Эльза Георгиевна шла с работы домой. В руках у нее был портфель с тетрадками ребят. «Так сегодня устала на работе, что дома сделать ничего не успею», - равнодушно подумала она. Идти было довольно-таки далеко, еще через кустарник, который пугал ее каждый раз своей темнотой. «Хорошо Лилии Марковне! У нее бабушка такая помощница. А мне все приходится делать по дому самой», - опять вяло подумала Эльза Георгиевна.
Приехала в деревню на практику Эльза Георгиевна лет пять назад, да так и осталась здесь после положенных три года. Замуж что-то не получалось, слишком уж холодная на вид была. Для деревенских парней она казалась не очень доступной. Сама Эльза Георгиевна подружек не завела, так в коллективе поболтает о том, о сем, а к себе никого не приглашала, прослыла старой девой. Про себя она не любила рассказывать, да и рассказывать было некому и особо нечего: садик, школа, институт. В городке, откуда она была родом, осталась только мама, бабушка умерла еще до того, как Эльза Георгиевна закончила школу. Отца она не помнила: мама ей о нем никогда не рассказывала. «Что за тайна была у мамы? Отчего, когда я ее спрашивала об отце, у нее лицо становилось белым, а губы сжатыми, руки на коленях сходились «замком». Видимо, уж очень ей насолил этот человек», - не раз про себя говорила Эльза Георгиевна.
Шла Эльза Георгиевна сегодня как-то уж очень медленно. Заглянула по пути в магазин: «Здравствуйте! Что нового у вас привезли?» Знакомая продавщица достала из-под прилавка колбасу и рыбу. «Вот, оставила для Вас, Эльза Георгиевна! Думала, зайдете пораньше, хорошо еще я на смене задержалась», - весело и громко говорила продавщица Валя. У нее сын учился в классе, где Эльза Георгиевна вела уроки немецкого языка. Мальчик был бестолковый, учился плохо, поэтому его мама Валя задабривала учителей дефицитными товарами.
Неожиданно для себя Эльза Георгиевна сказала Вале: «Хотите я буду заниматься дополнительно с Вашим мальчиком?» «Ой, что Вы! Не надо ему никаких дополнительных занятий! Дай Бог школу закончит, пойдет в шофера, будет деньгу заколачивать, как его папаша!»- захохотала белозубым накрашенным ртом Валя.
Эльза Георгиевна удивленно посмотрела на Валю: она знала, что у нее нет мужа. Ничего не сказав по этому поводу, попрощавшись, она тихонько пошла домой.
В почтовом ящике лежало одно письмо и открытка. Письмо было от мамы, а на открытку взглянула мельком, отложив ее в сторону. Мать писала, что в городке у них каждый день идут какие-то митинги, люди на фабрике бастуют, а она дает уроки кройки и шитья на дому. Мать Эльзы Георгиевны была швеей. «Вчера мальчишки между собой во дворе говорили, что в городском парке собирается вся молодежь, там так интересно. Я знаю этих мальчиков, они из хороших семей, но последнее время очень ведут себя вызывающе. Вечерами стало просто невозможно», - писала в письме мама – «Продукты, правда, достаю. Но поговаривают про карточки. Как ты там, в своей деревне? Может, домой приедешь? Здесь тебя на работу возьмут».
Эльза Георгиевна внезапно подумала: «А ведь мама в первый раз зовет меня домой. Раньше она даже не заикалась о том, чтобы ее дочь приехала жить обратно домой». Даже в отпуск Эльза Георгиевна ездила по путевке в дома отдыха, а домой по пути заезжала на пару дней. После окончания института Эльза Георгиевна хотела остаться в городе и работать в том же институте, где училась. Но неожиданно для нее мать категорически стала возражать. По распределению Эльза Георгиевна не должна была ехать в деревню, а ее оставляли дома, как отличницу. Но решение матери было категоричным. От обиды Эльза Георгиевна выбрала самую дальнюю деревню и уехала туда. Сначала очень тосковала по родному городу и друзьям, потом привыкла, к одиночеству, тишине и к сельским людям. Жила, работала и все ждала чего-то. «И вот! Оно! Что же заставило так резко изменить решение матери?»- внутренний голос говорил Эльзе Георгиевне, что ей не надо ехать . « Но там же мама, зря она не будет меня с места сбивать! Завтра переговорю с директрисой, все обдумаю и приму решение», - решила Эльза Георгиевна.
-Ну! Вот и все! Я свободна, завтра буду дома, - про себя говорила Эльза
Георгиевна.
После всех переговоров на работе она выклянчила отпуск на неделю.
В родной город приехала рано утром. Автобусы еще не ходили, пришлось брать такси. В доме, где она всю свою жизнь прожила было тихо и как-то смутно-тревожно. Поднявшись на пятый этаж, Эльза Георгиевна позвонила в дверь родного дома. Долго никто не открывал. Наконец к двери кто-то тихонько подошел, посмотрел в «глазок» и побежал обратно в комнаты. Через минут пять дверь открыла ей ее мать. Выглядела она странно: вся какая-то взъерошенная и испуганная.
- Мам, ты чего? Не узнаешь меня? Я же приехала по твоей просьбе, - улыбнулась Эльза Георгиевна.
-Ты получила открытку? – тихо спросила мать.
-Какую открытку? Ах, да! Но я ее еще не читала. Письмо прочла и сразу к тебе! – тихо говорила Эльза Георгиевна, снимая сапоги и пальто.
-Значит, ты так ничего и не знаешь. Не надо мне, не надо было, писать это письмо! – заплакала вдруг мать.
Эльза Георгиевна смотрела на нее, ничего не понимая. Потом тихонько обняла мать и сказала:
-Может, чаем напоишь? Я немного устала с дороги.
-Хорошо. Пойдем, – пригласила мать дочку в комнату.
На кухне мать вдруг быстро-быстро заговорила:
-Эта открытка пришла месяц назад. Но я все тянула с ее отправкой тебе, Эля! Ты не представляешь, как мне стало страшно за тебя! Он опять появился в нашей жизни!
- Кто Он? –
- Тот человек. Слушай, я не могу больше скрывать. Ты должна знать все. Садись и, не перебивая, слушай. Когда мне было восемнадцать лет, мы жили в другом месте. Не в этом районе города. Я только что поступила в институт, а мама моя работала на заводе. Жили мы с ней вдвоем: отца моего я не помню. Его убили на войне. Все было как – то спокойно и размеренно. Правда, комната в коммуналке была небольшая, но уютная. Соседи тоже неплохие. Но однажды к соседям приехала племянница . Она была красива, нарядна и весела. Пожила всего неделю, но всем хватило, как на десять лет. Это было что-то! Каждый вечер она уходила, ночью вваливалась пьяная. Терпение у всех уже лопнуло. Однажды вечером, после ухода Жанны, так звали эту девушку, собрались все жильцы коммуналки на кухне: решили сказать родственникам этой девушки, чтобы ее урезонили. Что там, у соседей произошло, не знаю, но Жанна исчезла на другой день. Мы все вскоре забыли про нее, занимались своими делами. Но через год в дверь постучали. Дверь открыла я, так как занятия у меня были вечером, а в квартире никого не было. В проеме двери стоял высокий молодой человек, в руках он держал какой-то сверток.
- Здравствуйте! Вы к кому? – спросила я. Он назвал фамилию соседей, у которых жила Жанна.
-Но они полгода назад получили жилье и уехали! Адреса их я не знаю, – удивленно сказала я.
Мы так и стояли на пороге. Я не хотела впускать этого человека в дом. Что-то в нем было страшное.
Он ничего больше не сказал, резко сунул в руки мне этот сверток и ушел. Я стояла ошарашенная, крикнула, чтобы он вернулся. Но все произошло так быстро, он исчез. Тем более была зима, надо было надеть пальто. В руках у меня был сверток. И вдруг там кто-то внутри заплакал. Боже! Это был младенец! Девочка! Вскоре пришла моя мама, я ей все рассказала.
-Мы никуда не пойдем. Пусть это будет наша дочка. – сказала мать. Мы все оформили, как будто это моя дочь. Соседей уже никого не было: дом шел под снос. Мама сходила куда-то, выправила документы, мы переехали в другой район города, где по просьбе мамы дали жилье. Я перевелась в институте на вечернее отделение, днем работала в ателье женского платья. Вот так и вырастили тебя. Я не знаю, кто твой отец. В открытке, что пришла месяц назад написано, что он хочет встретиться с тобой. Завтра он приезжает. Мне страшно, Эля! Как он нашел нас! Я же никому ничего не говорила! Что ты молчишь!? Ты моя и только моя! Я все перенесла, сменила фамилию, мы обе с твоей бабушкой хранили эту тайну: как объяснишь людям такое!
Эльза Георгиевна сидела на стуле и молчала. Она не могла даже говорить, так ей было больно.
-Значит, я не твоя дочь, – прошептала она еле слышно. В груди у Эльзы Георгиевны что-то сжалось, а потом стало горячо и нестерпимо больно. Мать с испугом смотрела на белое лицо Эльзы. Потом схватила телефонную трубку, вызвала «скорую». Эльза Георгиевна долго лежала в больнице.
После выписки из больницы, Эльза Георгиев поехала обратно в деревню, на работу. Матери, Ирине Марковне, она сказала:
- Я счастлива, что ты у меня есть! Мы будем жить с тобой долго, долго! И нам ничего не страшно! Я буду к тебе приезжать часто - часто! Я так рада, что у нас с тобой больше нет тайн! И не бойся ничего, мы с тобой теперь, мамуля, сильные, как никогда! А я поеду к себе, чтобы осмыслить в деревенской тиши все эти новости!
Человек, который написал открытку, так и не появился. Позже они узнала, что молодой человек не был отцом Эльзы, ему отдала девочку сама Жанна, которая уехала с очередным клиентом куда-то, попросила занести родителям, не зная, что те сменили адрес. Знал Жанну тот человек по компании, в которую входили «избранные», так себя они называли. Просто хотел узнать судьбу девочки, которая не нужна была матери, а дед с бабушкой рукой махнули на свою дочь непутевую.
Всю оставшуюся жизнь Ирина Марковна себя корила: «Не надо мне, не надо было! Ничего не надо было говорить Эле! От страха, что я ее потеряю, чуть не потеряла ее навсегда!»