Кому и когда выпадал шанс исправить прошлое? Никому и никогда. Арсений хотел подняться с постели, но странный тяжёлый сон не отпускал. Он редко помнил свои сновидения и почти никогда не думал о них. По крайней мере, долго. Знал только, что рыба снилась ему к неприятностям. Вот и всё. Но этот сон был какой-то особый. Никакой рыбы он не видел. Был только разговор и два образа, которые чётко врезались в память. Это были светлые образы. Чистые и вполне реальные. И ещё третий – образ мальчика лет четырнадцати – подростка, который появился на несколько секунд и ушёл куда-то далеко в лунные россыпи, за которыми ничего не было.
Арсений не спешил вставать, или не мог. Он был усталый, разбитый, будто после ночного дежурства. Давил какой-то груз вины, непонятно за что. Он даже чувствовал угрызения совести и ноющую, не проходящую тоску. И причина – всего-то сон. Не кошмар, не ночная мистерия. Впрочем, почему нет? Кошмар, конечно. Не по форме, а по содержанию того разговора, в котором он, в общем-то, почти не принимал участия – только слушал.
- Завтра Андрейка погибнет. Его убьют. Средь бела дня – на остановке, где в обычное время полно народа. Но в тот миг не окажется никого. Кроме него и его убийц. Ты можешь его спасти, - говорил самый яркий, самый светлый образ – Ангел, как сразу догадался Арсений.
Два образа сидели на каких-то гранитных валунах в серебристом лунном сиянии, выхватывающем их из ночного мрака. Ангел сидел к нему в пол оборота, так, что Арсений мог видеть его лик, хотя и не мог разглядеть, а тем более запомнить. Второй образ сидел к нему спиной. Арсений знал, что это дед, чувствовал это, но приблизиться к образам не мог, будто они были в одном мире, а он в другом.
- Сынок, всё, что ты слышишь, это очень важно. Важнее, чем тебе может показаться, - говорил дед. Он звал его именно так - «сынок» редко, только во время особенной - тёплой беседы, когда только он мог донести до внука что-то архиважное, настоящее, то, что обязательно пригодится потом. Без чего и жить-то правильно, в общем, нельзя.
- Думаешь, мне легко было придти к тебе? Это ведь только раз нам даётся. Редко кому два…
Дед говорил, что это Ангел не его и не Арсения. Это Ангел Андрейки, которого будто должны убить и которого, он - Арсений, якобы может спасти. Говорил, что из всех душ, что могут оказаться рядом, Андрейка выбрал именно его – Арсения. Почему? Долгий разговор. Хотя он и длился, как показалось Арсению, всю ночь. Неспешно, обстоятельно. Очень реально.
Первый образ рассказал, что бывают обстоятельства, когда даже светлым ангелам нужна помощь людей, иначе всё теряет смысл. А смысл, как раз и заключался в том, что Андрейке было ещё слишком рано уходить, и если это случится, он - подросток, в общем-то ещё ребёнок, далеко не ангел, конечно, не успеет исполнить своё предназначение, о котором Арсений пока не может знать. В общем, им всем нужна его помощь.
Арсений молчал, иногда отшучивался и даже сомневался в реальности их диалогов, а когда устал от всего происходящего и уже хотел согласиться, чтобы прекратить это видение, дед остановил его:
- Погоди, сынок! Это так не делается. Не надо ничего обещать, если не готов. Тем более, если не хочешь и не веришь. Это всё пустое. Тебя должно зацепить за сердце. Душа должна отозваться, а ты холоден… Напрасно.
Тут Арсения будто окатило горячей водой. Он ничего не смог ответить – не нашёлся. И не отказался, и не согласился. Сознание, или вернее душа, как бы оцепенела от слов деда.
- Нам пора. – Сказал Ангел. – Я всё же вижу – ты неплохой человек. Подумай ещё. Прошлое можно будет исправить. Такой шанс даётся однажды.
- Подумай, сынок, добавил дед.
Они поднялись и пошли по лунной дорожке в серебряную растворяющуюся в синеве даль. К ним подошёл третий образ – образ Андрейки, он грустно улыбнулся, взглянув на миг на Арсения. И они стали удаляться или растворяться быстрее.
- Всё можно исправить, даже в прошлом, - повторил дед, уже не оборачиваясь. – У тебя есть образок… Найди его…
- И я найду тебя, - продолжил Ангел. – Только помни дедушкины слова про сердце и про душу…
Они растаяли.
ХХХ
«Приснится же такое! Бред!». Арсений открыл глаза и поднялся с кровати.
Лена – сестра Андрея, они жили в одной квартире после смерти родителей с ней и её сыном – Славиком, уже приготовила завтрак. Всё как обычно. Выходной, который, в общем-то, нечем занять после нелёгкой трудовой недели. Вернее – нет сил, занять чем-то интересным и полезным.
«Полезным?» - Арсений аж вздрогнул. Сон не шёл из головы. Казался уже реальным сумасшествием, назойливо будоражил сознание, будто всё увиденное и услышанное, в самом деле, имело какую-то связь с реальностью.
- Лен, к чему ангелы снятся? – спросил Арсений, усаживаясь за стол.
- Ангелы? – переспросила сестра. – Это хорошо.
И немного погодя добавила:
- Наверное… Я во всяком случае никогда не видела их.
Она поставила перед братом фыркающую яичницу и снова отвернулась к плите.
- А покойники? – Снова спросил Арсений, растерянно теребя в руках вилку.
- Если близкие – надо помянуть, а если незнакомые… - Она чуть замешкалась, сосредоточившись на кастрюльке с каким-то варевом:
- Если незнакомые, вроде к перемене погоды. Вон дождь после обеда обещали. А ты чего спрашиваешь? Приснился кто?
- Да так, - ответил Арсений с такой отрешённой интонацией, что продолжать расспросы не было смысла. Да и готовка не отпускала.
Ковырнув два раза, поданный сестрой завтрак, он встал из-за стола, ещё не зная куда податься.
- Сходи, погуляй, что ли! – Окрикнула его с кухни сестра. – На тебе чегой-то лица нет. Совсем прокис над своими статейками.
Арсений ничего не ответил, хотя немного обиделся, поскольку его статьи на около научные темы для интернет-изданий приносили в общий скудный бюджет какую-то прибавку. Решил и в самом деле прогуляться «туда, не знаю куда».
Проходя по окрестному парку, хотел зайти в ближайшую церковь – помянуть деда, но… Встретил приятелей. Пошли на пляж.
Вода и солнце, а может быть, общение, которого, что не говори, в последнее время не хватало, интернет-переписка не в счёт, сделали своё дело. Ночное видение стёрлось. На душе было, если не легко, то как-то приглушённо спокойно или безразлично – как всегда.
Ближе к вечеру, когда Арсений сидел у старенького монитора, обдумывая очередную статью из цикла «Еда-убийца, или вся правда о фаст-фудах», в комнату заглянула Лена. Он не любил, когда его отвлекают от процесса «творчества», поэтому даже не обернулся.
- Сеня, у нас в районе мальчика убили, - почти шёпотом произнесла сестра.
Арсений вздрогнул. Сам почувствовал, что побледнел. Напряжённо, как в замедленной съёмке, повернулся вместе с вращающимся офисным креслом к двери.
- Какого мальчика? – ещё тише, почти неслышно спросил Арсений.
- Да, не знаю точно. Это Славка сказал. Лет 13-14, вроде бы его ровесник. Он, кажется, его даже немного знал.
- А где он?
- Славка-то? Опять умчался. Я толком ничего узнать не успела. Говорит – в парке. Или где-то рядом… Жуть какая…
- Жуть… - Подтвердил Арсений, а затем отрешённо и медленно обхватил голову руками.
За ужином Славик рассказывал, что знал. Неохотно, отрывисто. Видно было, что трагедия потрясла и его, да, наверное, и всех ребят в округе.
Расспрос вела Лена. Арсений только слушал племянника и молчал. Собственно он ведь знал из ночного видения, что это случится. Не хватало только деталей. А из них по Славкиным рассказам следовало, что убийц было четверо или пятеро. Они из какой-то группировки. Убитый Андрей - из другой. Кто-то выхватил нож. Ударил несколько раз в живот. Андрей убегал, но они догнали его и добили. Это видел кто-то из «мелких». Друзья Андрея убежали за подмогой, да не успели вернуться. А паренёк отполз с дороги в парк и там умер в луже крови, ... пролежав на глазах у прохожих, «щёлкавших» его на мобильники, минут десять.
- Какой кошмар. – Выдавила Лена. – Их нашли?
Славик только пожал плечами.
- А я ведь видел его сегодня. Часа за два того как..., - выдохнул племянник.
- Я тоже… Чуть раньше, - добавил Арсений и словно тень побрёл в свою комнату.
Слава с Леной удивлённо переглянулись.
ХХХ
Трудно передать, что творилось в душе Арсения. Бессильная злоба на себя, на убийц. Обида, не пойми на кого, что он ничего не сделал. Хотя, что можно сделать, увидев всего лишь сон? Слова деда, что «душа должна отозваться», безжалостная, яростная борьба сознания и сумасшествия и многотонная плита жалости и скорби давили его.
«Да какой там – отозваться?! – думал Арсений, - Она горит, пылает душа! И не унять, не потушить этот пожар! И не исправить уже ничего».
Тут он вспомнил последнюю фразу деда, вернее его образа, когда тот сказал, что нужно найти какой-то образок. Арсений вдруг как-то сразу понял какой: образ Ангела-Хранителя, который оставила им покойная мать и, который они ни разу не доставали.
- Где же он? – явственно осознавая, что сходит с ума, Арсений подошёл к комоду, открыл ящик, пошарил с минуту, прежде чем отыскал иконку.
«И я найду тебя», - звучала в ушах последняя фраза Ангела из ночного видения.
«Ну, давай же! Найди! Найди!» Арсений, не раздеваясь, лёг на диван, уставился в тёмный потолок, прижав образок Ангела к сердцу. Душевная боль постепенно притупилась. Или была задавлена страшной эмоциональной усталостью…
Он ничего не видел этой ночью. И, как ни старался, как мысленно не призывал Андрейкина Ангела, ни на следующий день, ни в следующую ночь тоже. Он сходил в церковь, молился дома. Понимал, что рассудок его, по всей видимости, тронулся, но всё равно вечером, когда тяжесть и боль очередного дня притуплялись, снова упорно брал образок и ложился с ним, надеясь увидеть Ангела.
Интернет за это время «обрастал» подробностями: «заявлениями следствия», нелепыми «комментариями» чиновников», а главное – комментариями пользователей под этими комментариями – либо бредовыми, либо желчно злобными и… тоже бредовыми.
По версии следователей – убийца был один. Никаких «разборок» не было, и быть не могло: банальная «бытовуха». Повздорили, мол, подростки. А потом встретились для объяснений. Ну, один другого и ткнул ножом. Раз пять или шесть. Видео камеры, которыми были облеплены и парк, и остановка, где произошло убийство – вообще ничего «не видели», поскольку не работали. Да и нож – главная улика с отпечатками пальцев убийцы таинственным образом куда-то исчез. И свидетелей, фотографировавших, умирающего мальчика тоже никто не нашёл. Да, видимо, и не искал. Зато задержанный «подозреваемый», или «обвиняемый», как водится из «неблагополучной семьи», уже во всю давал «признательные показания». В общем, то, что знали все пацаны в районе, следствие не замечало, или не хотело замечать.
- Всё ясно – козла отпущения нашли. Теперь на него будут валить, - выдохнул Арсений, выслушав очередную порцию телевизионной бредятины. – Впрочем, пацана уже не вернёшь. Жаль, конечно, что настоящий убийца на свободе разгуливает, да, наверняка, ехидные «комменты» вместе со всеми этими троллями в сеть вбрасывает.
- Сень, ты тоже так думаешь? – спросил вертевшийся в комнате Славка. – У нас все пацаны говорят, что на Демченко теперь всё повесят, а остальных и искать не будут.
- А тут и думать нечего! Сучий мир, сучьи правила. – Арсений махнул рукой и поплёлся в свою комнату.
Он снова лёг на диван, закрыл глаза. Несмотря на то, что за окнами был день, даже позднее утро, он как-то быстро забылся и «выключился».
ХХХ
- Я не мог явиться тебе раньше, - произнёс Ангел. – Время ещё не пришло. А сегодня - третий день. Сегодня можно… Можно решить: согласен ты помочь, или нет. Впрочем, если «нет», то это уже навсегда. Дальше решать не имеет смысла.
Они шли рядом по какой-то невесомой дороге, среди небесного света за которым ничего не было. Но это была не пустота. Это был огромный мир, возможно Вселенная, наполненная спокойным смыслом. И чувствовалось, что вся эта Вселенная сейчас затаила дыхание, ожидая его – Арсения ответа.
- Да, конечно же готов! Я и не представлял, что это … такое горе – на самом деле. Не верил, что всё так реально, - как бы оправдывался Арсений. – Мне очень жаль, что я ничего не сказал сразу – при первой встрече. Простите меня… Андрейка пусть простит…Если сможет, конечно…
- Я не в праве ни прощать тебя, ни осуждать. Это только твой выбор. Никто не волен навязать его человеку. Выбор очень серьёзный. Может быть, правильно, что ты ничего не обещал сразу. Я же говорил: прошлое можно исправить.
Чуть помолчав, Ангел добавил:
- Однажды. Если дан такой шанс… А Андрейка, он просто надеется на тебя.
- Как я понимаю, я тот человек, который может остановить убийц?
- Да.
- Я готов… Я думаю, что смогу это сделать.
Они продолжали идти дальше. Арсений не знал: нужно ли чего-то говорить ещё? Какое-то время они шли молча.
- Это хорошо, что ты так думаешь, - спустя некоторое время произнёс Ангел. Но на самом деле это не так просто, как может показаться.
Арсений удивлённо взглянул на Ангела, но тот оказался на шаг впереди и он снова не смог рассмотреть его лица, хотя сейчас это было и не важно.
- Во-первых, ни я, ни кто-то другой не сможет тебе помочь, даже подсказать, как это лучше сделать. Тем более - дать точный алгоритм. Ты должен искать решение самостоятельно.
Арсений утвердительно кивнул.
- Во-вторых, ты должен всё делать сам: без помощи друзей, знакомых, кого-то ещё.
Арсений понял, что с каждым новым шагом и с каждым новым словом задача усложняется.
- Третье. И это самое важное… Ты обязательно почувствуешь действие противных сил. Не знаю, что это будет: твои чувства, обстоятельства, обман, угрозы. Я не могу знать, как они будут действовать, противясь тебе. И помочь не смогу. И твой Ангел тоже – ведь сейчас ты сам как бы Ангел-Хранитель. На какое-то время. Правда, с волей и силой обычного человека. Ты только знай: действия зла не распространятся на кого-то ещё: ни на твоих близких, ни на случайных людей. Хотя, может быть, тебя будут шантажировать этим. Не верь им. Здесь, как в шахматном этюде: только те фигуры, что стоят на доске. Это ты и Андрейка. И четыре фигуры с противоположной. Кто именно из них выступит убийцей, я тоже не знаю. Всё зависит от того, как будет разыграна партия. Но главные ходы – за тобой.
Арсений внимательно слушал и иногда кивал.
- Прости, - продолжал Ангел, - сравнение с шахматами не лучший пример, возможно, несколько циничный, но я говорю так, чтобы тебе было проще понять. Ты ведь играешь в шахматы...
- Я понимаю, понимаю, - произнёс Арсений, снова поравнявшись с Ангелом.
- Всё произойдёт в 13.30. Тебе лучше появиться там, или где ты сам посчитаешь нужным, заранее.
Арсений снова кивнул.
- Задача очень сложна. Сейчас ты даже не представляешь насколько и в чём её сложность. И я этого не могу сказать. – Ангел немного помедлил. – Поэтому у тебя будет возможность повторять этот день несколько раз…
- Как это?! – обомлел Арсений.
Ангел, как бы в подтверждение своих слов утвердительно покивал головой, потом продолжил.
- До сорока дней. Сегодня третий день. Значит, всего 37 раз.
Арсений хотел переспросить, но тут вспомнил, какое значение придаётся сорока дням после смерти. «Это же рубеж!» - ясно отозвалось его сознания.
- Правильно – рубеж, - читая его мысли, сказал Ангел. – Рубеж, за которым исправить уже ничего нельзя.
- Я понимаю, - почти прошептал Арсений.
Ангел, казалось, не придал его «озарению» никакого внимания, продолжил:
- В случае неудачи, ты сможешь повторять свою миссию до сорока дней – не раз, а дней! – Ангел взглянул на Арсения, - но…, - понизив голос, добавил, - в любой момент можешь прекратить попытки. Никто не может тебя неволить.
«Ну, вот ещё – попытки!», - с досадой подумал Арсений. – «С одного, максимум с другого раза управлюсь!»
- Они же - малолетки? – обратился он к Ангелу.
Тот тяжело вздохнул, как бы показывая, что удивлён самонадеянностью Арсения, но ничего не сказал по этому поводу.
- Самому старшему – шестнадцать, младшему – четырнадцать.
Арсений облегчённо выдохнул: всё-таки «разобраться» с детьми, пусть и больными на голову, гораздо проще, чем останавливать четвёрку озверелых безумных мужиков.
- Как я смогу сообщить, если вдруг, что-то не заладится и, потребуется повторить миссию?
Ангел не стал ничего говорить о самонадеянности Арсения, только снова вздохнул.
- Не надо ничего сообщать. Нужно желать. Вот как сейчас. Если желание помочь исчезнет…
- Да, почему исчезнет-то? – ничего не понимал Арсений.
Ангел не обратил внимания на это замечание, подытожил:
- Тогда всё закончится. Для Андрейки. А для тебя пойдёт, как бы ничего и не было - с этого самого момента. Ты готов?
- Да! – ответил Арсений и проснулся.
ХХХ
Был ясный день. Арсений снова засомневался – сон это или нет? «Наверное, всё-таки сон, - подумал он. – Я просто закрыл глаза и меня накрыло. Психоз… Так бывает. Пора… Пора сходить к психиатру. К психологу – на худой конец».
Он поднялся, посмотрел на часы. Было 11.15. «Ну, да. Я лёг около одиннадцати. Пятнадцать минут в бреду. Хотя… Я ведь сам хотел, чтобы это случилось. Странно, как быстро меняются желания человека. Два дня я не находил себе места, чтобы видение снова повторилось, а сейчас хочу обратиться к врачу, чтобы избавиться от этого».
«Скоро пора собираться на смену. А что делать сейчас? Позвонить в поликлинику? Узнать есть ли у них специалист, который занимается проблемами головы? Или сразу обратиться в психушку?», - рассуждал он, измеряя шагами комнату.
Вошла Лена, поставила у порога тяжёлую сумку с провизией.
- А ты почему не на работе? – удивился Арсений.
- На работе? – не менее удивилась сестра. – Сегодня же выходной. Ты, что над статейками засиделся…
Арсений не дослушал её – опрометью метнулся в гостиную, включил телевизор, пытаясь отыскать круглосуточный канал на котором всё время отражалась дата. Потом схватил наручные часы с календарём.
- Да, что с тобой, братишка? – не на шутку встревожилась Лена.
- Какое сегодня число?!
- Одиннадцатое…
- А день?
- Воскресенье с утра было… Да, что с тобой?!
- Нет, ничего, Лен! Извини! У меня два часа… - Он быстро обулся и хлопнул дверью.
«Так. Всё правильно! Ангел сказал, что всё начнётся с того момента, как я приму решение. Надо собраться».- Арсений пытался справиться с охватившим его волнением и собрать мысли в кучу. «Надо пройти туда и осмотреть всё заранее».
Через пять минут он был на автобусной остановке, где должно совершиться убийство. Народа было немного, но люди стояли – ждали транспорт.
«Здесь же всегда кто-то есть! Как могло… может случиться, что через два с небольшим часа здесь никого не будет, ну, кроме…». Мысли путались. «Вот киоск. Павда, девушка киоскёр вряд ли сможет чем-то помочь». Вон ещё один киоск – на другой стороне. Машин, как всегда, полно. И неужели никто не остановится, не выйдет?… Стоп! Ангел сказал, что надо надеяться только на себя. Да чего я трясусь? Мне никто и не нужен. Сам всё сделаю».
Он постоял какое-то время на остановке, прошёл в парк, где свершился последний акт этой драмы. Народа здесь тоже было немного. В основном дети.
Арсений побродил по парку, вглядываясь в лица детей, главным образом подростков, пытаясь узнать в них Андрея, образ которого видел при первом видении, да ещё на фото из криминальной хроники – на следующий день.
«Надо бы разыскать Славку и отправить домой – от греха подальше», -подумал Арсений. Он обошёл все аллеи, но никого из знакомых так и не нашёл, как не старался.
Оставалось часа полтора. Он не знал, что ещё делать. Только чувствовал, как растёт давление и потеют ладони. Посидел в кафе, заказав порцию мороженого. Обошёл ещё раз парк по периметру, перебирая в голове возможные варианты развития событий. Ничего лучше первой мысли – «выбить нож и разогнать гопников», - в голову не приходило.
«А почему «гопников»?», - вдруг подумал он. «Хотя, какая разница? Все они - гопники. Писали же что-то о деньгах. То ли долг, то ли просто вымогали. Да это и не важно».
Арсений посмотрел на часы и заторопился. Оставалось полчаса. «Ангел сказал: «В 13.30», - но не уточнил, а я не переспрашивал - в 13.30 всё уже закончится или только начнётся? Ведь парнишка ещё какое-то время будет жив, истекая кровью…»
Чувствуя, что сердце от волнения вот-вот вырвется наружу, он побежал к остановке. «Успеть, только успеть! Как же это я – так забылся?!»
Через две минуты он был уже на месте. Ни разборок, ни лужи крови. Всё тихо. Даже очень. Народа - вообще нет. Последних пассажиров забрал полупустой автобус и отъехал. И машин совсем нет.
«Сегодня же ещё и День города! Будь он неладен!», - подумал Арсений, оглядываясь по сторонам. Вот и девушка-киоскёр, повесила табличку «Перерыв 30 минут», закрыла дверь и ушла.
Арсений посмотрел на часы, потом в сторону парка, вход в который отлично просматривался оттуда. Он чувствовал, что его начинает трясти.
«Почему они оказались здесь? Кто-то же говорил… или писал, что пацаны «забили стрелку». Почему на остановке? Они же не могли знать, что здесь никого не будет. В парке, «разбираться» гораздо лучше. И скрыться тоже… Странно…».
Он не успел додумать. Совсем с другой стороны, откуда Арсений не ожидал – из-за угла офисного здания выбежал запыхавшийся подросток в котором Арсений даже не узнал сразу Андрея. Он бежал к остановке, видимо надеясь, что там есть люди и ему помогут. Через секунду-другую выскочили и четыре отморозка, бежавшие за жертвой.
«…ля! Там же сквер, как я не подумал сразу?!» - спохватился Арсений и решительно шагнул навстречу.
Паренёк остановился в двух шагах от него, повернулся к догонявшим. Видимо, не желая терять лицо, крикнул им:
- Давай один на один! Обосцались?!
Те никак не прореагировали на его возглас, даже на стоявшего тут же Арсения. Один из них уже выхватил нож. Арсений толком не успел разглядеть, но ему показалось, что это почти тесак с широким загнутым на конце лезвием.
- А ну, назад!!! Разошлись! – Крикнул он, едва не сорвав голос.
Тот, у кого в руке было орудие убийства, не самый высокий, но видимо самый «отмороженный» и злой направился к нему.
- Вали отсюда, мужик! – почти прохрипел он. – Ты нам на …уй не нужен.
Он махнул два раза ножом перед самым носом Арсения, едва не порезав ему лицо. Арсений попятился.
Дикий ужас сковал всё тело. Арсений увидел его лицо и замер от ужаса. Оно не было похоже на лицо человека, тем более на лицо подростка, это была сплошная гримаса нечеловеческой злобы - маска даже не зверя, а беса, готового растерзать любого, кто стоит на его пути.
Всё произошло в считанные секунды, но Арсению казалось, что они не кончатся никогда. Он готов был провалиться сквозь землю от стыда и страха, только сделать ничего не мог. Тупо - отрешённо смотрел на происходящее. Даже закрыть глаза, или моргнуть не мог.
В мгновение ока убийца обернулся к Андрею, застывшему против трёх других подростков и готовому дать отпор, но тот – парень с гримасой беса на лице - резко вогнал ему в живот лезвие ножа. Потом ещё и ещё – почти по ручку. Мальчик отшатнулся назад, но не упал. Схватился одной рукой за окровавленный живот, развернулся и, покачиваясь, побежал через дорогу к парку. Все на мгновение замерли. А потом… Убийца побежал за Андреем. Догнал посреди проезжей части и ударил ещё – в шею, в спину…
У Арсения в глазах всё потемнело. Он зажал лицо ладонями и медленно опустился на асфальт…
ХХХ
Ни крика, ни какого шума не было. Даже шороха улицы с её ветерком и отдалённым гулом транспорта он не слышал. Он вообще ничего не слышал и не чувствовал какое-то время. Он боялся. Боялся открывать глаза: то ли от того, что увидит последствия трагедии, участником которой только что стал, то ли от того, что ничего не смог поправить – позорно упустил шанс исправить прошлое, который ему давался. Последнего, видимо, всё-таки боялся больше.
Ничего не происходило. Он почувствовал, что не сидит, а лежит. И это был не асфальт, а что-то мягкое – удобное, похоже диван, с которого он отправился на автобусную остановку в тот страшный день. Наконец Арсений отважился открыть глаза. Стоял день. Он почувствовал, что на лбу выступили капельки пота. Отёр их. Посмотрел на настенные часы – 11.
Медленно поднявшись, на непослушных ватных ногах подошёл к столику, чтобы отыскать свои наручные часы с календарём. Дверь отворилась, вошла Лена, гружёная покупками. Он сообразил, что шанс исправить прошлое у него остаётся. Стало легче дышать. Волнение успокаивалось. Мысли становились яснее.
«В принципе – ничего не потеряно. Можно пробовать ещё. Ангел ведь говорил, что задача труднее, чем кажется», - рассуждал он. «Да, испугался. Даже струсил… А кто бы не струсил, увидев перед самым носом нож?... Хотя… Кто-то бы и не струсил. Но ведь и человека на глазах убивают не часто. Слава Богу. Конечно - растерялся. А что, собственно, я мог сделать?»
Арсений сидел на диване, тормоша виски руками. «Проникающее ранение в живот. Это – почти смерть. А сколько он его ударил? Два, три раза? Потом добивал. Тут уже ничего не исправишь», – вертелось в голове. «Даже если сразу подъедет скорая. А она приедет не раньше, чем минут через пятнадцать… В лучшем случае. Пока осмотрят, пока пульс пощупают… Да пока довезут. А в больнице парнишка пролежит в приёмном отделении ещё ни весть сколько. И ни весть кто и как будет делать операцию… И это всё в идеале. Скорая приедет минут через 20-25. И вряд ли возьмёт. Повозятся на месте, ожидая конца. Зачем им труп в машине? Нет, надо действовать как-то иначе».
Арсений, ходил из угла в угол, обдумывая план, изредка, поглядывая на часы. Лучшим казалось – позвонить в полицию.
Прикинув, что ближайший экипаж тоже приедет минут через десять-пятнадцать, он решил опередить события. Позвонил ровно в час.
- Алло, полиция?... Срочно выезжайте… Мальчика должны убить…
Да то и значит, что должны…
Арсений немного осёкся, поняв, что неправильно выразился. Попытался поправиться, но сбился. На другом конце сразу почувствовали это.
- Да, я вам говорю – точная информация. Точнее не бывает!... Почему на остановке? Да откуда же я знаю? Высылайте машину, а то поздно будет… Где нахожусь? Да здесь же – на остановке… Да – Профсоюзная, 12… Уже выехали? Спасибо.
Минут через пять, во всяком случае, раньше, чем мог ждать Арсений, на остановке резко остановился уазик с синей полосой. Неспешно вышли два сотрудника, направились к нему.
- Ваши документы!
Арсений машинально полез в карман, хотя прекрасно знал, что не захватил никаких документов.
- Ребята, да это я звонил…
- Пройдёмте в машину, гражданин, - потребовал полицейский.
- Зачем в машину-то? Я здесь всё объясню…
- Пройдёмте, - настоятельно повторил полицейский и подтолкнул его к открытой дверце уазика.
- Мужики, да времени совсем нет! Сейчас они прибегут!
Сержант, не слушая никаких доводов, уже запихивал его в машину.
- Да пусти ты! – попытался вырваться Арсений.
Стоявший тут же второй полицейский заломил ему руку. Вдвоём они быстро запихнули «телефонного хулигана» внутрь.
- Поехали в отдел! – крикнул старший патруля водителю. Машина тронулась.
- Да куда поехали? Вы, что сбесились, что ли?!
- Рот закрой! – бросил через плечо второй ППС-ник.
- Сволочи! – огрызнулся Арсений.
- Ты, гнида, ещё не унялся?! Сейчас и за сволочей ответишь и за ложный вызов…
ХХХ
В другой раз Арсений обзвонил всё, что можно: полицию, МЧС, скорую, прокуратуру, даже один из телеканалов. На всякий случай он взял с собой паспорт, а сотовый телефон выбросил по дороге в кусты. Сам же направился не на остановку, а к скверу, где всё должно было начаться. Парней там не было. В 13-30, предчувствуя, что всё пошло не так, он бросился к остановке.
У красного пятна на асфальте стояли двое, побледневших от страха подростков – видимо из тех, что пришли «на разборки». Он даже узнал одного из их – Демченко, которого потом «благодаря своевременным оперативным действиям» повяжет полиция, и который будет всё брать на себя, хотя убивал-то, по всей видимости, и не он…
Кровавый след тянулся также, как и в первый раз – через дорогу – к парку. Арсений побежал туда.
Навстречу выбежали двое. Один выбросил в кусты окровавленный нож, и они бросились в другую сторону. Он даже не разглядел их лиц.
Почти у входа в кровавой луже лежал Андрейка. Арсений на ходу стянул рубашку, чтобы как-то остановить кровь.
- Сейчас, сейчас, братишка, потерпи! – Арсений перевернул его на спину, приподнял голову, прижал свою скомканную рубаху, как видел в кино, к изрезанному животу мальчишки. – Ты слышишь меня? Слышишь, Андрей?! Не уходи! – почти умолял Арсений, размазывая по лицу слёзы и кровь. Андрей, похоже, не слышал его.
Арсений заметил, что некоторые из остановившихся людей снимают их на телефоны.
- Уроды!!! Вы хоть скорую вызовите!!!
- Да вон уже – идут. – Ответила какая-то бабулька. – И обернувшись к бригаде закричала, - Быстрее, быстрее! Сюда!
Арсений обернулся и заметил семенящих к ним медиков с жёлтым чемоданчиком. Похоже, что скорая, была единственной службой, которая хоть и не сразу, но прибыла по его вызову.
Андрей захрипел. Изо рта у него покатилась кровавая пена. Зрачки закатились.
- Всё… Кончается парень, - констатировал фельдшер, выпустив Андрейкину руку, по которой пытался прощупать пульс.
ХХХ
Ещё два раза Арсений пытался привлечь на помощь Лену. Первый раз она не поверила. Обзвонила всех друзей и знакомых… Кто-то из них вызвал санитаров, и Арсения увезли в психушку. В следующий раз ему удалось как-то объяснить ей всю реальность происходящего. Она даже пошла с ним. Но перед этим всё же позвонила в полицию и их забрали вместе, как и в первый раз, когда он уже прибегал к «помощи» органов. Он хотел подключить своих друзей, одноклассников, даже одного бандита, с которым когда-то учился, но… Вдруг пришло осознание, что это ничего не изменит. И слова Ангела: «Ты должен делать всё самостоятельно», - отчётливо прозвучали как наяву.
«Как же я мог про это забыть?!» - едва не вскрикнул Арсений. Он лёг на диван с которого только, что поднялся, чтобы совершить ещё одну попытку и тут же отключился, раздавленный неимоверной усталостью.
- А может быть, тебе немного отдохнуть? - спросил его Ангел.
Арсений нисколько не удивился этому видению. Скорее был раздосадован, что Ангел не явился ему раньше, пока он бездарно проваливал одну попытку за другой.
- Я не мог, - Ангел упредил его вопрос. – И больше не смогу. Сегодня девять дней. Это особая дата. И я снова с тобой.
Арсений хотел о многом его спросить, но понял, что больше всего волнует его самого теперь.
- Скажи, - с дрожью в голосе произнёс он, - это ведь значит, что Андрейка умирает снова и снова… С каждой проваленной мной миссией. Снова этот страх и мучения? Уже из-за меня…
- Нет, - спокойно произнёс Ангел. - Это произошло один раз. Ни до, ни после он не чувствует ничего такого, что беспокоит тебя. Это однажды. Его ещё нет там, где это потом произойдёт. И после этого ещё нет. Ты всё равно не сможешь всё понять. Не старайся. Шанс изменить прошлое есть только у тебя. Изменить и для тебя и для него… Для всех.
- Кажется, что-то понимаю.
- Это хорошо. Отказаться не решил? Силёнок пока хватает?
Арсений отрицательно покачал головой:
- Я не откажусь, чего бы мне это не стоило.
- А отдохнуть? – Ангел оценивающе и одновременно сочувствующе посмотрел на него.
- Нет. Я буду продолжать. Хотя…
- Что? – улыбнулся Ангел. – начинаешь понимать, какова эта ноша – хранить и оберегать?
Арсений утвердительно кивнул.
- Наконец-то ты осознал то, о чём я говорил уже тебе однажды: надейся только на себя. В этом деле тебе никто не поможет.
Арсений тяжело вздохнул:
- Понял уже. Жаль, что поздно.
- Ничего не поздно, Арсений. Не унывай и не отчаивайся. Никогда! Это единственный совет, которым я ещё могу тебе помочь. Немного – правда?
- Много! - Возразил Арсений. – Спасибо тебе.
- Не унывай! – ещё раз ободряюще произнёс Ангел, уже растворяясь в голубом ярком свете.
ХХХ
Несколько раз Арсений не успевал перехватить нож. Он пытался заранее нейтрализовать убийцу – сбить с ног, когда тот, который, как ему казалось, должен убить, ещё только бежал к остановке за подростком. Пытался скрутить его. Но… Состав группы каждый раз менялся. И кто именно выхватит нож, он угадать никак не мог. Менялось и место, где всё только начиналось. Иногда Андрейка выбегал из парка, иногда из сквера, неизменными были лишь остановка, где его били ножом и парк, в котором он умирал. Однажды Андрей вообще выходил из автобуса, а в след за ним вываливались его убийцы… Арсений всё время опаздывал. Он понял, что место исполнения его миссии предельно сужено – до короткого пятачка у скамейки под навесом, что вне этого пространства, а равно ни до, ни после, он уже никак не сможет помочь.
Не сказать, что страх полностью покинул самого Арсения. Он оставался, может быть, даже такой же острый, как в первый раз, но Арсений научился как-то с этим бороться, или уживаться. Даже знал, что нельзя смотреть убийце – тому, кто им окажется, в глаза. Научился управлять собственным дыханием так, чтобы его не перехватывало, как это уже было… Всё равно чего-то не хватало.
Однажды он взял с собой хоккейную клюшку. Дошёл с ней до остановки и притаился за киоском… Нападавшие прибежали с обрезками арматуры и отметелили его, чуть не до смотри, а Андрейку… всё равно зарезали. Брал кухонный топорик. С ним и до остановки дойти не удалось. Внезапно снова появилась полиция, и его «обезвредили» ещё на выходе со двора. Арсений догадался, что условия миссии таковы, что у него не должно быть ничего, кроме воли и решимости, что для её выполнения, ему надо идти на нож с голыми руками. Но тогда стали добавляться новые обстоятельства. Ему звонили из какого-то банка и просили срочно зайти за «свалившимся» огромным выигрышем. Срочно вызывали на работу, или в прокуратуру, куда почему-то внезапно попал Славик. Он посылал всех подальше, или обманывал, говоря, что уже выезжает, но эти звонки раздавались всегда неожиданно, в самый неподходящий момент и … он снова опаздывал.
А однажды, когда уже все «отвлекающие» помехи, как казалось ему, были устранены: даже сотовый телефон спущен в мусоропровод, а стационарный обрезан, когда он уже точно должен был успеть и всё сделать правильно… Они разругались с Леной. На ровном месте – не из-за чего, так, как никогда ни с кем не ругались. Кончилось потасовкой с битьём посуды, окна на кухне и даже телевизора. А когда она бросилась на него с кулаками, чего никогда прежде с ней не было, он сильно оттолкнул её, она упала, потеряла сознание и, как оказалось потом, сломала руку.
После этого эпизода, Арсений потерявший счёт дням и попыткам, отчаялся и сник. Будто кто-то стал шептать ему на ухо: «Угомонись! Ничего уже не исправить. Только хуже сделаешь…»
Он даже не удивился, когда проснулся не в день убийства, а лишь на третий день после него, когда снова являлся Ангел, и когда Арсений согласился…
Трудно сказать, как он прожил ещё два дня. Наверное, никак. Это было механическое существование, повторение социальных обязанностей. Чистая физиология. Он даже съездил на метеостанцию, где работал дежурным синоптиком, отсидел смену, вернулся домой. Ничего уже не хотелось и ничего вроде бы не беспокоило. Это было существование растения, которое просыпается по утрам, поглощает свет и питательные вещества, вырабатывает хлорофилл… Впрочем, если в существовании растения есть смысл, возможно даже очень глубокий, то в бытие Арсения никакого смысла уже не было. И он начинал это понимать.
К концу второго дня снова накатила неимоверная тоска. Не понимая, что с этим делать и как дальше жить, он опустился на диван и зарыдал без слёз…
«Неужели, это всё? Я ничего не смог ни понять, ни тем более исправить. Оказался хуже, чем сам мог представить, даже в самом страшном кошмаре… Я бездарно повторял одни и те же действия. И делал это всю жизнь… А когда выпал шанс, оказаться полезным… Я не спас мальчишку, хотя он так надеялся на меня…»
Разум выхватывал какие-то проблески прошлого, обрывки страшного дня, который Арсений пережил уже раз тридцать, а потом эпизоды, виденного и слышанного им однажды, где и при каких обстоятельствах, было невозможно вспомнить и разобрать, вероятно, в каком-то фильме.
«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною…», - вдруг услышал он чёткую фразу, пожалуй самую, осмысленную и ясную из всего того, что подбрасывало сознание.
Он резко встал. Напрягся, пытаясь вспомнить, где и когда мог это слышать. Хотелось услышать или прочесть весь текст целиком. Наконец, память подсказала, что это из псалмов Давида, которые Арсений никогда не читал. Но ведь услышал как-то этот фрагмент. Почему? Он не мог бы ответить на этот вопрос. Да это было и не важно.
Подойдя к книжной полке, он перебрал несколько книг. Наконец, в руках оказался «Псалтирь», который несколько лет назад, кто-то подарил Славику.
Открыв книгу наугад, прочёл: «Господь пасёт мя, и ничтоже мя лишит. На месте злачне, тамо всели мя, на воде покойне воспита мя. Душу мою обрати, настави мя на стези правды, имени ради Своего…»
Странно, но текст псалма в непривычном для Арсения старорусском изложении воспринимался как-то значительнее, весомее, проще и вместе с тем мощнее по силе воздействия, не смотря на мягкость и певучесть слога: «…Аще бо и пойду посреде сене смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мню еси: жезл Твой и палица Твоя, та мя утешиста».
Даже не понимая в полной мере смысла всех слов, Арсений стал успокаиваться. Мысль просветлялась. Душа наполнялась спокойной уверенностью и силой. «Уготовал еси предо мною трапезу сопротив стужающим мне; умастил еси елеом главу мою, и чаша Твоя упоявающи мя яко державна. И милость Твоя пожнет мя все дни живота моего; и еже вселити ми ся в дом Господень в долготу дней».
Арсений дочитал псалом до конца, спокойно положил книгу на стол, опустился на диван и, … отвалился на бок.
«А собственно, сколько дней прошло? Были сороковины, или ещё нет?» Он открыл глаза.
Вечерний сумрак сменился ярким светом молодого дня. Он нацепил наручные часы. На табло снова высвечивалось одиннадцатое июля, воскресенье.
ХХХ
На этот раз Арсений собирался без всякого волнения, хотя и чувствовал, что сегодняшний день, последний, когда ещё можно исправить прошлое, или хотя бы попытаться, день - за которым наступал рубеж…
Он стоял на остановке, глядя в безупречно голубое небо, вдыхал лёгкий летний ветерок, любовался зеленью на ветви тополя, наслаждался чириканьем воробьёв. Не сказать, что на душе было хорошо. Но как-то легко и свободно, хотя он по секундам знал, что сейчас произойдёт. На этот раз он почему-то знал, откуда побегут подростки. Знал даже, что гнаться за Андреем будут те же самые, что и в первый раз… Это нисколько не волновало.
На этот раз он ничего не кричал, догнавшим Андрейку парням. Просто вышел вперёд, прикрыв его собой. А когда перед глазами снова мелькнул огромный нож с загнутым лезвием, только улыбнулся, запихнул одной рукой Андрея за свою спину.
- Давай… - произнёс он спокойно, без надрыва и угрозы в голосе, но довольно чётко. Так, что это слово хорошо расслышали, все участники страшного события.
Все опешили. Даже с лица будущего убийцы вдруг спала бесовская маска ненависти. Оно было растерянным и даже жалким.
«Надо же, совсем мальчик», - подумал Арсений. И в это время что-то горячее вонзилось в живот. Ещё, ещё, и ещё раз…
Он даже не подумал прикрыть раны руками, или попытаться выхватить нож. Напротив, он спиной прижал, стоявшего позади Андрея, к кирпичной стене, так надёжно, что ни кто и ни что не могло бы убрать эту защиту – его самого.
Нависшую тишину разрезали визг тормозов и шелест резины по асфальту. Из неизвестно откуда взявшейся машины, выскочили двое парней лет тридцати и кинулись к ним.
- Что же вы делаете, гадёныши?!
Один из парней бросился догонять, пустившихся на утёк малолеток, другой подхватил Арсения и, что-то причитая, полез в карман - за сотовым.
Арсений не видел этого. Над головой качалось голубое чистейшее небо и ярко зелёная молодая листва тополя…
Через мгновение два светлых образа подхватили его под руки. Он почувствовал неимоверную лёгкость и пошёл с ними. Они шли по голубой небесной дороге к золотистому сиянию вдали. Теперь он видел лицо Ангела. Душу переполняла неземная великая радость. Из брызг, манившего впереди солнечного блеска возник образ Андрейки. Он двигался им навстречу и улыбался. А когда почти поравнялся с ними, помахал Арсению рукой и направился в другую сторону, туда, откуда они шли, а вернее плыли. Арсений хотел оглянуться, но Ангел, летевший рядом, расправил крылья и увлёк его вперёд:
- Не надо, Арсений. Он не забудет тебя. Ты смог…
2015