Шла по залитой солнечной улице,
Напевая любимый мотив.
В настроении приподнятом утреннем,
О проблемах на время забыв.
Слышу голос такой неуверенный
Мне сказал: «О, привет, это ты?»
Дара речи лишилась наверное,
Я, узнав его из пустоты…
«Как дела? Как живёшь? Где работаешь?
Вышла замуж? Имеешь детей?
Тебя время лишь только украсило!
Расскажи о себе поскорей…»
Толи радость, а толи смущение
Испытала в мгновение я.
А в глазах его то восхищение,
Что когда – то сгубило меня.
Он за мной так красиво ухаживал!
Добивался два года любви.
А потом свой характер показывал,
Уезжая недели на три…
Синеглазый брюнет обаятельный
В стильном выглаженном пиджаке.
Он сердца покорял так блистательно
И по жизни летел налегке!
А глаза его стали печальнее.
На висках виден след седины.
Погубив своё счастье отчаянно,
Он прожил с этим чувством вины.
«Ну а ты чем теперь занимаешься?
Помню как ты умел рисовать!
И спасибо тебе, что расстались мы –
Я при встрече хотела сказать.»
«Много лет я пытался найти тебя
И менял без конца города…
Мне сказали, что ты здесь работаешь.
Я всё ждал тут пройдёшь ты когда?»
И два года на солнечной улице,
Взяв палитру и всё, что должно,
Рисовал, что никак не забудется.
Я – свободный художник давно!»
Мне неловко от горя – признания…
Я другого мужчину люблю!
И в глаза я художника синие
Безнадёжно и честно смотрю…
Он всё понял и сидя на улице,
Не решаясь заговорить,
Взял палитру и все свои кисточки
И немедленно начал творить!
Проведя по бумаге размашисто,
Он рисует ребёнка глаза.
У меня на ресницах прозрачная
Заблестела живая слеза…
Я не знала, что он догадается
Как однажды в январскую ночь
Родилась всем на диво красавица –
Синеглазая девочка – дочь!
Сколько лет было просто растрачено?!
Он не видел как чудо росло!
А теперь в нём никто не нуждается.
Где и с кем он - уже всё равно.
Он никак не желает опомниться
И рисует нас с дочкой втроём.
Только это уже не построится –
Мы давно своей жизнью живём.
«А ты всё ещё очень красивая!
Тебе годы добавили шарм…
Я клянусь, что как ты сердцу милую,
Не встречал не в одной я из стран!»
Сцена очень и очень нелепая.
И художник как – будто чужой.
Песнь его до конца недопетая…
Будь свободен! Иди! Бог с тобой!