"Мой дядя по линии мамы - полковник полиции в отставке. Последние годы живут они с женой на даче. Провели газ, так что и зима им не страшна. Ну а я студент юридического факультета, живу в их московской квартире. Вчера старик позвонил мне, попросил заехать, посмотреть электропроводку. Стар он стал, да и не мастак дядя Лёша по электрической части.
Вечерело. Крохотный дачный посёлок жил своею жизнью. Лукавая луна осветила подвластный ей мир своим серебряным светом и он удивительно преобразился... Изумительный аромат белой сирени вскружил голову, когда , держась за руки, вошли мы в посёлок...
"Никогда не видела такой красоты, Санечка... Как в детстве у бабушки в деревне... Ах, сирень, сирень..." - тоненько и счастливо смеялась моя Надя.
А вот и дом дяди Лёши. Осенью мы с друзьями подлатали его, как могли, слепили вполне приличный фумдамент, зацементировали, утеплили стены, немного подлатали крышу. Теперь это самый настоящий дом с маленьким уютным палисадничком, в котором тётя Аня посадила свои любимые розы.
"Сынок, ну наконец-то! Тёть Аня дважды борщ разогревала. Заждались! А это что же, зазноба сердца?" - дядя, встретивший нас у калитки, заметил смущённо спрятавшуюся за моей спиной красную, как рак, Наденьку.
"Дядя Лёша, это же невеста моя, Надя. Познакомиться с вами приехала..." - говорю я, опережая события: какая там невеста, если предложение ещё не сделано.
"Хм... Что ж... Хорошо, заходи в дом, раз ты невеста..." - немного растерялся старик. Поужинав, Надя помогла тёте Ане с посудой. Затем они отправились смотреть любимый сериал, а я помог дяде повесить полку для книг, сделал что-то ещё. Разговаривая между делом, я спросил старика, было ли ему в жизни хотя бы раз по-настоящему страшно.
"Страшно? - задумался дядя. - Жизнь наша большая, конечно, было".
"Расскажи, дядь Лёша, пожалуйста" - попросил я.
"Слушай. 21 год мне был. Такой же молокосос как и ты, с той разницей, что я-то армию тогда уже отслужил. Вот тогда-то мне-вчерашнему солдату, и предложили службу в милиции. Людей тогда не хватало, поэтому меня сразу опером -то и взяли.... Эх, сынок... Много всякого-разного насмотрелся я за свои кровные 40 лет службы... Вспомнишь - так мороз по коже пупырышками до сих пор... То муж жену топором зарубит, в огороде зароет и да ходит к нам каждый день:
"Найдите и предоставьте под мои ясны очи дорогую супругу. Жить без неё не могу!" .
Но случай, о котором пойдёт сейчас речь- особый... Был тогда я уже в капитанских погонах. Городок, где служил , небольшой такой, районный . Так вот, году в восьмидесятом примерно бесследно две пятнадцатилетние девочки-подружки пропали. Искали везде. Подвалы, канализационные люки, заброшенные здания. Опрашивали бомжей, доставили в отдел и допросили всех бывших заключённых. Девочки как сквозь землю провалились. Искали их долго... Следов же просто никаких... Фото девочек были расклеены повсюду. Но... Но была у меня такая мысль , что девчонок держат где-то живыми. Но где?
Семья одной из пропавших, Лены, жила надеждой. У Кати, второй девочки, была одна только бабушка... Дело о пропавших детях нестерпимо тяжким грузом лежало на моей душе, понимаешь?Не мог я, не мог смотреть в глаза родителям Лены и бабушке Катеньки... Не мог уже на немой вопрос в их глазах отвечать:
"Нет, пока не нашли. Найдём, обязательно. Вы ждите..."
Не мог больше видеть я умоляющих, заплаканных глаз Катиной бабушки, интеллигентной, чистенькой учительницы-пенсионерки, пережившей Ленинградскую блокаду, не мог слышать её потерянный, кроткий голос:
"Понимаете... Катюша... Она ведь в сарафанчике ушла, лето тогда ещё было... Зима сейчас... И как же она теперь..." - После их ухода я закрывался в кабинете один и плакал. От собственного бессилия плакал... Ничем не мог я помочь этим хорошим людям, ничем.
Весна привычно сменила зиму, наступило лето. Со дня исчезновения несчастных девочек год минул. Дело о их пропаже, пылившееся на полке, прочным "глухарём" тяжело зависло в нашем отделе. Не один уже нагоняй получил я за него от начальства. Да дело-то вовсе не в нагоняях, понимаешь, сынок? Дело в человеческой совести. Дело в честном мужском слове, данном мной родным пропавших девчушек. Дело в том, что у меня самого восьмилетняя дочь подрастает...
Однажды утром после планёрки в своём кабинете работаю, как обычно. Вдруг слышу шум в коридоре: женский голос и ещё дежурного нашего, Славика. Вячеслав у нас недавно и к своим обязанностям относится с невиданным рвением. Новая метла всегда чище метёт, говорят в народе... Не выдержав шума и отложив бумаги, я быстро выхожу из кабинета.
"Сержант, что это за балаган у вас?" - спрашиваю очень строго.
"Товарищ капитан, вот женщина к начальнику рвётся. Сказала, мол, буду говорить только с начальством." - заметно растерявшись,отрапортовал дежурный.
"Ну, я начальство. Пройдёмте в кабинет" - обращаюсь я к бабульке. Она недоверчиво оглядела меня с головы до ног, видимо, прикидывая, могу ли я быть начальством. Видимо, я произвёл на посетительницу нужное впечатление... В кабинете, аккуратно присев на краешек пододвинутого мной стула, женщина долго мяла в руках белоснежный носовой платочек. Видимо, собравшись с мыслями, посетительница рассказала мне вот что:
"Анна Петровна я. Живу на Советской, одна. Старая я стала, здоровья былого нет... Слава Богу, что хоть за продуктами далеко ходить не надо - магазин прямо на первом этаже у нас. Хороший такой магазин ! Хлеб, батон, колбаска, леденцы, мойва - всё необходимое купить можно. Мыло, шампунь, кое-какая одежда - всё это тоже в продаже имеется. Так вот, спустилась я как-то в магазин прикупить продукты себе да кошке. Глядь-заходит Иваныч, жилец нашего же дома, и закупает продукты, в немалом количестве закупает. Взял хлеба, куриные головки, мойву. Спрашиваю, мол, кому же ты столько, мол, берёшь? Промолчал он, не расслышал видно. Хотя и молодой, лет 50-ти, да глухой уже видать. С того дня месяц прошёл ну или чуть больше. Об Иваныче-то я и думать забыла. Да вот приспичило мне снова в магазин заглянуть, за солью. Глядь, стоит Иваныч и покупает одежду. Взял он две одинаковые кофты, причём женские... Я ему: кому, мол, одежки женские берёшь? Сам что ли носить будешь? Ни жены, мол, у тебя, ни детей... А он мне в ответ снова ни гу гу да и шасть мигом на улицу. Ну, думаю, я не я буду, ежели не прослежу за этим странным типом. Почему странным, спрашиваете? Да он смурной какой-то вечно ходит, угрюмый, как с похмелья... Вышла я потихоньку да поспешаю за соседом, незаметной быть стараюсь. Глядь, он шасть к гаражу своему. Открыл замок да и зашёл внутрь... Я же, прячась за деревьями, часа два ждала, когда он выйдет, да так и не дождалась. Не понравилось мне всё это. Однако же думала долго думала, прежде чем сюда придти . Сосед-то мне ничего плохого не сделал, ровно как и хорошего . Может, я зря пришла да от дела вас оторвала, простите старую.."
Как мог, успокоил я тогда женщину, поблагодарил и записал её данные и местонахождение гаража...
Спустя полтора часа я со своей группой был уже на месте. Гараж как гараж. Сбив замок и войдя внутрь, мы внимательно осмотрели помещение. Никого. Полки с инструментами, старенький «жигулёнок»... Никого и ничего особенного. Видимо, та бабушка сослепу что-то перепутала... Вдруг один из моих ребят услышал под полом какой-то непонятный звук.
"Алексей, подойди сюда, слышишь? Кошка там мяукает, что ли..." - подозвал он меня. Да, похоже на кошку, только как она под полом-то оказалась? Отодвинув старый потёртый половичок, мы обнаружили металлическое кольцо. Потянули его на себя и...
Тусклый жёлтый свет освещал довольно большую комнату. Смрад, тяжёлый смрад ударил мне в нос, когда я туда спустился. Удушающий запах протухшей рыбы, мочи и немытого человеческого тела едва не сбил меня с ног. Грязная, довольно большая комната, цементированные стены и пол... Груда вонючего тряпья в углу, а на нём... Измождённое человеческое существо, кожа да кости. Я подошёл и... такой ужас меня взял... Девочка-подросток, маленький скелетик, обтянутый жёлтой, сморщенной кожей... Свалявшиеся, давно не мытые волосы,жёлтое морщинистое лицо, как у старушки. Впавшие глаза закрыты, грудная клетка еле заметно колышется. Жива, жива, слава Богу! Рядом с ней, в груде пропахшего сыростью тряпья, послышался слабый писк и еле заметная возня. Крыса что ли? Нет, это младенец... Боже мой...Крохотный, измождённый, с невероятно большой, вытянутой головой, завёрнутый в пропахшее мочой и крысами одеяло...
Не знаю, сколько я так стоял, глядя на полуживую, замученную девочку и младенца... Стоял, не обращая внимания на голоса моих ребят наверху... Стоял, теряя драгоценные минуты, которые могут быть стоить жизни несчастной, замученной девочке.. Из состояния жуткого оцепенения вывел меня шорох метрах в двух от меня, я почувствовал его своей кожей... Старое одеяло неподалёку шевельнулось и я легонько отодвинул его... Вторая девочка, такой же маленький скелетик, обтянутый жёлтым пергаментом кожи и сморщенное лицо старушки... Её глаза с непередаваемым ужасом смотрели на меня, и в них была ещё отрешённость, покорность судьбе. Она мелко-мелко задрожала всем своим маленьким тельцем и закрыла руками голову, когда я подошёл ближе.
"Лена? Тебя зовут Лена?" - тихонько спросил я девочку, чувствуя, что не могу сдержать слёз- они подошли к самому моему горлу. Она молчала, всё так же отрешённо глядя на меня.
"Не бойся, дочка. Мы из милиции. Всё будет хорошо" - говорю девочке, осторожно беру её на руки и передаю наверх, ребятам. "Скорую" уже кто-то из них вызвал. Я тихонько беру на руки вторую девочку. Она уже не реагирует ни на что, головка её повисла на тонюсенькой шее... Потом младенца поднял наверх и вылез сам... Прибывшая "Скорая" забрала в больницу обеих полуживых девочек и младенца. Леночка выживет, а вот Катенька очень плоха. По всей вероятности, это её ребёнок...
Мерзавца, похитившего девочек, державшего их у себя в подвале, задержали уже через неделю. Видимо, он сбежал в тот же день, когда мы нашли его омерзительное логово и освободили замученных им девочек. Словно трусливая крыса, почувствовал он опасность и сбежал. Взяли его в соседнем городке, взяли наши коллеги. Далеко уйти он не успел".
Дядя Лёша замолчал и, держась рукой за сердце, выпил какие-то капли и продолжил:
"Девочки выжили обе. Катя недавно родила, и, как выяснилось, находилась между жизнью и смертью. Заражение крови. Две недели девочка находилась в реанимации, две недели врачи боролись за её жизнь. Выжила. С Леной тоже всё обошлось, несмотря на переломы нескольких рёбер, воспаление лёгких и общее истощение, Леночка справилась. С девчатами долго работали психотерапевты и психологи... Мальчик, которого родила Катенька, долго лежал в «инкубаторе», набирал вес. Оказалось, у ребёнка детский церебральный паралич... Когда Кате разрешили вставать и ходить, она ни разу не спустилась на этаж ниже, чтобы взглянуть на сына, ни разу не взяла его на руки. Выписываясь из больницы, девочка написала отказную от сына. Не суди её за это, сынок...
Младенца отправили в "Дом малютки", ну а потом, с его заболеванием, - в специнтернат. Больше мне о них ничего неизвестно. Процесс был громкий, освещался в прессе, фотографиями обеих девочек и маньяка пестрели тогда все газеты.
Уехали обе семьи куда-то, уехали подальше отсюда... Такое время было тогда, сынок. На несчастных девочек все пальцем показывали, вот и уехали они подальше от этой «славы»..."
Утром, позавтракав, я помог старику с электропроводкой и сделал кое-что по хозяйству. Вечером мы с Надей искупались в хрустальном лесном озере неподалёку от дома. Гордая луна озарила своим мягким неярким светом мир вокруг нас, а мы с Наденькой, покидая посёлок, спешим на последнюю ночную электричку... Я бережно держу её доверчивую ладошку, любуясь её нежным, преображённым, дорогим мне лицом... Люблю я её, и хочу всегда быть с нею рядом. Смотреть в её зелёные, сияющие как далёкие звёзды глаза, слушать милый моему сердцу голос, держать за руку... Знать, что она моя и что мы вместе.. Навсегда.