя дочь? Всё ужинает? - спросил бодрясь.
-Галя, ты покушала?
- Да, мама…
Из кухни тихо появилась маленькая девочка с удивительно серьёзным милым личиком и с грустным тёплым взглядом. Она смущённо теребила край тёмного, скромного платьица.
-Здравствуйте,- почти прошептала застенчиво. Мать глянула на неё:
- Галя, наверное, спать надо тебя укладывать?
- Не знаю,- девочка отрешенно повела грустными глазами, и так же, как и мать, пожала плечиками.
Он вдруг почувствовал себя неловко. Ей нужно заниматься с ребенком, укладывать девочку спать, а он путается под ногами, лезет в чужую жизнь. Надо бы подняться и уйти, а уходить совершенно не хотелось. Уставший с дороги, натоптавшийся в поисках дома, дождавшийся, наконец ,встречи с этой молодой женщиной… Нет, ему не хотелось покидать эту уютную квартиру, уходить неизвестно куда в темень, в ночь. Даже покидать это уютное потёртое кресло не хотелось. Но что-то показывало ему, что он тут совершенно лишний, уже засидевшийся здесь. Надо было что-то сказать, что-то сделать, чтобы разрядить обстановку. Сейчас он пожалел, что никогда не умел разговаривать с детьми, не испытывал к ним никакого чувства.
-А давайте картинки раскрашивать,- вдруг доверчиво и как-то удивительно тихо приблизилась к нему девочка. У неё в руках уже был альбом и карандаши, словно она заранее приготовила их как только услышала его голос.
-Вот это вишни. Их надо рисовать коричневым карандашом.
« Неужели она не объяснила ей какого цвета вишни? -подумал он, -впрочем, когда? А отца нет».
- Давай, ну давай раскрашивать. - Он взял её худенькую ручонку в свою, вложил в неё красный карандаш и стал затушевывать картинку. Тепло маленькой ручонки неожиданно проникло в него. Охватила какая –то щемящая жалость. Он сам не знал отчего. То ли от того, что эта девочка могла быть его родной дочерью, то ли от того, что у неё нет отца и детская душа, не осознавая, тянулась к общению с хотя бы похожим человеком.
-А теперь давай раскрашивать листья. Какие они бывают? Зелёные, да?
- И жёлтые бывают,- оживилась девочка.
- Давай и желтыми раскрашивать!
-Галя, спать нужно ложиться,- неуверенно предложила мать.
- Мам, я ещё немножко порисую.
-Нет, Галя, пора всё-таки,- настойчиво повторила Ирина. Потом посмотрела на него, о чём –то думая, снова перевела взгляд на дочь, - а может, тебя к тёте Дусе отправить ночевать? Мне завтра очень рано на работу.
Всё у него внутри при этом сжалось, как во дворе от взглядов старух, покосился на девочку. Они два взрослых человека, показалось, затевали против неё заговор. Девочка была ещё очень мала, чтобы понять это. Она была ещё целиком во власти матери и целиком доверялась ей. Нехотя отложила карандаши, и, вздохнув, опустила голову.
- Мам, к тёте Дусе идти ночевать?- неуверенно спросила она, ещё надеясь, что мать передумает.
-Да, дочка, завтра я уезжаю рано…
Девочка послушно пошла в коридор. Мать подала ей пальтишко. Та стала одеваться сама , привычно и покорно.
-Или тебя здесь уложить?- заколебалась мать. Видимо жалость к дочери брала верх.
- Здесь, мам?- с надеждой спросила девочка.
-Нет, лучше пойдём к тёте Дусе.
Он хотел вскочить, крикнуть: « Оставь её! Что ты делаешь? Лучше уйду я». И не разжался. Не крикнул. Только сдавил виски.
Девочка долго совала ногу в башмачок, долго возилась с застёжкой, словно надеясь, что мать всё-таки оставит её дома и не станет отводить какой -то чужой тёте Дусе. Но мать молчала. И всё это время какая-то растерянная улыбка таилась в её лице.
Через открытую форточку ветер шевелил занавеской и, казалось, что занавеска тоже что-то хочет сказать и не может.
-Мам, ты поедешь, ты купишь мне конфет? А то Люська говорит, если не дашь конфет, не буду с тобой дружиться.
-А ты и не дружись с ней. Какая же она подруга за конфеты…
- Ма, а ты купишь?
Наконец девочка собралась. Мать накинула на себя пальто.
-Мне тоже с вами пойти?- неизвестно почему спросил он.
-Нет, нет, я скоро. Ты подожди меня.
Они ушли. Он снова , точно нож в масло, вошёл в кресло. А в голове голос девочки: «к тёте Дусе?» И глаза детские, покорные, и что –то, всё-таки что-то понимающие глаза. Он быстро поднялся. Сдёрнул своё пальто с вешалки, надел не застёгиваясь и, кое-как натянув башмаки, выскочил на улицу…