Одной из главных причин, по которой дядя Адалет и тетя Шафига редко ездят на дачу, является обилие комаров. Мало кто на свете испытывает удовольствие от общения с комарами, но для дяди Адалета проблема гнусно пищащих кровососов давно переросла бытовые рамки и превратилась в задачу вселенского масштаба.
Тетя Шафига как-то вычитала, что человека кусают исключительно комариные самки, в то время как мужская половина москитообразных сбивается в рой и тоскливо кружит, надеясь привлечь внимание занятых охотой особей женского пола. Эта информация не дает тете Шафиге покоя. Дядя Адалет слыл в молодости бонвиваном и ловеласом, поэтому тетя уверена, что души обманутых им девиц, превратившись в двукрылых, мстят дяде за погубленные надежды. Однако тетя Шафига держит свое мнение при себе, дабы не будить в дяде Адалете ненужные воспоминания о победах на амурном фронте.
Некогда на досуге тетя, не подумавши, прочитала дяде Адалету выдержки из заинтересовавшей ее научной статьи. Как и следовало ожидать, внимание дяди привлекло лишь одно обстоятельство: оказывается, комариные самцы – скромные и застенчивые создания, питающиеся исключительно цветочным нектаром, в то время как самки...
- Совсем как у людей, - вздохнув, констатировал дядя, - бабы, как водится, пьют кровь, а бедные беззащитные мужчины... эх, да что говорить!
Права тетя или нет, но факт остается фактом - при любом скоплении народа комариные дамы всех родов и племен целевым направленным потоком устремляются прямиком к дяде Адалету и назойливо начинают домогаться его крови. Это провоцирует у дяди ряд глубоких комплексов и объясняет некоторые странности его поведения в летний период.
В городе летние мучения переносятся легче. Городские условия предполагают спокойную размеренную жизнь, защищенную сетками на окнах и круглосуточно работающим кондиционером при категорическом неприятии балконного времяпрепровождения и запрете на вечерние прогулки. Однако на даче ситуация кардинально меняется. Не успеет солнце сесть за горизонт, как домашние спешно высыпают во двор, водружают на стол под тутовником самовар для чаепития и начинают активно «дышать свежим воздухом», наслаждаясь спавшей жарой.
Как раз в это самое время раздается первый омерзительный писк, и кто-то из членов семьи шумно хлопает себя по оголенной части тела. Данный хлопок служит для дяди Адалета сигналом: он спешно забегает в дом, поднимается на второй этаж, задраивает дверь, потом окно и затаивается в кресле перед телевизором.
Тетя Шафига с дочкой и зятем прыскают себе на ноги что-то вонючее из зеленого пульверизатора, смазывают внука Анарчика кунжутным маслом, запах которого, по словам одной компетентной тетиной приятельницы, не переваривают комары (внук Анарчик традиционно кричит и брыкается, вырываясь из цепких рук матери и бабушки) и дружно усаживаются за стол.
- Адалет! – кричит тетя Шафига, - иди пить чай!
- Пейте без меня, - глухо, как из танка, отзывается дядя.
- Да не бойся ты, папа, иди к нам, - зовет дядю дочь, - нет здесь никаких комаров. Для чего же тогда дача, если не сидеть на воздухе?
Ответом ей служит ледяное молчание. Тетя Шафига безнадежно качает головой и начинает разливать чай и раскладывать по розеткам вишневое варенье. В это время в калитку вваливаются гости – супружеская пара, живущая по соседству. Приветствия, суета... зять приносит дополнительную пару раскладных стульев, дочь – стаканы и ложки, тетя Шафига доливает в самовар воды.
- А где Адалет? – спрашивает соседка Фируза, устраиваясь поудобнее.
- Адалет! – повышает голос тетя Шафига, - спускайся, у нас гости!
- Иду, - после недолгого молчания откликается дядя и тете Шафиге кажется, что она явственно слышит скрип мужниных зубов.
Не проходит и получаса, как дядя Адалет открывает дверь и выходит наружу. К этому времени компания уже успела дважды опорожнить стаканы с чаем, обсудить все последние новости и перейти на жареные семечки.
- Папа, - ахает дочь.
- Ниндзя! – восторженно орет внук Анарчик.
Тетя Шафига усмехается.
Экипировка дяди категорически не вписывается в декорации жаркого и безмятежного летнего вечера. На нем плотные джинсы, толстые черные носки и кроссовки. Дядина рубашка с длинными рукавами наглухо застегнута до ворота, нос опущен в воротник, а голову венчает нахлобученная на уши бейсболка. В одной руке дядя Адалет держит лосьон от комаров, в другой – тлеюющую камышовую спиральку.
- Привет всем, - кивает дядя.
- Ну ты даешь, Адалет, - изумленно комментирует сосед Рамиз.
Дядя Адалет, игнорируя ухмылки на лицах родственников, усаживается за стол, ставит перед собой спираль и напряженно вглядывается в направление дыма.
- Кажется, от меня, - бормочет дядя, - Шафига, давай поменяемся местами. Весь дым почему-то идет в твою сторону. Тебя ведь все равно не кусают, ты несъедобная.
В тоне дяди сквозит обида. Тетя Шафига, получившая незаслуженно большую, по мнению дяди, порцию дыма, хмыкает и пересаживается на стул мужа.
Насекомые, учуяв добычу, дают сигнал, и вот уже рой комариных мамзелей со всего Апшеронского полуострова спешно устремляется к дяде Адалету в надежде запечатлеть свою отметину на его теле.
- Вроде как не было комаров, - удивляется, отмахиваясь, соседка Фируза, - Адалет, ты уверен, что твой камыш отпугивает их, а не притягивает?
Дядя Адалет открывает рот для ответа и тут же звонко шлепает себя по лбу.
- Началось, - вздыхает он, потирая лоб, - как вы здесь сидите?
Комарихи, изловчившись, атакуют тыльную сторону дядиной ладони.
- У, подлые, - вопит дядя Адалет, почесывая руки, - Анарчик, принеси из гаража дедушкины перчатки!
Внук Анарчик несется в гараж и притаскивает оттуда дядины садовые рукавицы, прихватив заодно шашлычный шампур, каковым пытается фехтовать на бегу с воображаемым противником. С воплем: «Брось, поранишься!» тетя Шафига бросается внуку наперерез, пытаясь отнять у него колющее оружие. Внук Анарчик отчаянно защищается от бабки шампуром, зять кидается на подмогу теще, отвешивая сыну подзатыльники, тетя Шафига кричит на зятя : «Не трогай ребенка!», сосед Рамиз ловко выхватывает из рук мальчишки шампур и нечаянно задевает им собственную жену. Соседка Фируза взвизгивает и ругается на мужа.
Дядя Адалет остолбенело наблюдает за разыгравшейся сценой. За это время он успел подвергнуться комариной атаке еще несколько раз и теперь яростно поливает оставшиеся неприкрытыми части тела гвоздичным одеколоном. Затем он хватает брошенные на землю брезентовые рукавицы, натягивает их на руки и погружается в садовое кресло.
Дочь ведет умываться и укладывать спать орущего внука Анарчика. Остальные, успокоившись, садятся за стол и просят тетю Шафигу организовать еще по стаканчику чая.
- Ну как ты, Адалет? - спрашивает сосед Рамиз, глядя, как дядя пытается обхватить брезентовыми пальцами стакан армуды.
- Я в порядке, - усмехается дядя Адалет, - теперь меня не укусишь. Защищен со всех сторон! А вот всем вам в ваших шортах, чувствую, не поздоровится.
Однако присутствующие ведут себя на удивление спокойно, лишь лениво отмахиваются от мошек и неспешно беседуют на разные темы.
- Не понимаю, - бурчит дядя, - из чего вы все сделаны? Ну с Шафигой все понятно, кровь у нее горькая, ее даже комары стороной обходят, а остальные как же?
Тетя Шафига, похохатывая, высказывает мнение, что комары кусают исключительно плохих людей и обходят стороной хороших, из чего напрашивается вывод, что...
Дядя Адалет обижается еще больше и прячет подбородок в рубашку.
Тетя Шафига сочуственно качает головой. На дядю Адалета жалко смотреть; он сидит с видом нахохлившегося птенца, его фигуру окутывает дым от тлеющего камыша, из незакрытых участков тела виден лишь лоб и нос, на который уже нацелилась очередная комариха. С отчаяным писком, вызванным, очевидно, нестерпимым гвоздичным амбре, исходящим от дяди Адалета, насекомая смертница ввинчивается в кончик его носа и падает смертью храбрых под энергичным хлопком дядиной брезентовой ладони.
- Вот тебе, - торжествует дядя Адалет, не обращая внимания на вспухающий нос, - нет, это невозможно, пора принимать решительные меры.
Дядя энергичным шагом направляется в гараж и выносит оттуда мангал и доски.
- С чего бы это, Адалет, - приятно удивляется сосед Рамиз, - шашлык в такое время? Хотя...
- Шашлык завтра, - отмахивается дядя Адалет, - а сейчас я устрою грандиозный костер, и пусть хоть одна летучая тварь устоит против моего дыма!
Он набрасывает в мангал досок, зять добавляет сосновых шишек «для аромата», тетя Шафига подкидывает использованные бумажные салфетки, после чего дядя сладострастно поливает содержимое мангала разжигателем и любуется вспыхнувшим пламенем.
- Вот так, - удовлетворенно констатирует дядя Адалет, устариваясь поудобнее у стола, - теперь можно и посидеть.
После чего он вскакивает с места и сует в огонь еще пару досок.
- И от комаров защита, - радуется дядя, - и на пламя полюбоваться можно. Романтика!
- Чем-то пахнет, - морщит нос соседка Фируза, - вроде как горелой пластмассой.
- Точно, - принюхивается тетя Шафига, - фу, какая гарь!
- Это у тебя на плите, наверное, чайник распаялся! – с гневным упреком обращается к ней муж, - и не в первый раз, между прочим!
- Какой еще чайник, - морщится тетя Шафига, - мы уже сто лет как пользуемся электрическим! Может, ты что-то по ошибке кинул в мангал?
- Если кто-то что и кинул, то уж точно не я! – сердится дядя Адалет.
Зять тем временем проволокой извлекает из мангала оплавленный игрушечный грузовик, который внук Анарчик бросил туда во время очередного нашествия в гараж, и заливает огонь водой.
- Ну, что я говорил, - скорбно произносит дядя Адалет, - игрушка! Никто не присматривает за ребенком, вот он и вытворяет черт-де что! Так ведь и до пожара недалеко.
- Может, стоило посмотреть в мангал, прежде чем разжигать его? –кротко вопрошает тетя Шафига, кашляя от едкого дыма. Зять между тем выуживает из тлеющих углей останки пластмассовой обезьяны.
Соседи, спешно попрощавшись, уходят к себе, а тетя Шафига с дочерью начинают убирать посуду и заметать клочья обгоревшей бумаги, после чего все разбредаются по спальным комнатам и проваливаются в глубокий сон.
Внезапно вспыхнувший свет заставляет тетю Шафигу прыгнуть в постели.
- Что?! – вскрикивает она, - где? Что случилось?
- Ничего, - успокаивает жену дядя Адалет, возвышаясь над ней с резиновым тапком в руке, - ты спи, спи. Залетел-таки, проклятый. Сколько раз вам повторять, не держите дверь открытой... Если его сейчас не убьешь, всю ночь спать не даст.
После чего дядя тщательно обследует стены и потолок на предмет обнаружения комарих, а затем ложится на спину и ждет атаки.
- Адалет, - слабым голосом говорит тетя Шафига после получасового молчания, - может, наконец, погасим свет?
- Как только мы его погасим, эта дрянь начнет пищать над ухом, - объясняет дядя Адалет, устраиваясь поудобнее, - ты не знаешь, до чего они хитрые.
- Почему же, знаю, - отзывается тетя, - но дело в том, что я категорически не умею засыпать при свете.
- Лучше постараться уснуть при свете, чем слушать пищание в темноте, - аргументирует дядя Адалет, - потерпи, как только комар сядет на меня, я его прихлопну и мы выключим лампу.
Однако, при всей притягательности дяди Адалета в качестве приманки, насекомое категорически не хочет идти на абордаж, притаившись, очевидно, в дальнем углу комнаты.
Тетя Шафига, не выдержав, сползает с кровати и в сердцах лупит по выключателю, возвращается на место и тут же сладко засыпает. Комната погружается во тьму.
- Ай! – вопит дядя Адалет. Хлоп, хлоп! – свет вспыхивает вновь, и взору разбуженной вторично тети Шафиги предстает картина маслом: дядя, вооруженный тапком, ракетой носится по комнате, выкрикивая вполголоса (чтобы не разбудить внука Анарчика) самые страшные ругательства, допустимые к употреблению в моменты наивысшего душевного смятения домашней цензурой. Хлоп! – тапок запускается в потолок... мимо!
- Шафига, дай подушку, - пыхтит дядя. Тетя Шафига, плохо соображая спросонья, протягивает ему свою хорошенькую кружевную подушечку. Дядя Адалет, подобно опытному дискоболу, мечет ее вверх... враг повержен, на потолке и подушке растекается жирное красное пятно дядиадалетовой крови.
- Насосался, негодяй, - празднует победу дядя, -я тебя, таки, прикончил!
- Но почему моей подушкой?! – взвизгивает постепенно приходящая в себя тетя Шафига.
- Тебе, Шафига, подушка важнее мужа! – скорбит дядя Адалет, - за столько лет совместной жизни ты так и не научилась расставлять приоритеты!
После чего он ложится в постель и мгновенно погружается в сон. Под мирное похрапывание дяди Адалета тетя Шафига плетется в ванную застирывать холодной водой пятно на наволочке, после чего в сердцах начинает складывать вещи и готовиться к переезду обратно в город.