странный ты
такой, чо ж ты
за других думаишь,
што оне думать будуть.
небо с овчинку
казалось, было время,
а сичас - лети, куды душа
пожелаит, соколик, лови удачу.
бессмысленность написанных слов
была очевидна лишь в первый момент,
а потома, исподволь, появлялись
и становились зримыми образы.
спланированное убийство
миллионов и миллионов чиловек
в эйфорию вводило наполеончиков
двуногих, в экстаз, тварей кровососущих.
да чого-й-то ужо и
тибе довелось побывать
в доме скорби? кушал ли ты из
алюминиевой миски ложкой люманивой?
укради мешок
картошки - получишь
срок, укради мешок денег -
получишь благодарность и почет.
попытки манипулирования
сознанием монстра-социума
потерпели фиаско - народец тупо
отверг заигрывания властьпередержавших.
расставанье тягостно,
но, увы, неизбежно, не
торопи мгновенья, сумей
благодарностью принимать.
собрать воедино просто невозможно.
образы то появлялись, то исчезали: унылость
и тоскливость воссозданы были стандартным
набором для глупышей, в серых красках.
ох, ужо и проныры, енти челики, скажу вам.
"а вдруг, дибил дибилу - друг? " - не-а, вдруг бываит
тока пук, и тот не вдруг. "переосмысливание в мыслеуловителях -
што можит быть лутчшее во временном потоке,"- фсяко бываеть.
"рыбак рыбака видит издалека",
не здря Апостолы, в основном, были
рыбаками, "ловцами чиловеков" будусчей
жисти для, а сия же есть юдоль печали и скорби.