Лето. День шестьдесят шестой.
Сегодня меня терзала Крестовая гора. Странно, почему отдыхающие сюда не заглядывают? Она же возвышается прямо над поселком. Пятьсот пятьдесят три метра над уровнем моря. Набитая дорога, петляя меж сосновых стволов, поднимает на вершину. Воздух тут после ночного ливня густой, хоть ложкой черпай... Привыкли к стандартным, упрощенным для измученного на отдыхе далеко не нарзаном организма маршрутам с экскурсоводом, вкладывающим в расплавленные от жары мозги заученную до оскомины информацию. И все же хорошо, что никого нет. Можно отдаться природе без остатка...
Дороги не про меня. Напролом. Через густую сосновую поросль. Туда, где никто не ступал. Хвойные коготки оставляют на коже глубокие росчерки. Тело жжет от попадающего в них пота. Пружинят шаги по мягкой подушке из хвои. Разлетаются шишки из-под босых ступней. Поверженные стволы-великаны преграждают путь. Вершина близко. Но мшистые, увитые плющом валуны сбивают с прямой, словно гигантские алтари рассекая колючее сосновое море, белея выветренной каменной плотью в солнечных потоках. Как отказаться от такого заманчивого приглашения на пару глотков терпкого хвойного ветерка?
Попетляв кругами по склонам и перевалам, опьянев окончательно от хвойно-смоляного коктейля свободы, влитого в каждый вдох и выдох, выбираюсь на самый верх, где на каменных костях горы примостились сизо-ягодные можжевельники. Вот и крест. Когда-то деревянный, водруженный самой императрицей, ныне - металлический. Как символ переплетения, пересечения, перекрестия двух начал - гор, что скалистыми пиками врезаются в небо, и моря, из этого неба проистекающего. И, сидя на этом перекрестке двух миров, как над обрывом привычной жизни, я уже ничего не боюсь, ни о чем не жалею.
- Дай мне крылья! - рвется крик из груди.
- Не спеши! Наслаждайся мгновением, - отзывается шелестом шин южнобережная трасса. - Успеешь еще...