Росинка и Ортия
4. Пряники.
Алина очнулась от того, что на ее лице, почему-то, было странное ощущение холодного и мокрого.
Она открыла глаза, и удивленно посмотрела вверх.
Над нею склонилась встревоженная Диана, с пустым стаканом в руке. Блузка Алины была насквозь мокрой. Майка под нею тоже. Вообще, она лежала на коврике, лицом вверх, головой и плечами прямо в луже. Ну, конечно, если в лицо выплеснут стакан воды...
- Вернулась... – покачала головой Диана. Потом, совершенно не стесняясь, перекрестилась, и выдохнула: - Слава тебе, Господи!
- Я была... – Росинка, чуть приподнявшись на коврике, произнесла эту фразу дрожащим голосом, снова стуча зубами, но уже от холода и страха. И не договорила, не в силах дать определение всему произошедшему.
- В курсе я, где ты сейчас была, - голос Ортии был весьма сочувствующим. – Знала бы, что к чему и как, успокаивала бы тебя по-другому. Но кто бы мог подумать, что у нас здесь, под маской скромной провинившейся пироманки, притаилась Скользящая?
- Кто такая, эта «Скользящая»? – не поняла Алина.
Воспитательница только озадаченно покачала головой, и протянула ей руку.
- Вставай, поднимайся, - сказала она дрожащей и взволнованной, скорее даже перепуганной девочке – Буду тебя раздевать, сушить, переодевать и чаем отпаивать. Вот за ним, сладким и горячим, и поговорим о всяких странностях и загадках природы. В том числе и о твоих скрытых талантах, загадочная ты наша!
…Алине пришлось раздеться до пояса. По счастью, юбка не вымокла, а вот все остальное действительно нуждалось в просушке. Диана, усмехнувшись, набросила на ее худенькие обнаженные плечи свой форменный пиджак, и жестом приказала в него завернуться. А сама, по-быстрому отжав с блузки и нижней майки воспитанницы воду в уже имеющуюся на ковре лужу, занялась развешиванием сырой одежды на отопительной батарее, под широким окном, где, за стеклами и жалюзи в «японском» стиле, уже играл в небе темно-синими красками пятничный ноябрьский вечер.
Потом Хозяйка Кабинета хлопнула по рычажку электрического чайника, включив его, и вынула из ящика стеллажа рулон одноразовых бумажных полотенец.
- Давай-ка, ликвидируем всю эту сырость! – позвала она воспитанницу, указав на коврик.
Они вместе, как смогли, промокнули свеженалитую лужу, и выбросили сырые бумажные комки в ведро для бумаг.
- Порядок! – удовлетворенно произнесла Ортия, когда коврик в основном избавился от лишней влаги. И с улыбкой посмотрела на свою помощницу: - Ну, что, согрелась? Как тебе моя «форма одежды»? Не жалеешь, что примерила?
- Нет, - усмехнулась Росинка, - в нем очень даже уютно!
И поплотнее запахнула форменный пиджак воспитательницы, надетый прямо на голое тело.
- Вот так и будешь отогреваться в моей форме, пока все не высушится! – сказала Ортия. – Не волнуйся, это ненадолго. Батареи горячие, за полчаса все придет в норму. Сможешь снова все надеть без малейшего вреда для здоровья!
- А я уж хотела попроситься в этом походить на занятия! – пошутила девочка, хитро подмигнув воспитательнице. – Диана Афанасьевна! Ну, пожалуйста! Ну, позвольте мне в нем прийти в класс! Ну, хотя бы на один день!
- Нет уж! – деланно возмутилась подобной наглости воспитательница. – Его на меня шили у самого Покровкина*! Пять раз на примерки ездила, десять раз пожалела, что связалась с этим «светилом моды»! Зато сидит как влитой, нигде не жмет, и все удобно. Так что, не забудь сию эксклюзивную вещь вернуть обратно!
- Ну, ладно... – для вида огорчилась Алина. – А я уж надеялась…
- Ой, девчонка! – Ортия была настроена как-то благодушно. Казалось, что произошедшее чуть ли не подняло ей настроение. – Розги уж вымочены, все готово! Смотри у меня! Я в гневе…
- Прекрасная! – со странной улыбкой подсказала девочка в «воспитательском» пиджаке не по росту. – Суровая и прекрасная! И высечь меня запросто можете, да так, что я ревмя реветь буду! И Вы всенепременнейше так и поступите! Но не сегодня… А завтра!
- Та-а-ак… - Ортия взлянула на нее очень серьезно. – А теперь, mi dulce nina amiga**, будь так любезна объясниться, что значит весь этот твой балаган, и почему ты именно так сейчас подумала?
- Я… - девочка на секунду стушевалась, а потом с недоумением пожала плечами. - Не знаю. Я просто чувствую, что вы решили меня наказывать именно завтра. И мягко, вполсилы. Почти ласково, просто, чтобы «познакомить» меня с розгами, на первый раз. Вот только ничегошеньки у Вас не получится!
- Как интересно! – в насмешливом тоне Ортии Алина явственно расслышала напряженное недоумение. – И кто же это мне помешает наказать тебя так, как положено?
- Никто не помешает, - сказала девочка. – Просто «как положено» наказывать за проступки, знаете только Вы. И Вы уже, в принципе, все решили. Но завтра утром Вы на меня за что-то сильно рассердитесь и реально выпорете до слез и крика. И даже до крови…
- Крови не будет, просто потому, что ее при «исполнении» в принципе не должно быть! – нервно произнесла Ортия. – Извини, но сечь двенадцатилетнюю девчонку впервые в жизни и сразу так жестоко… Это просто непрофессионально! Так что, не говори ерунды! Ничего, подобного тому, что ты только что сказала, не будет! Просто потому, что этого не может быть. Глупости какие!
Алина смутилась, поняв, что ее «несет». В конце концов, тот факт, что на ней сейчас «начальственный пиджак», отнюдь не делает ее «начальницей» даже близко, и совсем не дает ей никаких прав на «особые» отношения с самой Дианой Ортией! А посему, ее словесные эскапады суть хамство и дерзость, а вовсе не проявления некоего сомнительного «остроумия». И вообще, с чего это она вдруг начала нести всю эту чушь? Про то, когда, мол, именно, ее, Алину, Ортия будет сечь? Сегодня или завтра? Это решать только самой Ортии, но отнюдь не воспитаннице, пришедшей к ней для «исполнения». Ай, как некрасиво, как неуважительно по отношению к Старшей! Просто стыд какой-то!
Алина густо покраснела.
- Простите, - сказала она весьма смущенно, - я, право, не знаю, что на меня нашло…
- Забыла, что ты «есмь в числе учимых»? – насмешливо спросила воспитательница. – Расслабилась и получаешь удовольствие? Ай-яй-яй!
- Забыла, зачем сюда пришла, - со вздохом произнесла девочка. И добавила тихо: - Вы так добры и тактичны… А я действительно, несу всякую чушь!
- Да ты просто ужасы какие-то рассказываешь! – рассмеялась, правда, каким-то немного преувеличенно громким смехом, Старшая. – И кто, интересно, про меня такие жуткие страшилки выдумывает? Про «кровь» и «крики»?
- Простите… - воспитанница снова тяжело вздохнула. - Конечно же, я не права. И я вполне заслуживаю дополнительного наказания… За все эти глупости и дерзость…
- Давай не будем о наказаниях… Во всяком случае, пока, - Ортия как-то очень мягко сказала это, и пристыженная Алина охотно кивнула ей в знак согласия.
В это время, между прочим, очень кстати, щелкнул выключателем закипевший чайник.
- Давай-ка, присаживайся! Прошу к столу! – Ортия широким жестом обозначила свое гостеприимство, и подмигнула воспитаннице: - Прикинь, как я сурово тебя наказываю! Просто ЖЕСТЬ! Одни пряники чего стоят! Жуть! Целая корзина! И это еще не считая конфитюра! Так что не забудь оросить сахарницу своими горькими слезами! А то, что же это, столько стараний помучить тебя, и все понапрасну?!
- Вы уникальная Исполнительница! – искренне улыбнулась Алина. – Неспроста девочки Вас так любят!
- Конечно, уникальная! – рассмеялась воспитательница. – Других таких «садисток» в нашем Центре днем с огнем не сыщешь! Оттого и могу себе позволить любые выкрутасы!
- Даже пряники с розгами! – поддержала ее шутку девочка, присев за стол.
- Для начала просто пряники, - Ортия поставила перед нею чашку на блюдце и посмотрела на воспитанницу крайне сурово.
- Ешь, давай, и без разговоров! – произнесла она самым строгим тоном. И добавила, несколько даже угрожающе:
– Сейчас чаю налью!
Диана засыпала в фарфоровый чайник ароматную чайную смесь, явно собственного купажа, возможно даже с листьями тех растений, что росли в ее «зеленом уголке», где Алина только что испытала столь странные «виртуальные» приключения. Потом гостеприимная хозяйка кабинета налила в этот чайник воду и почти сразу же разлила чай через ситечко в чашки.
Изысканнейший аромат с пряно-лимонными нотками разлился в воздухе.
- Класс! – обрадовано сказала Алина-Росинка и как-то хитро посмотрела на Ортию:
- А Вы всех так… привечаете? Или это все только для меня?
- Ну, «привечаю» я, положим, всех наших девочек, что пришли на «исполнения», но угощаю их обычно после «болевой» части, - сказав это, Ортия сделала какое-то комично-печальное лицо. Потом она тоже присела за стол на короткую боковую часть углового дивана и пояснила:
– Надо же как-то смягчать мою немыслимо-зверскую «жестокость»! Так что, после всех этих ужасов, после так ожидаемых тобою «крови» и «криков» (воспитательница многозначительно посмотрела на нее и девочка на секунду смущенно опустила очи долу), ни одна из них моего фирменного «чаю с пряниками» не избежала. Вот розги в реальности достались отнюдь не каждой, это блюдо, знаешь ли, «не для всех»!
- Как так? – удивилась Алина, отпив глоток чаю и оценив по достоинству его вкус, даже безо всяких сладостей.
- А вот так! – усмехнулась Ортия. – Я же сказала, что к каждой провинившейся воспитаннице у меня индивидуальный подход. Каким-то девочкам достался ремень, от пяти до двадцати ударов. Опять-таки, кому-то мягче, кому-то больнее. Кого-то я отшлепала у себя на коленях. А некоторых я действительно секла розгами. И больно, потому что так было необходимо для них самих. Впрочем, несколько девочек получили сие «классическое» воспитательное блюдо со всеми раздевательно-нравоучительными церемониями, но почти без боли. Ну, не могла я, при всей своей жестокости, наказывать их всерьез!
- Они что, пришли ради простого интереса? – полюбопытствовала девочка, все больше удивлявшаяся странным подробностям скрытой от нескромных глаз педагогической деятельности, которая, оказывается, существует параллельно основной! – Захотели острых ощущений?
- Были у меня две такие оригиналки, - рассмеялась Диана. – Но с ними у меня разговор был строгий. Тридцать розог, и крепко, чтобы и в мыслях не было путать наказание и развлечение! Кстати, помогло, девчонки исправились, и мы с ними иногда видимся. Они выпустились уже давно, но все еще помнят обо мне.
- Да уж! – поежилась Алина, представив рассерженную, негодующую Ортию, и уточнила:
- А те, кто получил символически, просто были неженками и не могли терпеть?
- Ну, терпеть у меня нужно всем, - многозначительно заметила Ортия. – Я на кушетке никого не привязываю. По большому счету, я никого здесь ни к чему не принуждаю, а лишь позволяю каждой воспитаннице показать полное понимание своего проступка и свою готовность к исправлению. А если девочку придется привязывать, наказание перестанет быть добровольным. Если пришла, то держись на кушетке одной лишь силой воли, без какой-то там «привязи»... А не умеешь терпеть, ступай слушать «поучения» от завуча. И в мой кабинет ни ногой! Но там все было сложнее. Девочки взяли на себя чужую вину. А когда я их вывела на чистую воду и пристыдила за «ложь во спасение», расплакались, и заверили меня, что хотят спасти своих подружек от гнева любимых воспитательниц и предметников. Ну, сама посуди, как можно строго наказывать за такое благородство?
- А те, за кого их секли, те, кто на самом деле провинились, так и остались безнаказанными? – удивилась Алина.
- Ты не поверишь, но все они потом по-тихому приходили ко мне и признавались в содеянном. И получали свое, кстати, тоже чисто символически, - улыбнулась милосердная Ортия. – Так что, по большому счету, справедливость все равно торжествовала.
- Ага! – улыбнулась Росинка. - Значит, Вашими стараниями, они получили все положенные им розги и пряники!
- Кстати, насчет пряников… Как тебе они? Ты хоть попробуй! – усмехнулась Ортия.
Девочка не заставила себя долго упрашивать, протянула руку к корзинке и взяла столь разрекламированный воспитательницей пряник. Ну, издалека пряник как пряник. Глазированный, и еще зачем-то посыпанный ванильным сахаром. Алина откусила кусочек и…
Пряник исчез, перемолотый ее белыми зубками, максимум секунд через пять! Вкуснющий!
Алина тут же потянулась за добавкой и, взглянув на «вкусность-полезность» повнимательнее, обнаружила на прянике забавную надпись.
- «Ещете»! – прочитала она вслух и рассмеялась. - Забавное название! Вот только наша учительница по русскому сказала бы, что написано безграмотно, с орфографической ошибкой. Или, все это так и было задумано? :-)
- Думаю, это просто креатив производителя! – улыбнулась ей в ответ Диана. – Мне хотелось, чтобы ты порадовалась веселому названию. Кстати, и сами эти пряники, нужно признать, лучшие в своем роде!
- У Вас все лучшее! - искренне сказала Росинка и зачем-то добавила:
- И Вы сами тоже… Лучшая!
В ответ на этот ее комплимент, Ортия отвела свой взгляд в сторону и почему-то вздохнула.
Наконец, чай был допит, пряники и апельсиновый конфитюр распробованы и оценены по достоинству. Алина многозначительно улыбнулась и весьма выразительно посмотрела на кушетку. Странно, но она уже ни капельки не боялась предстоящей ей боли, ради которой, собственно, она и пришла сюда. Просто боль из этих заботливых рук ее взрослой собеседницы априори не могла быть страшной!
Но Ортия, почему-то, рассказывая о всяческой учебной и «околонаказательной» ерунде, упорно молчала о главном. О том, что ее, Алину, ожидало в этом весьма гостеприимном кабинете. Воспитательница явно растягивала последний глоток чаю в надежде продлить томительную паузу, как будто после всего, что случилось, переходить «к делу» ей было крайне неудобно.
Алина вновь поразилась удивительной тактичности Старшей, и решила взять на себя эту тягостную обязанность.
- Диана Афанасьевна! – сказала она, и даже позволила себе коснуться руки воспитательницы, для того, чтобы обратить ее сугубое внимание. – Я готова. Мы можем начинать.
- «Можем начинать»! – насмешливо сказала Ортия, поддразнив решительную девочку. При этом воспитательница упорно смотрела чуть в сторону, как-то мимо Алины. – «Я готова»! Готова она, видите ли! Как будто так вот все просто… А может быть, это я не вполне готова. Ты не подумала о таком варианте, так, к примеру?
- Диана Афанасьевна! – Росинка встревожилась. – Что-то случилось?
И, зачем-то, добавила:
- Я чем-то могу помочь?
- Можешь, - как-то серьезно сказала Ортия, подняв на нее, наконец, взгляд своих карих глаз, и кивнув головой. – Только ты, пожалуй, и можешь. А насчет «случилось»…
Она немного помолчала, как-то тяжело вздохнула, и только потом продолжила:
- Случилось! И очень серьезное случилось…
- Я в чем-то еще провинилась? – с какой-то надеждой спросила Росинка. – Так высеките меня и дело с концом!
- Да при чем здесь ты! – с досадой вздохнула Ортия. Она смотрела на Росинку каким-то весьма сочувственным взглядом. – Тоже мне, нашлась еще одна любительница брать на себя вину за чужое! Провинилась, скорее, как раз я, а вовсе не ты. Хотя как «провинилась»... Все в итоге обошлось без жертв и прочих серьезных последствий. Ты, Слава Богу, жива-здорова, и даже почти в трезвой памяти. Да и я… Тоже… Повезло, в общем, нам с тобою, дорогая моя Скользящая!
- «Скользящая», это, наверное, переходящая в какие-то параллельные миры из «Цветного сна»? – догадалась девочка. – И я, когда летала, кстати, с Вашей помощью, «проскользнула» туда?
- Примерно так. Это особая способность, к странствиям в местах, где обитают другие люди и иные существа. Вне своего собственного тела, выходя через внутреннее ментальное пространство. Я, сдуру, ввела тебя в это особое состояние, чем активировала твои дремлющие способности. Ну, вот ты и «проскользнула»! - усмехнулась Ортия, и торжественно-иронично объявила: - Поздравляю тебя, и себя любимую тоже, с самой дурацкой инициацией, какую я только видела! Узнала бы, что кто-то ТАК делает подобные важные дела, сама такому придурку по мозгам настучала бы с превеликим удовольствием! Да вот, понимаешь ли, некому, кроме себя любимой. Что уж тут поделаешь...
- А Вы не знали о моих способностях, да? – Алина начала понимать причины недовольства Старшей.
- Именно, - сказала Диана, и пояснила:
- То, что случилось… В общем, глупость я совершила, несусветную! Или просто все так странно совпало… И ведь понятно же было с самого начала, почти все было понятно! Ну, если не тупить... Как только я тебя на педсовете увидела, должна была, просто обязана была сообразить! Понять, что с тобою... Ну, как минимум, все не просто! Да вот не догадалась…
- А что было со мною не так на педсовете? – с интересом спросила Росинка.
- Энергия! – очень серьезным тоном ответила ей Старшая. – Вот ты всю дорогу числила себя простым пирокинетиком. Да и мы все, сдуру, тоже так считали! А вот скажи-ка мне, моя информированная и откровенная девочка, как долго ты настраиваешься, концентрируя себя изнутри, на занятиях, для того, чтобы поджечь одну-единственную несчастную стандартную горючую пирамидку?
- Ну… Полминуты, не меньше, - с сомнением ответила Росинка.
- Вот видишь! – сказала, выразительно приподняв брови, Диана. – И это вполне себе стандартное время для пирокинетика третьего уровня твоего возраста и опыта. К твоему сведению, учебная пирамидка, за счет возможности концентрации из глубины объемного предмета, от «посыла» дозы энергии загорается легче, чем листок обычной писчей бумаги. А ведь в том случае, который мы обсуждали, ты подожгла не пару страниц с неприятной тебе оценкой, нет! Ты в одно мгновение испепелила толстую кипу листов и картонные корочки! Причем аккуратно, очень аккуратно! Да-да! Ожоги Вострецовой сущая мелочь по сравнению с тем, что ты могла сделать с нею, если бы чуть-чуть добавила Силы при ударе! Твоя любимая математичка, твоя «защитница», просто сгорела бы вместе со столом!
- Жуть… - Алина опять была в шоке.
- Вот-вот, и я о том же! – поддержала ее реакцию Старшая. – Ты в доли секунды сконцентрировалась, и выдала точную порцию Белого Огня! Да еще такую, которой хватило бы на полгода учебных занятий вперед! А самое главное, ты после всего такого не «выпала в осадок» на неделю, с полным упадком сил от ментального переутомления. Ты просто упала в обморок от психического шока на каких-то десять минут, а потом стремительно восстановилась. Вспомни, тебя даже в лазарет укладывать не стали, просто отправили в спальню отсыпаться. А назавтра, на педсовете, где я за тобою довольно пристально наблюдала, ты была смущена, взволнована, но по части физических сил и ментальной энергии у тебя все было в полном порядке! Ну ладно, обычные педагоги-предметники! Но я-то хороша! Тоже мне, Старший Ментат! Не врубилась, что это явный признак постоянного избытка энергии, совершенно излишней для пирокинетика. Скажу честно, я по дурости списала это все на гормональный взбрык пубертатного периода. Знаешь, педагоги всегда ссылаются на переходный возраст, если с подростком, особенно с девочкой, происходит что-то странное. Вот и я сглупила по стандарту. А ведь именно такая энергия нужна для другого, куда более затратного ментального таланта!
- Для… этих странствий в параллельных мирах? – Алина окончательно поняла, что «Цветной сон» не был просто странным сном. – Я действительно, летала в другой мир?
- Ментальные полеты во внутреннем пространстве, которые помогает освоить «Цветной сон», дело сложное, - серьезным тоном сказала Старшая, - Однако, они доступны многим. Это одна из базовых практик. Но лишь единицам удается проникнуть в иные пространства, за пределы специфических ограничений, изначально заложенных в нас. Вот таких у нас, у ментатов, и называют Скользящими. Это самые энергонасыщенные ментаты, им доступно почти все. Это ментаты высшего уровня, и они активируются не чаще, чем раз в десять-пятнадцать лет, а уж выживают…
- И я... – Алина замолчала и поежилась.
- Да, - как-то очень серьезно и внушительно произнесла Старшая, - ты ментат именно такого плана, в перспективе почти равный мне по силе. Сегодня я помогла родиться новой Скользящей. Бред, конечно, но это факт.
- Я даже не слышала про Скользящих! – тихо сказала Алина. И с каким-то восхищением в голосе спросила: - А... Вы ведь тоже Скользящая? И Вы действительно там меня спасли от этого... демона?!
- Так уж получилось, - вздохнула Старшая. – Ты знаешь, я, откровенно говоря, всегда хотела найти и воспитать себе напарницу для особой работы в параллельных мирах. Нас ведь в этом Мире очень мало. До сегодняшнего дня было только двое, причем про одну из них я знаю только то, что она, вроде бы, полностью отошла от дел ментатов. Вышла замуж, взяв фамилию мужа, и ушла в частную жизнь. В свое время, меня с нею даже знакомить не стали, сочтя наше общение бесполезным. Ты третья, а реально получается, что вторая. И у меня есть шанс не только довести тебя до весьма серьезного уровня, но и дать тебе приличное воспитание. То, чего были лишены все твои предшественницы, в том числе и я...
- Но ведь обучение ментатов ведется уже полтора века, это же идет от самого Павлова! – Алина была сильно удивлена этим крайним словам, намекавшим на ее, Ортии, собственную изначальную «невоспитанность». – О них заботятся, ну, как Вы обо мне. Все стараются им помочь...
- Все непросто, - сочувственно сказала Старшая. – Дело в том, что Скользящая самый трудноопределяемый тип ментата. До инициации ее выявить вообще невозможно. А инициируется Скользящая обычно сама по себе, чаще всего именно в пубертатный период. И сразу обретает сногсшибательные возможности, в том числе и искусство маскировки собственной ментальной сущности. Вполне может долгое время казаться обычным человеком, наслаждаясь магической властью над людьми, используя свой Дар так, как ей взбредет в голову, и «без тормозов». Такая девочка-маг в лучшем случае «засветится» в чем-либо предосудительном. А в худшем...
- В худшем случае «уходит» в «другой» мир навсегда? – тихо спросила все понявшая Алина.
- Да, - подтвердила с какой-то грустной улыбкой Старшая, - именно так. Миров много, и Скользящей проникнуть в них очень легко. А вот чтобы вернуться обратно, ей нужен опыт, которого у такой девочки просто нет. И девочку, которая инициировалась, могут где-нибудь найти впавшей в кому. И вовсе не понять причин ее странного состояния. Кстати, сегодня мы с тобою счастливо избежали подобной участи.
- Спасибо! – искренне сказала девочка. - Спасибо, Вам за то, что Вы спасли меня от этого жуткого Чудовища, когда я «проскользнула» не туда, куда надо!
- Я даже не знаю, как так это у меня получилось, - виноватым тоном сказала Ортия. – Обычно я концентрируюсь на входе минуту или две. А в этот раз, похоже, вслед за тобою проскользнула, почти мгновенно. Когда ты вошла в «Цветной сон», я все время контролировала твое состояние периферийным контактом. Но когда ты буквально провалилась в другое пространство... Ты знаешь, я ничего подобного, естественно, не ожидала! Но как-то смогла удержаться рядом, не пересекая Грань мира, куда тебя занесло, в одном шаге от тебя. Решила, что такое Чудо не грех и подстраховать для надежности. И не зря!
- Скажите, - с большим и акцентированным интересом спросила Алина, - а что, такие проблемы бывают во всех мирах, или мне просто не повезло?
- Думаю, сработал негативный настрой, - предположила Старшая. – Вспомни, ты пришла в мой кабинет, ожидая боли за свой проступок, потом искренне плакала из-за того, что обожгла Вострецову, да так, что я начала тебя успокаивать «Цветным сном». И когда ввела тебя в измененное состояние, ты проскользнула в мир, примерно соответствовавший твоему настрою на тот момент времени. Отсюда и адрес твоего «прилета». Скажем прямо, не самое веселое место в Мироздании.
- А если бы у Вас не получилось отбить меня у демона... – Алина не договорила и поежилась.
Старшая как-то грустно усмехнулась.
- Здесь, в кабинете, поутру в субботу, взломали бы запертую дверь, и обнаружили бы на коврике под кактусами два тела в коме. Прямо скажем, не самый веселый результат инициации!
- То есть я теперь, благодаря Вам, Скользящая! – Алина была скорее обрадована и фактом своего «level up», и тем, что это сделано именно Дианой Ортией. – И у меня перспективы ментата высшего уровня!
- Да, - подтвердила воспитательница, - но на этом однозначно позитивные новости для тебя заканчиваются. И начинаются неоднозначные...
- Ну... расскажите! Мне все это тоже интересно! – как можно веселее улыбнулась Алина.
- Начнем с более или менее веселого, - охотно начала свой рассказ Диана. И как-то серьезно, даже почти торжественно огласила весьма странное: - Я снимаю вопрос о твоем наказании за историю с журналом. Считай, что «исполнение» в этой части для тебя закончено.
- Но завтра... – растерянно произнесла воспитанница. – Я ведь точно знаю, что завтра...
- НЕТ! – как-то очень резко сказала, как отрезала, Диана. – Я не буду тебя наказывать по телу за этот случай. Я так решила, и менять свое Решение не стану. Так нужно. Единственное, чего я от тебя хочу, это чтобы завтра с утра ты явилась к Вострецовой и извинилась перед нею. Это обязательно!
- Хорошо, - с явным облегчением, и все же как-то немного разочарованно сказала Алина.
- Насчет наказывать «по телу», и прощения «на сегодня», - откровенно усмехнулась Ортия, почувствовав это ее условное непонимание и легкое неудовольствие, - не радуйся, и не переживай, просто прими как факт, что тебе этого предстоит немало и очень часто. Так что, считай, что отмена наказания за историю с журналом, это мой личный жест доброй воли, так, напоследок. Просто, с понедельника для тебя начинается новая жизнь. Интересная, но очень непростая.
- Понедельник начинается в субботу, - как-то странно сказала воспитанница, и мягко улыбнулась, видя недоумение собеседницы. – Простите, просто фраза красивая! Даже какая-то смешная книжка так, кажется, называлась. Про волшебников, почти про нас!
- Ну-ну... – как-то странно посмотрела на нее Диана, тяжело вздохнула и продолжила свой рассказ о перспективах своей воспитанницы: - Так вот, я что-то сказала про то, что ни разу не наказывала девочек чаще, чем раз в три месяца? Забудь всю эту чушь, это не твой случай! Прости, но ты будешь получать столько, сколько потребуется. Вернее, сколько я тебе определю. И так часто, как я это посчитаю нужным. Раз в месяц, раз в неделю, ежедневно... Не важно! Я уж как-нибудь заготовлю лично для тебя хороших розог! Если хочешь, можешь жаловаться на мою жестокость лично Иванцовой!
- Нет, - покачала головой Алина, - я не буду жаловаться! Я понимаю, если я какая-то особенная, я должна находиться на особом контроле. И я верю, что без серьезной причины Вы меня не накажете.
- Ты правильно поняла, - с полным удовлетворением отметила Ортия. – Один из важнейших постулатов Павловской системы гласит, что строгость воспитания должна быть прямо пропорциональна способностям обучаемого. Из наших девочек ты самая талантливая. Твой потенциал на перспективу просто зашкаливает. Поэтому, увы, разнообразных строгостей тебе полагается куда больше, чем всем остальным. И я очень рада, что ты все сама понимаешь, без лишних нравоучений.
- Ну, Вы ведь не лишите меня пряников! – улыбнулась Алина. – Раз уж нам предстоит столь частое общение!
- Частое! – подтвердила Ортия. – Я переведу тебя в свою группу и буду очень жестко контролировать. Общаться будем в день не по разу. И уж извини, но не только за этим, «пряничным» столом, но и там!
Диана кивнула на так и не опробованную девочкой кушетку.
- Вы не такая уж и суровая, как хотите казаться! – улыбнулась Росинка. – А даже если и такая... Все равно, я согласна!
- Не пожалеешь? – Ортия взглянула на девочку с каким-то хищным прищуром, явно обозначая свой жестокий интерес к сей юной личности.
Юная личность улыбнулась и отрицательно покачала головой.
- Не пожалею, - сказала она. – Вы ведь единственная Скользящая, кто способен меня обучить?
- Боюсь, что да, - вздохнула Диана. – Вторая известная мне Скользящая, судя по всему, не желает иметь дела с практиками ментатов. И вообще предпочитает, чтобы все ее считали обычным человеком, уж не знаю почему...
- Тогда у меня нет других вариантов, - сделала, в общем-то, логичный вывод Алина. – Учите, меня так, как сможете. Лучше пряниками, они у Вас и вправду очень вкусные. Но от розог из Ваших рук я тоже не откажусь. Но только из Ваших!
- Благодарю Вас, юная леди, за Высокое доверие, оказанное мне, скромной воспитательнице и психологу-«исполнителю»! – Ортия поднялась из-за стола и отвесила воспитаннице иронично-церемониальный поклон. – Обещаю применять к Вам только самые свежие, самые гибкие, самые хлесткие и болючие прутья, которые мне удастся приготовить! Все самое лучшее только для Вас!
- А пряники?! – с деланным возмущением спросила Алина. – Я черствых и горьких не хочу, я уже знаю, какие самые лучшие!
- Пряники это само собой! – Диана уселась обратно, мягко взяла ее за руку и очень доброжелательно улыбнулась. – Нет, право, я весьма рада твоей решительности. И я почти уверена, что к «болевым» эффектам мне придется прибегать отнюдь не часто. Ты действительно очень хорошая девочка. Ну, а умение контролировать себя, и вообще вести себя адекватно, приходит с возрастом и опытом. Естественно, под руководством грамотного наставника. Надеюсь, что моего опыта будет для этого достаточно. Я постараюсь быть к тебе максимально доброжелательной. Но жесткой, если потребуется, конечно!
- Все пугаете! – Алина не теряла оптимизма. – А я вовсе не хочу пугаться. Вот не хочу и все тут! Просто потому, что я Вам доверяю. Вы хорошая, я это чувствую. И еще, я помню, что Вы спасли меня. Поэтому я точно знаю, что мне совершенно незачем Вас бояться.
- Спасибо, Алина! – улыбнулась Ортия. И сказала, подмигнув своей воспитаннице:
- Твоя «мобилка» при тебе? Дай-ка мне ее сюда!
Алина встала из-за стола, подошла к креслу, где лежали ее пиджак и галстук, и достала из кармана указанный предмет. Речь шла об устройстве типа универсального телефона-коммуникатора, предназначенного не только для голосовой связи воспитанниц друг с другом и с учителями и рассылки ими друг другу небольших письменных оповещений, но и для контроля их местонахождения. Все сотрудники Центра и его воспитанницы обязаны были держать при себе этот небольшой аппарат, в целях безопасности. В случае необходимости, дежурный педагог Центра, а также директор и его заместители имели право проверить на специальном координатном информатории, связанном с системой спутниковой связи, где именно находится тот или иной человек, за жизнь и здоровье которого они отвечают. Это позволяло предотвратить несчастные случаи, не давало заблудиться, и вообще специфическая «мобильная» связь внутри Центра давала массу возможностей и особое ощущение единства всех тех, кто был связан с этим, безусловно, благим учреждением, находившимся под личным покровительством Его Императорского Величества Константина. Того самого Константина, которого, за склонность к деятельному сокрытию Его собственной многообразной деятельности, по улучшению жизни подданных, неофициально именовали Скромным. :-)
Ортия поднялась из-за стола и, взяв из рук воспитанницы этот аппарат, набрала на «мобилке» Алины какой-то номер, и тут же аналогичный стандартный телефон мягко зажужжал зуммером, завибрировал в кармане форменного пиджака, накинутого на худенькие плечи Росинки. Воспитательница молча протянула руку, и девочка, вынув жужжащий аппарат из кармана, подала его. На экране высветился пользовательский номер воспитанницы. Диана, не говоря ни слова, «сохранила» его в памяти, снабдив пометкой «Росинка». А потом, так же молча, сохранила набираемый номер в телефоне, с которого звонила, обозначив адресата будущих звонков, как «Ортия». :-)
- Вы... хотите, чтобы я Вам звонила напрямую?! – Алина широко раскрыла глаза. В Центре воспитанницам разрешалось записывать телефонные номера, например, чтобы позвонить друг другу. Но в части общения по линии «Старший-младший», считалось, что это педагоги и воспитатели должны звонить своим воспитанницам, а вовсе не наоборот. В принципе, никто и никогда не запрещал любой из воспитательниц сообщать свой номер девочке, с которой предполагалось работать особенно серьезно. Но вот так, даже не продиктовать, а собственноручно «вбить» свой номер в память телефона воспитанницы из другой группы?! Это было знаком особого доверия, допустимым только между особенно близкими людьми, почти друзьями.
- Обязательно, - тихо, но внушительным тоном произнесла Старшая. – В любое время дня и ночи. В случае недомогания, дурных мыслей, или любых неприятностей, звони мне немедленно. Я первая хочу быть в курсе всего того, что с тобою происходит. Хотя бы для того, чтобы вовремя тебя защитить от... Да от чего угодно! Прости, но я сегодня уже сделала одну глупость, и больше не собираюсь повторять собственных ошибок!
- Спасибо, - тихо сказала Алина. – Вы так добры и заботливы...
- Просто я хочу, чтобы у тебя все было хорошо, - серьезно сказала Диана. – И еще, чтобы ты мне доверяла. Во всем. Хотя бы так, как я доверяю тебе.
- Я постараюсь! – искренне сказала Алина в ответ.
- Не волнуйся, у нас с тобою все получится! – улыбнулась Ортия, и снова как-то заговорщически подмигнула девочке. – А теперь, давай немного поговорим о твоих перспективах...
*Покровкин Апполинарий Евгеньевич – дизайнер модной одежды, стилист, специалист по истории моды и стиля. Читает лекции по истории костюма в Московском Университете. – прим. Автора.
**Эту фразу с испанского можно весьма примерно перевести как «Моя милая девочка-подружка». Впрочем, Автор, приводя в тексте настоящего повествования напыщенные иностранные фразы, ни в чем не уверен. Для справки, Автор ОФИЦИАЛЬНО совершенно не владеет ни испанским, ни английским, ни французским, ни прочими иностранными языками. И ваащще, кроме поверхностного знакомства с упрощенной версией Русского э-э-э... «не слишком цензурного» :-) языка, никаких филологических навыков не имеет! Поэтому записывает иностранные слова так, как услышал их в процессе общения с героями повествования. Соответственно, точность передачи иностранной речи в настоящем повествовании весьма и весьма относительная. Есличо, критикуйте, тыкайте пальцАми в «ашипки» и подсказывайте, как правильно. А пока что приношу свои извинения Досточтимым Филологам, которые кривятся многоопытным лицом, читая всяческую псевдоиностранную (и не только! :-) ) ахинею, здесь написанную. Сорри! – прим. Автора.