Дни шли своим чередом. Занятия перемежались с делами домашними. Насыщенные событиями студенческие будни укорачивались шумными и весёлыми праздниками, которых становилось всё больше. Конечно, не хотелось вставать рано 7 Ноября в красный день календаря, если можно не спешить на занятия. Конечно, ворчали, что никому не нужна эта обязаловка — переться по холоду на демонстрацию. Но вывешивался приказ, где и во сколько собирается каждый факультет Красноярского политехнического института, и неявка на демонстрацию грозила неприятностями для комсомольцев. А не комсомольцев в институте не было. Зато как же всё-таки приятно праздничным утром встретиться всем вместе, пройтись по городу, по морозцу, разогреваясь содержимым плоских коньячных бутылочек, имеющихся в каждом кармане мужского пальто или куртки. Как радостно поорать в полную силу молодых лужёных глоток «УРА!!!» в ответ на призывы диктора. Подхватывали «Смело, товарищи, в ногу!» и пели вместе с рабочими вагоноремонтного завода, не особенно вдумываясь в смысл этой песни. Потому что «С песней весело шагать!» И её тоже пели, хоть она и не революционная. Лишь бы не замёрзнуть, пока дойдёшь до трибуны партийных руководителей края! Ну, а потом сам Бог велел собраться группой, компанией у кого-нибудь на квартире, на даче или в общаге, чтобы отпраздновать, как подобает, очередную годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. Ура, товарищи! Ура!
Вскоре после ноябрьского праздника отгуляли на свадьбе у Витьки Спесивцева и Катюшки Огневой. Свидетелями у молодых были Володька Салогуб и Дина Смердина. На свадьбу пригласили две группы сантехников и пятьсот двенадцатую в полном составе. Даже Кимуся пришла. С Кимусей после недолгих переживаний всё утряслось. На семейном совете пятьсот двенадцатая приняла решение — рожать! Это совпадало с желанием самой Ани. К брату ходили всей комнатой. Правда, разговаривала с ним одна его младшая сестра. Остальные ожидали результата на первом этаже семейного общежития КПИ. Но эта моральная поддержка очень сильно укрепила дух будущей матери, и она с достоинством, стойко выдержала нелёгкий разговор с суровым старшим братом. После этого Кимусе выделили отдельную комнату в общежитии. Видимо, ректор ценил молодого доцента Юрия Кима. Сначала предполагалось, что Аня с новорождённым будет жить в семейной общаге, где и брат. Но там что-то не заладилось, и ей дали комнату на первом этаже строительного факультета. Ещё лучше! Поближе к своей, можно сказать, родной пятьсот двенадцатой. Девчонки опекали Кимусю. Ходили с ней в женскую консультацию, следили за её питанием, помогали учиться. Возмущались врачихой, которая предложила Ане оставить новорождённого в роддоме. Вот ведь, додумалась! Да вырастит Кимуся своего ребёнка одна, без мужа! Они ей будут помогать во всём целых три года!
На место Кимуси в пятьсот двенадцатую деканат определил Лариску Романцову. Девчонок этот вариант устроил как нельзя лучше. Они летом жили с Ларкой. Она им понравилась. А уж те продуктовые блага от её папы, завбазой, которые сулило Ларисино пребывание в пятьсот двенадцатой, мало какой комнате в общаге снились! Опять же общим собранием комнаты на кровать Кимуси переселили Ольгу Бурачок. А на её раскладушке временно обосновалась Лариса. Она действительно очень короткое время поспала на этом весьма неудобном ложе, потому что для неё у коменданта вскоре нашлась хорошая кровать. С раскладушкой же пятьсот двенадцатая не спешила расставаться. Мало ли, пригодится!
Вскоре выдали замуж Ляльку — за Диму. На этой свадьбе встретились два курса сантехников: второй, со стороны невесты, и четвёртый, со стороны жениха. Пришлось арендовать институтскую столовую. Молодых поздравляли замдекана и секретарь комитета ВЛКСМ факультета Валерий Костоев, однокурсник жениха. Светка в очередной раз отметила, что Валера выглядит внушительнее, чем замдекана Санников. Он и держался начальственнее Сан Саныча. От второкурсников первую поздравительную речь сказал свой комсомольский лидер — Дина Смердина. Потом уж Алька поздравляла как ближайшая подруга, свидетельница и староста курса. От деканата и парторганизации СТФ молодым дали отдельную комнату в общежитии. Четвёртый курс вручил свой подарок — маленький холодильник. Второкурсники подарили небольшой чёрно-белый телевизор. Комитет комсомола факультета своим подарком привёл в восторг свадьбу — невесту с женихом отправляли во время зимних каникул на десять дней в Венгрию! Вокально-инструментальный ансамбль, созданный Димой, только успевал играть «Туш» после приветственных речей и вручения подарков. Руководитель ВИА, ставший временно женихом, отдал бразды правления ансамблем в руки Володьки Салогуба.
Наконец, торжественная часть окончилась. Замдекана, весёлый и довольный выполненной миссией, откланялся, оставив всех под ответственность Валерия Костоева. После ухода Сан Саныча Валерка снял галстук, пиджак, расстегнул воротник рубашки, скомандовал музыкантам играть «Лезгинку» и пошёл в пляс. После первых тактов танца в круг вышел его однокурсник Рафик Джабраилов. Второй курс делегировал своего представителя народов Кавказа Женю Сидорова, который по-прежнему удивлял несведущих несоответствием внешности с фамилией. Женька ни в чём не уступил старшим товарищам! А потом между джигитами вдруг появилась Вера Григорян! Вот уж никто не ожидал от Верки такой смелости. Она и на танцы, кажется, никогда не ходила, а тут плыла гордой кавказской лебёдушкой! Все просто обалдели от такого незапланированного выступления. Эх, им бы ещё национальные костюмы надеть!.. Этот танец стал сигналом ко всеобщему веселью! Казалось, он зажёг и без того искрящуюся компанию. И свадьба заплясала! Колесо праздника завертелось с безудержной скоростью!
Кимуся с Бурачок вскоре потихоньку исчезли из зала. Это заметили только Светка да Татьяна Спесивцева. Таня надулась из-за того, что Саша Бородин стал часто оставлять её одну и уходить на сцену петь. Он же просто не мог бросить своего друга Володьку Салогуба на растерзание гостям. Вовка в этот день был в ударе. Выполняя заявки друзей жениха и невесты, он пел даже то, что не пел никогда до этого. Салогуб с тоской смотрел в зал, где Светлана танцевала со своими однокурсниками. У него самого не было ни минуты свободной, чтобы соскочить со сцены и пригласить её хотя бы на один танец. Зато он заметил, как какой-то высокий черноволосый парень в очках уже несколько раз танцевал со Светой. Вовка его не знал. Вероятно, это был однокурсник жениха. Володька решил, что после свадьбы обязательно расспросит Димку о нём.
А Света сначала от души веселилась вместе со всеми. Потом она немного устала, заскучала и даже хотела уйти с Олей и Аней домой. Но Таня Спесивцева, разозлившаяся на Трубу и жаждущая мести, уговорила её остаться ещё ненадолго. Лариса танцевала в компании своих одногруппников. Сущевская, как Фигаро, сновала по залу, успевая всех охватить своим вниманием. Её с Алькой назначили распорядителями на вечере от второкурсников. Вот они и несли свой крест от начала до конца свадьбы. Поэтому Светка согласилась задержаться на часок, чтоб Спесивцева не чувствовала себя совсем уж одиноко. В план Татьяниной мести Трубе входила задача охмурить симпатичного высокого брюнета с четвёртого курса. Он был элегантен, с иголочки одет и выделялся среди всех своим исключительно интеллигентным видом. Таня то и дело пронзала его страстным взглядом. Потом, когда объявили «белый» танец, она пригласила парня. Следующий вальс Татьяна танцевала с Бородиным, немедленно прервавшим свою деятельность на сцене. А парень пригласил Свету. Больше он не отходил от неё ни на шаг. Светка поначалу посмеялась над хитростью подруги. Потом подосадовала, что из-за неё приходится отдуваться ей, танцуя с каким-то незнакомцем, а знакомиться Светлана очень не любила. Но в этот вечер всё свершалось легко и просто. Легко заговорили, танцуя. Представились, и парень вдруг сразу рассказал всё про себя: Александр, учится в одной группе с Димой. Живёт с родителями в трёхкомнатной квартире. Единственный ребёнок в семье. Считает, что в этом есть свои прелести, но и масса недостатков. Света на это неопределённо пожала плечами. Она во всём и всегда старалась находить только положительные стороны. Отец Саши — строитель, управляющий трестом. Мама — врач. Люди они очень занятые. Их свободного времени хватает только на то, чтобы проконтролировать, насколько поздно возвращается сын домой. Саша с юмором, за которым Света почувствовала нежную любовь, рассказывал о своих «стариках».
Окончательно устав от шума, духоты и суеты, Светлана собралась уходить со свадьбы. Саша взглянул на часы:
— Ого! Одиннадцатый час. Вот это мы гуляем! Конечно, пора!
— А что, родительский контроль уже в действии? — пошутила Света.
— Ну, конечно! — с улыбкой поддержал Саша. — Пока тебя провожу, пока доеду до дому... Вот и будет привычное время возвращения блудного сына.
— Благо, меня провожать недалеко и как раз по пути к остановке автобуса, — засмеялась Светланка.
— Да, ты очень удобно живёшь. В любом отношении.
— Я вообще очень удобный человек. В любом отношении.
Так же легко Светка рассказала о себе, о своих родителях, о доме. Идти было действительно недалеко, но и рассказ был коротким. Подойдя к своей общаге, Света показала на окно пятого этажа, чуть правее входного козырька.
— Вон там я живу.
В окне горел свет. Значит, Оля дома.
— У Светы дома горит свет, — сказал Саша. — Почти как «Мама мыла раму». А номер комнаты?
— А номер комнаты пятьсот двенадцать. С лестницы прямо упираешься в нашу дверь.
— А если я когда-нибудь на самом деле упрусь в вашу дверь, можно мне будет зайти? — Саша немного смущённо потёр мочку своего правого уха. Так он делал всегда, когда волновался.
— Если постучаться, то можно, — со смехом ответила Светлана. — А ваш курс, кажется, весь живёт у автотяги? Нет, кое-кто с нами — несколько ваших девчонок, Рафика я видела у нас на этаже. Но они живут в другом конце коридора, у них своя кухня, так что мы с ними не общаемся.
— А я редко бываю в вашем общежитии. К девчонкам я не хожу. С Рафиком, как правило, встречаюсь в институте или у Валерки Костоева в той общаге.
— Ну да, девчонки тебя совсем не интересуют? — подсмеивается над ним Света.
— Моя мама предрекает, что я останусь «старой девой». Но сегодня, как ни странно, меня заинтересовала одна девчонка со второго курса.
— Что ты говоришь? Желаю тебе, чтоб твой интерес не пропал хотя бы до завтрашнего утра. Пока! — сказала Света и, помахав Саше рукой, скрылась за дверью общежития.
Саша, обескураженный таким стремительным прощанием, ответил «Пока!» Светкиной спине и медленно пошёл на автобусную остановку.
Настроение у Володьки Салогуба было испорчено окончательно. К концу свадьбы он чувствовал, что ещё немного — и будет хрипеть не только в песнях Владимира Высоцкого, но и в Мартыновских «Я тебя своей Алёнушкой зову!», «Один раз в год сады цветут!» Труба полностью отдался Татьяне и только иногда, проходя с ней в медленном танце мимо сцены, одаривал Володьку смущённой улыбкой, демонстрируя, что отчётливо сознаёт свою вину, но ничего поделать не может. Правда, после одиннадцати часов он всё-таки спел ещё несколько песен. И жених поднялся на сцену, чтобы подарить от себя песню невесте. У Володьки, наконец, появилась возможность передохнуть. Но было уже поздно. Светка ушла с чернявым очкариком, будь он неладен! Вовка выпил фужер «Шампанского» за счастье молодых, всего второй за этот вечер. Потому что у них в ансамбле было железное правило: на работе — ни капли! Расстроенный, он собрался на сцену, но в это время музыканты заиграли вальс, к нему подошла Лиля Мерзон и пригласила на танец. Володька принял вид осчастливленного человека, который всё это время будто только и ждал, когда именно эта девушка, наконец, согласится потанцевать с ним. Во время танца он беспрерывно болтал, уверяя, что Лилечка сегодня обворожительна, очаровательна и вообще, он теряет рядом с ней голову. Всё зло, кипевшее в его душе, он обернул в эти дурманящие Лилю слова. Салогуб и сам не подозревал, что способен на такое перевоплощение. Поистине, в этот вечер всё свершалось легко и просто!
После вальса на сцену поднялся Валерий Костоев и предложил проводить молодых, поскольку день для них был трудным, а ночь предстоит ответственная. Все засмеялись, зааплодировали, в последний раз закричали уставшим жениху и невесте «Горько!» Под песню «Свадьба пела и плясала», которую не хуже Магомаева спел Труба своим мощным голосом, Лялька с Димой ушли. Вскоре и гости стали расходиться. Утомлённый, раздражённый, собирал аппаратуру вместе с другими музыкантами Салогуб. Он надеялся быстро поймать такси, приехать домой и завалиться спать до следующего вечера. И он убьёт любого, кто помешает ему это сделать!
Выйдя на улицу, в свете одиноко стоящего фонаря Володя увидел компанию, перебрасывающуюся снежками.
— Салогуб! Мы тебя ждём! — услышал он голос Серёги Матвеева.
Тот был в обществе Лили, Люды Осколковой и Женьки Сидорова.
— Правда? Вот не думал, что в этот вечер кто-то ещё помнит обо мне! — деланно удивился Вовка, догадываясь, что это инициатива Лили. — Ну, потопали ловить тачку? Я зверски устал!
Смеясь, толкая друг друга в сугробы, компания пошла на остановку. Такси, как на грех, шли из Академгородка полными. Володька снова принялся разыгрывать роль отчаянного ухажёра, игнорируя испепеляющие взгляды Женьки. Серёга Матвеев, постоянный член этой компании, пассия Людмилы, на самом деле держал нейтралитет. Он дружил с Женькой, был компанейским человеком, любил выпить и закусить, прекрасно справлялся с обязанностями «Людочкиного парня», поддерживая домыслы, не более того. Сергей знал, что Женьке нравится Лиля. Догадывался, что Салогуб валяет дурака. Чувствовал, что ещё немного, и кавказский темперамент Сидорова джином вырвется из бутылки. Поэтому сейчас он с интересом наблюдал за происходящим. Но события развивались недолго, потому что из города подошла машина, высадила пассажиров и развернулась ехать обратно. Женька с Серёжей подскочили к водителю, договорились. Сергей занял место впереди, Женя усадил девушек назад, забрался в машину сам, демонстративно громко хлопнув дверцей. Вовка комично развёл руками, мол, я не виноват! Это меня оставили за бортом. Девчонки пытались протестовать, предлагая потесниться и взять с собой Салогуба. Но тот, послав им воздушный поцелуй, прокричал в окно машины:
— Лилечка! Я ужасно боюсь твоего джигита! Мне с ним рядом сидеть опасно. Моя жизнь ещё может пригодиться Родине! Счастливо!
Мороз крепчал. Настроение Володи падало всё сильнее. Наконец подъехала машина с одним свободным местом. Вовка даже не спросил, куда едут, сел рядом с водителем. Куда угодно, лишь бы ехать!
***
После того злополучного свадебного вечера Салогуб ни разу не встречался один на один со Славуцкой. Так, то издалека, то в компании с кем-нибудь. Поговорить просто не было возможности. При встрече с Димой Вовка, как бы между прочим, поинтересовался чернявым парнем. Димка сразу понял, о ком речь. Потому что даже Лялька заметила на свадьбе, что Света с Сашей очень хорошо смотрелись в паре.
— И правильно, что Славуцкая обратила на него внимание! — сказала она мужу. — Твой Салогуб, конечно, хороший парень, но второй год волынку тянет — не поймёшь, всерьёз он или Ваньку валяет. То ли дело ты у меня! А этот Саша, вроде, симпатичный. Светке, по-моему, он очень подходит. Интеллигентный. И не пьёт, кажется, да?
— Салогуб тоже не пьёт, — заступился за Володю Дима. — А то, что потанцевали ваша Светка с нашим Мироновым, ещё ни о чём не говорит. Да у них с Володькой, по-моему, ничего и нет.
— Вот и я о том же, что ничего нет! — многозначительно подтвердила его молодая жена.
Славуцкая с Салогубом и сами не могли сказать, что за отношения сложились у них. Спроси об этом Светку, она честно ответит, что Володька ей как брат, которого она всегда хотела иметь. Салогуб же давно понял, что Славуцкая ему очень нравится. Но влюблён ли он в неё? Хотя, судя по тому, что испытал, увидев, как она уходила со свадьбы с тем парнем с четвёртого курса, наверное, влюблён. А что же ему делать, если Светка равнодушна к нему, Володьке? Не силой же оттаскивать её от того старшекурсника! Но и так запросто отдавать Славуцкую какому-то Саше Миронову, который, можно сказать, случайно с ней познакомился, он не собирался! Дудки! Этому четверокурснику жутко повезло, что Салогуб был занят на сцене. А то бы видел он Светку, чёрта с два!
Новый год Володька на этот раз не праздновал со своей группой, потому что к нему приехал из Германии в отпуск отец. Зато на старый Новый год они с Серёгой Матвеевым пошли в общагу. Купили «Шампанского», апельсинов, даже настоящий ананас удалось достать по случаю. Пришли к Трубе, у того комната закрыта.
— Что делать будем? — спросил Вовку Матвеев.
— Может, он у Танечки? Пошли к ней.
Благо, недалеко, через комнату. Бородин жил в пятьсот восьмой, а Спесивцева — в пятьсот двенадцатой. Подошли к двери комнаты девчонок. За дверью слышна музыка, хохот, шум. Ну, точно, празднуют, и Труба, наверняка, там! Постучали. На дружное «Войдите!» широко распахнули дверь.
В центре комнаты — стол, ломившийся от бутылок и закуски. За столом — Бородин со Спесивцевой, Бурачок с каким-то парнишкой в форме курсанта лётного училища, Сущевская, Ким, Романцова с незнакомым Володьке парнем и Славуцкая. Володька остолбенел. Рядом с ней сидел плечом к плечу тот самый Саша Миронов, Димкин одногруппник! Ну ты подумай, уже тут как тут! Со свадьбы ещё месяца не прошло, а он уже в гости ходит! Матвеев мгновенно оценил ситуацию и, давая возможность Салогубу прийти в себя, взял инициативу в свои руки:
— Прошлись по коридору, слышим, Труба в пятьсот двенадцатой. Здорово, ребята! Со старым Новым годом вас! Принимайте подарки от Дедов Морозов! Не прогоните незваных гостей?
— Славуцкая, лови! — отошедший от короткого шока Салогуб снял с головы красивую меховую шапку и через весь стол бросил её Светке, словно давая понять тем, кто ещё не знает, что он здесь не случайный прохожий.
Светка машинально поймала её — словно баскетбольный пас приняла. Саша явно ничего не понимал. А Светлана не знала, стоит ли ей объяснять ему что-то. Если стоит, то что говорить? Не начинать же с первого вступительного экзамена. Сказать, что это просто так, парень дурака валяет, и для неё он никто, она тоже не могла. Не оправдываться же ей, в самом деле! Сущевская, сидевшая с другой стороны от Саши, подскочила, засуетилась. Все зашумели, приглашая гостей входить и чувствовать себя, как дома. Гости воспользовались радушием хозяев. Матвеев стал помогать Татьяне разгружать принесённые ими сумки, а Салогуб прошёл к Светке. Как ни в чём не бывало, он протянул руку Саше:
— Здорово! Владимир! Салогуб, — зачем-то назвал и свою фамилию он. — Подвинься, Танюшка всё равно сейчас стулья принесёт. Ей Матвеев поможет.
Саша, представившись, пересел на место Тани Сущевской. Светка вздёрнула правую бровь, взглянув на Салогуба.
— Давно удивляюсь, Старуха, как тебе удаётся вскидывать только одну бровь? Здорово! У меня так не получается. Научишь? — прошептал он ей на ухо, слегка обнимая за плечи.
— Убери руки! — прошипела ему в ответ Светка. Подобного Салогуб не позволял себе ни разу.
— И не подумаю! Я к тебе в гости пришёл, между прочим.
— С какой стати? Я полагаю, ты пришёл в гости к своим друзьям.
— Правильно полагаешь. Ты — мой первый друг здесь. Ты первая, с кем я познакомился в институте после Витьки Спесивцева и его Катюшки, — руку он всё-таки убрал.
— Друзья! — поднялся со своего места Бородин. — Нальём штрафные вновь пришедшим. С них тост. Матвеев, говори!
Наверное, Труба опасался, что его друг Салогуб может закусить удила и сказать что-нибудь не то. Поэтому предложил тост Матвееву. Но Володька поднялся раньше, чем Серёга.
— Я скажу. Погоди, Матвеев! — у девчонок упало сердце, они ждали какой-нибудь выходки от Салогуба. — Я очень рад видеть всех вас сегодня здесь. Мне не удалось встретить с вами Новый год, как в прошлый раз. Поэтому я хочу пожелать всем, чтобы счастье, которое было с вами в старом году, осталось бы и в наступившем. Потому что нет в жизни ничего лучше того нового, что есть хорошее старое!
— Вот это загнул! — восхищённо произнёс Матвеев. — Я бы так не сумел. Надо выпить, чтобы лучше осмыслить.
Все с облегчением зашумели. Стали подкладывать себе на тарелки закуску. Таня Сущевская сидела между Сашей Мироновым и Кимусей. Матвеев подсел к Ане с другой стороны и ухаживал за ней. Таня взяла на себя заботу о Светкином госте, так неожиданно и бесцеремонно отодвинутом в сторону. Светка, придя в себя, чувствуя неловкость перед Сашей, протянула ему тарелку, игнорируя Салогуба:
— Попробуй, Саша! Очень вкусный салат. Это Анино корейское блюдо.
— Как, ты ещё не пробовал? Ты знаешь, как готовят в этой комнате? Эти девчонки — изумительные хозяйки. А Славуцкая такие пельмени делает, язык проглотишь! За что и люблю её! — Володька взял у Светланы из рук тарелку и передал её Саше.
— Лучше бы ты его действительно когда-нибудь проглотил! — удручённо сказала ему Светка вполголоса.
Без стука распахнулась дверь и на пороге комнаты появилась Люда Милая. Её появление вызвало бурю восторгов. Матвеев, любимец девушек, бросился снимать с неё пальтишко со словами:
— А вот и Снегурочка пожаловала! Труба, подготовь стульчик для девушки!
Салогуба тревожить он не решался. Да Володька бы и не сдвинулся со своего места ни за что на свете! Кимуся собралась уходить к себе в комнату — в её положении долго в застольях участвовать не желательно. Люду усадили на Анино место и празднование продолжили. Саша явно чувствовал себя не в своей тарелке, хоть Сущевская вовсю старалась скрасить его настроение. Светка тоже не знала, как себя вести. Она попыталась поменять Салогуба местами с Людой. Но Матвеев заартачился, заявив, что не хочет отпускать от себя такую красивую девушку. Да и Людка, не поняв, что к чему, успокоила Свету тем, что она с удовольствием посидит здесь. А если Светка переживает, что ей, Людмиле, достался угол стола, то она не суеверная. Сейчас вообще говорят: это значит, что муж с углом будет. Им, общежитским, как раз то, что надо!
Вовка удовлетворённо хмыкнул, непонятно по какому поводу. Светка вспыхнула — ещё неизвестно, как расценит это заявление городской Саша. О том, что Салогуб тоже жених с квартирой, она и не подумала.
Заглянули Григорян и Ольга Мельник с «Шампанским» и гитарой. Володька обрадовался:
— Олечка, радость моя! Как вовремя вы появились! А то народ здесь уже заскучал, и на танцы ещё не зовут. Доверь мне свою подругу шестиструнную! Вам — штрафную! Матвеев!
Матвеев всегда готов! Бородин со Спесивцевой под шумок покинули компанию. Надо же освободить места вновь пришедшим. Никто не виноват, что комнаты такие маленькие! Салогуб настроил инструмент, слегка отодвинулся от стола назад, ударил по струнам и запел, глядя на Светку:
Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю
Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю...
Что-то воздуху мне мало — ветер пью, туман глотаю, —
Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!
Допев эту песню любимого Высоцкого, Володька почти без перехода запел песню из нового фильма. Фильм этот впервые показали по телевизору на прошлый Новый год. Но Володька его увидел только нынче — отец привёз ему из Германии цветной телевизор. Вовке с отцом сразу же понравились песни из этого фильма. Они с маху подобрали их на гитаре и запомнили слова. И вот теперь — премьера песни, как говорят в телевизионных концертах:
Если у вас нет собаки,
Её не отравит сосед.
И с другом не будет драки,
Если у вас, если у вас, если у вас друга нет! Друга нет!
Кто-то из коридора заглянул в дверь комнаты: «Пятьсот двенадцатая! На танцы идёте? Начались уже!» Все зашевелились. Парни пошли покурить, давая возможность девушкам привести себя в порядок перед танцами. Оля Бурачок с Колей стали одеваться. Оля шла его провожать в казарму училища. Засобирался и Саша. Светка не знала, следует ли ей провожать его. С одной стороны, он пришёл к ней в гости, а всё получилось как-то глупо из-за этого Салогуба. С другой стороны, она никому ничего не должна, в конце концов! Как случилось, так и случилось. Если уж на то пошло, то она, Светка, никого к себе не приглашала! Сами пришли, сами и решайте, оставаться или нет. По всему видать, Салогуб не собирался уходить.
Светлана всё-таки накинула на себя пальто, решив проводить Сашу хотя бы до уличной двери. Саша сказал, что хочет зайти ещё в общежитие автодорожников к своим парням с курса. Проходя мимо Салогуба и Матвеева, курящих на лестничной площадке, Светка услышала:
— Славуцкая! Возвращайся быстрее! Я для тебя на танцах песню буду новую петь.
Светлана окинула Володьку многообещающим взглядом, как рублём одарила. Но тот сделал вид, что ничего не заметил. Возвращаясь с первого этажа на пятый, Света специально поднималась по лестнице с другого конца коридора, не желая ещё раз сталкиваться с Салогубом. Но, когда она подошла к двери своей комнаты и украдкой глянула в сторону лестничной площадки, Володьки с парнями там уже не было. Дверь в комнату была заперта. Светка ахнула. Что делать? Спускаться опять вниз и разыскивать своих в толпе танцующих или зайти к Кимусе в комнату? Сунула руку в карман пальто и с радостью нащупала ключ от комнаты. Вошла. Поморщилась от беспорядка, царящего в комнате. Переоделась в спортивный костюм и стала убирать со стола посуду. Наведя порядок, она выключила большой свет, оставив настольную лампу в импровизированной «кухне» при входе, — отгороженный метр от основной части жилого помещения натянутыми на верёвку шторами, — и легла, не раздеваясь, на свою кровать поверх покрывала. На танцы идти не хотелось. Сказать, что Салогуб испортил ей настроение своим приходом, она не могла. Это было бы не так. Ну, конечно, перед Сашей неловко немного. Саша простился с ней, как ни в чём не бывало. Но и не предложил Светке встретиться ещё раз. Светлана сама не знала, огорчило её это или нет. Саша симпатичный парень, он ей нравился. Чего уж от себя-то скрывать? Досадно, если он обиделся. Но и Володьку Салогуба обижать жалко — он свой, родной какой-то, почти, как Людка для неё. Мальчишка, правда! Устроил сегодня спектакль! Чего ради? Какая это муха его укусила? Задело, что парень с другого курса посягнул на однокурсницу? Так и Ларка со своим земляком из сельхозинститута сидела, и Ольга Бурачок с Колей была...
Разумеется, Оля и Лариса для Володьки не такие «свои», как она, Светка. Конечно, он прав, они с ней знакомы с первого вступительного экзамена. Как он её тогда: «Девчонка, девчонка!»... А потом на математиках? Смех, да и только! Конечно же, после Людмилки и девочек из комнаты он здесь, в Красноярске, для неё действительно «свой» человек. А как бабуля про него тогда после неудачного экзамена сказала... Светкины мысли улетели далеко в родной Алдан, и она задремала.
Очнулась она от короткого стука в дверь. Не дожидаясь разрешения, кто-то вошёл в комнату, и Света услышала голос Салогуба:
— Есть кто дома?
— Есть! — ответила Светка, приподнимаясь на локте руки.
— Старуха, я тебя жду внизу, а ты спишь, что ли?
— А чего ты меня ждёшь? Я пообещала тебе прийти? — ответила Светлана вопросом на вопрос.
— Ты не пообещала, зато я тебе обещал, — Володя прошёл в комнату, сел на кровать Сущевской, напротив Светки.
— Что это ты мне обещал? — она села, подобрав под себя ноги.
— А ты не помнишь?
— Да ты так много сегодня болтал, что всего не упомнишь! — засмеялась Света.
— Я болтал?! — шутливо возмутился Салогуб. — Я весь вечер молчал, едва сдерживая свой гнев.
— Ой, какая сила воли! Никому и в голову не пришло, что ты был в гневе.
— Да! — с шутливо преувеличенным чувством собственного достоинства произнёс Володька. — Вот так я умею держать себя в руках.
— Что же это тебя разозлило, интересно знать? — рассмеялась, глядя на выражение его лица, Света.
— Да этот, друг Сущевской, который сидел на моём месте.
— Какой друг Сущевской? — не поняла Света. «Он, что, подумал, что Саша пришёл к Татьяне?» — наивно удивилась она в первый момент, но потом сообразила, что Вовка её разыгрывает. Тогда Светлана решила включиться в его игру поддразнивания. — Во-первых, он сидел не на твоём месте, а на своём. А во-вторых, Саша вовсе не друг Сущевской. Так что, зря ты приревновал его к Татьяне.
— А чей же он друг? Кимусин?
— Ничей он не друг. Просто пришёл в гости, и всё.
— Слава Богу, хоть не друг, успокоила! А то смотрю, как со свадьбы Ляльки и Димки повёл тебя...
— Это не он меня повёл, а я его! — перебила Володьку Светлана.
— Куда это ты его повела, на ночь глядя? — и хотя в полумраке комнаты плохо были видны синие глаза Салогуба, хоть вопрос и был задан в шутливом тоне, Светка уловила напряжение в парне. Он даже слегка подался вперёд.
— Туда же, куда тебя Лилечка Мерзон повела! — засмеялась Света. — Я же тебе никаких претензий не предъявляю.
— Ну, если туда же, куда меня Мерзон водила, то претензий предъявлять нечего, — решил не муссировать эту тему Салогуб, а сам подумал: «Какая же скотина уже трёп пустила? И что, интересно, ей наболтали? Не спрашивать же Светку об этом!» — Слушай, Старуха, я тебе песню новую спеть хотел, а ты на танцы не пришла. Хорошо хоть Мельник свою «подружку» оставила здесь.
Володька взял в руки гитару, перебрал пальцами струны и запел: «Я спросил у ясеня, где моя любимая? Ясень не ответил мне, качая головой...» Салогуб допел песню до конца и замолчал.
— Хорошая песня. Где это ты её услышал? — спросила задумчиво Света.
— Нравится? — Володька пересел к ней на кровать. — Фильм новый показали по телевизору, «Ирония судьбы, или С лёгким паром», оттуда. Ты не смотрела ещё?
— Нет, не смотрела. В Красном уголке телевизор плохо показывает, мы туда не ходим.
— Так приходи ко мне! — обрадовался чему-то Володька. — Мне отец цветной телек привёз из Германии.
— Всей комнатой можно прийти? — улыбнулась Света.
— Хоть всем общежитием! — махнул рукой Володька и вдруг неожиданно обнял девушку. — Светка! Знаешь, я давно хотел...
В это время открылась дверь, и в комнату влетели Сущевская, Григорян и Мельник.
— Ой, мы вам не помешали?
— Нет, конечно! — ответила, поднимаясь, Светлана.
— Помешали! — в шутку грозно прорычал Салогуб, явно подражая кому-то. — Теперь я домой уезжаю. Никакого покоя от вас нет! И бегают, и бегают туда-сюда…
Девчонки рассмеялись от такой наглости. А Володька стал одеваться. Вернулась Оля Бурачок. Салогуб попрощался и ушёл. Григорян с Мельник ещё посидели, попели песни под Ольгину гитару. Потом и они потянулись домой, в свою комнату. Пришла Таня Спесивцева.
— А где у нас Лариса с Людмилой? — вспомнила о своей подруге Светлана.
— Ларка прощается со своим «сельхозником» на площадке, — сказала Спесивцева. — Я домой возвращалась, видела их.
Лариса, легка на помине, вошла в комнату. Общага понемногу начинала затихать. Танцы закончились. Основная масса студентов расходилась по своим комнатам. И только парочки в обнимку стояли на лестнице или сидели на подоконниках в коридорах.
— Где же Люда? Она ночевать собиралась у нас? Тань, она тебе не говорила? — спросила Света Сущевскую.
— Славуцкая! Ты со своими женихами скоро собственную голову потеряешь, не то что подругу! — засмеялась Татьяна. — Девчонки, ну как сегодня Салогуб завалил, а Светка со своим Сашей чуть не в обнимку!
— Никакой он не мой, Саша! Между прочим, Салогуб решил, что он к тебе пришёл! — схитрила Света.
— Да ты что! З глузду он зъихав? Повылазыло у него, чи шо? Хотя, — расхохоталась Таня, вспомнив что-то, — я так его обихаживала весь вечер, что неудивительно. Нормальный человек так и подумал бы. Правда, Салогуба нормальным назвать трудно. Но парень он хороший, зря ты, Светка не воспринимаешь его всерьёз.
— Да где же Людка? Не могла ведь она уйти ночевать к Кимусе, не предупредив меня. Пальто её здесь...
— Да дружит твоя Людка на лестнице с Матвеевым! — отозвалась Лариса Романцова, укладываясь в постель.
— На нашей? — живо заинтересовалась этим вопросом Таня Сущевская, уже лежавшая в постели.
— Значит, надо не замыкать дверь, чтоб не разбудила нас, и раскладушку поставить ей, — нехотя поднялась со своей кровати Светка.
Сущевская, в длинной ночной рубашке, тоже выскочила из-под одеяла и побежала к двери. Дверь в пятьсот двенадцатой была по-своему уникальной. Наверное, на пятом этаже такой ни у кого не было. Когда девчонки в прошлом году заселили свою комнату и стали её обустраивать, то выяснилось, что в двери по центру есть небольшое отверстие. То ли кто-то давно вбивал туда большой гвоздь или вкручивал шуруп, а потом его вытащили, потому что он оказался не на месте, то ли что ли, но дырочка в двери так и осталась. Новое поколение пятьсот двенадцатой решило не морочить себе голову с устранением этого дверного дефекта. Тем более что кто-то из них подошёл к двери, заглянул в дырочку и сказал: «Здорово! Как глазок! Сразу можно видеть, кто пришёл». «Глазок» было решено оставить. А чтобы из коридора никто не подсматривал, его завесили хозяйственными тряпичными сумками, вбив для них гвоздь чуть выше. Вскоре, наличие «глазка» было оценено по достоинству. Можно было открывать или не открывать дверь в зависимости от того, кого видели в него. Можно было, увидев, что за дверью стоит комиссия студсовета по проверке санитарного состояния жилья, заорать «Переодеваемся, голые, подождите!» и в темпе навести в комнате порядок, разбросав вещи по своим местам. Интереснее всего было наблюдать за теми, кто поздними вечерами или ночами стоял на лестничной площадке пятого этажа. А уж кто только там не стоял! Стояли строители, которым не хватило места на своих четырёх лестничных клетках, стояли сантехники, которые не успели занять подоконники на кухне и в коридоре. Пары почти всего пятого этажа прошли, а точнее простояли, на глазах у девчонок пятьсот двенадцатой. А если учесть, что в ночной тишине и слышимость была хорошей, то глазок смело восполнял отсутствие телевизора. Вот и сейчас Сущевская подскочила к «глазку», выключив свет, из-за чего Славуцкая чуть не убилась, запнувшись о раскладушку, которую успела вытащить из октанта — таким загадочным и непонятным словом называлось подобие шкафчика или кладовочки. Светка чертыхнулась. А Татьяна в светлой длинной ночнушке, как приведение в темноте комнаты, припала к двери, отодвинув в сторону сумки.
— Стоят! — прошептала она. — О чём-то разговаривают. Не целуются ещё.
Так периодически комментировала она происходящее за дверью на лестничной площадке. Ещё немного постояв и выдержав от лежащих подруг насмешки по поводу её непомерного любопытства, Таня прыгнула в свою кровать.
— Так и замёрзнуть можно на боевом посту. Кто бы говорил про моё любопытство! Даже ты, Бурачок, и то пользуешься «глазком», а меня во всех смертных грехах обвиняете. Должна же я проследить за подругой, чтоб её кто не обидел! Интересно, куда пойдёт ночевать Матвеев? Транспорт-то уже не ходит. Наверное, к Бородину, а, Татьяна?
Но Татьяна то ли в самом деле уже спит, то ли вид делает... Когда пришла Люда, в комнате спали все.
В конце апреля Оля с Колей расписались. Они просто сходили в ЗАГС своего небольшого городка, зарегистрировались и после первомайских праздников приехали в Красноярск мужем и женой. Но жили по-прежнему каждый в своём общежитии. Коля весной оканчивал училище и должен был получить направление на работу. Если его не оставят в Красноярске, то Ольге предстоит три года жить без мужа в общежитии, как и раньше. Пятьсот двенадцатая устроила скромный, нешумный вечер по случаю замужества Бурачок. А через день Кимуся родила мальчика. Сущевская первая увидела Аню с сыном в окне роддома. В общагу приехала радостная, переполненная впечатлениями.
— Кимуся шлёт вам всем привет! Чувствует она себя хорошо. Мальчишка родился весом три четыреста. Ой, девчонки, он такой корейчик! — Таня запнулась и посмотрела на девочек.
— Коре... — хотела исправить её грамотная Света, но тоже остановилась, не зная, как правильно сказать.
У хохлушки Сущевской вообще сплошные недоразумения с Кимусиной национальностью. Когда они ещё только познакомились, Таня с Аней вели разговоры на эту тему приблизительно так:
— Ань, — начинала Татьяна. — Вот ты у нас корейка...
— Кореянка, — мягко исправляла её Кимуся, улыбаясь своими глазками-щелочками.
— Ну, хорошо, кореянка! — соглашалась Сущевская.
Но в следующий раз, забыв, спрашивала:
— Кимуся! А вот, если ваша корейка выйдет замуж за русского...
— Кореянка, а не корейка, — терпеливо повторяла урок русского языка Аня. — Корейка — это мясо. А девушка — кореянка.
— Ладно, ладно. Пусть будет мясо мясом, а девушка кореянкой! — не возражала Таня, но всё равно вскоре почему-то забывала это.
Вот и сейчас она не знала, как правильно назвать Кимусиного сына. Решив, что пока ему не дадут имя, она будет называть его малышом, Татьяна побежала по однокурсникам собирать деньги на коляску первенцу пятьсот двенадцатой.
В начале июня Спесивцева стала тёткой сыну Витьки и Катюшки. А у Ляльки с Димой в августе родилась дочка. Но все студенты в это время были на каникулах. Правда, Салогуб узнал о том, что у его музыкального руководителя родилась дочь, одним из первых.
У самого Салогуба в это лето тоже произошли изменения в жизни. Мать Володи со своим вторым мужем и подрастающей дочерью решили уехать к его родителям в Ростов. Квартиру, разумеется, оставляли Володьке. Так он снова вернулся туда, где прожил почти десять лет счастливо со своими родителями, где впервые испытал горечь семейного разлада и боль за мать с отцом. Отец зимой, как бы между прочим, дал понять, что возвращаться в Советский Союз не собирается, поскольку намерен жениться на Еве. Повзрослевший Володька был только рад за отца, как когда-то он радовался за свою мать. Вскоре после рождения дочери у Ляльки и Димы Салогуб проводил мать и устроил мальчишник уже в своей квартире, где осталось кое-что из мебели и посуды. Но самой ценной вещью у него был, конечно, немецкий цветной телевизор, подаренный отцом.
Оставшись в одиночестве, Володька не на шутку решил жениться. Разумеется, никого, кроме Светки Славуцкой в роли своей жены он не видел. Хотя, нельзя сказать, что у него не было коротких романов с другими девушками. Понятное дело, что были! Но Светка всегда оставалась незыблемой фигурой в его жизни. Правда, она об этом не знала. Славуцкая вообще ничего не знала о том, что она значит для Салогуба. Ему так и не удалось до сих пор серьёзно поговорить с ней. Кто в этом виноват, он не мог понять. То её девчонки не вовремя влетят в комнату, то его друзья нарисуются тут как тут, стоит ему решиться сказать ей хоть что-то существенное. Все его разговоры со Светланой, как правило, обращались в шутливую форму. Они оба, не сговариваясь, поддерживали общее мнение, что «Салогуб и Славуцкая дружат». Даже Лиля Мерзон потеряла всякую надежду и на всю катушку «задружила» с Женькой Сидоровым. Но лишь самые близкие друзья догадывались, что между Володей и Светой ничего похожего на роман нет. Вовка для себя даже дал определение: любовь вроде бы есть, отношений вроде как нет!
В начале третьего курса Труба женился на Танюшке Спесивцевой. Свою свадьбу они устроили в Красном уголке общаги, где обычно проводили танцы. Благо, один футболист, с которым Бородин играл в «Политехнике» и дружил с ним на этой почве, был в студсовете их общежития №3. Он и договорился с комендантом. Снова ансамбль СТФ играл на свадьбе однокурсников. На этот раз Володьке было проще, потому что на сцене работал Дима. Лялька из-за ребёнка оставалась дома, и Димка полностью отдался музыке. А Салогуб имел возможность побыть гостем на свадьбе друга, изредка поднимаясь на сцену подменить уставшего Димку.
Светка в этот вечер была необыкновенно красива. Летом она отдыхала с родителями на Чёрном море. Сделала себе коротенькую стрижку, которая очень шла ей. Волосы её сильно выгорели на солнце, загар ещё не сошёл с лица. Может быть, поэтому глаза Светланы, слегка подкрашенные зелёными тенями, напоминали цвет морской волны, а она сама показалась Володьке похожей на нереиду, нимфу моря. Исподволь любуясь ею, Салогуб подумал: «Пора!» Но что пора и как, он пока не решил для себя.
В середине вечера Труба ненадолго оставил свою невесту в кругу подруг и подошёл к Володьке.
— Салогуб! Давно хотел тебя познакомить с одним парнем, да случая не было.
Саша подвёл Вовку к столу, где сидели парень с девушкой. Оба были красивы, черноволосы и кудрявы. Только у девушки были мягкие крупные кольца волос, а у парня мельче и гораздо жёстче.
— Знакомьтесь! Владимир Салогуб! — представил Саша Володю.
— Да?! — удивившись, протянул руку, приподнимаясь со своего места, парень. — Егор Сологуб!
— Однофамилец? — спросил Володька, с широкой улыбкой крепко пожимая протянутую руку Егора.
— Не совсем, — уточнил Бородин. — Егор — Сологуб, пишется через «о», а ты — Салогуб, через «а».
— Ерунда! — засмеялся Егор. — Только что не родственник! Садись, Владимир, знакомься! Это — Эля!
— Элеонора! — представилась девушка.
«Красивая! — подумал Володя. — А моя Светка ещё красивее. Вот бы её сейчас им представить как свою невесту!» Но Светка где-то танцевала с подругами. Да попробуй он назови её невестой, она бы мигом всё в шутку обернула, а его потом на смех подняла бы! С ней всерьёз на эту тему и разговаривать страшно.
— Отца твоего, Владимир, как зовут? — задал вопрос Егор.
— Как и меня, Владимиром, — улыбнулся Володька.
— А его отца, деда твоего?
— Отец Романович. Выходит, Романом. Я его почти не знал — он рано умер, когда я ещё совсем маленьким был.
Вовка говорит сущую правду. Отцовский отец умер за несколько лет до того, как родители нашли его, Володьку. А мать — вскоре после того. Так что он не знал своих бабушку с дедом по отцовской линии.
— А вы откуда? — продолжает раскапывать «корни» Салогуба Егор.
— Отец мой родился в Красноярске.
— А я из Казачинского, слыхал?
— Да, слышал. У нас, кажется, Дина Смердина, наш комсомольский секретарь, из Казачинского.
— Смердина? Нет, такой фамилии я не знаю. А вот с тобой мы, не исключено, что и родственники. Мой батя говорил, что у его отца, деда моего, значит, есть где-то в Красноярске двоюродный или троюродный брат. Но дед был романтиком. Он как ушёл из семьи на самостоятельные хлеба, так объявил всем, что ему никто не указ. Он сам себе голова. И по жизни будет вести только партию соло. Где-то услышал же слово такое! Может быть, тогда и появился в фамилии этот корень, «Соло»? Кто знает, может, на самом деле мы все Салогубы. Да, ещё отец говорил, что дед на дух не переносил сало ни в каком виде. Может, и это сыграло свою роль в том, что мы Сологубы, а не Салогубы. А хочешь, я покажу тебе фотографию своего прадеда? У меня есть, честное слово!
— Да? Интересно! А ты в этой общаге живёшь? — поинтересовался Володька.
— Да! Последний год в ней, матушке, провожу.
— Почему? — не понял Володя.
— Потому что весной диплом защищаю уже.
— Так ты пятикурсник? И ты, что ли, на пятом учишься? — удивлённо обратился Володя к Элеоноре.
— Да нет! — засмеялся Егор. — Эличка ещё третьекурсница. Она у нас юный архитектор.
— То-то, я смотрю, что больно молодо выглядит для дипломницы! — сказал Володя. — Я тоже на третьем курсе сантеха учусь. Вместе с Трубой.
— Это вы Бородина так кличете? Голос у него действительно, как труба. А я с ним в «Политехнике» вместе мячик гоняю.
— Ты тоже архитектор? — уточнил Вовка у Егора.
— Нет, что ты! Я ПГС оканчиваю. У меня нет такого таланта, как у Эли.
— Ну, да! Я знаю, что архитекторы считаются элитой на строительном факультете, почти как мы на сантехе, — пошутил о себе Володька.
— А кто вы на сантехе? — не поняла Эля.
— Слышала про ВиК? Воздухоплавание и космонавтика! — с серьёзной рожей пояснил Салогуб.
Эля с Егором засмеялись. Егор разлил в стаканы «Шампанское». Выпили за знакомство.
— Ну, что? Поднимемся ко мне в комнату? Покажу тебе фотографию. Это Эличка как-то меня знакомила со своей родословной, так и я, чтоб не ударить в грязь лицом, привёз из дому фотографию своих предков. Пусть знает, что мы тоже не лыком шиты, помним свои корни! Правда, Эля? Ты поднимешься с нами или посидишь, музыку послушаешь здесь? Я вернусь, можем ещё потанцевать.
— Да нет, пойду с вами. Домой, пожалуй, пора.
Володька отметил про себя, что девушка не больно разговорчива. Поднялись в комнату к Егору на втором этаже. В ней было две кровати.
— Хорошо живёте! Не то, что наши — по четыре-пять человек в комнате, — заметил Володя.
— Ну-у-у! — по-сибирски «нукнул» Сологуб. — Они же у нас на «квартире». А мы, чай, в собственном доме живём. Да и пятому курсу положены улучшенные условия. Ничего, через годик достроят девятиэтажку, и сантехники будут жить по два человека в комнате. Там красота! Как современная малосемейка будет! Вот кому-то посчастливится жить!
Егор достал из тумбочки конверт, вынул из него старую пожелтевшую от времени фотографию, наклеенную на плотный картон. На фотографии были сняты группой несколько человек казаков, судя по обмундированию.
— Вот это — мой прадед, — показал на казака с лихо закрученными кверху усами Егор.
— Ты знаешь, по-моему, в нашем семейном альбоме тоже есть такая фотография! — воскликнул Володька. — Я приеду домой, обязательно посмотрю. Думаю, отец не увёз её с собой.
— А твой отец в отъезде? — спросил Егор.
— В ГДР работает. В университете русский язык преподаёт.
— Ух, ты! Хорошо родственников за границей иметь? — пошутил Егор.
— Наверное. Хотя по мне лучше бы он дома был. Во всяком случае, поначалу я очень скучал по нему. Мне отца здорово не хватало. Батя у меня хороший мужик! — тепло, как о близком друге, сказал об отце Володька. И, спохватившись, заторопился. — Ну, ладно, Егор! Рад был встретиться и познакомиться. Думаю, мы с тобой ещё увидимся не раз. Не буду вам мешать. А мне пора возвращаться на свадьбу. Меня там ждут!
Но если, говоря об этом, Володька имел в виду Светку, то он глубоко ошибался. Светка видела, как Салогуб уходил из зала с какими-то незнакомыми ей парнем и девушкой. У неё почему-то пропало настроение веселиться. Незаметно для всех она покинула Красный уголок и пошла в комнату к Кимусе. Взяв с неё слово, что та скажет всем любопытным, будто отнесла своего сына Димку к родственникам, Светлана отпустила Аню на свадьбу, оставшись вместо неё с ребёнком.
И снова Салогубу не удалось поговорить со Славуцкой на волнующую его тему. Потому что в этот вечер Вовка не смог найти девушку, как ни старался это сделать. «Видно, не судьба и сегодня!» — подумал он.