В Сайгон мы летали большой компанией, и селились в центре, на улочке, параллельной центральной. Даже днём, когда от жара плавился асфальт, она была в тени под кронами гигантских эвкалиптов, толстенных, неимоверно широких, с ободранными стволами. Отель "Бон Сен", старинный, со странными клетушками даже без окон. Если хочешь сэкономить. Крошечными, поклеенными тёплыми персиковыми обоями. Только кровать, деревянный шкаф и всё. Ванна, в которой лежать ночью под струёй душа долго не удавалось. Отключали воду.
Какое-то это было сказочное, нереальное действо. Вся жизнь там была похожа на ненастоящую. На сказку, обман, облак. Вот-вот рассыплется и рухнет очарование этого вечного лета, медового воздуха, дневного жара и тёмных ночей. Когда улочка отеля погружалась во тьму, освещения там и не было. Только тележки с запоздалыми торговцами, продающими что-то типа больших мантов кулёчками.
Завтрак начинался рано. На веранде с зелёными кустами, столиками миниатюрными с хрустящими скатертями. Стульчиками с витыми спинками и мягкими хлопковыми дутыми подушечками. Звоном посуды, звяканьем мельхиоровых чернёных ложечек, тихим гомоном приглушённых разговоров. Сядешь нога на ногу и повиснешь в этом прохладном ещё воздухе. Застынешь в этом утре, нирване, небытии. Казалось, будет это вечно. Это тянущее, длинное, медовое утро. Навсегда. Косоглазый игрушечный повар на плитке жарит омлеты. Перед ним стоят мисочки с невероятным разнообразием компонентов. Всё, почти всё, с чем можно приготовить омлет.
Свежевыжатый апельсиновый сок в большом стеклянном запотевшем графине. Чай, какой только захочешь. С молочком в фарфоровом белом молочничке. Хрустящие румяные тосты. А после этого будет день. Длинный счастливый день. Тёплый счастливый вечер. И ночь, в которую провалишься как в обморок. Упадёшь и летишь. Бесконечно.