Сегодня нужно было ехать в Подольск. Никогда не бывала там раньше, оттого по не мною заведенной традиции немного волновалась. Яндекс выдал маршрут: «С Курского на электричке, а потом еще автобусом». На вокзале стала двигаться строго по стрелке с указателем «Пригородные поезда» и без явных помех вскоре нашла кассу.
Встала в очередь и, хотя передо мной было всего человека три-четыре, прожорливая машина времени успела жадно проглотить минут семь. Когда подошла моя очередь, я протянула в окошко банкноту со словами:
-До Подольска один –туда и обратно.
Кассирша, молодая и выдержанная для такой непростой профессии крашенная блондинка голосом робота ответила :
- Следующий зал и вниз.
На вопрос «почему?» решимости не хватило, к тому же она могла понадобиться дальше- ведь предстояло непростое путешествие. Я отошла в сторону, подняла глаза на табло и увидела надпись: «Пригородные поезда Горьковского направления».
- А что есть другие, отправляющиеся с одного вокзала? – задала я сама себе вопрос. Ответ должен быть дать «другой зал», если таковой найдется. Вид лестницы вниз, находящаяся в «другом» зале, не предвещал надежды на успех. Она представляла собой два пролета грязных безлюдных ступеней, ведущий в никуда. Но я все же спустилась. Там был еще один «другой» зал, встретивший меня вывесками блинных, чебуречных, телефонных и обувных павильонов.
Хотела уже было поворачивать назад к лестнице, но тут метрах в ста мой блуждающий взгляд остановился на стайке людей, чрезвычайно похожую на ту, что стояла очередью этажом выше.
Вновь отстояла положенные "три человека" и, как в плохом кино, попросила билет туда и обратно до Подольска.
Кассирша взяла деньги и стала производить какие-то манипуляции с компьютером. Стало ясно, что билеты продаются именно здесь:
- Не подскажите, какие электрички мне подходят?
- Подольск, Серпухов, Чехов, Львовская – оттарабанила кассирша, тоже крашенная блондинка с механическим голосом.
- Спасибо.
Я забрала билет, сдачу и продолжила путь за красной стрелкой. У выхода на вторую платформу горела обнадеживающая вывеска:"Подольск – третий путь". На четвертый, кстати, прибывала электричка до Львовской.
Я прошла турникет и у первого попавшегося пассажира уточнила:
- До Подольска можно доехать на Львовской?
- Не помню, - сонно ответил пассажир- мужчина лет пятидесяти в синих, давно не модных джинсах, клетчатой тенниске и очках с большим минусом.-Подольская точно идет – на ней и поезжайте.
- Так она ведь позже отправляется, - резонно возразила я.
- Всего на пять минут.
- Нет, мне раньше надо, – я явно заупрямилась.
- Настолько? Если бы я не был уверен в электричке, то точно сел бы на Подольскую – тем более такая разница.
- Ладно, спасибо. Спрошу еще у кого-нибудь.
Я с надеждой двинулась к стоящей тут же неподалеку женщине примерно тех же пятидесяти лет: крепкой и спортивной, с коротко стриженными волосами, покрашенными хной, и довольно милой улыбкой.
- Я не знаю, – еще на подходе произнесла она, очевидно вслушиваясь в наш разговор с мужчиной.- Я раньше выхожу.
- Я поняла, спасибо, - и повернулась в поисках знающих людей.
- Спросите у контролера, – бросила она мне вдогонку.
- Точно, как же я раньше не догадалась!
Вернулась к турникету, где контролер спорил о чем-то с пассажиром, застрявшим в пластиковых створках. До него было метров тридцать, к тому же нас разделял турникет, цепным железным псом охраняющий выход на платформу.
- Львовская в Подольске останавливается? – крикнула я ему.
- Да, конечно, со всеми остановками.
Я вышла на платформу, ощутив некоторое облегчение на фоне дорожной суеты.
- Может и правда на Подольской ехать?- стала я рассуждать вслух, гляда на табло.
- Зачем? – недоуменно подхватил мой бывший собеседник.
- Да боюсь проехать – вдруг остановке не объявляют или засну…?
- Нет, остановки точно объявляют и не по одному разу. Езжайте на Львовской – сэкономите пять минут. Вы же говорили: "Торопитесь".
- Да-да хорошо.
Тут вдали показался электропоезд, он протянул влево вагона четыре и встал.
Я вошла в вагон и села на сторону, где не было солнца. Напротив меня уже расположилась дородная женщина в леопардовых бриджах и грязно-розовой майке с растительным орнаментом.
- Вы не до Подольска?
- Нет, -скупо ответила она, всячески демонстрируя свое нежелание разговаривать дальше.
- Раньше выходите? – не унималась я.
- Да, -угрюмо и односложно ответила она, и я большее ее не беспокоила.
Еще через минуту к нашему шестиместью подошла пожилая пара. Оба, как было видно, хотели занять место напротив, но при этом сопротивлялись, каждый желая уступить лучшее место другому. Они не могли усесться минуты три. Муж усадил жену напротив, а сам занял место рядом со мной. Моя предательская мимика, богатая до невообразимости, вновь подвела свою хозяйку. Я прочитала во взгляде необычно черных глаз пожилого старика на фоне давно выцвевшего от времени бледного лица осуждение, но подумала, мне показалось:
- Вы головой не качайте так – произнес он.- Вот будет вам девяносто лет.
Старик , заговоривший со мной, хотя и был еще довольно крепким – видно было, что ему немало лет. Черные глаза ка его смотрели безучастным взором давно ни о чем не мечтающего человека, проводящего остаток жизни по привычке, чтобы не расстраивать жену. Усталость и безразличие, молевыми бабочками поселившиеся за окнами его глаз, удивительным образом соседствовали с неплохой физической формой, волей, застрявшей с повороте плеч и межбровье, и решительностью бывшего начальника или военного. Одет он при этом был «молодежно-спортивно»: клетчатые удлиненные шорты, тонкая хлопчатобумажная рубашка с коротким рукавом, на ногах – кроссовки, на голове - фуражка и темные круглые очки.
- Да я ничего, я уже на пути, - немного сконфузившись ответила я.
Старик продолжил:
- Вот будет Вам девяносто, тогда поймете, как каждая мелочь важна- даже из тех, которые вы, молодежь, и вовсе не замечаете.
- Да я понимаю. Но вроде место много, – тихо промолвила я, оглядывая при этом вагон, который был заполнен процентов на двадцать.
В разговор вступила супруга, хохотушка и оптимистка по жизни, судя по краям ее накрашенных телесной помадой губ, приподнятых вверх:
- Меня укачивает, а он боится, что его просквозит. Вначале вагона не так сильно дует.
- Да, видите, я простужен, а жена у меня - упрямая.
- Извините, я знаю, такие вещи лучше не выносить на публику, чтобы не портить настроение окружающим, - продолжала жена. -Извините еще раз.
- Да ничего-ничего, даже интересно, - я старательно заметала следы от откровений моих лицевых мышц.
- Так вот я говорю- у меня жена хохлушка, а они дюже упрямые.
- Упрямые - это хорошо. Я тоже, - вставила я.
- Тоже упрямая?
- А вы не до Подольска?-ответила я вопросом на вопрос.
- Нет, мы раньше выходим, - ответила пожилая дама, которая впрочем была значительно моложе своего мужа. На "Силикатной" – это прямо перед Подольском.
- А я в Подольск – боюсь проехать . Думала -подскажите. А то тут все ничего не знают.
На соседней шестиместной лавке я заметила консультирующего меня пассажира с перрона и осеклась. Но он уткнулся в свой мобильный подслеповатыми глазами и никого не слышал.
- Мы будем выходить и вам скажем.
- Точно. Если вы упрямая, как моя жена,вам от меня будет подсказка.
- Вообще-то я не всегда. Только по нечетным.
- Ну то есть бываете иногда восточной женщиной?
- Нет ,до восточной мне, как до Берлина.
Поезд тронулся и сразу задуло из форточек, я достала из сумки платок и прикрыл шею и плечи. Старик встал и побрел, шатаясь, искать другое место. Минут через пять пересела и его жена.
Я достал блокнот, и буквы побежали по линованному листу:
Вот оно. Время…
Вместо Эпилога
Какого же было мое удивление, когда прямо перед «Силикатной» меня оторвал от письма чей-то голос:
– Вам выходить на следующей.
Это был тот самый старик, который не пожалел серых крох из краюхи отведенного ему времени и нескольких шагов по раскачивающемуся поезду на своих совсем немолодых ногах, чтобы сообщить случайной попутчице о ее остановке.
Я была растрогана, поблагодарила его за заботу, пожелал хорошей дороги и самым дружественным жестом помахала им рукой.