Что может быть хуже утреннего подъёма на работу? Правильно! Ночное дежурство!
Вкус растворимого кофе уже давно приелся, но я периодически делал глоток исключительно для того, чтобы не уснуть. Мой напарник клевал носом на пассажирском сидении.
Впрочем, позвольте мне сначала представиться. Меня зовут Фрэнк Майер и я детектив полиции. Мне тридцать два. Высок, широкоплеч, короткие тёмные волосы и серо-голубые глаза. Рядом со мной сидит Карлос Мегерос. Если уж я начал вкратце описывать внешность, то опишу и его: мой лучший друг и напарник, отец которого, между прочим, чистокровный бразилец, чуть ниже меня ростом и пошире в плечах. Он старше меня лет на семь, уступает мне по физической форме и начинает лысеть. Хотя, надо признать, блеску азарта в его зелёных глазах, когда мы выходим на дело, позавидуют многие более молодые полицейские. Карлос, в отличие от меня, счастливо женат и у него двое чудесных детей. Они с женой всегда искренне радуются, когда я захожу к ним в гости, и я с удовольствием иногда провожу субботние или воскресные вечера в их компании.
Мы с ним напарники уже более шести лет, и я могу с уверенностью сказать, что за это время, несмотря на то, что на нашу долю выпадали разные передряги, ни у одного из нас не было повода сказать, что его напарник хреново прикрывал его спину.
Так о чём это я? Обычный вечер. Обычное патрулирование. Голос диспетчера пробивается сквозь треск помех.
— Тридцать четвёртый… Тридцать четвёртый, вы меня слышите?
— Слышим, Дейзи. В чём дело? – отозвался я, отставив в сторону стаканчик кофе. Мне нравилась эта девушка. Добрая, весёлая, милая. Да и внешностью её природа совсем не обделила. Если бы в моих моральных принципах не затесалось убеждение, что разбивать пары – это совсем не хорошо, то я бы попытался увести Дейз у её парня.
— Какие-то проблемы в церкви Святого Мартина. Сработала сигнализация, но вызова из самой церкви не поступало. Я отправила две патрульных машины и вас в качестве поддержки.
— Понято, Дейз. Мы выезжаем. Конец связи, — усмехнулся я и ткнул задрёмывающего напарника в бок. – Карлос, проблемы в церкви Святого Мартина. Мы выезжаем.
— Святой Мартин… — задумчиво буркнул мой напарник, протирая глаза. — Мы с Мишель там играли свадьбу. Помнишь?
Я кивнул, параллельно заводя машину. Ещё бы я не помнил. Я был его свидетелем.
***
Нам потребовалось около десяти минут, чтобы добраться до места. Сразу бросилось в глаза отсутствие света во всём квартале: темные провалы окон везде, кроме маячащего где-то вдалеке здания больницы, неработающие фонари, погасшие вывески магазинов и баров.
— Дейзи, что тут за ерунда со светом?
— Авария на электростанции, Фрэнк. Говорят, им потребуется ещё час-полтора, чтобы починить.
— Понятно, Дейз. Спасибо.
Три минуты, ещё одна выкуренная сигарета, и вот наш автомобиль останавливается около ворот церкви, а мы с напарником, проверив оружие и достав фонарики, направляемся к тяжёлой металлической калитке. Район на удивление безлюден.
— Хей, Фрэнки, — окликнул меня Карлос, направив фонарь куда-то за мою спину. – Смотри.
Я обернулся – на другой стороне дороги стояли две машины наших коллег. Самих полицейских нигде не было видно.
— Мне это не нравится. Чертовски не нравится, - мне оставалось лишь покачать головой.
Церковный дворик оставил лишь приятные впечатления: аккуратные клумбы, подстриженный газон, недавно покрашенные оградки. Две цепочки следов шли от газона через клумбы и далее от окон церкви перемещались в сторону чёрного хода.
Конечно, можно было бы разделиться, но мы решили, что возможность прикрыть спину в данном случае будет ценнее.
Убедившись, что мой напарник взял вход в церковь на прицел, я взялся за ручку двери. Где – то над нашими головами раздался звон разбитого стекла, и мы едва успели нырнуть под козырёк, чтобы нас не задело градом осколков.
— Что за хрень? — раздался за моей спиной голос Карлоса, в то время как я высунулся из-под козырька, подняв фонарик, чтобы осветить окно под крышей. Лучше бы я этого не делал – луч света выхватил из темноты человеческое тело в полицейской форме. Моего коллегу беспардонно выкинули из окна, накинув ему петлю на шею. – Твою мать! Карлос, вызывай подмогу!
— Офицер убит. Повторяю. Офицер убит, – из рации моего напарника раздавался лишь треск помех. – Рация не работает. Могу попробовать из машины.
Я, недолго думая, кивнул, и Карлос двинулся обратно. Только идиот или герой хоррора двинулся бы дальше в одиночку, но и сидеть на месте я не мог. Мои попытки посмотреть через окна, что же происходит внутри, не увенчались особым успехом – фонарь всё-таки не дотягивал мощностью до прожектора или автомобильных фар и не смог дать нужного уровня освещённости.
Ожидание затягивалось, и я уже собирался двигаться обратно, когда двери церкви распахнулись, и мне навстречу бросилась фигура в рясе.
— Пожалуйста, помогите мне! Мне удалось вырваться, но остальные всё ещё в опасности! – сбивчиво бормотал мужчина, цепляясь за мой рукав. – Пожалуйста, нужно вызвать подмогу!
— Отче, пожалуйста, помедленнее, — я пытался придать голосу как можно больше уверенности, чтобы успокоить священника. – Мой напарник уже вызывает подкрепление. Сейчас мы пойдём к нему.
Казалось, священник сумел взять себя в руки. Во всяком случае, он уже не трясся, когда мы двинулись к выходу с территории церкви.
Мы не дошли буквально пары шагов, когда калитка, скрипнув, открылась и нам навстречу шагнула человеческая фигура. Она была на голову выше Карлоса и я сразу же выхватил пистолет.
— Стой или я стреляю! – крикнул я, наводя оружие на стоящего передо мной.
Тот поднял руки, но моя радость была недолгой – сзади меня сильно ударили по голове и я потерял сознание.
***
Первое, что я услышал, придя в сознание, шокировало меня.
— Тут всё в порядке, Дейзи. Мы немного задержимся. Хулиганы очень напугали святых отцов, и те попросили нас прочесать окрестности, чтобы понять в каком именно месте они пролезли на территорию церкви, — голос Карлоса раздавался совсем рядом.
«Нет, Дейз. Тут всё крайне хреново. » — Попытался крикнуть я, но не смог – заклеенный рот немного мешает говорить. Впрочем, как и связанные за спиной и закреплённые достаточно высоко руки, мешают двигаться.
Подняв голову, я увидел своего напарника, прикованного наручниками к подлокотникам кресла чуть справа от меня.
— Прости, Фрэнки, — тихо произнёс Карлос, видимо, увидев, что я очнулся. – Они сказали, что отпустят нас, когда всё кончится. Я не могу оставить своих детей без отца, умерев там, где мы не смогли бы выкрутиться, не сдавшись.
Я кивнул, показывая, что всё понимаю, и окинул взглядом обстановку. В церкви, как, впрочем, и во всём районе, царила темнота. Нас расположили полукругом в помещении за алтарём, куда практически не проникал лунный свет. Всего семь обездвиженных разными способами мужчин: четверо полицейских, включая нас с Карлосом, и три местных священника. Перед каждым на полу горит свеча из чёрного воска и замер человек в чёрной рясе. В стоящем напротив меня человеке я с удивлением узнал «святого отца», который встретил меня у церковных дверей лишь затем, чтобы потом отправить меня в нокаут.
Видимо, мой взгляд смог передать достаточно моей ненависти и мужчина отвел глаза, а затем и отошёл, дав мне возможность осмотреть обратную сторону алтаря, куда медленно и с достоинством поднялась фигура в жёлтом балахоне, остановившись в кольце из семи свечей.
Жрец открыл небольшой ларец и достал из него книгу в чёрном переплёте.
Зазвучали слова на незнакомом мне языке, и каждый звук вызывал чувство, очень приближённое к первобытному ужасу, который лучше всего проявляется, когда человек встречается лицом к лицу с тем, что боится больше всего на свете, и не может совладать со своим страхом.
Я уткнулся взглядом в пол, пытаясь унять предательскую дрожь в коленках. В реальность меня вернул громкий крик Карлоса.
— Твою мать! Что вы делаете! Вы же обещали! Эй…. – в голосе моего напарника звучал ужас, но крик быстро сменился невразумительным мычанием.
Одного взгляда в его сторону мне хватило, чтобы понять причину его крика – один из мужчин в балахонах перерезал горло крайнему справа полицейскому и задул свечу у его ног. Моя первая догадка оказалась верной – никто не собирался отпускать нас живыми.
— Слава тебе, Король в Жёлтом! — крикнул мужчина в жёлтом балахоне, воздев руки к небу.
— Йа Хастур! – повторили остальные добровольные участники обряда. – Слава тебе!
Я ощутил прилив ненависти. Чистой и незамутнённой ненависти, на которую, как мне казалось, никогда не был способен.
Ещё один мужчина забился агонии. Ещё одна свеча погасла.
— Йа Хастур! – тьма вокруг алтаря стала гуще.
Третий человек падает на пол, щедро поливая его своей кровью.
— Йа Хастур! – сквозняк стал сильнее. За окном громыхнуло.
Слова на чужом языке становятся громче. Клинок культиста уносит четвёртую жизнь.
— Йа Хастур! Слава тебе, о Золотой король!
Я встречаюсь взглядом со своим напарником. Меня почему-то совершенно не удивляет, что суровый, побывавший в куче передряг детектив плачет. Ему есть, что терять.
— Йа Хастур! Айи! – мы остаёмся вдвоём.
Бессилие. Проклятое чувство бессилия. Ногти до боли врезаются в ладонь – настолько сильно чувство ненависти.
Человек в чёрном одеянии хватает моего друга за волосы.
Я кричу. Слёзы бессилия текут по щекам. Когда сталь касается кожи, тело Карлоса дергается, будто через него пропускают ток.
— Йа Хастур!
Ненависть. Чистая концентрированная ненависть рвётся наружу. Стоящий напротив меня культист поворачивается ко мне. Отблески пламени играют на лезвии ритуального ножа в его руке. Тьма у алтаря становится почти непроницаемой.
Мужчина делает шаг ко мне. Время замирает.
На меня обрушивается поток чужих эмоций и чувств. Злость, ненависть, интерес, лёгкая грусть и, наконец, смертельная усталость.
— Твои чувства. Твоя ненависть. Она сильнее всей их пародии на веру. Сильнее их жадности и жажды силы.
— Кто ты? – диалог вёлся лишь в моей голове – я не имел ни малейшей возможности пошевелиться.
— Это так важно? – мой собеседник медленно формулировал мысли и, казалось, что сама попытка общения для него в новинку. – Важно, что ты хочешь уйти отсюда, и я хочу того же.
— Почему ты не пришёл раньше? Почему? – перед глазами всё ещё стоял момент, когда фигура в чёрном перерезала горло моему другу.
— Я не мог. Ты всё поймёшь. После.
Стоящий напротив меня мужчина делает шаг вперёд и замирает, глядя на что-то за моей спиной. На его лице появляется гримаса ужаса. Тьма вокруг сгущается, и он падает на колени, а затем и скрючивается в позу эмбриона, дрожа всем телом и пытаясь закрыть глаза руками. Нож выпадает из дрожащих рук.
Я осматриваюсь. Все, кроме мужчины в жёлтом, вопят от ужаса, пытаясь скрыться от чего-то, что замерло за моей спиной. В симфонию первобытного страха новым звучанием вплетается крик боли – один из культистов попытался выдрать себе глаза.
Ненависть. Мои путы внезапно слабеют, и я падаю на пол, срывая с рук обрывки верёвок.
Жрец в жёлтом, поняв, что его заклинания не смогут ему помочь, бросает книгу и хватает свечу. Я никогда не узнаю, чего он хотел этим добиться, – чёрный вихрь проносится мимо меня и, мимоходом подхватив человеческую фигуру, уносится вверх, проломив крышу. Истошный крик быстро стихает. Я поднимаю голову к небу – через проломленную крышу на меня капают первые капли дождя.
Почти не гнущиеся ноги доносят меня до алтаря, где всё так же покоится открытый ларец, в котором лежит отмеченная жёлтым символом книга и странный предмет неправильной сферической формы. Поддавшись внезапному порыву, я захлопываю ларец и закрываю на защёлки.
— Тебе совсем не интересно, что там? – в мои мысли снова врывается чужой голос.
— Нет. Сейчас мне больше интересно, как я скажу Мишель, что её муж и отец её детей не вернулся с ночного патруля. – Я устало опустился на пол. Похоже, теперь я единственный, кто остался живым и в здравом рассудке в этом проклятом богом месте.
— Ты ещё можешь кое-что сделать для меня.
— Давай позже. Я сделаю, что ты просишь, но не сейчас.
— Хорошо. Да будет так.
Вокруг становится ощутимо светлее. Угнетающее ощущение чужого присутствия исчезает.
— Фрэнк, что у вас там? Вы не выходите на связь уже час. Я выслала к вам подмогу, — из кучи вещей, сваленных слева от алтаря, раздался треск рации.
Мне хватило сил лишь на то, чтобы достать из кармана пачку сигарет. Дерьмовая ночка.
***
После всего случившегося никто не удивился, что я запросил отпуск на месяц. Эта октябрьская ночь меня действительно очень сильно подкосила. Во всяком случае, я никогда не смогу забыть, как пытался привести Мишель в чувство после того, как сообщил ей о смерти мужа.
Я не сказал никому, куда я отправляюсь. Да никто и не спросил.
***
Одноместный подводный аппарат погружался всё глубже и глубже, сжимая своими «клешнями» небольшой металлический ящик, который, если не вглядываться, можно было бы принять за обычный камень.
Я приглушил внутреннее освещение и наружные прожекторы, оставшись практически в полной темноте.
— Здесь тебя никто не потревожит ещё долгое время. Надеюсь. Во всяком случае я не смог придумать варианта лучше, после того как уничтожил книгу, - произнёс я в темноту вокруг меня.
— Я тоже на это надеюсь, — отозвался «обитающий во мраке».