Первокурсник Птахин на воскресенье девушку в кафе пригласил. А теперь он безрадостно обнимал дряхлую студенческую кровать и думал, как разжиться деньгами. Предполагать возникновение купюр из воздуха было дичайшей наивностью, однако других вариантов боженька послал не густо: лишь родительская помощь… Эх, родителям самим сейчас в деревне не сладко – перестройка и туда вселенский хаос приволокла!
Оставалось уповать на какую-нибудь шабашку. Впрочем, и здесь… сокурсники вот отправились вагоны разгружать… его не взяли, хлипкий он работник, сляжет под первым же мешком. Кому надо за «того парня» горбатиться?..
От нерадостных мыслей Птахина вдруг отвлекли – в комнату ввалились одногруппники: внушительных размеров здоровяк по прозвищу Кремень и смугловатый чернявый Аркаша – разбитной вездесущий говорун.
- Чё страдаешь, Птаха? – оглядев мрачного сотоварища, полюбопытствовал Кремень.
Отеческий тон гостей Птахина обескуражил: за три месяца учёбы он с этой парочкой близко не сошёлся. Хотя по отношению к Кремню испытывал тайную зависть – повезло человеку: здоровый, пробивной, в себе уверенный! Опять же, прозвищем серьёзным наградили - поскольку о собственной уверенности тот распространялся громко и авторитетно: «Я в любом деле – Кремень!» Никто, правда, не проверял, так это или не так… Да какие могут сомнения быть, если перед тобой «двустворчатый шкаф»?
И вот этот самый Кремень его несчастной судьбой интересуется.
- Деньжат бы где надыбать? – страдальческим голосом поведал о своей беде Птахин.
Следом опять произошло удивительное: глаза гостей вспыхнули с такой невообразимой радостью, будто Птахин одарил их миллионом.
- Ты по адресу, дружище! – Аркаша с присущей ему энергичностью сел рядом на стул, обозначил лицом таинственность:
– Есть клёвая непыльная работёнка.
Он специально выждал паузу, которая полагается при грандиозном объявлении, и когда Птахин весь замер в трепетном слушании, пояснил:
- Наняться общественными контролёрами!
- Кем?!
- Общественными контролёрами.
К удивлению товарищей Птахин оказался единственным жителем Воронежа, который был не в курсе насчёт общественных контролёров. Ему посоветовали как можно скорее переместиться в манящую реальность.
- Безбилетников по троллейбусам будем шерстить!
- Мы ж студенты, - Птахин никак не мог охватить сути дела.
- Контролёрами обще-ствен-ными, – пояснил Аркаша, делая упор на слове «общественными». – Ими кто хочешь может стать.
- Всё население Воронежа знает что к чему, а Птахин – нет, – не сдержался фыркнуть Кремень. – Деревня!
- Погоди, погоди, Кремень, – вкрадчиво укорил его Аркаша. – "Деревня!Деревня!" Человека нужно капитально просветить, без суеты.
Птахин закивал головой – именно так. Просветить, и желательно, по-человечески.
- Поясняю для отсталых сельхозэлементов! – Аркаша с напускной театральностью развёл перед собой руками, словно ощупывал невидимый шар, витающий в пространстве между ним и Птахиным, а затем по ходу слов перешёл на бойкую и многообразную жестикуляцию:
– Дело оптяпывается элементарно: в троллейбусном депо закупаем три пачки штрафных талонов. Расходы пустяк – вложимся по сто рублей, зато нам выписывают удостоверения, и мы имеем право штрафовать «зайцев».
- И где… заработок будет? – негромко спросил Птахин.
- Ты как дурачок. Штраф целиком в нашу пользу! – Аркаша постучал себя в грудь. – Пятерик с безбилетного рыла - соображаешь, какая доходность? За вложенный рубль вернём пять... Фантастика! Банки от зависти слюнями захлебнутся.
Кремень, хоть и далек был от понятий о банковском наваре, тоже не сомневался, что банкиры пустят горькие слёзы, если узнают о такой доходности. Он пребывал в восторге и всем видом зазывал Птахина тоже подключиться к восторгу.
Аркаша бросил стул и стоя ораторствовал:
– Зайцы – вот источник нашего процветания! Ловим безбилетников, и каждого на кукан, падлу! Пусть попробует не раскошелиться.
Зажигательная речь Аркаши и впрямь рисовала выбивание денег делом лёгким и непыльным. У Кремня в жадном охотничьем азарте засверкали глаза, заелозили кулаки.
Птахин колебался. Поиметь взамен каждого рубля пять – очень недурно, особенно в его скудном положении, но смущали два очевидных факта. Лично из него контролёр никакой. Любой среднестатистический восьмиклассник такого контролёра отправит на любое количество букв без угрозы получить за свою наглость хорошего леща. И потом, нужные для дела сто рублей у него отсутствовали.
Птахин набрался духу озвучить первое сомнение:
- Я… вообще-то… мало кого смогу… оштрафовать…
- Неотвратимость финансового наказания будет олицетворять Кремень, – Аркаша указал на кулаки товарища и состроил испуганные глаза. Округлять глаза было излишним, ибо значительность наблюдаемых кулаков в рекламе не нуждалась – такие кулачищи припечатают как кувалдой.
Здоровяк Кремень не выдержал больше своей молчаливой роли, потряс предметом гордости.
- Клиента окучивать буду я. Вот этими собственными руками!
– Именно, – поддакнул Аркаша. – И если люди не захотят знакомства поближе, то достанут нам свои денежки!
Внушительный аргумент несколько укрепил слабый дух Птахина. Дураку ясно - отказников перед такими кулачищами наберётся не много.
- Ну что, идёшь к нам в долю? – в лоб спросил Аркаша.
Оба товарища почему-то смотрели на Птахина с великой надеждой, отчего тот смутился – чем он её сможет оправдать?
- У меня… и ста рублей нет, - виновато выдавил Птахин.
Однако признанием Птахина будущие компаньоны ни капельки не расстроились.
- А вот это ты видел? – выкрикнул Аркаша и достал из кармана какую-то бумажку. – Ты богат как Буратино!.. Перевод. На пятьсот рублей!
Тут Птахин сообразил, что родители в деревне наверняка закололи свинью и первым делом послали ему помощь – иначе откуда деньгам взяться? Он тотчас вспомнил о девушке, которая согласилась сходить с ним в кафе. Нужда искать деньги с чудесным появлением перевода отошла прочь, но отступать было поздно. Последним аргументом на чаше весов «за» была мысль, что его, Птахина, теперь сочтут полноценным членом компании, где верховодят амбал Кремень и ловкий говорливый Аркаша. Такая авторитетная сопричастность ему не повредит.
- Согласен, - сказал Птахин.
- Видал! – Аркаша торжествующе ткнул Кремня в бок. – Наш человек. А ты сомневался.
Птахин не успел целиком зардеться от счастья, как Аркаша мгновенно насел на него с просьбой:
- Мы сейчас на мели, в отличие от тебя. Я надеюсь, ты компаньонам в старте поможешь? Три сотни на всё про всё... Ну, у тебя целых пятьсот!..
Такая корректировка обстоятельств Птахина нисколько не обрадовала. Он попытался оставить свои деньги при себе.
– А зачем каждому по пачке?.. Может, одну пока… для эксперимента?
Ему растолковали ошибочность этой мысли.
- Думаешь, в депо дурачьё сидит? У них правило: на одно удостоверение минимум одна пачка. Иначе за сто рублей можно пятьсот удостоверений выдать, и будут все бесплатно ездить!
- У меня… так если триста вычесть… опять денег почти не останется?
- Не сомневайся – бабки поднимем как с куста, – Аркаша почуял результат агитации и едва не переходил на крик. – Доходность дела фа-нтасти-ческ-ая!
Птахин понял, что сдерживать натиск он больше не в силах.
* * *
Три пачки пронумерованных штрафных квитков молодым энергичным людям выписали с превеликим удовольствием, потому как взамен этих квитков троллейбусному депо сразу притекли живые деньги. Удостоверения общественных контролёров тоже появились на свет в мгновение ока – едва студенты продиктовали в окошечко фамилии.
Кремень, едва заполучил в руки корочки с печатью, тут же перехватил у Аркаши инициативу: не отходя далеко от кассы, он организовал боевитой контролёрской ячейке инструктаж.
- Первым шорох поднимать будешь ты! – начальственно ткнул он в худосочного Птахина. – Станешь у первой двери и кукарекнешь что-нибудь про контроль. Мол, готовьте билеты, дорогие граждане.
Птахин было возразил, что с его габаритами эффекта среди пассажиров ожидать не стоит, но Кремень нисколько не смутился.
- На это и рассчитано. Такому плюгавчику оплачивать штраф никто не побежит!
Слова Кремня больно обидели Птахина, но он постарался обиду загасить.
- Зато сработает эффект паники. Затем ты от средних дверей – тоже про контроль! – Кремень ткнул в Аркашу свой внушительный палец. - Безбилетники задёргаются и в поисках спасения начнут перетекать на заднюю площадку, к дверям. А там уж дело предоставьте мне. Окучу по высшему разряду!
У Птахина на сердце отлегло – разок-другой кукарекнуть про контроль, чтобы рубль превратился в пять, он готов.
Вечером Птахин преисполнился радужных мечтаний, как вложенные им деньги окупятся с фантастической доходностью. Как сводит он девушку в кафе, и очень забавно расскажет ей про боевую компанию, которая ловит безбилетников. И что он не последний там человек, а совсем наоборот, Кремень с Аркашей - его должники. Словом, в воображении Птахина наступали привлекательные времена…
Беда обрушилась следующим же утром - как снег на голову. Едва Птахин повстречал в коридоре новоиспечённого компаньона Аркашу, тот выпалил:
- Слышал? Кремень ногу сломал! Со второго этажа сиганул и...
Пока Птахин соображал, какой урон их боевитой компании нанесёт отсутствие главного тяжеловеса, Аркаша неунывающим голосом доложил, что он лично с общественным контролёрством завязывает – подастся разгружать вагоны.
- Работёнка пыльная, но что поделаешь? – сказал он с видом человека, добровольно громоздящего на себя тяжкий крест и, как ни в чём не бывало, сунул в руки Птахина нумерованную книжечку.
- Держи вот мои квитки! Целёхонькие... Ты тему всё равно отбивать будешь, а я с тобой в расчёте.
Дожидаться какого-либо протеста и вообще, ответной реакции, Аркаша не стал – безмятежно показал рукой «чао!» и шагнул в сторону.
Дело для Птахина приняло очень скверный оборот – почти вся родительская помощь оказалась вложенной в штрафные книжки, а менять их на живые деньги способен только Кремень. «Пройти что ли, по общаге – сбагрить?.. - подумал в тоске Птахин и сам себя остановил. – Дурачков не сыщется, только на смех поднимут». Как ни верти, сидеть ему на бобах! И хорошо, если до выздоровления Кремня.
Единственным положительным моментом этого «идиотского предприятия» Птахин нащупал возможность бесплатно ездить в институт – с удостоверением общественного контролёра. На душе чуть-чуть полегчало…
* * *
Следующим днём Птахин вошёл в троллейбус и как можно небрежнее махнул удостоверением, вроде как, свои едут. Он полагал раствориться среди пассажиров, но спокойствие общественного контролёра в планы кондукторши не входило. Она очень даже обрадовалась появлению союзнических сил.
- Товарищ контролёр, вон та харя задаром едет! Надо меры принять.
И ткнула рукой в глубь салона.
Птахин похолодел. Случилось то, чего он и предположить не мог – его призвали обеспечить законность проезда!
Студент-контролёр боязливо осмотрелся по направлению руки – харя действительно была Харей. С разбойничьей щетиной, красно-мясистая, в фиолетовых разводах – будто огромный помидор, несколько подгнивший и несколько помятый. Глаза Хари сверкали от торжествующей и наглой беззаботности…
Уняв противную дрожь в коленках, Птахин направился исполнять священный долг, предписанный ему чёртовым удостоверением. Он лелеял план, что сейчас уже будет остановка и тогда он просто выскочит в ближайшую дверь. Чихать ему на общественное мнение, плевать на смех в спину! К таким харям Кремень должен подходить, с кулаками-кувалдами.
Но троллейбус стоял на светофоре, а пассажиры во все глаза следили за каждым движением контролёра. Гнусная измятая Харя ничего не боялась – ни кондуктора, ни контролёра, и тоже взирала на происходящее с наглым любопытством.
- Прошу немедленно оплатить проезд! – пискнул Птахин, благоразумно умалчивая про штраф. Какой тут штраф, быть бы живу с требованиями заплатить рубль!
- Как страшно! – нарочито тонко проскулила подлая безбилетная Харя, и на радость всему троллейбусу взялась юродствовать. – Только не бейте меня, товарищ контролёр!.. ладно?
- Платите. Иначе с вас взыщут и штраф! – сам того не ожидая, расхрабрился Птахин.
- Ты кто вообще? – вдруг строго, без шуток рыкнул злобный бас, и на бедного Птахина уставились два немигающих тяжеленных глаза... Пассажиры враз сделали вид, что заняты своими делами. Птахину стало страшно. Краешком глаза он уловил, что через мгновение будет уже остановка, но чёрт его дёрнул полезть за своим общественным удостоверением и достать заодно девственную пачку квитков…
Он вылетел из троллейбуса дальше, чем мог предположить. Больно ударился об асфальт, едва не расстался с институтской сумкой. Железный троллейбус не стал сочувствовать горю незадачливого контролёра – хрустнул надсадно створками, порулил дальше.
Птахин, весь горя от обиды, поднялся на ноги: «Наглая красномордная скотина!..» Институт был далеко, но Птахин решил добираться пешком. Вступить сейчас в проклятое чрево троллейбуса он никак не мог.
Вышагивая по улице, он старался изо всех сил избавиться от тяжкой горечи и думать о чём-нибудь хорошем. Получалось скверно, тем более, что Птахин не обнаружил при себе ни удостоверения, ни пачки нумерованных квитков - ещё два дня назад суливших небывалую доходность. Без малейшего сомнения, это было дело рук бессовестной и наглой Хари.
Птахина вдруг охватило предчувствие, что отобранные квиточки вместе с удостоверением даром не пропадут. Гнусная Харя наверняка обрядится в личину «общественного контролёра» и с превеликим удовольствием пойдёт вышибать с безбилетников по пятёрке. Мало какой «заяц» возжелает оставить такого контролёра с носом, а уж если учесть, что Харя не растратилась и на копейку - вот у кого доходность выйдет фантастическая!