Под кустом валяясь в мертвой позе, девка испускает блевоту. Желтая грязная смесь.
Бревно, словно рычаг, двигалось, падая вверх и вниз. Без помощи крана и посторонних лиц.
А люди, как-будто в темных стеклянных шарах. А когда лобызают друг-друга, соединяются в отдельный организм. Превращается в овал. Издает страшные звуки. Очень страшные.
Они на улице трахались. Даже собаки совокуплялись с людьми. Даже глаз небесный их не смущал.
Содомия.
Наблюдаю я это. Плюю. Зубами и соленной кровью цвета томатного сока.
Иду домой. Пришел. В кармане нож. Достаю. Точу. Ковыряя во лбу ножиком, перед зеркалом, прорезал. Снял я скальп, бросил ком волос на пол. И убрал я кожу со своего лица. Голый череп передо мной. Я был таков. Неприкрытый, жуткий человек.
Прошелся лезвием по венам. Захотелось пить. Пил я собственную кровь, как вампир чужую, захлебываясь и с удовольствием кашлять.
Лежу. Блюю. Слышу голоса зверей. Сломана кирпичная стена. Бегут слоны из адских ворот. Черные слоны бегут. На тонких ножках, словно стержнях, убегают. Орут и из ртов змеи сползают на пол. Кусают. Но крови в моем организме нет.
А еще одна из змей разделила хвост. В ноги превратила и образ женщины явился. И глаза мои съела.
И все ушло, когда проснулся. Оказалось все это сонным гомоном внутренней зари, который звал меня и кричал.
Все прошло. Но глаз остался над кроватью.