Книга Первая
Кто написал Киевскую Русь?
"В 1850 г., по высочайшему повелению Николая I запрещено было подвергать критике вопрос о годе основания русского государства, ибо де 862-й год назначен преподобным Нестором».
С.М. Соловьев
Глава 1. Испытание топографией
1. Дунай вместо Днепра 2.Локализация «Русской марки» 3.По морю на моноксилах ? 4. К какому Боспору плыл князь Сфендослав? 5. Меотийское болото или озеро Балатон 6. Рутия, она же провинция Мезии 7. Отпечатки пальцев и путаница в показаниях
1. Дунай вместо Днепра
В октябре, в пору листопада, ясных дней и холодных ночных туманов я оказался в Киеве. В парке на крутом правом берегу Днепра я распрощался с другом и пошел к Лавре. Где-то позади на склоне стоял со своим крестом чугунный Владимир. Но идти к нему не хотелось. Представьте, что конная милиция загоняет вас в реку и объявляет, что теперь вы христианин. Какие останутся впечатления?
Впереди из-за поросших травой земляных бастионов выглядывали золоченые башенки Лавры. Внизу блестела на солнце река, оттолкнувшийся от воды ветер с разбегу взлетал на кручу, на том берегу угадывались лодочные причалы Гидропарка.
«Проходя же близ моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы. И сказал им Иисус: идите за мной, и я сделаю, что вы будете ловцами человеков. И они тотчас, оставив свои сети, последовали за ним».
А здесь был Днепр.
«… и въшед на горя сия,
и благослови я,
и постави крестъ,
и помолився Богу,
и слезе съ горы сея,
идеже послеже бысть Киевъ…» - так «Повесть временных лет» рассказывает о приходе Андрея Первозванного на киевские горы.
На каждом холме апостол Андрей мог поставить крест. Но текст не дает поверить, что это было здесь, на Днепре. Мешает топография:
«А Днепр втечеть в Понтеское море треми жерелы, иже море словеть Руское, по нему же оучилъ святыи апостолъ Андреи, братъ Петровъ...»
Я уже чувствовал ответ, когда смотрел на карту Черного моря. Вот три русла. Это Дунай. И вся история Киевской Руси совершила на моих глазах плавный поворот, с облегчением возвратившись на свое настоящее место – на прекрасный голубой Дунай.
(Мысль о том, что апостол Андрей путешествовал по Дунаю, по-видимому, впервые высказана в статье А. Никитина «Ошибка древнего географа», «Вокруг света», №12, 1986. Никитин, однако, считает, что текст о путешествии апостола - это поздняя вставка в «Повесть временных лет», не ставящая под сомнение географическую привязку основных ее событий).
Всем стало легче.
Апостолу Андрею теперь не надо было возвращаться в Рим от Черного моря по странноватому маршруту - через море Балтийское вокруг всей Европы. Вряд ли бы он нашел попутное транспортное средство. Теперь он мог подняться вверх по Дунаю и, дойдя до Белграда, решить, как двигаться дальше. Он мог свернуть на Триест к Адриатике. А мог продолжить подниматься по Дунаю, а потом перебраться в Рону и спуститься по ней к морю в Марсель. Оттуда наверняка вдоль берега ходили суда в Италию.
Купцам, идущим «из варяг в греки», теперь не надо было преодолевать растянувшиеся на девяносто километров днепровские пороги.
В шестнадцатом веке в Москву достаточно часто путешествовали делегации Константинопольской патриархии. Маршрут был следующий: Константинополь - Молдавия - Львов - Вильно (Вильнюс) - Смоленск – Москва (к примеру, см : Арсений архиепископ Элассонский Описание путешествия в Московию).
Вроде бы более легкий и короткий путь по Днепру через Киев - Чернигов - Смоленск отчего-то совсем ими не использовался, хотя находящееся в низовьях Днепра Крымское ханство было союзно Константинополю, а выше по Днепру располагалась защитница православия Запорожская Сечь.
В восемнадцатом веке Потемкину для освоения Новороссии стал необходим подвоз грузов по Днепру. Расторопный организатор Фалеев, выбившийся из купцов в генерал-майоры, взялся за дело. Сохранился его рапорт. Чтобы провезти грузы через пороги, понадобились верфь, пристань, склады, школа лоцманов, канцелярия. Пришлось прорубать канал. Благо рядом уже были села, откуда вербовали рабочих и лоцманов. В общем, для восемнадцатого века все это оказалось непростым делом. (Макаров П. А., Сенкевич В. П. Вклад Войска Низового Запорожского в развитие мореплавания на Украине, сайт www.cossackdom.com).
Могут возразить, что за прошедшие века Днепр мог и обмелеть. Но нет – с одной стороны, о том, что порог Неасит обходят по суше пишет Константин Багрянородный, с другой стороны, гидрологи также считают, что уровень воды в Днепре менялся несущественно (Л. С. Берг Климат и жизнь Госиздат, М., 1922, VII,5).
Так что средневековым купцам гораздо больше нравился путь по Дунаю на Эльбу и Одер, где между устьями этих рек и находилось летописное «Поморие Варязское». (Потом эти земли назывались Померанией). Это был настоящий, а не мифический путь «из варяг в греки». «Речь идет об основном транс-европейском торговом пути, известным с глубочайшей древности. По воде этот путь в античное время начинался в дельте Дуная, где еще в VII в. до н.э. милетскими колонистами был основан большой город, получивший название Истрос/Истрия, и шел вверх по реке до знаменитых дунайских порогов, аналогичных днепровским, почему-то совершенно выпавших из поля зрения историков. При этом путь «по Дунаю» был не водным, а сухопутным, как и все торговые пути, пролегавшие по рекам. Он начинался у стен Константинополя на Босфоре, шел через Адрианополь, выходил на «Троянову дорогу», которая от Истрии вела к Филиппополю (ныне Пловдив), далее шел на Средец (совр. София) и постепенно сближался с Дунаем в районе Руси (совр. Русе). Следуя вверх по правому берегу Дуная, этот путь, проходя через Ниш, достигал Белграда и там раздваивался. Одна его ветвь уклонялась к западу на Триест и Адриатику, а другая поднималась вдоль Дуная и с его верхнего течения переходила на Рейн (это был путь во Фландрию, Фризию и на Британские острова) или на Эльбу/Лабу, Одер/Одру и даже на Вислу/Вистулу, что выводило путешественника кратчайшим путем на славянское Поморье, к Ютландии (Дании), и далее, в Швецию и Норвегию. Именно здесь, на славянском Поморье, в устье Одера у Волина, по словам Адама Бременского, начинался обратный путь на юг в точном соответствии со своим названием «из варяг в греки», поскольку «Поморие Варязское», согласно припискам начала XIV в. Ермолаевской летописи, находилось отнюдь не на северных берегах Балтийского моря, а «у Стараго града за Кгданскомъ» 19, т.е. к западу от современного Гданьска/Данцига.» ( А.Л. Никитин Основания русской истории Аграф, Москва, 2001, с.125)..
Легче стало ходить походами на Царьград киевским князьям. Ведь если бы это был Киев на Днепре, им оставалось только прослезиться, сравнив добычу и убытки от более чем трехтысячекилометрового пути вдоль сухих безлюдных степей. И у княгини Ольги теперь появлялся некоторый смысл посылать гонца из осажденного половцами Киева к Святославу в Болгарию за подмогой.
И князю Владимиру, который «в лето 6500 (992-ое) ... заложи град Бельградъ» (именно Белград), легче стало в следующем же 6501-м пойти походом «на Хорваты».
И на Изяслава Владимировича в 1069 году лучше бы подействовала угроза киевлян: «поневоле придется поджечь город свой и уйти в греческую землю».
Легче стало всем и с Волжской Булгарией, которая теперь совместилась с балканской. Особенно полегчало археологам, безуспешно пытающимся обнаружить на Волге какие либо ее следы. (см. также 3.4.6).
2. Локализация "Русской марки"
Но как же «горы Кьевскыя», Подол, «ветхыи манастырь Печерьскыи» и сами Днепровские пороги - эти привязки к местности из «Повести...», спросишь меня ты, читатель?
Конечно, цена «Повести временных лет», как исторического источника, резко повысилась бы, напиши ее очевидец, например, Нестор-летописец. Но тогда прости-прощай широкая панорама событий – от основания Киева до княжеских усобиц и нечестивых татаровей. Человек столько не живет. Но ведь летопись могла на протяжение столетий передаваться от летописца к летописцу? Беда в том, что текст «Повести...» не делится на состыкованные части, каждая из которых написана одним автором. Редакторская рука сводила вместе ее разнородные фрагменты, а на эту руку потом, возможно, накладывалась вторая и третья. Так в сказания и о вещем Олеге, и о княгине Ольге этот редактор совершенно явно вставил свои комментарии, предваряя их своим «фирменным» «бе бо…» - «ведь тогда…». В этих явно вставленных комментариях и содержатся все узнаваемые черты Киева на Днепре (А. Никитин: «Краевед-киевлянин в ПВЛ», «Основания русской истории», Аграф, Москва, 2001, с.35-40). Сейчас такую работу назвали бы локализацией – приданием иностранному продукту местного колорита.
Более того, Киев, Киевец, Новград, Ростов, Переяслав, Тутракань, Русе – вся эта топонимика «Повести временных лет» - это названия старых городов на Дунае, порой сохранившиеся до наших дней. «На исторических картах славянского Поморья для рубежа I-II тыс. н.э., охватывающих территорию современной Германии и Польши, можно обнаружить топонимы, соответствующие одному из главных топонимов русской летописи: "Новград", "Ноград", "Новгард" и т.д. Россыпь «новых городов» тянется от Балтийского моря до Черного вдоль всего дунайского пути. Здесь же мы найдем Ростов/Росток, бесконечное количество "Вышгородов", "Вышеградов", "Чернграды" и др. Что касается «исключительно русского» топонима "Киев", то уже ПВЛ указывает его близнеца на Дунае. В действительности же, как показал болгарский филолог Н.П.Ковачев, не считая Куявии, только в письменных источниках X-XIII вв. на территории Балкан, Центральной и Восточной Европы существовало около семи десятков "Киевов" (Ковачев Н.П. Средновековного селище Киево,антропонимът Кий и отражението му в българската и славянската топонимия\\ИИБЕ.кн.XVI, София, 1968,с.125-134 - А.П.) Немало насчитывается и "Переяславлей", протянувшихся с Дуная до Верхней Волги, начало которым дает знаменитый болгарский Переяславль/Преслав. В связи с этим следует отметить чрезвычайно любопытную для историка на нижнем течении Дуная в районе его правого притока Олта/Альта группу древних городов — Хорсов, Новград, Гюргев, Тутракан и Русе, причем последний в своем древнем написании представляет хорошо знакомую нам по летописи «Русь»; выше по Олту — Чернград, южнее — Преслава/Переяславль. Другими словами, на Дунае мы обнаруживаем компактную группу древнеславянских (древнерусских?) городов-двойников наших летописных городов в Поднепровье».( Никитин А.Л. Основания русской истории», Аграф, Москва, 2001, с.130)..
И доказать, что они названы выходцами с Днепра – как Петербург и Москва в Америке – достаточно сложно. Слишком уж много таких названий и нет сведений о лавине заполнивших эти земли переселенцев с Днепра.
Это известное в его время присутствие топонима (топонимов) Киев на Дунае, видимо, и хочет объяснить нам автор «Повести временных лет»: «А этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то, говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил. Когда же возвращался, пришел он к Дунаю, и облюбовал место, и срубил городок невеликий, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему живущие окрест; так и доныне называют придунайские жители городище то – Киевец». То есть, присутствует-то Киев и на Дунае, да это совсем не тот, не правильный, а правильный – у нас, на Днепре. Странные, согласитесь, эти жители Дуная – Кия выгнали, а город его именем все продолжают называть.
О Дунайской Руси говорится во многих западноевропейских средневековых текстах. Русская марка (Ruzaramarcha) на берегу Дуная упоминается в грамоте Людовика Немецкого, о ней же сообщается в «Житии Кондрата, архиепископа зальцбургского», венгерский герцог Имре Святой «сын короля Стефана, герцога русов, погиб плачевной смертью, растерзанный на охоте вепрем», Фома Сплитский пишет о Диоклетиане: «…в Паннонии на границе с Рутенией воздвиг храм…».
(Обсуждение этой темы начал у нас А.В. Назаренко: О «Русской марке» в средневековой Венгрии. «Восточная Европа в древности и средневековье». М., 1978. Сам Назаренко как раз объяснял появление названия контактами с Киевской Русью на Днепре. Однако, достаточно убедительную критику такого объяснения дали А.Г.Кузьмин (Руги и Русы на Дунае, «Средневековая и новая Россия». СПб., 1996) и тот же А.Л. Никитин в «Основаниях русской истории»)..
Эта же дунайская Русь отразилась и в «наших» русских былинах. В них «Дунай течет под Киевом», Дюк Степанович плывет по Дунаю к Киеву, Илья Муромец кидает в Дунай «пенья коренья» с родительской пашни, а дочь Соловья разбойника оказывается перевозчицей на Дунае. Есть и былина о рождении реки Дунай от крови заколовшегося под Киевом богатыря. Илья Муромец обороняет Киев, стоя в заставе «на степях Цицарских», то есть австрийских, и ездит «дорогою латынскою». (Лев Прозоров Времена русских богатырей. По страницам былин в глубь времен Эксмо, 2006).
А вот что Лев Прозоров пишет о местоположении Руси, которое вытекает из относимой к средневековью «Тидрек саги» или саги о Тидреке Бернском: "Русь оказывается ближайшим соседом Паннонских владений Аттилы (Гуналанда), Северной Италии, и, с другой стороны, Польши (Пулиналанда) и земли лютичей вилькинов (Вильтиналанда). Географический пролог саги прямо локализует Русь между Швабией, Венгрией (Гуналанд) и землями полабских славян, в т. ч. лютичей — Виндландом: «Сага эта начинается с Анулии и идет к северу по Лангобардии и Венеции в Швабию, Венгрию, Россию, Виндланд, Данию и Швецию». (там же, гл.5).
Столь же "странное" местоположение Руси вырисовывается и при внимательном чтении византийских авторов Константина Багрянородного и Льва Диакона. И при чтении автора 13 века Бартоломея Английского, а также некоторых мест у польского историка 16 века Мацея Стрыйковского. (Об этом в разделе 6).
3. По морю на моноксилах
- Но как же упомянутые византийские авторы? – можешь спросить меня ты, читатель. - Константин Багрянородный (Порфирогенит) и Лев Диакон?
Ведь Порфирогенит прямо пишет о русских лодках, приплывающих с Днепра в Константинополь: «Славяне же…рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы. Так как эти [водоемы] впадают в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и отправляются в Киову….в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витичеву … и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр» (Об управлении империей, гл 9). Далее следует описание семи Днепровских порогов с перечислением их «росских» и славянских названий. Например: «подступив же к пятому порогу, называемому по-росски Варуфорос, а по-славянски Вулнипрах…».
Это «росское» название Варуфорос бросилось в свое время в глаза Н.А. Морозову: «ведь это чисто греческое слово, с прекрасно подходящим для порога смыслом: уносящий тяжести (по византийскому произношению от слова барос– тяжесть, откуда слово барометр, и форос – несущий)» (Н.А. Морозов Новый взгляд на историю русского государства Том I , ч.1, гл.1) . Странный это греческий автор Порфирогенит, который принял за росское греческое слово Варуфорос. Отметим также, что порогов на Днепре всегда насчитывалось не семь, а девять. (И были еще шесть «забор», о которых Порфирогенит вообще не упоминает).
Скажем здесь несколько слов и о Дунайских порогах. Ведь отсутствие таковых вроде бы опровергает наши доводы. Но это сейчас они отсуьтствуют дунайские «скалистые выступы, пороги и перекаты, создававшие препятствия для судоходства, устранены созданием гидросооружений». Таких сооружений насчитывается по крайней мере пятнадцать. Заглянем хотя бы в роман «Дунайский лоцман» Жюля Верна: «За несколько километров до Пассау Бруш должен был преодолеть стремнины Вильсхофена, а ста пятьюдесятью километрами ниже, за Грейном, одним из самых жалких городков Верхней Австрии, находились ужасные пороги Штрудель и Вирбель . В этом месте долина превращается в узкий коридор, зажатый дикими крутизнами, между которыми кипят стремительные воды. В старину многочисленные подводные камни делали проход еще более опасным, и нередко суда терпели там большой ущерб. Теперь опасность значительно уменьшилась. Сильнее всего мешавшие движению скалы, тянувшиеся от одного берега до другого, взорваны. Пороги утратили былую ярость, водовороты перестали так сильно кружить суда, и катастрофы сделались значительно реже. Все же и большие шаланды, и маленькие лодки должны принимать серьезные предосторожности». Кстати, названия этих ужасных порогов Штрудель и Вирбель чем-то напоминают мне идущие друг за другом у Порфирогенита Струкун и Веруци. Не одни ли и те же это названия?
Но идем дальше.
А «горы», в которых славяне рубят свои моноксилы? Болдины горы в Чернигове? Но неужели человек, живущий рядом с Балканами, мог назвать горами объекты высотой в 35 метров?
А моноксилы, в которых росы доплывали по Черному морю до Константинополя? Моноксил переводят на русский как «однодеревка», то есть лодка, вырубленная из одного дерева. Несколько таких лодок археологи, действительно, нашли на Днепре и Десне. К примеру: «Черниговский челн был выдолблен из цельного дубового ствола. Длина судна составляла около 13,5 м (сохранилось 12,7 м), ширина достигала 1 м, высота бортов – до 0,85 м». Или – «найденный на Десне долбленый челн был также изготовлен из цельного дубового (по другим сведениям – ивового) ствола, имел длину 8,24 м и ширину 0,6–0,7 м. Высота и ширина судна составляли по 0,7 м». У остальных найденных челнов высота борта также находилась в пределах от 0,5 до 0,8 метров. (. Ю.Б. Журавлева, А.А. Чубур Средневековое судостроение в Юго-Восточной Руси (бассейны Десны и Оки) по археологическим источникам «Куликово поле и Юго-Восточная Русь в XII – XIVвеках», Тула, ООО РИФ «Инфра», 2005).
Читатель, реши сам, поплыл бы ты в челне с такой высотой борта по Черному морю? А где найти деревья диаметром два метра, чтоб из них вырубить лодку с высотой борта хотя бы полтора метра? Тем более, что у Льва Диакона мы прочтем - таких лодок у Ингоря было 10 тысяч.
4. К какому Боспору плыл князь Сфендослав?
А не сохранилось ли у античных авторов сведений о том, что Днепр (Данапр) порой отождествляется с Дунаем?
Вот «Гетика» Иордана: «Близ его [Данапра] устий, против них, есть остров по имени Ахиллов, а между ними лежит обширнейшая земля, заросшая лесами и страшная болотами» (гл.46). Здесь явно описана дельта Дуная. О том, что остров Ахилла или Белый (современный Змеиный) находится напротив устья именно Дуная (Истра) пишет Флавий Арриан в «Объезде (или перипле) Эвксинского понта» (гл. 31 -32) : «Отсюда до так называемого Узкого устья Истра тысяча двести стадиев; местности, лежащие между ними, пустынны и безыменны. Почти против этого устья, если плыть прямо в море с ветром апарктием, лежит остров, который одни называют островом Ахилла, а другие – Бегом Ахилла, а третьи – по цвету – Белым».
Итак, Иордан, автор, как считается, 6 в.н.э., явно называл Истр (Дунай) Данапром (Днепром). И очень похоже, что именно этот Истр-Данапр и фигурирует у Порфирогенита в его описании плавания роских моноксилов.
Перейдем теперь ко Льву Диакону и его «Истории», события которой начинаются сразу после смерти Константина Багрянородного (Порфирогенита). Среди прочего повествуется и о войне с тавроскифами, «которых в просторечии обычно называют росами». В книге восьмой читаем: «император наградил гребцов и воинов деньгами и послал их на Истр для охраны речного пути – чтобы скифы не могли уплыть на родину и на Киммерийский Боспор» (кн.8, 1). Других географических «привязок» для росов в книге Диакона нет. Единственная река, которую он упоминает в связи с росами – это Истр.
Посмотрим, что Диакон сообщает о том, где находятся росы в момент, когда император посылает свой флот. «Сфендослав очень гордился своими победами над мисянами; он уже прочно овладел их страной» (кн.6,10). (Сфендослав – предводитель россов, мисяне – болгары). Итак, росы владеют всей Болгарией, в том числе Преславой (Преславом), которая находится далеко от Дуная, но близко от портов Варна и Бургас.
Куда же в таком случае можно препятствовать уплыть росам, введя флот в Истр? Очевидно, только вверх по Истру (Дунаю).
Теперь по поводу Боспора Киммерийского. Принято считать, что Лев Диакон имеет в виду Керченский пролив. Но если родина росов на Днепре в украинском Киеве (хотя Киев Диаконом странным образом не упоминается), то зачем им плыть к Керченскому проливу?
Да и Боспор – достаточно распространенный топоним, означающий просто Коровий брод. Бычий брод – город Оксенфурт и теперь стоит на Майне, неподалеку от верховий Дуная. И находится он в федеральной земле Бавария. О названии Баварии сейчас рассказывают, что произошло оно от племени баваров. Это примерно то же, что рассказывать - город Москва назван по имени реки Москва, а река, в свою очередь, по имени города. А вот очень близко к слову Бавария латинское boaria – бычье стойло. (Отсюда и старейший римский рынок Forum Boarium) А само boaria происходит от bovis – бык, так что и беглое v тут налицо. То есть, «коровий» или «бычий» элемент в топониме Боспор вполне может быть связан с лежащей в верховьях Дуная Баварией, и нет никакой необходимости «забрасывать» его к Керченскому проливу.
(Может, в слове Бавария объяснение и для загадочных обров-авар из «Повести временных лет», которые, по словам «Повести…», притесняли славян, когда те жили на Дунае? Ведь и традиционная история, всегда подчеркивая, что это абсолютно разные племена, сообщает, что делали-то они всегда одно и то же, да еще и находясь по соседству: «Одновременно с борьбой против баваров славяне были вынуждены бороться против аваров», «Наконец авары взяли верх над булгарами … Дагоберт по совету франков приказал баварам, чтобы тех булгар с женами и детьми они в Баварии, каждый в своем доме, в одну ночь убили. Это тотчас же было баварами исполнено» (хроника Фредегара, IV. 72), «В своем заговоре против франков (Карла Великого) авары объединились с их врагами — лангобардами, саксами и баварами». Ну и так далее).
Кстати, и в слове тавроскифы можно не оставлять без перевода первую часть слова. Тогда в переводе с греческого это будет означать бычьи скифы. То есть, скифы, живущие у своего бычьего или коровьего брода - Боспора.
А слово Киммерийский? Заглянем в «Географию» Страбона. Страбон, ссылаясь на Посидония, пишет о кимврах: «от них-то и Боспор получил название «Киммерийского», как бы «Кимврского», так как греки называли кимвров киммерийцами» (книга 7, 2, 2). Где же живут кимвры? « Кимвры проникли в эту область (Геркинский лес), но были отброшены бойями и спустились к Истру и в страну скордискских галатов, затем в область тевристов и таврисков (также галатов) и, наконец, в страну гельветиев» (там же). Геркинский лес, согласно Страбону, находится у истоков Истра и Рейна. Здесь же живут и все перечисленные соседи кимвров. Отметим опять присутствие «бычьего» названия – «тавриски». Получается, что слово «Киммерийский» так же прочно связано с областью у истоков Истра.
Приведем еще одно место из «Истории» Диакона. Император говорит Сфендославу : «Полагаю, что ты не забыл о поражении отца твоего Ингоря, который презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды. Не упоминаю я уж о его жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое» (кн.6, 10). Итак, вернувшись к Боспору Киммерийскому, Ингор затем отправляется в поход на германцев. Если Боспор Киммерийский находится в верховьях Дуная, то все логично.
.
И еще одно место у Льва Диакона заставляет усомниться в том, что тавроскифы или росы приплыли с середины Днепра. Описывая убийство пленников, принесенных росами в жертву у Доростола, Диакон пишет: «говорят, что скифы почитают таинства эллинов, приносят по языческому обычаю жертвы и совершают возлияния по умершим, научившись этому то ли у своих философов Анархасиса и Замолксиса, то ли у соратников Ахилла» (кн.9, 6). Итак, Анархасис и Замолксис – философы россов. Опять заглянем в «Географию» Страбона. Замолксис (Замолксий) согласно Страбону – ученик философа Пифагора, прорицатель, жрец и правитель гетов (кн.7, 3, 5) А геты «жили по обеим сторонам Истра» (кн. 7, 3, 2).
5. Меотийское болото или озеро Балатон
- Но ведь Боспор Киммериский,- можешь сказать ты, читатель,- всегда тесно связан с Меотийским озером, которое принято отождествлять с Азовским морем.
Заметим, что то, что в переводе на русский звучит как «Меотийское озеро», в оригинале очень часто названо латинским paludis, то есть болотом. Вот и Иордан, называя Меотиду болотом, говорит,что «оно нигде не опускается глубже, чем на 8 локтей», то есть глубже 4 метров. Азовское море тоже мелководно, однако максимальная современная глубина его 18 метров (как раз в Керченском проливе), а средняя – около 8-ми.
Гораздо лучше соответствует описанию Иордана венгерское озеро Балатон. Средняя глубина его, действительно, около 4 метров. Кроме того, примыкающий к Балатону Малый Балатон – это болотистая местность, бывшая некогда заболоченным заливом Балатона. Минимальная ширина Балатона - 1.2 км, что лучше подходит для брода, чем 4.5 километровый в ширину Керченский пролив. Иордан пишет: «Окружность этого озера (paludis, т.е.болота) равна 144 тысячам шагов» (33). Принято считать этот шаг двойным и определять окружность Меотиды по Иордану в 216 км. Длина современной береговой линии Балатона - 236 км. Длина береговой линии Азовского моря – 1472 км.
Само название Балатона производят от славянского «болото». На словацком Балатон называется Blatenskо jazero,то есть Болотное озеро. Отсюда, возможно, и двойственность в определении Меотиды – то как болота, то как озера. Заметим, что неоднократно упоминая в «Гетике» Понтийское море, Иордан ни разу не говорит о какой-то его связи с Меотийским болотом. Наоборот, он пишет: «первое расселение (готов) было в Скифской земле, около Меотийского болота, второе – в Мизии, Фракии,Дакии, третье – на Понтийском море, снова в Скифии» (38). То есть «около Меотийского болота» - это совсем не «на Понтийском море».
Больше к озеру Балатон подходит и рассказанная Иорданом
история о переходе гуннов через Меотиду: «Охотники из этого племени , выискивая, как обычно, дичь на берегу внутренней Меотиды, заметили, что вдруг перед ними появился олень, вошел в озеро и, то ступая вперед, то приостанавливаясь, представлялся указывающим путь. Последовав за ним, охотники пешим ходом перешли Меотийское озеро, которое считали непроходимым, как море. Лишь только перед ними, ничего не ведающими, показалась скифская земля, олень исчез» (124). Я думаю, не стоит напоминать связь названия Венгрии – Хунгарии, Hungry – c гуннами, а уж тем более с тем их племенем, которую Иордан называет хунугурами. А чтобы не сбивали с толку «скифские земли», приведем отрывок из описания Иордана : «Скифия погранична с землей Германии, вплоть до того места, где рождается река Истр (Дунай)…» (30).
Что же касается современного Азовского моря, то ему у Иордана хорошо соответствует описание моря … Каспийского: «это последнее возникает на крайних границах Азии, от северо-восточного океана, виде гриба, сначала тонкого, потом широчайшей круглой формы» (30). Если принять за ножку гриба Таганрогский залив, то визуальное сходство очевидно.
В заключением скажем, что в прошлом было весьма распространенным перемещение названий по географической карте. (Даже таких, как Азия). Вот и Страбон, который уже определенно помещает Меотиду на место современного Азовского моря, вынужден «поправить» своих предшественников: «Не заслуживают упоминания писатели, утверждавшие, что Танаис (впадающий в Меотийское озеро) берет начало в областях на Истре…» (Книга 2,IV,6).
Только все эти перемещения подчинены строгому закону: они происходят по направлению от центра обжитого мира к его окраинам, но уж никак не наоборот
6. Рутия, она же провинция Мезии
Вообще, когда читаешь и Порфирогенита, и Льва Диакона, то совершенно не возникает впечатления, что росы – это далекий народ, прибывший откуда-то с окраины мира. Наоборот, полное впечатление, что росы, мисяне (болгары), турки, пацинаки – все живут рядом, поочередно заключая мир и воюя друг с другом.
А вот извлечение из энциклопедии Бартоломея Английского "О свойствах вещей":
"Рутия, или Рутена, она же провинция Мезии, расположена по границе Малой Азии, гранича с римскими пределами на востоке, с Готией на севере, с Паннонией на западе, а с Грецией на юге. Земля же огромна, а речь и язык (ее) такой же, как у богемов и славян" (15, О Рутии). Считается, что написана энциклопедия была около 1250 года и с конца XV до начала XVII века издавалась более 75 раз. И за все это время местоположение Рутии или Русии не вызывало ни у кого ни удивления, ни возражений. (Римские пределы – это явно Византия, Паннония – современная Венгрия, Готия – Германия, расположенная на юге от Норвегии, см. 12, О Норвегии).
Точно такое же впечатление о положении росов возникает и при чтении «Хроники..." 16 века Мацея Стрыйковского. К примеру: « а монархия русская, не только Литве, но и греческим цезарям, половцам, печенегам, болгарам, сербам, венграм, и другим тоже примыкающим, как и отдаленным государствам, страшна была с давних пор, особенно с 861 от рождества Христова года, во времена князей Олега, Игоря, Рюрика, а также при Свентославе, Владимире, Ярославе». (Kronika Polska, Litewska, Zmodzka i wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego Wydanie nowe, bedace dokladnem powtorzeniem wydania pierwotnego krolewieckego z roku 1582. Warszawa, 1846, I.217.) Примыкать одновременно к сербам и венграм можно лишь находясь где-то в районе того же Дуная или его притоков...
Глядя на карту в поисках места, на которое можно было бы поместить «монархию русскую», примыкающую ко всем перечисленным Стрыйковским народам, я вспомнил о моноксилах Порфирогенита. Все-таки странная это идея – отправляться в военный поход на лодках, вырубленных из одного ствола. Описанная Порфирогенитом картина рубки деревьев зимой в горах, ввод их в водоемы, когда растает лед, удивительно напоминает сплав леса по рекам. Именно с момента схода льда до середины лета он и продолжался. Очень похоже, что рассказ о сплаве леса сознательно или неосознанно был включен в рассказ о военном походе россов. Левый приток Дуная – Тису – образуют речки, начинающиеся в Карпатских горах. По их порогам и сплавляли вплоть до 20 века лес в Венгрию к Дунаю. И делали это карпатские (или для нас – закарпатские) русины. Они и теперь живут в бассейне реки Тиса. Мне кажется, что они и есть сохранившийся - только не на западном, а на восточном ее краю - осколок той Руси, о которой повествует «Повесть временных лет».
7. Отпечатки пальцев и путаница в показаниях
Тут я снова вызову на сцену тебя, внимательный читатель.
- Ну и что? – скажешь ты. - Из некоторых текстов следует, что в них описаны события на Дунае, которые затем были кем-то перенесены на Днепр. Но ведь в сотни раз больше «правильных» текстов, которые говорят – все происходило именно на Днепре».
Процитирую Иммануила Великовского, разбиравшего «ошибки» истории в своих книгах. Из предисловия к книге «Века в хаосе»: «Эта книга написана на манер детективной истории. Хорошо известно, что в детективных историях неожиданные ассоциации часто основываются на мелких деталях: отпечатке пальца на металлической стойке, волоске на подоконнике, обгоревшей спичке в кустах. Некоторые детали археологического, хронологического или палеографического характера могут казаться ничтожными, но они являются своего рода отпечатками пальцев в расследовании…»
Добавлю: часто гладкая версия рассыпается на следствии именно из-за мелких противоречий в показаниях. Именно эти противоречия и указывают на правду, которую пытаются скрыть.
Подобный подход использовали библеисты, пытавшиеся «демифологизировать» Евангелия, то есть выделить из них хоть какие-нибудь реальные факты из жизни Иисуса. Если какая-то деталь, считали они, противоречит общей концепции евангелиста то, скорее всего, это правда, которую евангелист то ли оставил по недосмотру, то ли никак не мог убрать, поскольку о ней было широко известно. В любом случае, евангелист вряд ли стал бы придумывать такую деталь и вставлять ее в свой текст.
Так и в нашем случае – оставшиеся во много раз редактированных текстах детали, противоречащие концепции «Киевская Русь на Днепре», и указывают, как отпечатки пальцев, на ее вымышленность. На вопрос о том, зачем был сделан этот перенос, мы попробуем ответить чуть позже.