Часы с первой получки
Рассказ
В тупике железнодорожной станции под кроной раскидистых тополей лежала бригада ремонтников вагонов. Они лениво переговаривались, поглядывая на сломанные полувагоны. Вставать не хотелось, понедельник – день тяжёлый, а в кармане пусто, да и магазины не отпускают нужный продукт – водку. Юноша, в новенькой рабочей одежде, недавно устроившийся на работу, часто поднимая левую руку, поглядывал на новенькие часы. Его глаза сверкали детской непосредственностью и чистотой. На голове поднимался хохолок русых непослушных волос. Рука с часами зависала надолго, потом медленно, как бы нехотя, опускалась вниз. Парень как бы млел, что у него есть такие чудные противоударные и водонепроницаемые часы с позолотой. Его действия вызывали у мастера Королькова раздражение и какую-то внутреннюю обиду, похожую на зависть.
- Гринька, у тебя что, гвоздь в заднем месте?
Невысокого роста, плотный, с копной чёрных волос до плеч, он был заметный среди бригады. Шесть лет назад окончил институт, ждал повышения в должности, но фортуна от него отвернулась. И сейчас, лёжа на земле, он скрипел зубами, ругая на чём стоит свет своего соперника, который отработал всего год и уже перескочил в должности опытного «волка» Александра Петровича Королькова. Он и в мыслях не допускал, что его кто-то может обойти. Зря что ли кончал техникум, а потом и институт. Нет, по всем данным, это место должно быть его, а может быть даже и выше, ведь такое образование не у каждого. Ну что толку бегать, ругаться, принимать полувагоны, составлять акты, да это может любой без образования. Александр Петрович негодовал, но виду не показывал. Он уже подумывал уволиться, да вот куда устроиться, пока не знал. Да и Тонька – жена его, молодая и не очень разбирающаяся в этом деле всю плешь переела: мол, дурак ты Сашка, люди с техникумами, десятилетками занимают должности выше, а ты тюха, матюха. Детей сумел сообразить, а вот воспитать их, прокормить? Корольков вздыхал, обещал ей всё уладить, получить повыше должность, но вот судьба – злодейка зависла над его головой.
- Гринька, новые? – спросил он парня.
- Позавчера купил. Противоударные, пылевлагонепроницаемые. Давно хотел, ещё в школе, зависть брала, когда у Васьки Воронина появились на руке. Все девчонки в нему липли – богатство, - ответил Гринька Мамочкин.
- Шух, не глядя, - засверкал глазами Корольков.
- Нет, Александр Петрович, мне свои нравятся, - потупил взгляд Гринька.
- Мальчишка! Ничего-то в жизни ты ещё не видел и не понимаешь. – Что этим хотел сказать мастер, всем было ясно. - Мы вот в армии махались, как хотели. Я однажды у одного армянина выменял новейшие. А грузин меня обманул, сунул один корпус от часов. Я знал, что у него новые с позолоченным корпусом, предложил. Он ответил: шух. Потом они с тем армянином смеялись надо мной, - улыбнулся скептически Корольков.
- Я так не хочу – жизнь игра, - процедил сквозь зубы Мамочкин и зарделся от своего откровения. – На следующий год буду поступать в институт. Папа инженером был, погиб на войне, я должен продолжать его дело.
- Наверное, и мне придётся ещё один институт кончать, если сменю место работы. А что, разве трудно учиться? Если надо уд, пригласи декана в ресторан и всё.
- Александр Петрович, - поднял от земли голову бригадир Иван Горбачов, сухощавый с острым прицелом серых глаз, - не пора ли приниматься нам за работу, ведь организация несёт убытки, сколько заплатили в этом году?
- Ты что! Из своего кармана что ли выделяешь, - ответил Корольков, - кто тут виноват, нет досок, болтов. Причина уважительная. Тебе всё равно будет получка, так что не бери в голову.
Горбачов приподнялся на руки и сказал:
- Пойду попью, в горле всё пересохло.
Он скрылся за углом строения, и вскоре появился, нехотя передвигая ноги. На станции шла обыкновенная работа: слышалось гудение тепловозов, стук сцепов о сцеп, крики по селектору.
Гринька всё так же влюблено смотрел на свои часы.
- Мама-то была очень рада, когда я принёс ей первую получку, - вздохнул он, - сразу мы пошли с ней в магазин и купили часы.
Мужики, поглядывая на наивного мальчишку, слегка улыбались. Может быть, каждый думал о чём-то своём.
- Гринька, я надеюсь у тебя часы не только противоударные, но и противомагнитные даже с позолотой. Положи на рельсу, проверим, - доверительно похлопал парня по плечу мастер Корольков.
- Не знаю, Александр Петрович, - ответил Мамочкин
- Ложи, ложи на рельсу, проверим.
Вглядываясь в лица товарищей по бригаде Гринька хотел понять не разыгрывают ли его? Но все, кто почёсывался, кто болтал с соседом. Парень снял часы и аккуратно положил их на рельсу, и стал ждать. Корольков схватил рядом лежащий ключ, взмахнул.
- Вы что задумали? – вырвался вопль у Мамочкина.
Но было поздно. Описав дугу, ключ точно опустился на часы.
- Противоударные, противомагнитные, - хихикнул Александр Петрович, - смотри Гринька, что с ними произошло. Не верь – один обман.
Мамочкин больше не произнёс ни слова, стоял и смотрел на часы или на то, что от них осталось. Молчал. Нижняя челюсть его дёргалась, а в глазах была такая жалость, такая тёмная хмарь, просто не знаешь, что бы он мог выкинуть в это мгновение.
- Не земля рождает дураков, сами рождаются, - ни к кому не обращаясь, выдавил из себя бригадир бригады, а потом спросил, - Александр Петрович, зачем же вы уж так-то? Мальчишка ведь.
- Я нечаянно, просто сорвалось. Да и что тут особенного. Он сказал, а я стукнул. Право дело, не хотел. Так получилось. На всё воля божья, - не сдавался Корольков. Сам же подумал: «Сопляк имеет такие часы, а я инженер, мастер без таких оригинальных вещей, как посмотрят на меня люди. Я женат, у меня двое детишек, но я никак не могу нажить хотя бы небольшой капиталец, даже настоящие часы».
- Александр Петрович, а вы знаете, что значили часы до войны? – вздохнул Горбачов.
- Иван Степанович, давайте не будем лесть в древность, - озлился Корольков.
«Не такая сейчас и древность. Страна ещё не оправилась от войны», - подумал бригадир.
Мамочкин медленным шагом пошёл к вагонам, залез по скобам одного, сел на край. Лёгкий ветерок с юга шевелил его русые волосы. Он будто окаменел, обдумывая что-то про себя. Горбачов не выдержал, приблизился к Гриньке.
- Гриша, - сказал он, - мать, наверное, спросит про часы. На мои. Та же марка.
- Спасибо, - ответил Мамочкин, - не надо, перебьюсь.
- Слушай, Гриша, я тоже когда-то парнем был, как ты. Заработал деньги, купил часы. Зинка, девка моя в деревне, нонешная жинка, говорила мне тогда: « Ты Ванюшка часы-то носи так, чтобы все видели. Краешек рубашки загни, пусть поблескивают. Красиво, эстетика, да и зависть вызывают у других», - а после была война, ранение, госпиталь и возвращение домой. Часы моя Зинка до сих пор хранит в шкатулке. Они ещё нормально ходят. Она говорит: «Это наша с тобой любовь и молодость, а она должна быть незабываемой».
- Иван Степанович, они мне во сне снились, да денег не было. Мама одна, а нас трое. У меня ещё две сестрёнки, - воскликнул Мамочкин и припал к широкой груди бригадира.
- Ну-ну, Гриша, разве мужики плачут.
- Я не плачу. Мне просто больно, - застеснялся Гринька, - в институт пойду. Батько изобретение не мог закончить. Чертежи, его наброски – всё хранится у меня. Он писал мне с войны: «Гриша, я не успел закончить изобретение, нужное для страны, если я погибну, закончишь ты. Осталось немного.
Горбачов не стал допытываться какое изобретение и что оно из себя представляет. Мамочкин же больше не сказал ни слова. Он снова ушёл в себя, разглядывая станцию, завод, город. И Иван Степанович почувствовал как от этого пацана, ещё совсем неоперённого, повеяло силой духа.
- Гриша, всё же возьми мои часы, пусть они будут залогом нашей дружбы, - сказал Горбачов, - я ведь твоего отца знал. Он много для меня сделал хорошего на гражданке. Правда, воевали мы с ним на разных фронтах. Он был капитан, разведчик. Его и его группу немцы вычислили и захватили, но ничего от них не добившись, казнили.
- Я думаю, не стоит делать мне такой подарок, - улыбнулся Мамочкин, - они ваши. Дружба и так будет крепкой.
Гринька слез с вагона, направился к бригаде. И на его лице уже не было той подавленности и отрешённости, как несколько минут назад.
- Спасибо, Александр Петрович, за урок. Обманул меня завод по изготовлению часов, ведь они действительно оказались не противоударные. На заводе каждые часы надо проверять тяжёлым молотом, - улыбнулся снисходительно Гринька, - оказывается обман, не стукнешь, не поймёшь.
Все рассмеялись, глядя на мастера. И он понял, как этот пацан поднялся над ним, ведь он не так прост, как ему казалось в начале. Его жёсткий юмор подкосил Королькова.
«Уволюсь, - подумал мастер, - здесь меня никто не понимает. Подумаешь, разбил часы. Пусть не выпендривается. Я что ли положил их на рельсу. Закончу ещё один институт, всё будет нормально».
Поёживаясь под взглядом рабочих, он пошёл в управление.
- Степаныч, что так и будем сидеть сложа руки? - тихо спросил Мамочкин.
- Гриша, звонить надо, трясти начальство. Под лежачий камень вода не бежит. Пошли. Наш мастер захлебнулся от зависти. У него ничего не получается в жизни, да жена ещё на него давит.
- Бог ему судья, Степаныч. Не будем об этом говорить.
Под ногами шуршал гравий, гудели провода. Слышалась селекторная перекличка дежурных по станции. Гринька вступал в новую жизнь после школы. Какова она будет, покажет время, но первый удар судьбы он принял достойно.