ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.
Часть 3.
ВОЛШЕБНИК ЗАПАСА.
Глава 18.
ГАП СЕКРЕТУС.
РАССКАЗЫВАЕТ РИКИ АГИ.
На самом деле, дней прошло не так уж и много. Просто мне было скучно и страшно. Рысик, понимая, каково мне приходится, добыл по брошенным домам конфет и несколько книг и передал с Тороном, который набрался окаянства и на второй день добился свидания со мной.
- Тут есть несколько смешных, - сказал он мне. – Одного такого писателя, Гапа Секретуса. Сам и картинки рисует. Ну, и ещё приключения... Меня посылают к Фикве, узнать, что им, собственно, нужно. Переговоры.
- Почему тебя посылают?
- Потому что не жалко, - горько усмехнулся Торон. - Это опасное дело, приближаться к Фикве.
- А что за новости на свете? – полюбопытствовал я. – Хочу услышать про Миче.
- Про Миче я даже не знаю, что и сказать. Вроде, он на территории Покровителей со всем своим войском. Но это вряд ли возможно.
- Лучше бы тебя Муравий отправил к нему на переговоры. И безопасно, и толку больше. С территории Покровителей Миче может напасть на Фикву. И, если бы мы ударили тоже…
- Скажу я тебе, Рики, что это всё не моего ума дело. Я исполняю приказы, - рассердился Торон. Попрощался и ушёл.
Прошло сколько-то дней, и начались шум и вопли. Это подошло сухопутное войско, как и обещала Атта. С утра подошло с юга. А днём – с севера. Тут требовалась переправа через Наиву. Наши корабли, те, которые могли ещё держаться на плаву, все были включены в это дело. Опасаясь козней бордовых, Моро вывел меня на берег выше переправы и велел помогать нашим волшебникам, если вдруг что.
Если вдруг что произошло, как по приказу. Сверху налетели чёрно-бордовые корабли со всем своим эффектным оснащением и флагами, которые в этот раз поразили и испугали меня больше всего остального. Они просто заворожили меня – с этим солнцем, похожим на то, как над воротами нашего с Миче дома или как на плакатах и всех картинках Гапа Секретуса. Что-то было в этом. Какая-то тайна. Или… Или, может быть, знак?
Нет, не может быть.
Это насмешка. Это кто-то опять нацелился причинить вред нашей семье и моему Миче – вот, что это такое.
Ну что же, пришло, значит, время учиться по-настоящему применять боевую магию. Я ужасно разозлился, потому что стал догадываться, как мне тогда казалось, откуда взялась на наши головы эта бордовая напасть. Паги думали, что с Зокарды, а я – что с планеты Навины. Там много разных стран, и я не знаю, какие там флаги и гербы, разве что, мне всё известно про Текр. Зато на Навине отлично знают про Миче, про Петрика и нашу семью, и про то, что Ната умеет управляться с пресной водой, и какой у Миче собственный герб, и, наверное, имеются какие-нибудь порталы между мирами среди обширных морей. Кажется, я даже слышал о чём-то таком, когда был в Текре. И волшебники там имеются, и сильные даже, и склонные к захвату чужих территорий. И вот, в насмешку магам Винэи, они понаделали этих флагов. И то ли ошиблись порталом, то ли сознательно начали завоевания с Запретной Гавани. Потому что, если они просто заблудились, сами прислали бы к нам посольство с просьбой о помощи.
Вот, я стоял на берегу, на горке, выше нашей переправы и, как завороженный глядел на эти флаги, на эти приближающиеся корабли. Река Наива здесь до самого поворота достаточно прямая, мне было всё хорошо видно. И слышно, как заторопились наши солдаты, а командиры начали отдавать приказы, голосами, в которых угадывалась паника.
- Рики! – вдруг раздалось снизу. – Рики, помоги!
Знакомый голос Рысика помешал мне сосредоточиться. Я глянул с горки и увидел его прямо перед собой на таких мостках, которые устраивают для себя рыбаки. Он, дурачок, не понимая опасности, отправился порыбачить. Ему в голову не пришло, что во время переправы очень часто бывает бой. Завидев бордовые корабли, он, вместо того, чтобы бросить удочки, попытался быстро их собрать – они же чужие, найденные в чьём-то доме. Торопясь, Рысик запутался в бечёвках и ветках кустов, зацепился одеждой за крючки, и теперь был похож на муху в паутине. Я не видел его, и никто его не видел, потому что в том месте росли кусты и камыши. Он сам заметил меня и позвал на помощь. И, видя, что он как раз между нашими и вражескими кораблями, на мостках, выдающихся далеко в реку, я, забыв обо всём на свете, помчался с горки к нему на выручку. Сзади меня сперва звали, а потом всем стало не до того. Я выбежал к мосткам в тот момент, когда бордовые корабли сильно ускорились, а наши волшебники и наши пушки ответили на это мощным ударом не только с нескольких судов, но и с обоих берегов тоже.
- Чёрт бы тебя побрал! – рявкнул я на мальчишку. У меня не было даже ножика, чтобы перерезать все эти нити. Пришлось хватать их руками, обрывая одну за другой при помощи такого заклинания, от которого могут быть ожоги на ладонях, если не уберечься. Всё потемнело ещё больше, чем было, грохот стоял такой, будто здесь столкнулась тысяча гроз, вода волновалась. Чужие удочки разлетелись по кустам и камышам, я велел Рысику забыть о них и делать ноги.
Но тут из тёмного тумана, то и дело озаряющегося вспышками, прямо вот тут показались высокие чёрно-бордовые корабли. Напор магии, окружающей их, был так силён, что нас с Рысиком снесло с мостков, и мостки тоже снесло, и как нас не зашибло досками, ума не приложу. Хорошо, что я держал Рысика за руку. Вынырнул, подтянул его к себе, а он обнял меня, повизгивая от страха, и не давал мне нормально действовать руками. Стоя по плечи в воде, с мальчишкой, повисшим на шее, я уже вообще ничего не мог сделать, только зажмуриться и отвернуться в ужасе от вставшей в этом месте тёмно-огненной стены, порождённой магией бордовых. Пушки били прямо в неё, а, значит, и в нас. Правда, я не переставал перебирать ногами в сторону берега.
Однако, долго ничего не происходило. Мало того, я перестал чувствовать течение, будто оно остановилось. К тому же, сквозь сомкнутые веки ощутил, что стало светлее. И тише. И приоткрыл один глаз.
Вот чудо! Мы с Рысиком оказались окружены золотым сиянием, которое бывает, если сказать волшебную фразу «именем Отца Морей!» Сияние распространялось от моей руки, которой я обхватил мальчишку, от пальца, на который примерял памятный перстень. А я ведь не произносил сейчас ничего! Только организовал нам с Рысиком обычную защиту – это получается у меня машинально.
Течение остановилось. Огненно-чёрная стена опала. И, когда темнота немного рассеялась, а река возобновила свой бег к морю, все увидели, что бордовые корабли отступили. Было темно и страшно, а теперь – как обычно, коричнево и противно. И вражеского флота не было видно до самого поворота реки выше по течению. За ним как раз скрывался последний корабль. Когда все они сумели развернуться и настолько быстро отойти за поворот? Наше войско, подошедшее с севера, заканчивало переправу на изуродованных в прошлой битве кораблях. Я отцепил от себя Рысика и поставил его на ноги – тут уже было не глубоко. Верховые принесли весть, что флот бордовых не собирается возвращаться.
В общем, ничего толком не понявшие военные, видевшие только золотое сияние, якобы отогнавшее вражеские корабли, провозгласили меня спасителем, и некоторое время бурно чествовали. Я сперва пытался объяснить, что ничего такого не делал, что это всё потому, что я примерял перстень Шутка Отца Морей. Потом Моро велел мне заткнуться и не сметь говорить об этом. Затем меня снова посадили под замок. Посадили и Рысика – где-то в другом месте, чтобы он не смел больше болтаться, где не надо.
Сквозь щели в стенах сарая, где меня держали, я слышал разговоры – тихие и робкие. Люди специально забивались за угол пристройки, в малину и крапиву у забора, чтобы без помех побеседовать.
- Шутка Отца Морей! Вы слышали мальчика Рики?
- Шутка ли: Шутка Отца Морей! Значит, всё правда? Перстень у его брата Миче, и на их стороне Покровители?
- Конечно, на их стороне. Никогда они не хотели войн с Няккой.
- Вся эта беда от того, что война затевалась.
- Тише! А то вон двоих уже арестовали.
- Четверых, слышал я.
- Значит, если объединить усилия с Миче из Запределья, можно победить?
- Вернуться домой…
- Эй, слышали, что говорят? Будто Миче Охти вообще против того… этого.
- Хочет здесь порядки установить, как в Някке своей?
- Всё лучше, чем у нас.
- Тихо вы!
- Может, сам захочет править?
- Я слышал, что Миче Охти никогда не стал бы разлучать детей и родителей. Он любит ребят.
- И чернокрылым такую волю давать не стал бы.
- Что-то они попритихли в последнее время.
- Но нерациональное пугает. У нас никогда не было так, чтобы нерационально.
- Но в Запределье ведь как-то живут. И не жалуются.
- А говорят ещё, что во всём виноват Познавший Всё. Самый последний. Свихнувшийся.
- Будто это он наложил чары на великого светлейшего господина Муравия. На самом ведь деле правит последний Познавший Всё. Оттого господин Муравий на поход в Запределье и решился.
- Скорее всего, ему приказали, да и все дела.
- Даже и угрожать могли.
- И всё то, что нам в нашей стране не очень нравится – это дело рук Познавшего Всё.
- Кто-то сказал, что после победы над бордовыми, великий светлейший господин Муравий призовёт нас с Познавшим Всё воевать.
- Но это нельзя.
- Невозможно!
- С другой стороны, вроде, он сейчас слабее, чем раньше. И всего лишь один.
- И что-то ведь надо менять. У тебя жена беременная. Хочешь потом сына лишиться? Если он будет сильно шумный и шустрый?
- Да чтоб тебя!
- Ладно, ребята. Идёмте. Не заметил бы кто.
- Да. По одному разойдёмся.
От таких разговоров меня бросало в жар. Ведь это Таен - Познавший Всё!
Я потребовал свидания с Моро. Пришлось орать и вопить, колотить ногами в дверь, ругаться и даже угрожать. Полдня я провёл за этим увлекательным делом, пока меня всё таки не вызвал Моро.
- Ну? – спросил он.
- Ты что творишь? - закричал я на него. – Распускаешь слухи, что во всём виноват Познавший Всё. Я думал, ты привязался к Таену! Не подвергай его опасности, если он жив!
Моро, конечно, был взбешён, но не посмел прикасаться ко мне своими наказывающими лапами.
- Подслушивать, Рики Аги, иногда очень опасно, - процедил он, не спуская с меня злющего взгляда: надеялся, что отвлекусь. – Я тебе вот что скажу: ненавижу детей. Ненавижу до ужаса! Я всегда был умнее всех, с кем меня судьба в детстве сводила. А свела она меня в приюте, и не только там, очень со многими. И всегда это были ничтожества – и взрослые, и дети. Всегда они лезли ко мне, всё чего-то хотели. Мельтешили, мешали думать и заниматься своим. Эти их шутки и, как вы называете? Подколы!.. Лезли ко мне и лезли, пока не получали по заслугам! Я долго терпел, но потом срывался. Они смеялись над этим, им казалось смешным моё стремление к одиночеству и то, как я возмущался. И били меня, и даже все вместе. А взрослые наказывали, как только могли.
- Про твоё детство я слышал, Моро. Не позавидуешь, конечно.
- Мне твоя жалость не нужна, Рики Аги. Это к тому, что несмотря на всё, я понял, что люди имеют привычку привязываться к своей мелюзге. Ты видел, на чём построена моя власть. Многие правители старались держать людей в страхе. В таком обычном животном страхе. Не могли по-другому. Но к чему это вело? К бунту. Или к прозябанию, как на Верпте. Здесь же все знают, что власть имущие трудятся для всеобщего блага – детей и взрослых. И я имею добровольную покорность.
- А мог бы просто иметь покой. Жить себе в уединении.
- Я не таков, Рики Аги. Я заслуживаю большего, чем прочие люди.
- И как раз дождёшься бунта.
- Нет. Нынешнее поколение меня боится и превозносит одновременно. Следующее растёт ещё более покорным. Это будут отличные солдаты, либо те, кто по будням станет безропотно работать, а по выходным наливаться спиртным и рожать новых солдат. Они будут всем довольны. Главное, поступать рационально и следовать правилам и своему вождю. Я искореню смех, шум и подколы. Люди сами не захотят объединяться ни в какие такие группки. Уже сейчас все косо смотрят друг на друга, все опасаются доносов. Так разный сброд сам помогает мне править. И я ведь действительно забочусь о нём. О! Я знаю, что делаю.
- Я о Таене поговорить хотел.
- Молчи, Рики Аги. О Таене он переживает – ну надо же! Атта росла со мной и была также несчастна всю эту вечность, которую называют детством. Я люблю только её, мы из одной семьи. Всё могло закончиться очень плохо. Но Атту и меня спас Плор. Он приехал погостить в наш городишко. Он был знатен, богат, должен был получить хорошее образование. Он ненавидел устои общества, в котором жил, но какое ему было дело до нас с сестрой? Но Атта выросла очень красивой. Просто ослепительно красивой в свои пятнадцать лет. Плор полюбил её, хотя лично мне не понять, как это всё у людей происходит. Я имею в виду, любовь между мужчиной и женщиной. Мы обнаружили, что у нас одни цели, один взгляд на жизнь. Плор открыл для меня мир науки и магии. Я понял тогда, для чего появился на свет. Прошло много лет, но я достиг того, чего хотел для себя и своих близких. Когда родился Таен, мы все были до ужаса молоды. Плор и Атта даже не успели пожениться. Всё было так зыбко, но уже кое-что начинало брезжить впереди и немного определяться.
- Я знаю. Младенец вам помешал бы. Твоя Атта ненавидела его ещё у себя в животе. Но ты готов был принять его, если сестра захочет его оставить.
- Я ведь не обязан открывать перед тобой душу, Рики Аги, не так ли? Но дело в том, что Атте не повезло, как мне. Что-то нехорошее она взяла от нашей матери, а та была сумасшедшей. То есть по-настоящему больна была. Когда папашка в очередной раз загремел в тюрьму, она не смогла нас воспитывать. Что-то в голове у неё перемкнуло окончательно.
- Я слышал: едва не утопила вас в речке.
- Она любила отца, а нас не очень. Бывает и так, Рики Аги. Нельзя упрекать Атту. Я сохранил жизнь её сыну, а потом и её дочери, потому что видел: другие женщины трясутся над своими детьми. Хотя, мне этого не понять. Я бы их всех…
- Я слышал: ты думал, что Атта вдруг однажды примется горевать о них. Но ты привязался к Таену.
- Не ожидал от себя такого. Это я признаю. Что-то тянуло меня к мальчишке, даже когда я и понятия не имел, выжил ли он. Думал, что было бы хорошо иметь приемника той же крови, что и я. Жениться? Фи! Жена требовала бы внимания, да чтобы я сюсюкался с её младенцами, когда они ещё какаются и пускают слюни. Или когда они подрастают и начинают хамить и хихикать. Ненавижу! Я и Таена ненавидел, когда мы его только привезли сюда. Он постоянно хамил и хихикал. И он был ребёнком! Ну что тут можно было поделать? И всё же я думал о нём, как о преемнике. Я назначил ему опекунов. Они очень подходили ему. Но Таен быстро становился взрослым. Когда я подумал о том, что он достаточно вырос, рискнул попытаться сблизиться с ним. И да, привязался. И терпел его противостояние. Его ненависть ко мне, как он терпел мою к нему ненависть раньше. Я старался быть с ним человечным настолько, насколько понимаю это слово. И знаешь, Рики Аги, я совершенно уверен в том, что он всегда был мне благодарен.
- Это так. Я знаю.
- Но чем дальше, тем больше заходило наше противостояние. Когда я требовал действий против твоих братьев, он пускался на хитрости, на подлый обман. Он не любил меня. Он любил прошлую свою жизнь. А будущее видел не со мной. И как это понимать? И вот он пошёл против меня. Против моих замыслов. А мы должны были бы выступать вместе.
- Ты должен был бы оставить его в покое, отпустить домой. И он продолжал бы быть тебе благодарен. И навещал бы тебя. И не осуждал бы, а попытался понять. И, наверное, даже защитить, если бы ты попал в беду.
- А если бы я напал на его чёртову Някку? Понял бы меня?
- В этом случае нет.
- Я с детства ненавидел эту страну. Эти праздники, когда народ клубился, а отец бил меня, отрывал от моих занятий и требовал, чтобы я залезал в чужие карманы. Я залезал, а меня ловили и били опять. Ничтожные эти люди, которые только и делали, что тряслись за свои деньги.
- Я знаю очень хорошего человека, он маленьким мальчиком четыре года провёл на улице и тоже вынужден был воровать. Но когда нужно было прийти на помощь своей родине, он пришёл.
- Я тоже знаю. Аарн Кереичиките – вот кто это! Ещё один неблагодарный воспитанник! – Моро неожиданно озверел от упоминания этого имени. – Ну-ка, сажи мне, Рики Аги, с какой стороны он в этом деле?
- В каком?
- В таком! Как он посмел встать на пути моих будущих блистательных завоеваний?
Я просто опешил: до такой степени Моро был сейчас похож на обычного психа. Наверное, он тоже кое-что унаследовал от матери. Он махал руками, брызгал слюной и изрыгал из себя такие гнусные ругательства в адрес Аарна! Тут надо было вмешаться: ведь не выслушивать гадости про нашего друга я к нему пришёл.
- Вообще-то, - сказал я, - Аарн Кереичиките находится сейчас даже не на нашей планете, если тебе интересно. У него заболел папа, и он отправился к нему в Текр. Это на Навине.
- На Навине, значит? – ехидным голосом переспросил Моро.
- Точно.
- Ладно. На Навине – так на Навине. В Текре – так в Текре, - подозрительно легко согласился Муравий. – Напомни-ка мне, ради чего я теплю тебя в своей комнате, когда у меня куча забот?
- Не причиняй зла Таену, - напомнил я.
- Ты не понял, Рики Аги, к чему я вёл? Я убью Таена. Убью без сожаления. Один раз он заставил меня горевать о себе. Это ненормально. Смутьянов, бунтарей, изменников и предателей следует истреблять, даже, если это собственные дети. А Таен – он такой.
- Ну нет, Моро! – воскликнул я. – В тебе же есть и хорошее что-то, я знаю. Ты хотел уединения, и чтобы тебя не трогали. Оставь своего племянника в покое, пусть он живёт, как хочет.
- Нет.
- Почему?
- Он пошёл против меня, своего благодетеля и правителя этой страны. Даже если бы он просто сбежал, я бы нашёл его и убил.
- За эти годы он много раз мог убить тебя.
- Таен? Нет. Только не он. Это ты можешь попытаться убить меня, а Таен – никогда.
- Ладно. Но я помню, вы тут говорили, что Таен, может, погиб всё-таки.
- Нет. Я пришёл к выводу, что не погиб. И я стану преследовать его, пока не расквитаюсь за всё.
- О, Эя! Да за что же?
- Он посмел нарушить наши планы, встать на пути блистательных завоеваний!
- И где, по-твоему, Таен сейчас?
- Как это где? В Фикве, конечно. Ты не понял, против кого мы сражаемся? Кто устроил нам этот карнавал с драками без единого синяка?
- Да нет, синяков-то сколько угодно. Я считаю, что это нападение какой-то из стран Навины. Портал, знаешь ли…
- Нет. Это происки Таена, но как он такое устроил, я понятия не имею. Теперь я согласен с мнением сестры. Ответь мне Рики Аги, ответь, как волшебник: эти бордовые, может, иллюзия? Или что? Я не слышал о таком колдовстве.
- Я тоже не слышал.
- Ладно. Зато ты слышал очень много другого. Знаешь, почему я был с тобой откровенным?
- Знаю. Ты не допустишь, чтобы я остался в живых.
- Молодец. Ступай обратно. И помни, что дал слово сражаться вместе с нами.
- Но ты говорил, что Таен поможет победить чёрно-бордовых, что он защищал нас от них. Или будет защищать. Что он не предатель. Какая такая Фиква? Какие происки?
- Брысь!
Вот честно, у Моро что-то в голове перевернулось. Мнение меняется каждую минуту. И то он мне угрожает, то напоминает о данном слове, то я у него заложник, и он сажает меня под замок. Кстати, идея подставить Таена стала им воплощаться задолго до сегодняшнего дня. Так что же он оплакивал после событий в Иште: племянника или возможный провал плана блистательного завоевания собственной родины?
Торон перехватил меня в дверях моей тюрьмы, вручил корзинку с кое-какими лакомствами и рассказал, как, уже давно, вернулось его посольство. К удовольствию Моро, всё в синяках. Переговоры, на самом деле, не состоялись.
*
Наступил вечер, стало темно. Спать не давала тревога. Завтра-послезавтра должен был начаться поход под стены Фиквы. Недолгий, но неприятный переход по сгоревшим священным лесам. Осада. Неопределённость.
Глядя сквозь щёлки в стене, я видел фонари, освещающие караульных у входа в дом, занятый Моро и его семейством. Вдруг в круг света вошёл ещё один человек. Он был в штатском. Увидев его, караульные разулыбались и даже отдали честь. Человек завёл беседу с караульными, но я не слышал, о чём. Несколько раз солдаты показали на сарайчик, в котором меня заперли, окружив всяческими заклинаниями от побега и проникновения. Человек в штатском сказал чуть громче:
- Подожду до утра. Куда мне спешить? – и стал разворачиваться через правое плечо. Свет фонаря упал на его лицо… На глаза, которыми он быстро и внимательно оглядывал мой сарай, на прутик в его правой руке, которым он шутливо и как-то очень знакомо отсалютовал караульным…
Я узнал детского писателя Гапа Секретуса. Я обрадовался ему, как старому приятелю, даже чуть не окликнул: «Дядя Гап!» - но вовремя вспомнил, что меня он не увидит из-за стены. Так он и ушёл, самую капельку прихрамывая.
Было бы приятно поболтать с этим человеком. Я проводил его взглядом и отошёл от щели к задней стене, где мне поставили раскладную кровать. Ужасно одиноко. Тревожно. Непонятно. Я уже бросил пытаться бежать. Защита, поставленная многими взрослыми волшебниками, не поддавалась мне в мои четырнадцать лет. В очередной раз добыв осколок волшебного кристалла, я попытался поговорить с Таеном. Но ничего не вышло. Только темноту видел я в глубине этой штуки. Хотя…
Вот немного посветлело. Это был огонь переносного фонаря стоящего всё на том же столе. Возле тех же песочных часов, которые рука – но не Таена! – мигом поставила вертикально.
- Рики! Наконец-то! – воскликнул голос, вроде, знакомый, но хриплый, сильно искажённый от волнения.
В этот миг сзади меня послышался шорох и тот же призыв:
- Рики! Эй! Слышишь?
О! Я не только услышал! Я дёрнулся так, что волшебный осколок подскочил на моей ладони, я едва его не потерял. Кто-то может застукать меня за общением с Таеном!
- Тсс, - шепнул я в кулак и быстро сунул кристалл в нагрудный карман.
- Рики! – звали меня из угла. И тут же квадратик стены отъехал в сторону, и в сарай пробрались две фигуры – пониже и повыше. Я попятился, не зная, чего ожидать от этого.
- Ну это же я, ну! – настаивала фигура пониже. Это явно не Рысик – тот вообще малыш. И вдруг я узнал.
- Канеке! Чёртов Канеке!!! А ну, уходи немедленно. Давай, уползай, как пришёл.
- Любит он тебя, - насмешливо произнёс в темноте женский голос. Но не той девушки, которую мы с ним нашли в пещерах, и которая оказалась Покровительницей садов и посевов Аринар.
- Ты что! Какое там – уползай! Мы за тобой пришли. Тебя освободить. Давай, иди с нами, - прицепился воспитанник Таена. – Плохие заклинания тебя охраняют. Кто-то оставил коридор не очень сильно незащищённый. Ты что, не почувствовал?
- Нет, - смущённо ответил я. Видимо, парнишка, ученик Торона, оставил мне коридор для побега. А я не понял. Как это так? Наверное, потому, что даже подумать не мог о таком. Сижу и сижу, как дурак, в этом сарае и только чуть-чуть нарушил защиту. В другом, наверное, месте.
- Но я же слово дал: сражаться с бордовыми, - вспомнил я. – И куда мы побежим?
- Первый раз встречаю такого, - опять вмешалась женщина. – Ему предлагают свободу, а он ещё торгуется и выделывается. Мы должны выручить Таена.
- Да, - подвякнул Канеке.
- О нет! – воздел я руки к небу не хуже трагического актёра. Почему идея выручить Таена в исполнении Канеке мне постоянно кажется абсурдом?
- Слушай, - сказал этот чудик. – Наплюй на своё глупое слово. Помнишь, как ты верещал, когда тебе померещилось, что Миче твой на нашем берегу? Так вот. Я точно также знаю, что Таен попал в переделку. Мало того. Он находится в Фикве. Да, прямо там, внутри. И мы пойдём туда, и спасём его. Фиква такое ужасное место – что ужас просто. Если бы ты читал трактат «Неизвестное об известном малоизвестных мест плохо изученных территорий»…
- Не сейчас, Канеке! – одновременно взмолились я и женщина.
- Допустим, я наплюю на слово, - допустил я. – Может, я даже поверю, что Таен в Фикве. И даже не стану тебя спрашивать, с чего ты взял такую чушь. Но что он там делает?
- Рики, ты что? – горячо зашептал Канеке, и я даже представил в темноте, что он вытаращил глаза – совсем, как Моро, когда говорил мне это. – Ты вообще, что ли, не понимаешь, с кем дал слово сражаться? ТЫ СРАЖАЕШЬСЯ С ТАЕНОМ!
- Брешешь.
- Он не брешет, - возразила женщина. – Меня зовут Злата. Тебе это имя говорит о чём-нибудь?
О! Мне это имя говорило о многом. Златой звали девушку из рода, чьи предки были смотрителями Золотых Холмов. Ту девушку, которую полюбил Таен, а она полюбила его. Моро отдал приказ убить её, чтобы причинить Таену большее горе, но Злате удалось бежать. Она скрывалась, но теперь хочет выручить нашего хитреца. Рискует жизнью.
- Освети лицо, - попросил я.
Она послушно зажгла на ладони маленький огонёк.
Да. Это та самая Злата. Волосы, до того курчавые, что их приходится коротко стричь. Яркие голубые глаза.
- Я увидел её и узнал по портрету, который мне Таен показывал, - не удержался Канеке. – Сбежал от наших и поехал с нею. Она как раз хотела увидеть Таена.
- Опять сбежал! Я не могу на тебя, Капараколка.
- Скажи, - обратилась ко мне Злата, - неужели ты не наплюёшь на всё ради Таена?
- Ради Таена!!! - призвал Канеке.
Ради Таена я готов был наплевать на очень многое. Тем более, что Моро собирался прикончить меня за боевые заслуги и поставить на моей могилке бронзовый памятник.
- Наплюю, - решился я. – Показывайте дорогу.
*
Я настаивал на том, что надо забрать из города Рысика. Но мальчишка был заперт в доме, где засел Моро.
- Таен выручит его, - восторженно убеждал меня Канеке. – А мы поможем. Потом.
Я нерешительно шагал за ним и Златой, и всё время оглядывался. Идея отложить спасение Рысика на неопределённое время мне не нравилась.
Эти двое сделали очень многое, чтобы сначала добраться до меня, а потом безопасно вывести за патрули. Преодолели всяческие защиты и магические барьеры и ловушки. Злата шла впереди. Такая лёгкая, что её шагов совершенно не было слышно. Однако, она спокойно признавала, что не является сильной волшебницей. Смеясь, утверждала, что ей далеко до Таена, а до Канеке – просто как до Запределья. Злата вела нас только ей видимой тропой, лесом, от которого остались лишь обгорелые стволы. Сухие чёрные ветки хрустели под ногами, то и дело тропу перегораживали упавшие деревья, я весь перемазался в саже. При свете Ви пейзаж выглядел, мягко говоря, ужасающим. Запах гари и зола лезли в нос. Тропа вела немного вверх. Мы должны были хорошо срезать угол и сократить путь там, где река делает поворот.
- Что мы там будем делать, в Фикве? И чем она такая ужасная? И с чего вы взяли, что бордовые корабли – дело рук Таена? – шёпотом добивался я на ходу.
- А чьих? – возмущались они. – Всем известно, чьё имя написано на Камне Клятв. Значит, это Таен всё устроил. К тому же мы просто знаем, что он там.
- Злате её родственники с Золотых Холмов сказали про то, чьё имя, - пояснил Канеке. – С тех пор, как в Аринари безопасно уничтожили это громострел, они стали потихоньку высовываться за границу территории Покровителей. Только не с северной стороны – там завод.
- Мои родственники пронырливые очень, - усмехнулась девушка. – Как бы не было беды. Я слышала разговоры, будто во всём виноваты Познавшие Всё. Как бы великий светлейший Муравий не науськал людей на Таена. В общем, Таен сильный волшебник. Такое колдовство ему по плечу. Создать все эти корабли, и хищных зверьков, и прочее для Таена ерунда.
- Но это не иллюзия, - напомнил я.
- Да всё равно что. Для него главное – не допустить похода на Някку. Он не допустил. Ведь не допустил же?
- Да уж. С тем, что осталось от здешнего флота об этом нечего и говорить.
- Таен выполнил клятву, но Фиква опасна.
- Чем?
- О! Ого! – встрял Канеке. – Там чудище живёт. И не одно даже.
- То есть, как живёт? Какое-то чудище ведь прихлопнули в пещерах, в Дико Страшных местах.
- Фиква – это одно из дико секретных мест. Сейчас расскажу. Её, знаешь, строили все эти великанские мудрецы, философы. Они специально искали место посекретней. Но потом все поняли, что Фиква – очень удобный город для торговли. Две большие реки, огромное, глубокое озеро, рядом территория Покровителей, пересечение разных путей. Город рос, рос, и всем стали заправлять купцы и ремесленники. Вот представь, есть река Молчайка, а потом она разливается, и получается озеро Молчайное. Действительно очень большое. Потом та же река из него вытекает и впадает в Наиву. Фиква стоит как раз на этом кусочке реки. Она втекает в него через Молчайные ворота, а вытекает из Наивных прямо в реку Наиву. Очень богатым городом была Фиква.
- Спасибо за ценные сведения. Имел удовольствие видеть. И что же такого секретного в этом якобы малоизученном месте? Купцы и ремесленники, знай себе, торговали, но сами не знали, где? Всем заправляли, но не знали, зачем? Или не знали, почему? Или позарывали повсюду кладов? Так мы их найдём!
Канеке захихикал.
- Я расскажу, - вызвалась Злата. – Всё дело в мудрецах и философах. В старых, брюзжащих, всем недовольных. Им не нравилось столпотворение на берегах Молчайного озера и Молчайки. Они говорили, что поселились здесь для того, чтобы изучать тайны Вселенной, проходы какие-то между мирами, составлять календари и общаться с высшим разумом. Здешнюю гармонию нарушать нельзя, а то человечество ждёт кара. Никто их особо не слушал.
- Потому что торговля шла здорово, и все процветали, - вякнул Канеке.
- Но вот скончались самые старые из самых первых мудрецов. А потом стали ходить слухи, что только они и сдерживали что-то такое, секретное. Стали замечать странное свечение у озера, и даже на воде. Иногда видели дома на берегу, которых там сроду не стояло, а через несколько часов или минут, их уже и не было вовсе. Иногда человек или даже несколько людей шли или ехали знакомой дорогой, и вдруг замечали, что она совсем не знакомая. В том смысле, что лишний поворот, деревья, которых не помнили в этих местах, какой-нибудь старый сад, а вчера ещё его там не было. И вдруг раз – его и вправду нет, а окрестности уже родные, но человек как бы незаметно для себя прошёл вперёд по дороге. Замечали чужие корабли на озере. И то, как они растворялись в воздухе. Видели людей на берегу, одетых не по-нашему и как бы растерянных. Если с ними заговаривали, они отвечали вроде, по-нашему, но на незнакомом диалекте. Их понимали, и они понимали, что им говорят, только слова как-то странно звучали. Эти люди были испуганы, хотя, некоторые приходили в Фикву и рассказывали, что будто бы с другой планеты. Их участь была незавидна, как участь любых иностранцев, затесавшихся на этот континент. Вспомнилось, что водяные и те народы, что обитают у рек и озёр, никогда не селились у Молчайного. Люди ходили к другим водоёмам, спрашивали, почему.
- И почему же?
- Отвечали они, что, дескать, в озере «нечисто», и рассказывали те же истории, только с точки зрения подводного мира.
- Могу догадаться, - хихикнул я, - что кто-нибудь из Фиквы пропадал, а затем появлялся. И рассказывал о городе, вроде, тоже на берегу озера, и, вроде, похожем на Фикву, да не совсем. Это просто место, где соприкасаются миры. Или какой-нибудь обширный природный портал. Кстати, я не хочу исчезнуть. Даже на время.
Канеке и Злата не обратили внимания на мои слова, так были увлечены рассказом.
- Однажды, на пристани, ни с того ни с сего, образовался человек, очень сильно расстроенный. Он хватался за голову и кричал что-то вроде: «Да сколько же раз можно оказываться у паршивого городишки?!» Побежал куда-то, и вдруг исчез, но только сверху. А его ноги некоторое время ещё бежали сами по себе. А как-то слышали лай двух собак, но не видели их, хотя казалось, что вот они, собаки, прямо тут.
- А это, наверное, чернокрылые резвились. Отрабатывали разные заклинания, - предположил я.
- Создавали комиссии, проводили расследования. Оказалось, что всё это происходит само собой, а вовсе не из-за волшебников. Племя Отца Морей оказалось тоже не при чём. Посылали разных людей к мудрецам территории Покровителей. И те сказали, что люди заняли место, которое не следовало бы занимать. Не потому, что оно опасно, а потому, что там жить неприятно. Старые волшебники великанов и впрямь держали энергию этого места под контролем, а простым людям, даже магам, не справиться. Если только древние знания не были кому-нибудь переданы. Клялись, что озеро и река не опасны сами по себе, а люди, желающие жить там, где жили всегда, никогда не исчезнут насовсем. Но ведь на берегах оказывались не только люди.
- Да! – пискнул Канеке и от избытка чувств врезался в наклонившийся чёрный ствол прямо лбом. – Хищные животные тоже оказывались. А уж когда в воде завелось ЭТО!.. Оно было страшным и зубастым. Никто не знал, что это такое. Оно грелось на солнышке там, где пляжи и песок, гонялось за судами, изредка рвало рыбацкие сети и играло в воде с детьми, если они там тоже купались. А потом их развелось аж две штуки!
- Обалдеть!
- Ты, Рики, не ехидничай тут. Из-за этого все люди и покинули Фикву. Уже, наверное, нервы не выдержали. С тех пор все боятся туда заходить. А вот Таен не побоялся.
- Слушайте, - сказал я и остановился на возвышенности, как раз над поворотом реки. – Вы как дети новорожденные оба, честное слово. Если это Таен наколдовал бордовые корабли и все их дела, он чихать хотел на двух каких-то зубастых, греющихся на солнышке. Он, наоборот, быстро бы их приспособил гоняться за Муравием. К тому же, зубастые, наверное, вымерли уже. Смотрите: вот вам доказательство того, что бордовые – это вовсе не Таена проделки. Священные леса – как он мог поднять на них руку?
- Может, это иллюзия? – с сомнением произнёс Канеке и обломил кончик обуглившейся ветки.
- Хороша иллюзия! Куда вы меня ведёте? Знаете что? Я против. Вот что. Спасибо вам за помощь, за то, что меня освободили…
- Сейчас он скажет, что лучше к Миче своему пойдёт, - сообщил Злате Канеке.
- Я лучше к Миче своему пойду. Или к Петрику, - согласился я с ним, помня ещё и о Рысике. – До свидания. На этом месте я вас покидаю. Потому что вы ненормальные. Оба.
- Он всегда так, - пожаловался Капараколка. – Чуть что – сразу к Миче.
- Доказательства, Канеке! Если ты мне в одну минуту не докажешь, что Таен в Фикве, и сам сочинил бордовые корабли, я ухожу.
- Вообще-то, у нас там лошади в перелеске, - закручинилась Злата.
- Одна минута! – озверел я.
- Как же я тебе докажу, если мы ещё не добрались до Фиквы? – плаксиво протянул Канеке, а я развернулся, чтобы уйти.
- Стой, - позвала девушка. – Ты сам себе докажешь. Зов Крови.
- Зов Крови? Ха-ха! Нашему родству с Таеном лет девяносто. Это, можно сказать, уже совсем не родство. Мало того. Я вживую не общался с Таеном. Зов Крови подействовать не может. Если бы я говорил с ним наяву, а не во сне или в дурацком кристалле… Или хотя бы просто видел мельком. А так…
- Попробуй, - взмолилась Злата. – Ты можешь сказать, что твоя помощь нам не очень-то и нужна, но я не прощу себе, если отпущу тебя одного неизвестно куда. Ты ребёнок.
С ума сойти! Я уже позабыл об этом. Злата совсем как Миче. Заботится обо мне. Ладно. Я отвернулся к Наиве и глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточиться. И одновременно вглядываясь в невидимые дали: где там проклятая Фиква? Секретное место, ха! Какой там, к чёрту, Зов Крови?!
Секретное место. Секрет. Тайна… Против воли я отвернулся от Фиквы и Наивы и стал смотреть назад. Далеко же мы отошли от лагеря Моро! В той стороне только отсветы костров караулов были заметны. Совсем недавно я видел эти бордовые корабли с флагами, на которых так странно смотрелось это солнце – личный знак Миче.
Личный знак Миче. И, получается, писателя Гапа Секретуса.
Злата сказала, помешав сосредоточиться:
- Ваше родство могло бы стать более близким. Твой дед хотел взять Таена в свой дом.
Да. Таен сам говорил мне об этом.
Что-то включилось у меня в голове.
Это солнце!!
- Спокойно, - сказал я сам себе. – Всё. Я признаю, что бордовые корабли – колдовство Таена. Чёрт возьми! Да он просто герой! Он гений!
- Вот видишь, - обрадовались его невеста и воспитанник. И замолчали, ожидая, что я ещё скажу.
Этот жест на фотографии – Гап Секретус прикрывал левой, менее травмированной рукой узнаваемую улыбку. И это солнце на всех его плакатах!
Картина из раннего детства встала передо мной. Когда я был в Поштойте с родителями и Миче. Вот Миче сидит на берегу пруда на самой окраине города. Он свесил ноги вниз, а я смотрю на него и на то, что перед ним: на этот пруд, на островок… ивы… мостки… гуси… лодка… высокие качели на том берегу. Вокруг меня луг, заросший ромашками. Папа говорит:
- Рики всё равно не запомнит, потому что ещё малыш, а тебе, Миче, надо знать. Сначала центр Поштойты был недалеко отсюда, и дома здесь построил всё тот же архитектор. Они отлично сохранились. Смотри: пожарная каланча, храм Ламки и этот приют для деток. Были ещё торговые ряды, но их перестроили.
Я маленький, и мне не очень интересно. Пахнет нагретыми солнцем ромашками, водой, я наблюдаю за гусями и рыбаком в лодке. Приют, сказал папа. Приют в Поштойте недалеко от пруда. Это не река на том плакате, а пруд. И маленький рыжий Таен Паг – здоровый карапуз, каким он видел себя, не смотря ни на что. Ведь водили же детей из приюта гулять на этот ромашковый луг. Или Таен сам убегал.
В Поштойте чтут тёмного Покровителя, хитреца Агапа, воплощение опосредованной удачи… Если убрать первую букву этого имени… Если капельку изменить фамилию Секретик…
- Рики, эй! Ты что делаешь?
Я моргнул и понял, что неосознанно поднимаю руку в салюте так, как если бы я держал волшебную палочку. Там, в порту Верпты… Или, можно сказать, только что, перед сарайчиком из которого я удрал. Перед сарайчиком – это был далеко не салют. Волшебник, болтавший с караульными, так пытался распознать чары, наложенные на дверь, стены и крышу. Но временно вынужден был отступить, потому что там суетились Злата и Канеке. Прутик в его руках был даже не кисточкой. Волшебная палочка – вот что это было.
И - прочитайте-ка имя Гап наоборот.
Таен Паг – Гап Секретус. И он приходил за мной!
- Ой, мама, - сказал я. И прикрыл рот двумя ладонями, чтобы не заорать. Потому что меня заставило вздрогнуть присутствие знакомого волшебства. Настолько сильного, что я почувствовал его отзвук, находясь вдалеке.
Там, где я сидел в сарайчике, возле того городка, на реке, у пристаней, внезапно загорелись корабли. Загорелись сразу все. Раздались взрывы, стрельба и ещё разные звуки.
- Петрик! Это Петрик! – простонал я, по-прежнему не отнимая рук ото рта. – Ребята, что делать? Там, в городе, Таен Паг! Я видел его, но не узнал. Он хотел выручить меня, подходил к сараю, но вы его спугнули. А теперь ещё Петрик. И что теперь будет? Вы как хотите, а я назад.
- Мы с тобой, - сказали Канеке и Злата. – В перелеске, вон там, у нас лошади.
Как мы мчались, теперь уже по дороге, навстречу огню и самому непонятному в моей жизни! Петрик и Таен там, и не знают, наверное, о присутствии друг друга, и о том, что меня уже нет в городке! Магическая битва была в разгаре, когда мы влетели на окраинную улицу, пригибаясь от страха.
- Держитесь ближе ко мне! - прокричал я, надеясь, что нас в этом кошмаре защитит Шутка Отца Морей.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2015/08/12/1638
Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".