В послеобеденный перерыв в помещении городского Центра занятости населения посетителей собралось больше чем до обеда. Целый час очередь не двигалась. Все кресла заняты. Романов зашёл в помещение, занял очередь и, прислонившись к стене, стал рассматривать газету с вакансиями. Газеты свободно лежали на столах, но желающих их читать оказалось немного: большинство надеялось на работников Центра, которые обязаны, по их мнению, предложить работу. По этой же причине безработные игнорировали какого-то агитатора, своей длинной речью призывавшего идти к ним работать.
- Борис Андреевич, привет, Вы как здесь оказались? - похлопала по плечу Романова незнакомая на первый взгляд ему женщина.
Присмотревшись к незнакомке, он, конечно же, узнал свою бывшую секретаршу Яковлеву.
- Ольга Александровна, «сколько лет, сколько зим»?
- Да многовато! От Вас я уволилась и устроилась на фирму, но когда она обанкротилась, пришла работать сюда. Работа интересная, мне нравится. А Вас, Борис Андреевич, каким ветром к нам занесло?
- Сократили меня, а за пять лет до пенсии устроиться на другую работу весьма проблематично. Тем более в моей должности. Вот и пришёл к вам зарегистрироваться в качестве безработного. В очереди передо мной, правда, сто человек, но говорят, до вечера успеют всех принять.
- Вы не стойте тут, а пошли ко мне в кабинет. Я после обеда на приёме не сижу. Поговорим.
Поднявшись на второй этаж, они вошли в кабинет, рассчитанный на троих сотрудников. Однако двое занимались приёмом безработных внизу, и говорить им никто не мешал.
- А как поживает Ваш заместитель Попов?
- Умер от инсульта на рабочем месте три года назад.
- А как поживает наш завод, цех?
- Цех уже «умер», а завод «умирает»?
- Как умирает?
Тут Романов понял, что следует работнику Центра занятости населения объяснить всё, что он имеет хотел сказать.
Борис Андреевич Романов попал на завод после службы в Советской Армии. В воинскую часть, где он служил, приехали шефы- представители завода с приглашением на работу после службы. Принял приглашение и принят был токарем 4 разряда. До армии успел окончить профессиональное училище, получить указанную профессию. Далее, без отрыва от работы окончил Политехнический институт, был переведён мастером в том же цехе. Его трудовая карьера обычная для руководителей того времени: мастер, начальник участка, начальник смены, заместитель начальника цеха, начальник цеха. И работал бы человек в этой должности до самой пенсии, если бы не смена руководства на заводе.
Когда прежний директор ушёл на пенсию по возрасту и из-за болезни, на его место назначили нового. Лушников Владимир Аркадьевич работал до этого начальником отдела промышленности горкома партии. Что-то не поделил с Первым секретарём и был направлен на завод. Случилось это в самом начале Перестройки, иначе коллектив завода никогда бы не избрал на общем собрании его директором завода, к которому он никакого отношения не имел. А когда попытались его переизбрать, то на тот момент эксперимент в стране по избранию руководителей предприятий трудовыми коллективами закончился. Их по-прежнему начали назначать вышестоящие органы.
В первую очередь Лушников, не успев ещё толком освоить директорское кресло, заменил руководство отдела кадров. Прежнего руководителя отправил на пенсию, а на его место поставил своего племянника. Кто-то, когда- то сказал: «Кадры решают всё». Кадровик-племянник это изречение отредактировал на свой лад: «В кадрах решили – и всё». Шли годы, постепенно из отдела кадров «уходили» работники, имеющие соответствующее образование и огромный опыт работы, а на их место приходили, например, любимая жена, её и его подруги и друзья. Они не имели того, что имели ушедшие, кроме одного преимущества: считались своими людьми, чужих больше не пускали. Это, разумеется, не могло сказаться на работе отдела кадров, который оказался вне критики директора.
Перестройку тем не менее завод пережил благополучно. Проблемы наступили в «лихие девяностые», когда завод не стал государственным предприятием. До этого каждый рабочий знал, какой должностной оклад у его мастера, начальника цеха, директора. Но как только завод превратился в акционерное общество, заработная плата директора и его заместителей, как и некоторых других руководителей, стала «тайной за семью печатями». В штатном расписании против их фамилий стоял оклад «0». Уж тут-то Владимир Аркадьевич на практике доказал, что «аппетит приходит во время еды».
Мало того, что он на эти руководящие должности посадил лично преданных ему людей, так ещё и создал для них, по сути, маленький рай: дал ежемесячную заработную плату каждому такую, которую все рабочие цеха Романова за месяц не получат, установил им отпуск в 40 дней, при уходе в отпуск выплачивалось отпускное пособие. Это в то время, как рабочие перестали получать вознаграждение по итогам за год. Посадил всех, в том числе и многих преданных ему начальников цехов и отделов на служебные автомобили, обслуживание которых ложилось неподъёмным грузом на себестоимость продукции. На работу по совместительству приняты советниками представители иностранных фирм, с которыми завод сотрудничал. Получали они заработную плату в валюте, которой так не хватало на заводе.
Больше всего завод стал страдать от бесчисленных командировок за границу, как самого генерального директора, так и нужных ему людей.
Возникает вопрос: «А куда смотрели экономисты и финансисты?»
Преданный генеральному директору Котов, работающий заместителем главного инженера, уходя в очередной отпуск, не думал и не гадал, что вернётся в качестве заместителя генерального директора по экономике и финансам. Он не имел ни экономического, ни финансового образования. Заявление о переводе за него написал племянник-кадровик. Понятно, что этот руководитель продолжал «верой и правдой» служить своему покровителю. Умные экономисты и финансисты не пожелали продолжать трудиться под началом такого руководителя, и ушли с завода. Когда этот «экономист и финансист» не выдержал и уволился, кадры нашли где-то на стороне ему замену. Но «замена» уже ничего не могла сделать: завод медленно «умирал».
Особенно это «умирание» стало заметным после 2005 года.
Вместо того, чтобы искать новые рынки сбыта своей продукции и новые заказы, загружать рабочих и инженерно-технических работников работой, руководство завода пошло по самому лёгкому пути, начав массовые сокращения персонала.
- Ну, а тебя, Борис Андреевич, как сократили? – прервала длинный монолог своего бывшего начальника Ольга Александровна. – Для этого же надо расформировать цех.
- Расформировали и сократили всех, в том числе и меня, как начальника цеха.
- Месть директора?
- Конечно. Вначале вопрос о ликвидации моего цеха на повестке дня не стоял. Он появился после того, как я стал защищать своих рабочих и мастеров, включённых в списки на сокращение. Они составлялись в отделе кадров. Из-за них я вступил в конфликт с племянником директора. Тот побежал сразу же к своему дяде, и через некоторое время в новом заводском штатном расписании я не увидел своего цеха.
- А может быть, Борис Андреевич, стоило закрыть глаза на сокращение Ваших подчиненных?
- Пытался, не получилось. Причиной тому один случай.
После этих слов Романов рассказал, что произошло на самом деле.
В тот день на пятнадцать часов в кабинете начальника цеха назначили вручение работникам уведомлений об увольнении по сокращению через два месяца. В назначенный день пришли: начальник отдела кадров, начальник отдела организации труда и заработной платы и советник генерального директора по юридическим вопросам. Вначале вручение шло спокойно. Но лица всех сильно изменились, когда в кабинет зашла комплектовщик Андреева. Несмотря на то, что Романов просил не сокращать её, так как та имеет двух несовершеннолетних детей, а муж её часто болеет, её включили в список на сокращение. С точки зрения закона придраться не к чему: у неё третий квалификационный разряд, с которым и другие попали в тот же список. На работе оставались работницы с четвёртым разрядом.
Начальник цеха Романов сидел молча, не проронив ни одного слова, однако в глазах Андреевой виновным за её сокращение являлся именно он. Она долго держала в руках уведомление, не расписываясь, как того требовала советник директора. Затем медленно стала его рвать на мелкие кусочки. Завершив эту процедуру, она поднялась из-за стола, бросила то, что недавно было уведомлением, в лицо Романова, и быстро удалилась. Тут же советник стала требовать от начальника цеха, чтобы тот немедленно написал заявление о возбуждении уголовного дела и передал ей. На что Борис Андреевич ответил: «Дай Бог, чтобы никто из Вас не оказался в будущем на её месте». Все молчали.
- А почему советник по юридическим вопросам не защитила бедную женщину?- снова задала вопрос Яковлева.
- А зачем ей проблемы. Она же дочь Лушникова.
- Генерального директора?
- Вот именно. Семейственность и кумовство словно спрут окутали наш завод.
- Да, Борис Андреевич, с таким руководством, и с такой кадровой политикой любой завод рано или поздно, как Вы выражаетесь, «умрёт».
В это время в кабинете зазвонил телефон. Яковлева взяла трубку.
- Добрый день, Ольга Александровна, всё жду, когда выполнишь мою просьбу. Я уже кого только не пробовал ставить – не тянут. А цех без начальника цеха, сама понимаешь, работать в полную силу не может. Нужен человек с опытом работы и знающий нашу специфику работы. Я, конечно, могу ещё недельку подождать, но не больше.
- Не надо ждать, записывай: Борис Андреевич Романов. Завтра с утра он будет у тебя и сам о себе всё расскажет.
- Ну, спасибо, выручила. Жду. До свидания.
Положив трубку, Яковлева выписала Романову направление на трудоустройство на другой завод.
- Завод этот я знаю, но не знаю, кто меня завтра ждёт и нужен ли я там как начальник цеха? – не выдержал Борис Андреевич.
- Ждёт очень хороший человек, племянником генеральному директору он не является, хотя и занимает должность его заместителя по персоналу. Мы вместе учились в школе. Ты ему нужен.
-Спасибо, Ольга Александровна, теперь я знаю, что даже в условиях капитализма есть заводы «умирающие» и есть заводы «выживающие».
08.08.2015 г.
Фото из Интернета