Гемма был рад своему выбору. Место для наблюдения за турниром было просто превосходным. Не роскошным и не очень удобным, но достаточно оживленным, как он и любил. Трибуны располагались по обе стороны от ристалища, разводя по разные стороны чернь и господ, соответственно. А инквизитор восседал среди горожан, заезжих купцов и крестьян. И не только как человек, происходивший из простонародья, но еще и как мудрый пастырь. Южная трибуна вмещала в себя многих и многих. Дети, наемники, ремесленники, кухарки, шлюхи, а также дож и Конрад наблюдали за действом именно с нее. К ним присоединился и расчетливый Гемма. Место это было куда более шумным, чем Северная трибуна для знати, более тесным и куда более грязным. Но за то не напоминало склеп, набитый жеманными рыцарями с лицами из равнодушного мрамора и их дамами с унылыми наштукатуренными мордашками. Здесь царил азарт, лились песни, эль и вино. А главное, говорили правду. Не всегда приятную, но все же.
-Кавалер Эллисарио Дрейк из Колосии! - Вторил брат Алескандр Зигфриду Лёвину, выступавшему сегодня как в роли герольда. Клирик сидел как всегда слева от Геммы, так как был склонен орать, а именно левое ухо инквизитора слышало куда хуже правого. Кавалер Дрейк выехал на темно-гнедом жеребце в желто-зеленой попоне и снял с головы глухой турнирный шлем, увенчанный драконьими крыльями. Его доспехи сочетали в себе кольчугу, стальную чешую и латные доспехи, а геральдический плащ вторил конской попоне, как цветом, так и символом зеленого дракона на нем. Его лицо, обрамлённое кольчужным капюшоном, помимо длинных черных усов, ни чем особенным не выделялось.
Справа от Геммы восседали Конрад и сам дон Бальтазар, передававшие друг другу крынку с вином. Оба друга громко смеялись и время от времени отпускали куртуазные, но от того не менее пошлые комментарии о происходящем. Красные Топоры охраняли трибуну снизу и сверху, а прямо за спиной инквизитора маячил арбалетчик дожеской гвардии.
Сер Карган Лонгсорд! - Объявил Зиги. - У него не самый лучший конь! И не самые аккуратные бакенбарды! Его плащ похож на плед моей бабушки! Но то, как он владеет мечом, заставит вас забыть об этих неприятностях! - Буря восторженных оваций охватила обе трибуны, хотя Северную и с некоторым отставанием. Да, на такого коня не то чтобы рыцарь не сел, им мог побрезговать даже эстрадиот. Клечатый, желто - коричневый плащ удерживался на его плечах большой медной фибулой. Он был из грубой шерсти и, похоже, что знавал лучшие времена. Доспехи сера Каргана также имели и иных хозяев, как и большой седельный меч, с гербом его клана на яблоке. Однако в глазах простолюдинов, это рождало только еще большее сочувствие к рыцарю из Ирия.
Далее пронеслись рыцари Симаргла, считавшиеся как лучшими войнами Маркуса, так и верными мечами Инквизиции. Гемма наблюдал за ними с едва скрываемой гордостью, зная, что еще одна пара глаз смотрит на них точно также. И напрасно.
-Святослав из Заречья, витязь Красного Сокола! - Объявил княжеский братец уже без иронии. - Я бы сказал что-нибудь о его странной прическе и нравах, но его сабля говорит вперед своего господина. - Всадник в позолоченном шлеме и ламмелярном панцире снял свое богатое оголовье, украшенное алым флажком. Скуластое и грубое лицо варвара украшали длинные золотые усы, такого же цвета были его кустистые брови и прядь волос, венчавшая макушку. На вид он был уже не молод, хотя на это мог сказаться и образ его жизни. Конь под высоким седлом варвара был мускулистым и толстоногим, однако казался низковатым по рыцарским меркам. Его, увенчанное алым прапорцем, копье также было необычно узким, а сабля и вовсе казалась лунарской по происхождению. Народ встречал витязя приветливо, но сдержанно. Конечно, он не был мифическим кентавром, псеглавцем из бабушкиных сказок, или, того хуже – лунарком! Но в глазах имперцев он также происходил с Востока - загадочного и опасного.
Князь лично объявил о начале турнира в честь славного города Тоттенбурга. И всадники стали тянуть жребий. Дрейк и усатый варвар должны были биться первыми, а потому водрузив шлема на головы, они разъехались по разные стороны ристалища. Красно-синий флаг с грифоном и мантикорой дрогнул в руках Зигфрида, и кавалеры погнали жеребцов в галоп. Серое небо, отражаясь в железе, обесценивая его блеск. А золото казалось фальшивым и мутным. Кони на бегу громоподобно храпели и терзали окованными копытами бледный песок. Копья опустились и с грохотом расшиблись о щиты. Проскакав мимо друг друга, всадники вернулись к своим оруженосцам. Те протягивали им новые копья, однако переглянувшись, поединщики разом достали мечи. Не турнирные, а самые что ни на есть боевые. Лица обоих всадников были скрыты, но они оба от души улыбались. Святослав бросил свой красный круглый щит слугам и, развернув коня, бросился на Дрейка. Тот в свою очередь, подгоняя шпорами жеребца, выставил перед собою треугольный щит и водрузил меч на одоспешенное плечо. Варвар на скаку неожиданно поднялся в седле, а затем в вовсе запрыгнул на него, встав обоими ногами. Рыцарь Черного Дракона собирался сбить его оттуда ударом щита, однако Красный Сокол отпустил повисшую на темляке саблю и прыгнул на Дрейка. Турнирные седла имперских рыцарей были лишены задней луки и оба всадника повалились наземь. Пегасиец рухнул спиной на твердый песок, чуть - было не потеряв сознания, а варвар перекатился кувырком через плечо и тут же оказался на ногах. Это было не по правилам турнира, но публика подняла гром оваций. Подняв одоспешенные руки к небу, Святослав издал победный клич и обернулся к побежденному. Дрейк мотал головой и тяжело кашлял. Из дыхательных щелей его шлема вылетали кровь песок, а сам рыцарь пытался схватить свою грудь стальными ладонями. Витязь подскочил к нему и попытался снять с его головы крылатое оголовье, однако ремешок шлема никак не поддавался и варвар вынул засапожный нож.
-Стой! Стой! - Гремело над Святославом. - Снимайся,снимайся, снимайся! - Причетал он, поднося клинок к ремешку. И вдруг, сквозь окружающий его рев, варвар различил до боли знакомый звук. Шелест, похожий на трение ветки о ветку. И едва различимый свист. До боли знакомый звук. Он едва ли мог различить свое хриплое дыхание и грохот взбудораженного сердца. Но теперь заметил, что оно останавливается. Продолжая стоять на одном колене, Святослав закончил движение ножом и сорвал с головы рыцаря шлем с драконьими крыльями. Ноги подвели его, и витязь медленно упал на спину, рядом с поверженным кавалером. Теперь он хватал ртом воздух также жадно, как и его поединщик. Залитыми потом глазами Красный Сокол разглядел торчащий из его подмышки арбалетный болт. Боковым зрением он видел, как на ристалище выбегают какие-то люди, и то, как Дрейк неуверенно поднявшись, трясет его за плечи и что-то ему говорит. Звуки вокруг пропали.
Какой-то неразборчивый хрип вырвался вместе с кровью из пересохшего горла Святослава. И бросив последний взгляд в пустое и серое небо, варвар скончался. Дрейк яростно кричал, князь и кнехты пытались всех успокоить. И только один лишь голос был спокоен. Негромкий и размеренный, он прозвучал на удивление отчетливо. И казалось, его слышали все во всех концах ристалища.
-Достаточно смертей, не так ли? - Говоривший был мужчиной, закутанным в темный плащ. Ростом он был невысок, однако длинные одежды делали его неестественно стройным. Незнакомец сбросил ветхую хламиду, явив собравшимся свой фиолетовый наряд из лунарского шелка. Широкий пояс, наручи и остроконечные сапоги на нем были из черной кожи, блестевшей под стать его вороненной кольчуге. В ножнах покоились кривой кинжал, палаш с изогнутой рукоятью отнюдь не имперской работы, а в руках была двуручная сабля. Бледная кожа, серебряная серьга в чуть заостренном ухе и длинные, иссиня - черные волосы, завершали образ лунарка, столь привычный в глазах человека. - Я вестник Аль - Гула Второго, кагана Черепахового Котла, шаха Лунарского архипелага и моего возлюбленного отца. - Продолжал он все также негромко, однако его, по - прежнему, слышали все собравшиеся. Кнехты взяли его в широкое кольцо, держа тяжелые глефы и вулги наготове. Народ притих, а над трибунами поднялись сразу три высокие мужские фигуры. Князь, дож и инквизитор. Все трое то глядели на вестника, то бросали косые взгляды друг на друга. Кто-то должен был заговорить первым. Маркус внимательно рассматривал лицо незваного гостя и наконец, улыбнулся.
-И что же привело лунарского царевича в мой город? - Он театрально взмахнул тяжелой ладонью.
-Не что иное, как меч – символ войны, – царевич с показной печалью склонил голову и поднял над головой клинок вверх рукоятью, - и ультиматум – как знак возможного мира.
-« Меч моего отца-Димахер!» - Дож быстро пришёл в себя и решил перехватить инициативу, - И в чем же твой ультиматум? - крынка с вином была все еще в его руке, и он жадно отпил из нее. Вино потекло по обрамленным бородкой губам Бальтазара, сделав его похожим на кровопийцу из древних легенд.
-Вас трое, господа. А послание одно. Кому мне его передать? - Лунарк поднял свиток над головой.
-Со мной ты поговоришь разве что на пытках. - Подал голос Гемма. – Но, не забегая вперед, предлагаю огласить послание прилюдно. - Дож и князь разом кивнули. Инквизитор говорил дело. Царевич оскалился белозубой улыбкой и продолжил.
-Вольному граду Тоттенбургу. Его правителям, выборному и наследному. А также его народу, вольному и невольному. Я написавший сие, каган Черепахового котла и шах Лунарского архипелага Аль - Гулл Второй, доношу до вас свое СЛОВО, и не говорите потом, что не слышали ЕГО! Моя возлюбленная дочь, прозванная людьми Луной, удерживается в стенах вашего города против своего согласия и МОЕЙ, отцовской на то воли! Верните ее МНЕ до окончания этой седьмицы или познайте МОЙ гнев. МОЙ флот в суточном переходе от вашего города, а МОИ войны уже грезят битвой и грабежом. Я не оставлю от вашего города ни камня в случае отказа, и помилую во согласие... - Тяжелые слова летели с вощенного пергамента на головы людей простых и знатных. И в глазах их стояли горящие дома, носились черные тени с голодными взглядами и жадными до крови клинками. А уши переполнял звон стали, предсмертные крики мужчин и беспомощные вопли женщин. Грохот цепей и бой барабана. Кровью и слезами был писан для них вощенный пергамент, и криком стервятника казался им мелодичный голос царевича.-... повинуйтесь, или познайте мой гнев! - Лунарк закончив, склонил голову. Ожидал ли он кары за резкие слова, скорбил ли об ужасах возможной войны, или по-братски сочувствовал старшей сестре? Это осталось загадкой.
-Вот оно что?! - Гемма по-волчьи улыбнулся. - Так значит, я был прав по отношению к ней?!
-Суд божий, да Маркус?! - Дож в ярости бросил осущённую крынку. - Мой лучший мечник пропал из-за твоей лжи! А теперь ты хочешь, чтобы мы все из-за нее сгинули?!
-Нет. - Князь был абсолютно спокоен. - И я готов биться до смерти за то, чтобы Луна вернулась к своему отцу.
-Вызов принят! - Конрад поднялся рядом с Бальтазаром. - Двуручные мечи, если ты всё ещё не против?! И завтрашняя обедня, если тебя не затруднит?!