Артемов Даниил
Смерть
Рассказ
Memento mori.
В палатке военно-полевого госпиталя пахло медицинским спиртом, лекарствами, потом, мокрой тканью; одним словом, пахло болезнью. От застоявшегося воздуха кружилась голова и хотелось спать, и хотя окна палатки были открыты, никакого сквозняка или даже лёгкого ветерка не было и в помине: на улице было так же жарко и душно.
На койке лежал раненый солдат, единственный пока в этой палатке. Он не спал; полузакрытыми голубыми глазами он равнодушно смотрел на капельницу, трубка от которой шла к катетеру на его предплечье. Кап-кап-кап… Лекарство медленно поступало бойцу в кровь, но он всё равно чувствовал себя как-то неважно. Иногда воин проваливался в небытие, где ему периодически снились какие-то сны, которых он и не запоминал, иногда он обрывками вспоминал, как оказался здесь.
Солдат был артиллеристом: наводчиком дальнобойного артиллерийского орудия. Помнил только, что накрыло их контрбатарейным огнём, калибр у снарядов был большой. Как противник с такой точностью узнал, где развернулась их батарея, неизвестно, но солдату было уже всё равно…
* * *
Внезапно с улицы задул ветер. Раненый боец пришёл в себя, осмотрелся по сторонам и с наслаждением вдохнул прохладный воздух, поступивший снаружи с освежающим ветерком… Тент на входе откинулся, и всё на мгновение потемнело. Появился какой-то туман или дым, воин не мог понять, что именно это было, и в палатку вошла высокая и мощная фигура в чёрных одеждах. А вместе с ней пришёл мертвенный холод. Фигура медленно и мягко двигалась к его койке, казалось, будто это человекоподобное существо парит над землёй. Солдат понял, что это… Смерть. Косы не было, но воин заметил, что Смерть была опоясана длинным мечом. На мгновенье в навершии меча блеснул от солнечного света, поступающего через окно, большой рубин тёмно-красного цвета, цвета крови.
Фигура остановилась в двух-трёх метрах от него, и промолвила медленно, с расстановкой:
— Время пришло.
От Смерти веяло ледяным холодом, и от этого внутри у солдата всё заледенело, но он не подавал виду. Голос фигуры в чёрном объёмном плаще оказался низким мужским баритоном.
— Уже? — только и вымолвил раненый боец.
— Да, — низко ответила чёрная фигура.
— Я тебя не боюсь.
— Я знаю.
Повисла гнетущая тишина. Солдат изучал стоящую перед ним статную, крепкую фигуру. На лицо — или, по крайней мере, на то место, где должно было быть лицо, — был надвинут длинный капюшон, так что его не было видно. Воину казалось, будто на него глядит чёрное неведомое нечто. Тяжёлый взгляд Смерти чувствовался, она смотрела насквозь, прожигающе. Наконец, солдат устало и с иронией проговорил:
— А где коса? Я думал, Смерть приходит с косой. Старуха такая.
— К воинам, носящим меч, я и являюсь с мечом. А ты, я смотрю, действительно меня не боишься.
— А я знаю, что умру. Все мы когда-нибудь умрём.
— Верно подмечено, — равнодушно, холодно заметила Смерть.
Снова повисла пауза.
— Так ты… не старуха? — в голосе бойца впервые можно было уследить проблеск интереса к происходящему.
— Нет, я могу предстать перед человеком в любом образе…
— …но к воинам ты приходишь с мечом, да, — перебил боец Смерть.
— Да. А ты молодец, — как-то изменившись в голосе, который стал более мягким, привычным для обычного человека, сказала Смерть, — большинство людей отдаются панике. Даже воины. Некоторые молятся, — тут Смерть хмыкнула.
— В бою атеистов не бывает, — парировал раненый боец.
Тёмная фигура осмотрелась по сторонам, и её взгляд упал на стул. Она медленно подошла к нему, протянула руку к спинке — солдат увидел, что собой представляла рука Смерти: оголённая мертвенно бледная человеческая кость без мышц и сухожилий, — взяла его и поставила рядом с койкой раненого бойца. Затем села на него и достала из-за пазухи… пачку сигарет.
Солдат искренне, громко рассмеялся и сказал:
— Вот уж расскажу кому, не поверят! Ха-ха-ха… — и, погрустнев, продолжил: — Жаль, только, не удастся.
Смерть тем временем закурила. Огонёк сам собой появился на кончике сигареты, никакой зажигалки или спичек не потребовалось. Солдат снова повеселел.
— Не знал, что Смерть курит, ха-ха.
— Работа-то нервная, — как-то по-человечески начала жаловаться ему Смерть, — вот и приходится.
Чёрная фигура сделала затяжку, и воздух над койкой бойца наполнился ароматом сигаретного дыма.
— Дай закурить, — тихо промолвил солдат.
Смерть медленно протянула ему сигарету, которая сама зажглась через мгновенье.
— Ох, хорошо, — медленно проговорил воин, делая затяжку за затяжкой. — А то задолбали врачи со своими запретами.
— Формальности, — развела руками Смерть.
— Ох, рассказать кому, что я стрельнул сигаретку у самой Смерти — не поверят! Ха-ха-ха! — вновь рассмеялся боец.
— Да уж… — теперь уже «погрустнела» голосом чёрная фигура, сидящая рядом с койкой.
— Что, пора? — солдат резко посерьёзнел.
Повисла пауза.
— Нет пока, — ответила Смерть, докуривая сигарету и доставая ещё одну.
— Дай и мне ещё одну тогда, — попросил боец.
Костлявая рука молча протянула ему ещё одну сигарету, которая так же сама собой зажглась в воздухе.
— Сколько у меня ещё времени? — спросил раненый солдат.
— Минут десять, — равнодушно ответила Смерть.
— Да-а-а… Вот, каково это, жить и осознавать, что помрёшь через десять минут.
Тёмная фигура промолчала.
— А как же последнее желание, и всё такое? — продолжил солдат.
— Ну, воин, ты уже выкурил две мои сигареты. Я думаю, это считается, — снова изменившись в голосе, ответила Смерть. — Ну да ладно… Что у тебя?
— Я ещё не выполнил своё предназначение, — серьёзно проговорил боец.
— Да ну? — равнодушно-изумлённо парировала фигура в чёрном плаще с капюшоном.
— Я на эту войну пошёл, чтобы отомстить, — медленно сказал солдат.
— Месть… — произнесла Смерть, будто бы смакуя это слово, пробуя его на языке. — Сколько раз я это слышал.
— Как хочется увидеть конец этой бессмысленной войны… — тихо, устало протянул воин.
Смерть докурила вторую сигарету и бросила бычок на пол.
— Вы победите.
Снова повисла тишина.
— Откуда ты знаешь?.. А можно ещё спросить?
— Валяй.
— Что стало с моей Машей?
Смерть поразмышляла, будто бы вспоминая что-то, и сказала:
— Она сейчас в лучшем мире.
На глазах солдата выступили слёзы. Чёрная фигура встала.
— Твоё время на исходе, воин, — голос Смерти стал таким, как прежде: мощный, низкий, равнодушный, ледяной мужской баритон.
Фигура положила правую руку на рукоять меча — тот отозвался в ножнах металлическим стуком.
— Я иду к тебе, солнышко… — произнёс воин, отвернувшись к окну.
Смерть медленно извлекла из ножен длинный меч — хладная сталь блеснула на солнце, металл пугающей мелодией прошуршал о кожу ножен и зазвенел, когда меч был извлечён до конца. От клинка исходило какое-то красноватое свечение, и вся палатка была залита им.
Солдат всё ещё смотрел невидящими глазами в окно: на улице наконец-то задул ветер. Берёза — единственное, что можно было увидеть из окна палатки, — сладко зашумела листвой, будто радуясь каждому порыву ветра.
Боец повернулся и посмотрел на меч: дол клинка рядом с крестовиной был украшен какими-то древними символами, значение которых простому сельскому парню не было известно… Один взмах серой сталью, и всё было кончено.
Через час пошёл дождь, а затем разразилась настоящая гроза. Первый раз за месяц засухи в этом районе.
Одна жизнь умерла, а где-то родилась другая.
18 июля 2015 г.
Москва