Меня зовут Маша, мне уже восемнадцать, и я хорошенькая. Ма говорит, что я весны кусочек! А другие говорят, что я похожа на американскую певицу Мадонну. Дико приятно ощущать себя хорошенькой, даже удивляюсь: неужели я нравлюсь? Ведь тот, кто нравится, вызывает приятные чувства, а за хорошее благодарят. Мне часто улыбаются – как бы говорят "спасибо", и я улыбаюсь, как бы отвечая "пожалуйста".
Однажды в моей жизни случилось важная вещь - я влюбилась. Любовь, как оказалось, очень нервное чувство: в голове война и разруха, а посреди неё – граммофон с заезженной пластинкой.
Я видела такое в военных фильмах: бомбежка - кровати валяются, стены разбиты, а из развалин торчит граммофон, это такая коробка с куском трубы, целиком всю трубу я видела на кладбище, тоже в кино: посреди крестов шагают смурные дядьки, дудят в трубу и печально бьют в большой барабан .
Так вот, любовь – это взрыв и заезженная пластинка, которая крутит одно и то же: «Он меня не любит … а я его люблю, а он не любит, а я люблю…» – и так весь день, а ночью слезы в подушку.
Когда влюбляешься, весь мир видишь, как в подзорную трубу.
Любовь превращает любую мелочь во что-то особенное, все становится каким-то ненормально великим или просто ненормальным: краснеешь, вздрагиваешь, то хохочешь, то рыдаешь.
Короче, сначала все преувеличиваешь, а потом истеришь по этому поводу.
Сколько книжек о любви я прочитала, и все рассказывают о каком-то прекрасном чувстве. А у меня ничего прекрасного, сижу и хлюпаю носом, потому что "я его люблю, а он не любит, а я люблю."
Когда его нет - хочу, чтоб он пришел, а когда приходит - не знаю, что делать.
Мне хочется сказать что-то значительное, потому что я страдаю глубоко и даже трагично, а получается все глупо и даже смешно - когда молчу, то как бы маленькая дура, а стану говорить – большая идиотка.
Меня это просто бесит, а душа разрывается, как немая на пожаре.
Любовь - это цунами. В новостях по зомбоящику сообщили, как одна японка пошла выбрасывать мусор, взялась за дверную ручку, а тут накатила цунами, подхватила ее вместе с дверью и перенесла чуть ли не за сто километров, японка приземлилась без единой царапины, но от шока онемела. "Это просто чудо," - сказала дикторша, а я подумала: какое же это чудо? Такое пережить и никому не рассказать? Это натуральный ужас!
Может, любовь и прекрасное чувство, но для меня сплошное мучение и заезженная пластинка: "Я его люблю, а он меня не любит, а я люблю, а он нет…"
Все это я рассказываю Лике, моей старшей подруге. Лика жутко умная и страшно красивая. Она сидит в красном платье на синем бархатном диване и курит сигарету. А я намываю люстру, запрыгиваю на стул, снимаю хрустальные подвески, похожие на соскульки, кладу их в воду с уксусом, а потом натираю до бриллиантового блеска. Все стены в комнате заставлены книгами от полу до потолка, а я все читаю и читаю, уже добралась до второго книжного шкафа.
1. Соломон и Суламифь
- Любовь, - мечтательно вздыхает Лика, - это амок - безумие. Знаешь, Машута, у Куприна есть чудная повесть «Суламифь» о большой любви царя Соломона к простой девушке (это легендарный древний царь, имя которого стало синонимом мудрости). Когда он привел Суламифь во дворец, женщина, которая страстно любила Соломона, приказала рабыне убить Суламифь, и когда она погибла, знаешь, как царь наказал ту женщину, что любила его?
- Он приказал ее задушить целлофановым пакетом! - немедленно выпалила я.
- Не, - не не смеется Лика, выпуская через уголки губ сизое облачко дыма, - он навсегда лишил её возможности видеть его, а он был величайший мудрец. Это самое страшное для влюблённого, а ты видишь предмет своей любви каждый день, и даже сейчас наводишь блеск в его доме. Потерпи, прилетит волшебник в голубом вертолете, и всё будет славно...
Смотрю я на Лику: хорошо ей рассуждать, а сама, небось, побольше моего нарыдалась от этого жуткого амока.
– Ты будешь смеяться, Ликачка, но твой величайший мудрец – круглый дурак!
– Почему это?! - пожимaет она плечами и не замечая стряхивает пепел мимо старинной хрустальной пепельницы.
– Да потому что он свою любовь не уберег! Это же надо позволить какой-то психопатке убить Суламифь! Не в горах, не в лесах, не в темном переулке, a прямо в собственном доме! Cемья отпустила девочку под защиту царя, а ее зверски убили?!!! Да этот твой Соломон просто лох непуганый!
Представляю… прихожу я к Сандро, и тут меня убивают…
Сандро – так зовут моего любимого, потому что он грузин, а его мать зовут Софико, она артистка в Тбилисском театре драмы.
Сама я никакая не грузинка, но в Тифлис (так Ма называет Тбилиси) мы переехали из-за того, что Ма влюбилась в грузина. Она встретила грузина по имени Ачико и бросила Па, у которого даже имени не оказалось, потому что Па бросил нас всех еще раньше - я даже родиться не успела, а он уже бросил.
Потом я родилась, ничего, естественно не понимая, и Ма сказала, что мой отец Борис. А когда Борис нас бросил, я начала рыдать, но Ма сказала, что он не отец и чтобы я не плакала. А потом Борис к нам вернулся, и только я обрадовалась, как мы сами его бросили из-за того, что Ма влюбилась в Ачико.
А потом мы укатили в Тифлис, и тут я влюбилась в Сандро!
Теперь, когда я рассказала всё - всю нашу жизнь - скажу самое главное, а главное - это Сандро. Он взрослый, умный, и борода у него – как у злого волшебника в сказке про Аладдина – по бокам белая, а в середине черная, но Сандро не злой, если, конечно, его не разозлить, а даже добрый и умный, про умный я уже говорила, он работает в главной больнице не простым врачом, а хирургом, чинит детей, когда у них, что-то сломается или испортится внутри. Стыдно признаться, но если скрывать, то не стоит начинать, в общем, в 7 классе я проглотила косточку от айвы, она попала куда-то не в то, а в другое горло (будто у человека два или три горла), и я попала к Сандро в больницу и сразу влюбилась. Лежу в палате с голубыми стенами, еле дыша, и вдруг заходит он. Присел на край кровати в белой шапочке, точно усатый ангел, и только взял меня за пульс - все! - сразил наповал, с первого взгляда! С тех пор страдаю - наверное, я однолюб - и говорю Лике ( Лика играет вместе с Софико в театре, она тоже артистка, а я помогаю по хозяйству и уже давно пересмотрела все спектакли, a "Бесприданницу" пятнадцать раз - очень зачотно! Лика пришла с новой пьесой учить роль, но Софико уехала, ее нет дома, и мы разболтались.)
Так вот, говою я Лике:
- Заменим Соломона на Сандро, а Суламифь на меня. Представь, Сандро меня зовет - я прилетаю, вся дико счастливая, и тут меня шарах и напрочь убивает какая-то Верка – лошадина (Верка - это соперница моя, живет по соседству на третьем этаже, она тоже влюблена и тоже безответно), а Сандро ей за это убийство больше не разрешает глядеть на него - какая же это мудрость? Это реальная фигня. Если хочешь знать, Ликачка, этот умный царь допустил жуткую тупость да еще и рассудил по-дегенератски! Да!
Она ему себя вверяла… «И смело вам себя вверяю»… Не Татьяна Онегину себя вверяла, а Суламифь Соломону доверилась, а он ее не защитил!
И если б в судах были такие соломоновы разборки, то целлофановых пакетов не хватило б - все бы уже давно друг друга передушили!
Лика смеется и говорит, что моя речь журчит, как серебряный ручеек. Но я в панике и не могу успокоиться. На прошлой неделе я подралась с Веркой: пусть не приносит сюда свое хваленное сациви, то же мне шеф-повар, но разве Сандро позволил бы ей убить меня? Или мне убить ее? Это же ненормальный абсурд!
Рабыня девочку не побила какой-то там тряпкой, а у-би-ла наповал, и взрослый бородатый дядька ни гугу - живет и не знает, что у него в песочнице творится - это не дворец, а полный отстой! Даже смешно - великому царю какая-то раба всю жизнь перефакала.
И ты еще восхищаешься: "Ах, как он мудро наказал виновницу! Запретил ей видеть его". Умереть и не встать! Я в культурном шоке от такой «мудрости»!
- Почему ты в шоке? - Лика, улыбаясь, наливает в стакан воду и бросает туда кубики льда с лимоном.
- Потому что рабыня наказала царя точно так, как наказал он. Можно сказать, запретила ему видеть ту, которую он любил!
Но её поступок дурацкий, а его супермудрый, хотя додумались они до одного и того же. И вобще: разве такой царь может защитить свой народ, если ему не под силу уберечь даже одну маленькую девочку прямо в собственном доме. Это нормально?!
Лика смеётся. Я, наверное, говорю глупости, но про себя думаю:
– Бедная, бедная Суламифь, ты полюбила лоховатого мужика, он дал тебе свою старую палку (кошмар), а потом тебя убили…
Я в панике и кричу на всю комнату:
- Если с царями ждёт такая судьба - то что ожидает простых девчонок, которым жить с простыми болванами?!!! С миллионами простых болванов?!!! Даже Веркин муж Колька - шофёр, который возит Софико в театр, - и то лучше царя, потому что у Верки есть дети, и Верка-лошадина хоть и ходит с фонарем под глазом, но вполне себе живая и даже жирная. Если б я была Куприным, я бы написала рассказ про Кольку!
Лика от хохота скатилась с дивана.
- Смейся, смейся, Ликачка, а рассказ бы назывался так: «Колька лучше Соломона!» Вот! А ты побольше слушай своего Куприна! Он этими сказками людям уши заговаривает, будто у них свинка... я бы лучше Кольку выбрала, чем Соломона! И ты, и любая, потому что никто не хочет быть молодой и мертвой.
2. Отелло, Дездемона и "Маскарад".
– Ну, ты даешь, Машико! – ухохатывается Лика. - Сногcшибательно Соломона разложила, прям самородок какой-то! Может, тебе, и вправду написать рассказ, а то жалко, когда такие мысли пропадают!
А к Суламифи можно присоединить еще и "Олесю" Куприна - ее тоже любимый не защитил. Так устроена психология людей, писатель должен обвинить, измучить и убить героиню в угоду читателям, потому что им нравится барахтаться в подвалах чужих чувств и вдыхать запах жертвы. Чтобы им было интересно, женщину обязательно должен замучить зверь по имени "тот, которого она любит". Например, отравить, как Нину в "Маскараде", или застрелить, как Ларису в "Бесприданнице". Избить всей толпой, как Олесю, заколоть ножом, как Настасью Филипповну, ну... на худой конец задушить, как Оттело Дездемону. Хотя по сюжету "Маскарад" и "Отелло" - одно и то же.
- Не, не, не, - качаю я головой, как розовый китайский болванчик, что трясётся у Сандро в машине перед лобовым стеклом, - «Маскарад» совсем не то, что "Отелло" - там все другое.
- Что же там другого? - спрашивает Лика, потягивая через трубочку воду со льдом. За окном жара, конец августа, скоро бабье лето.
- Не, ну, во-первых, Дездемона не браслет потеряла, как Нина на маскараде, а платок! Вернее, платок украден, а браслет потерян.
Во-вторых, Отелло от ревности колбасит - он чёрный психопат, а Арбенина в "Маскараде" вяло плющит - он белый неврастеник, а это уже четыре большие разницы! Лика хохочет и сует мне в рот трубочку, я втягиваю приятную, кисловатую воду и продолжаю.
- А в-третьих, та, что в Маскараде, отравилась - ей муж яд в мороженное слил: "выпей йаду, зайка - убейся апстену" - будешь знать, как браслеты терять, растяпа! - она послушно лизнула пломбирчик и - хлоп - тихонько склеила ласты. А та, что с Отеллой тусовалась, нарядилась в пеньюар и плюх в кроватку, а тут мавр нарисовался с белками навыкате и гробовым голосом:
- Молилась ли ты на ночь, Дездемона? - заботится о девушке, а она:
- Спасибо, не надо!
А он её - хвать за кадык - ужас и кошмар! Даже мороженного не предложил - дикарь африканский! Нет, я не люблю Дездемону, я Демона люблю, Лермонтов его начал писать, младше меня - лет в 16, значит, в 9-том классе, небось, ему неуд за это влепили.
А Шекспирa я вообще боюсь - жутко кровожадный, у него к концу каждой басни хоть падай "састула поцтол", пирамида черепов вырастает, точно как на одной картине - называется... Апофеоз чего-то там, короче, чего-то очень неприятного. Вот наш Пушкин - совсем другое дело, одного Ленского пристрелил в "Онегине", и хватит, потому что Пушкин - душка, всю жизнь с няней нянчился, даже в "Капитанской дочке" у Гринёва дядька – няня, и у Татьяны сплошная няня - «голубка дряхлая моя» - как ветхая тряпочка на ветру. А у Бесприданницы никакой няни - вот онa и доверилась Паратову, и ее убили, как Суламифь.
4. Бесприданница и Онегинская Татьяна.
- Да…(Лика вытянула ноги и зажмурилась от солнечного луча, точно степная львица)… Как объяснял на репетициях наш всемогущий режиссёр, в момент, когда Лариса говорит, что она вещь - но дорогая - у неё уже нет души... она ведь хотела ПЛАТУ получить за своё грехопадение! Вступила в игру с миром чистогана и проиграла. Лика играет Бесприданницу, а Софико ее мамашу, но тут я даже подскочила от возмущения.
- Ничего твой тупой режиссёр не понимает! Этот спич : «Я вещь, вещь, вот слово для меня и найдено!" – она назло себе говорит, от унижения, от обиды, от отчаянья, чтобы еще больше себя ранить!
- Не, не, не, Машута, ты не понимаешь (теперь и Лика закачала головой, как розовый китайский болванчик, что трясётся в машине у Сандро, перед лобовым стеклом) - в этой пьесе нет ни одного положительного героя, а у Ларисы душа искалечена меркантильностью, она никогда не полюбила бы человека небогатого, она не выдержала искушения материальным.
Я аж психанула от такой адской несправедливости, бросив натирать хрустальные подвески:
- А почему это от красивой и умной девушки требуется, чтобы она хотела замуж за отрёпанного лошка? Но цунами, не дожидаясь ответа Лики, подхватила меня и понесла, как ту японку. - Кто сказал, что бедный - значит хороший? Кто сказал, что это правильный выбор?! И для кого он правильный? Вот Лариса согласилась выйти за бедного, и что из этого вышло?
Твой режиссёр обвиняет ее в корысти, а ведь она помолвлена с неказистым чинушей, и что? Это принесло ей счастье? Если хочешь знать, в самой бедности страшна не бедность!
- А что же? - насмешливо пожимает плечами Лика.
- Страшно унижение. Допустим, девушки мечтают о богатом муже, что в этом противоестественного?! Ведь совсем не деньги главное, не материальное искушение, как ты говоришь!
- Что тогда главное, а, Машико? - Лика поддразнивает меня, но я не ведусь.
- Главное то, что тот, кто не беден - сам по себе чего-то стоит! Пойди разбогатей без мозгов, труда и воли. А жить с бедным - это жуткий ужас, но ужас не перед нуждой!
- А в чем же этот ужас? - вскрикивает Лика, уставившись на меня в недоумении, будто я несу полную чушь.
- Ужас в том, что бедный муж тебя всю жизнь будет чмурить!
- Почему? Зачем?
- Зачем? Чтобы ты лучше его не стала! Бедность - это беда. Но не потому, что вместо стиральной машины разбитое корыто, или нет нового платья - черт с ним, с платьем и корытом! Беда в том, что бедность - это комплекс, это ревность к чужому успеху. Такой муж не даст тебе расти, он будет подавлять, чтобы ты не блестела, и вымещать на тебе свое раздражение.
- Да почему, Машико, ты так думаешь?
- Потому что бедность мстит, она завистлива! Когда жених Ларисы накрыл поляну, а гости на обеде стали упрашивать ее спеть, как он себя вел? "Лариса Дмитриевна петь не будет! Уж коли я говорю, что не станет, так не станет". «Нет, нет! Я положительно запрещаю!"
Сначала схватился за нее, как за соломку, а теперь гнобит, хочет быть ее господином, его комплексы грызут, вот он и пыжится! Но Лариса все равно поет - это протест, и он доведет ее… он доведет до «Ласточки».
- Никогда не думала в таком ракурсе, - изумляется Лика, - ты мне просто мозги переворачиваешь.
Я снова принялась за люстру:
- Любовь - это восторг, а бедность - это серость! Ты можешь восторгаться серостью?
- Вобще-то не могу!
- Правильно! Потому что серостью, может восторгаться только серость! Вот Лариса красивая, умная - жесть девчонка, "анивалнуит" - замуж не берут, что в ней не так?
- Да всё в ней так!
- Вот именно, а женихи "тормозят нипадецки", и все потому, что она бес-при-да-нни-ца, а они хотят с бабой еще и бабла прихватить - какие бескорыстные, закачаешься! При этом от девушки похвально ожидать, чтобы она шла за мужа-лошка и жила в нужде припеваючи, но это дикость! извращённая мораль! полный отстой и тупик! Для девушки, мечтать о бедном женихе - то же самое, что для юноши целовать старуху Изергиль взасос! Кто сам себе плохого желает?
- Но так нас воспитывали, Машута!
- Если нас учат выбирать бедных и бездарных, то пусть сначала мужиков научат выбирать старых и некрасивых! Ведь главное душа, или я что-то не заметила?
Лика перестала смеяться и вдуг стала суперсерьезной:
- Да, Лариса не знала, что Паратов уже помолвлен "с золотыми приисками", но в момент, когда она рассуждает о том, что она вещь - но дорогая - у нее уже нет души. Только красивое тело, выставленное на торги. Она пошла ва-банк, поехав с Паратовым на "Ласточку", и там решила купить замужество ценой проведенной с ним ночи - это заведомо аморальный поступок.
- Аморальный?! - завопила я на весь дом, чувствуя, что краснею. Аморально то, что ее обманул подлый хлыщ, что ее купцы в орлянку разыграли, что ее грохнул с бодуна придурок и хвастун-жених! «Так не доставайся же ты никому!» - БАХ! Ё!!!! Ее слова - "я вещь" - сказаны в горячке, в состоянии аффекта, а ты выдернула из контекста и выдаешь за чистую монету! Умирая, Лариса шептала: "О... какое же благодеяние Вы для меня сделали!"
Сколько боли надо в себе нести, чтобы за смерть благодарить?! А она еще и прощает! Берёт на себя чужое преступление: "Это я сама… сама...…Я вас всех люблю, вы все хорошие люди…"
А это значит… - и вдруг меня высоковольтно прошибла жуткая мысль … я даже запнулась и спрыгнула со стула.
- Что это значит? - выдохнула Лика, расширив свои огромные синие глаза.
- Значит… что для всех это не убийство, а самоубийство! Понимаешь?
- Нет.
- Это значит, что ее душу в церкви не отпоют, значит, ей грехи не простят, значит, ей вечно гореть в геенне огненной! Она, в Бога веря, на такую жертву пошла!
- Боже мой! - Лика заломила руки, точно как бесприданница в третьем акте.
Но я уже не могла остановиться, цунами несла меня над горами Тифлиса.
- Да как же ты не видишь? Нам всем до нее, как до неба! Всем-всем! Потому что никто не способен с пулей в груди сказать: «Вы хорошие люди. Я Вас всех люблю…» Спасибо, что вы меня убили! Я бы так не могла - нет! Я бы сказала этому ее жениху, Карандышеву: "Ах ты, тварь дрожащая! - и грабли б ему переломала, и пистолет выхватила, чтобы Паратову яйца отстрелить и Кнурову - все мозги вышибить! Старый свиной хрящ, а туда же - красавицу хочет! Осуждать Ларису, называть аморальной – несправедливо и бесчеловечно!
- И все-таки, Машута...
- Не надо! - зашептала я, чувствуя, что сейчас заплачу, - у нее в жизни была всего одна ночь любви, за эту единственную ночь ее, обманутую и брошенную, не жалеют, а осуждают. Черствые, тупые люди, обвиняют не преступника, а жертву, при этом сами себя считают порядочными, еще и учат других, как думать. Да у них сломаны понятия добра и зла! Так и передай своему тормозу-режиссёру!
- Послушай! - Лика вся раскраснелась - Но ведь Пушкинская Татьяна никогда не пошла бы на "Ласточку"! Это даже представить невозможно! Вот где благородство, она…
И тут уж, не знаю, что со мной случилось, но я взвилась, как ударенная!
- Татьяна?!!!! Да она только увидела столичного франта, с ходу настрочила заяву: "Я вас люблю, чего же боле". Онегин приехал "подушки поправлять", а Татьяна уставилась на него, будто в деревню телевизор привезли!
А ведь он ее не звал, не обманывал, как Паратов!
Вокруг нее все тихо - штиль и полный застой, "в глуши, в деревне все нам скучно", только голубка-няня витает – "божий одуванчег".
Онегин и не думал соблазнять Татьяну, наоборот, он от нее отбивался, еле угомонил: "Учитесь властвовать собою".
А Ларису атаковали со всех сторон: поганка-Кнуров, эти гнусные купчики, этот слюнтяй жених - за ней кобелиный табун гонялся и сверху мамаша зависала!
Татьяна, конечно, скромна, но не велика цаца - сохранить честь, когда на эту честь никто не претендует.
Зачем Онегину бедная деревенская Таня?! "Что было для него измлада и труд, и мука, и отрада?" "Что занимало целый день его тоскующую лень?"
- Что? - машинально повторила Лика.
- "Наука страсти нежной" - Онегин был охотником: ему по кайфу сначала загнать, зайца, потом поймать и уж потом съесть - это процесс, а тут Таня с ходу сама в руки прыгает - давай уже, "чего же боле"! Ему не нужен ручной заяц, что он тебе - дед Мазай какой-то?
У Лики тряслись плечи, отвернувшись к подоконнику, она обрывала сухие листки герани, беззвучно смеясь, а я дышала ей в затылок, размахивая руками:
- Разве можно их сравнивать?
- Да почему же нельзя, Машико?
- Да потому что Лариса - блеск, талант, пела улётно - до слёз, а Татьяна? Ни песни, ни танца ни бум-бум - никакого таланта ...
- «Ей рано нравились романы…» - процитировала Лика своим мягким грудным голосом.
- Вот именно! И она зависала у окна, как сонная муха:
" Татьяна, русскою душою, сама не зная почему любила русскую зиму" - потому что только завьюжит, Танюша плюх в кроватку с книжечкой – няня, поставь самовар!
Лика не выдержала, прыснув от хохота, но, стараясь сдержать себя, сказала:
- А ты посмотри, какую благородную отповедь дала Татьяна Онегину:
«Я Вас люблю.... к чему лукавить?» Она выше лукавства. Ее простота, душевная вдумчивость, искренность, бескорыстие...
- Знаешь что, Ликачка! Ты совсем не аллё в теме! Я от тебя сейчас повешусь на дверной ручке! Твоя Татьяна послала Онегина нафиг, когда уже стала взрослой тёткой, а Ларисе было 18-19 лет! Ты мне сама говорила - возраст многое значит, это же как его… опыт - сын ошибок трудных.
- Да, говорила, но бескорыстие Татьяны…
- Её бескорыстие проявляется на словах, а на деле у неё всё пучком! Она отхватила и «успехи в высшем свете, и модный дом, и вечера" - всё, о чем другие только мечтают! А Лариса ничего не получила, кроме пули, и её при этом критикуют - расчётливая, алчная…
Лика подошла и погладила меня по волосам, стараясь успокоить.
Но я не могла оставить её в таком тупом заблуждении.
- Твоя скромная Таня как бы нехотя… на балах зажигает, бескорыстная - всему миру пример, да?! Ее нахваливают только потому, что она говорит:
"Сейчас отдать я рада
Всю эту ветошь маскарада,
Весь этот блеск, и шум, и чад
За полку книг… за дикий сад,
За наше бедное жилище…"
Рада отдать? Ну так чего ж не отдаешь? Отдавай! Кто мешает? Детей нет, генерала не любит, что держит? "Когда я бедным помогала или молитвой услаждала тоску волнуемой души".
Так помогай бедным! Иди в монастырь, услаждай молитвой тоску души, раз уж такая великая любовь - но фигушки!
Из "бедного жилища" Таня меланхолично перекочевала «в модный дом» и тоску усмиряет с комфортом, каждый день в новых платьях, ни дня не работала, в руках тяжелее веера ничего не держала, но она не довольна, как бы не ценит, поэтому считается супербескорыстной, а если б сказала: "Эх, ловко я устроилась!" - сразу же стала бы плохой.
Выходит, слова, важнее действий? Не важно, что я делаю, важно, что я говорю - да? Вернее, говорю, как школа научила, а думать не надо...
- А ты вспомни, как все было, Татьяна же объяснила: «Меня слезами заклинаний молила мать»…
- А ты вкатись, о чём её молила мать?! Чтобы за генерала вышла, хотя без любви жить - капец, какой отстой...
«Для бедной Тани все были жребии равны»… Чего же тогда не вышла за бедняка - раз все жребии равны? Будто кроме богатого генерала нет жребиев на свете!
- И все же, Машико, Татьяна, считается лучшей лирической героиней, она была чиста душой, понимаешь?
- Я не понимаю, как у тебя в голове это работает? Не, ну, конечно, Татьяна переехала в столицу без всякого расчёта, под наркозом - кто же спорит? Она была чисто в коме, когда через выгодный брак вместе с матерью поменяли свою прописку "в глуши, в деревне" на столицу и высший свет, поневоле и без задней мысли, хорошо.
Но реально, чем она пожертвовала ради любви? Может, жизнью как Лариса, или в монашки подалась?
Да ничем! Пошла за богатого - для всех это называется тупая меркантильность, а для Татьяны - благородная жертва. Сколько таких девчонок из провинции мечтают поселиться на Рублёвке с генералами и у каждой была какая-нибудь несчастная любовь, непонятно, почему их не считают романтическими героинями?!
- Они совсем другие, Машико, - смеётся Лика.
- Другие? А кто им в души заглядывал? На них просто каждый ляпает свой банальный ярлык. Пока мать Ларисы эта... как её там?
- Харита! - подсказала Лика.
- Точно, Харита, - пока эта Харита впустую суетилась и мимо клювом щёлкала, Татьяна уже на балу в малиновом берете уставилась в монокль волооко на "эту ветошь маскарада"… ах, как ей противна роскошь, скучает по своему бедному жилищу, где шум ветвей над няней.
Лариса романсами сияла, а Таня? "Ничем мы не блестим", а сама втихаря блеснула - зашибись!
Онегин увидел - офигел:
- Оёёй, что ж я так лоханулся? - и давай ей эсэмэсы кнопать:
"Нет, поминутно видеть вас, повсюду следовать за вами, улыбку уст, движенье глаз ловить влюбленными глазами"… Или устами, чем-то там он хотел ловить - конечно, его зацепил такой облом - и Онегин дал задний ход, но Татьяна, как щелкунчик, раскусывает все его капканы:
" Зачем у Вас я на приметете? Не потому ль, что в высшем свете теперь являться я должна?" Кому она должна? Бедным не должна, а высшему свету должна, какая жертва, сейчас заплачу! А Таня продолжает вешать Онегину на уши свою жалобную книгу: «Что я богата и знатна (айяяй), что муж в сраженьях изувечен, что нас за то ласкает двор…» - очуметь: двор - это только предварительные ласки, а потом генерал, прям некуда деться! И тут она оплеуху Онегину - бабах по бакенбардам!
– «Не потому ль, что мой позор теперь бы всеми был замечен и мог бы в обществе принесть вам соблазнительную честь?»
Онегина плющит, как мальчика в сандаликах! Но ему и пикнуть нечего.
Таня, как прокурор, всё знает: что у него в карманах и что под кроватью - все заначки сечёт, нагляделась в высшем свете на Анну Каренину, понимает: Онегин поматросит да бросит, и прощай модный дом, здравствуй поезд и рельсы!
- Подожди, - сквозь смех взмолилась Лика, - дай отдышаться!
- Да что тут смешного? А Лариса повелась на капкан Паратова, как девочка с ромашкой, не потому что она по-человечески хуже Татьяны, а потому, что сильно младше, да-да-да, в ее душе совсем другое электричество!
5. Карандышев, Паратов и Робинзон.
- Знаешь, Машунь, - Лика прикурила новую сигарету и села поудобней, - а мне жаль Карандышева. И когда он говорит: «Я смешной человек» - он по-настоящему страдает...
- Да, знаю наизусть этот посталкогольный монолог ее жениха, - перебиваю я, - он сам себя так обнимает, что там сочувствие втиснуть некуда: «Да, это смешно… Я смешной человек… Я знаю сам, что я смешной человек. Да разве людей казнят за то, что они смешны? Я смешон — ну, смейся надо мной, смейся в глаза! Приходите ко мне обедать, пейте моё вино и ругайтесь, смейтесь надо мной» - не могу, какая дутая рисовка - тьфу!
- А по-моему, ты слишком сурова, Машута. Карандышев, в этот момент искренний - это тебе и я, и любой критик, и наш режиссер скажет.
- А по-моему, и ты, и критик, и режиссер штампуете одним сургучом и давите танком авторитета! Согласна - наконец-то он снял маску и перестал топорщиться, как пенёк на лужайке, но вот это: «Ешьте мою еду, пейте моё вино», - гадость и ложь!
- Да почему - ложь - то?!
- Да потому что его опустили не за его добродушное гостеприимство, как ему хочется нарисовать, чтобы обострить обиды и подуть на вавы, а за чванство и заносчивость, а это очень далеко от смешного человека, это близко к ничтожному!
- Ну что ты говоришь?! Он же последние деньги потратил, старался!
- Да неужели ты не догоняешь, что он поляну накрыл и всех позвал, чтобы им нос утереть: нате, выкусите! А спать она будет со мной, я - победитель! Вспомни, как он колбасится на этом званном обеде:
- Да, господа, я не только смею, я имею право гордиться и горжусь. Она меня поняла, оценила и предпочла всем! - то есть глядите, какой я клёвый.
- Главное достоинство Ларисы Дмитриевны - это ее умение «выбирать людей». Не прельщаясь мишурным блеском, она искала человека достойного!
Ну, да - его, Карандышева! Он даже перед собой Ваньку валяет, будто его гостеприимством воспользовались, а потом обидели, а на деле он никого не одарил! - «моё вино, мою еду» - а сам переклеил дешёвые этикетки на бутылках с бурдой, и вино его не пили, и еду его не ели – всё ушли голодными, насладившись только пением Ларисы.
- И всё же он страдал, Машико!
- Ага, и при этом тянул одеяло на себя по самые уши, старался укусить Паратова, а тот прикалывался над ним - они между собой бодались, как носороги на брачных болотах, и никто не думал о Ларисе.
- Ну, не скажи, Карандышев и Паратов - совершенно разные люди, как небо и земля, - задумчиво возразила Лика.
- Нет! - запротестовала я, - они похожи, как однояйцовые близнецы!
- Да Бог с тобой - чем это они похожи?
- Тем, что оба хотят выглядеть не такими, какие есть на самом деле.
- А какими? - Лика с удивлением смотрит на меня.
- Такими, какими хотят казаться! Они одинаково пошлые! Потому что пошлость - это фальшь, подделка - это поддельный ум, поддельная значимость. Карандышев увидел подъезжавшего с цыганами Паратова и говорит:
- Какую пыль в глаза пускает! Оно, конечно, никому вреда нет, пусть тешится; а в сущности-то и гнусно, и глупо.
Они оба пускают пыль и гнусно, и глупо, потому что пошлость - это понты…
Паратов такой же ущербный, ему надо на ком-то выместить зло за свои провалы. Он хочет торжествовать, хочет над людьми возвышаться, для этого и приволок с собой Робинзона, потому что этот актеришка-алкаш за рюмку водки изображает его шута.
- Да, «Короля играет свита»! - торжественно объявила Лика.
- Но истинные короли позволяют своим шутам насмехаться над собой, а Паратов - голый король! Ему не подняться до самоиронии.
- Нет, Машико, в отличие от жениха Ларисы, в нем есть брутальный шарм!
- Пипец, как ты ведёшься на фантики! Паратов – дешёвка, такой же позер, как Карандышев! И Робинзон ему нужен, как боксёрская груша, он хочет за счёт унижения другого человека поднять свою самооценку, он говорит Робинзону: «Ну, ступай, черт с тобой!» - и думает, что тот хомячит унижение, как пельмени.
- А ты вспомни, Машута, ему даже Вожеватов завидует!
- Чему он завидует, Лика?
- Тому, что у Паратова есть Робинзон, он завидует, когда говорит: «Кажется, ничего б не пожалел за такого человека»!
Тут меня точно молотком по коленке шибануло, и я рефлексирую на мысль, натирая бархаткой хрустальные подвески до сумасшедшего блеска:
- Паратов хочет всем внушить, что он человек широкий, щедрый, весь нараспашку, а сам говорит: «Найду выгоду, так всё продам, что угодно» - шифруется под барина, а замашки плебейские, потому что его духовное ДНК совпадает и с тусклым чинушей, и с алчным купчишкой - все они в чем-то мелководном родственные души! А Лариса не только сказать, но и подумать такое неспособна. Какая ж тут игра с миром чистогана? В этом мире и купчику, и барину нужен шут, но не тот, что метет правду в глаза, а такой, чтоб раздувал иллюзию их значимости, твой Паратов понтуется, корчит из себя короля, делает вид, а по сути он примитивный пошляк!
- Но, Машута, все-таки Лариса его любила.
- Ой, Лика, если б она лет 10 покрутилась в высшем свете, как Татьяна, тоже бы расколола его на раз, а так… ей просто выбирать не из кого - кругом одни уроды!
Лика взяла подвеску от люстры и смотрит через нее, цветные лучи разбегаются искрами.
- Волшебно, - говорит она задумчиво, - а бесприданницу зря осуждают, будто она любовь на деньги променяла, на самом-то деле ты права, Машико, невинную девушку обманул тертый кобель, история стара как мир, при чем тут мир чистогана?!
Я обнимаю ее со звонким поцелуем в лоб:
- Ну наконец-то включился мозг!
И мы хохочем, кружась по комнате.
- Но все же согласись, Машико, Паратов - мужик гламурный, шикарный просто.
- Тебя это заводит, восхищает?
- Это многих восхищает, а тебя разве нет?
- Меня нет, мне кажется, гламур - это представление обывателя о прекрасном, ужасная пошлость.
- А как ты думаешь, Машико, Паратов любил Ларису?
- Я думаю, он не способен любить, она ему сначала вообще по барабану! Он о ней и не думал, причалился типа на мальчишник, хотел кутнуть перед своей свадьбой, но узнал, что у нее есть жених, его это вштырило, он cразу пальцы веером и пошел в атаку. А как выпытал, что она его любит, в тот же миг сделал ее своей добычей, трофеем, местью за свои неудачи.
Увидел Ларису и говорит:
- Не ожидали?...
И вдруг Лика выпрямилась, поправила волосы и ответила за Бесприданницу прямо по роли:
- Нет, теперь не ожидала, я ждала вас долго, но уж давно перестала ждать.
Я тут же сложила ладони рупором, чтобы голос звучал пониже и включилась в Паратова:
- Отчего же перестали ждать?
- Не надеялась дождаться. Вы скрылись так неожиданно, и ни одного письма…»
У меня побежали мурашки: Лариса во мне жила голосом Лики:
- А позвольте вас спросить: долго вы меня ждали?
- Зачем вам знать это?
- Мне не для любопытства, Лариса Дмитриевна; меня интересуют чисто теоретические соображения. Мне хочется знать, скоро ли женщина забывает страстно любимого человека. Об вас я всегда буду думать с уважением; но женщины вообще, после вашего поступка, много теряют в глазах моих.
- Да какой мой поступок? - воскликнула Лика, - Вы ничего не знаете.
Я подбежала к вешалке, схватила черную широкополую шляпу Сандро и надела:
- Ах! Эти «кроткие, нежные взгляды», - этот сладкий любовный шепот, когда каждое слово чередуется с глубоким вздохом, — эти клятвы… И все это через месяц повторяется другому, как выученный урок. О женщины!
- Вот же гад! - шепчу Лике, - на деле не месяц прошел, а два года, как он ее кинул.
- Что «женщины»? - обижено спрашивает Лика, снимая с кресла-качалки клетчатый плед с кистями.
- Ничтожество вам имя! - отбиваю я за Паратова, сдвинув шляпу набок.
- Ах, как вы смеете так обижать меня? - восклицает Лика, завернувшись в плед. - Разве вы знаете, что я после вас полюбила кого-нибудь? Вы уверены в этом?
- Я не уверен, но полагаю.
- Чтобы так жестоко упрекать, надо знать, а не полагать.
- На всех женщин с предъявой наехал! - шепчу я, - а слоган про «женщины-ничтожества» стырил у Шекспира и перекрасил, как велосипед, там было: «О женщины, вам имя вероломство», - врун, да ещё спрашивает:
- Вы выходите замуж? (будто забыл, что сам обручён).
- Но что меня заставило… - Лика, не выходя из роли, нервно смяла в руке носовой платок, а у меня крутилось в голове: ее тоже молила мать, эта самая Харита, слезами заклинаний! Но Лика нетерпеливо ждала реплику, и я, чувствуя, как Паратов во мне разогрелся и включился в охоту, сказала:
- Лариса, так вы?..
- Что «я»? Ну что вы хотели сказать?
- Извините! Я виноват перед вами. Так вы не забыли меня, вы еще… меня любите? Ну скажите, будьте откровенны!
- Конечно, да. Нечего и спрашивать. Вам только и нужно было: вы — человек гордый. ( А этот прыщ впрямь кажется себе гордым, хочет держать позу во что б ни стало) - и я баритоню в свой рупор:
- Если бы вы предпочли мне кого-нибудь, вы оскорбили бы меня глубоко, и я нелегко бы простил вам это.
- А теперь? - Лика эти слова произносит с надеждой, будто душа её кричит: я не разлюбила! я не такая, как те женщины, имя которым ничтожество.
Но Паратов, вырвав признание, отваливает в тень раскидывать капканы:
- Теперь я во всю жизнь сохраню самое приятное воспоминание о вас, и мы расстанемся как лучшие друзья. (Врет как дышит, если друзья, так почему не сказать о своей невесте, о помолвке?)
Лика тут же отозвалась:
- Значит, пусть женщина плачет, страдает, только бы любила вас?
- В любви равенства нет, это уж не мной заведено. В любви приходится иногда и плакать.
Она открыла свое чувство, как живот, а взамен получила красивые слова, как удар - это зацепило и так торкнуло Лику, что настоящие слезы заблестели на ее ресницах:
- Сергей Сергеич, я сказала вам то, чего не должна была говорить; я надеюсь, что вы не употребите во зло моей откровенности.
«Но мне порукой Ваша честь» - думаю я и произношу вслух :
- Помилуйте, за кого же вы меня принимаете! Если женщина свободна, ну, тогда другой разговор… Я, Лариса Дмитриевна, человек с правилами, брак для меня дело священное. Я этого вольнодумства терпеть не могу.
(Петрушка отмороженный, втирает ей свое фальшивое благородство – тьфу, какая мерзость, выпытал ее тайну и атакует, уже зная, что она пойдет за ним – стоит дать надежду – «люблю, куплю, поедем». Вот и ловушка!
И я рулю за Паратова, добираясь до соперника:
- Позвольте узнать: ваш будущий супруг, конечно, обладает многими достоинствами?
- Нет, только одним. Зато дорогим. Он любит меня.
(Господи, - да она ни капли не набивает цену, не разжигает, не думает ни о какой выгоде - она так же искренна, как Татьяна.)
И тут меня насквозь пронзила жуткая несправедливость отношения к бесприданнице. И этот режиссер, и эти критики несут такую вывихнутую, такую надуманную глухую чушь! Ведь на самом деле трагедия произошла не из-за аморального изъяна ее души, а из-за того, что ее не коснулся этот изъян!
И вдруг, как через разбитое стекло, я вижу совсем другую развязку пьесы и, позабыв про роль, трясу Лику за плечи:
- Да если б Лариса была расчетливой, то не было бы никакой трагедии!
- Как это? - выпала она из образа.
- А вот так: ну, переспала, а замуж не получилось, бывает, но зачем умирать? Ведь жених сказал: «Я вас прощаю» - он готов проглотить эту пилюлю, он и раньше говорил: " Пусть хоть посторонние-то думают, что вы любите меня, что выбор ваш был свободен."
А она: «Зачем это?» - не видит смысла в притворстве!
А он: «Как зачем? Разве вы не допускаете в человеке самолюбия?»
Он готов лицемерить, лишь бы создать вид, и если у нее души нет, а только красивое тело, выставленное на торги, как уверяет твой дундук-режиссер - то зачем покидать жизнь?! Когда с помощью мамаши можно все уладить, как это и случается в жизни!
- Как же тут уладишь? - заволновалась Лика.
- Легко! После этой несчастной ночи она выходит за Карандышева, как за ширму - он на это готов!
Купец Кнуров становится ее «папиком»-спонсором - он же этого хотел?
Паратов на подхвате - для здорового секса… Харита получает свой куш - безбедную старость, как мать Татьяны, а Лариса живет, ни в чем не нуждаясь, и все шито-крыто, все довольны! Вот так поступают аморальные люди! А не целуют руку, которая принесла смерть, со словами «это я сама, я вас всех люблю»…
Лика сняла гитару со стены и запела романс из спектакля - "Не искушай меня без нужды".
- Нет, - подумала я, - она не соблазняет, а просит: оставь меня, если не любишь! Но поздно - зверь вышел на охоту - зверь идет в атаку.
6. Соблазнение и инструкция к счастью.
Я снова сложила ладони рупором и затрубила, поправив шляпу:
- Очаровательница!.. Как я проклинал себя, когда вы пели! Ведь я не дерево; потерять такое сокровище, как вы, разве легко?
- Конечно, я и гораздо более виноват, чем вы думаете. Я должен презирать себя. Зачем я бежал от вас! На что променял вас?
- Зачем же вы это сделали? - воскликнула Лика.
- Ах, зачем? Конечно, малодушие. Надо было поправить свое состояние. Да бог с ним, с состоянием! Я проиграл больше, чем состояние, я потерял вас; я и сам страдаю, и вас заставил страдать.
- Да, вы надолго отравили мою жизнь.
- Погодите, погодите винить меня! Я еще не совсем опошлился, не совсем огрубел; во мне врожденного торгашества нет; благородные чувства еще шевелятся в душе моей. Еще несколько таких минут, да… еще несколько таких минут…
Лика тихо прошептала.
- Говорите!
- Я брошу все расчеты, и уж никакая сила не вырвет вас у меня, разве вместе с моей жизнью. Слушать ваш очаровательный голос, забывать весь мир и мечтать только об одном блаженстве.
- Чего же вы хотите?»
- Видеть вас, слушать вас… ваш очаровательный голос … меня переклинило на Татьяну - «понимать душой все ваше совершенство, пред вами в муках замирать, бледнеть и гаснуть - вот блаженство»…
Лика натурально завелась:
- О каком блаженстве Вы говорите?
- О блаженстве быть рабом вашим, быть у ваших ног! Я завтра уезжаю.
Она (опустя голову).
- Завтра?
А я про себя молю ее: «Не иди за ним! Он разводит своим восторгом, думать о пьяном опозорившимся женихе, о его унизительных приказах, гадко, но не надо с Паратовым, он же, как барсук, роет капкан у могилы твоих похороненных надежд.
Но Лика уже выдохнула:
- Едемте. Куда вам угодно!
- Очаровательное создание! Повелительница моя!- откликаюсь я.
- Вы — мой повелитель! Обнявшись, мы плюхнулись на диван, и шляпа Сандро слетела с моей головы.
- Ну зачем ты поверила, - с горячностью волнуюсь я, - эти слова - «Повелительница моя!» - вдувают мысль, что он тоже готов во имя любви забыть все «условности», готов на все - как ты! Видишь, какая атака, какая борьба вокруг Ларисы.
Татьяна этого и в помине не имела - тлела в деревне, как тусклая лампада, если бы Онегин не беленился вокруг, то вообще непонятно, о чем говорить? Сестра дура - "как эта глупая луна на этом глупом небосклоне", только няня рядом улюлюкает: "Голубчик Ваня моложе был меня мой свет, а было мне 13 лет". Няня с Ваней лихачила уже с 6 класса и считается святошей, Татьяна завалилась с генералом без любви - тоже святая! - а Лариса пошла во имя любви на смерть, и ее осуждают, - это стопудово нечестно!
Лика хохочет:
- Успокойся, Машико!
Но я не могу утихнуть:
- О кей - пусть "для бедной Тане все были жребии равны» - ей до лампочки, но меня в вопросе «с кем жить» круто волнует «с кем спать».
- А ты с кем-то уже да? - встрепенулась Лика.
- Ты что, как можно?! Я же Сандро люблю! А он меня нет, а я его да, ведь даже Пушкин сказал:
«Плевать, как куховарит или там... рукоделит - главное любовь, а Пушкин - наше все, он гений, и вот его инструкция к счастью: «Будь одна из вас ткачиха, а другая повариха, но а третью наконец поведу я под венец».
И это правильно: тебе нравиться готовить? Молодец, иди на кухню!!! Жарь блины. А ты наткала бы полотна? Молодец, на тебе прялку, радуйся! А третью - под венец, она хочет родить богатыря, а не стряпать или ковры вязать. Что он, на всех домработницах должен жениться?! А Татьяна даже никакого богатыря не родила, ходит белая и пушистая - нудный учебник "какнадажыть".
Онегин весь в белых колготках, на лоб накручен дикий кокон, фанатеет у ее ног: "Я знаю: век уж мой измерен, но чтоб продлилась жизнь моя…
Я утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я»….
Но шпор внезапный звон раздался, и муж Татьяны показался.
Ба-бах - генерал завалил, бряцая шпорами, как подкованная лошадь - "ужос ужос!" Таня "сидит неубрана, бледна", а он гарцует, изувеченный, как граф де Пейрак, и на лету рубит мух шашкой наголо!
- А может, Татьяна не секси была? - хохоча интересуется Лика.
- Ага не секси, а ее сон? Не кто-то там, а медведь "на скамью ее слагает" - Пушкин реально просвечивал и фобии, и фантазии.
А детей у них нет, чо-та там не хватало этому генералу, каких-то пальцев, и живет она впустую, власы чесать обречена, да пастой Гойя херячить генеральский вицмундир и...
Лика затряслась от хохота:
- Да с чего ты взяла про пальцы-то?
- Дык у генерала, что "в сраженьях изувечен", каких-то пальцев не хватало, хотя детей делают методом тыка, но не пальцем же?! - тут мы обе покатились.
- Ну, ты прям наизусть, Машута, шпаришь!
- Так я же реферат писала по Онегину - меня за инакомыслие чуть не выгнали из литературного класса.
- Как это, из-за Татьяны?
- Да нет! Татьяну я люблю – это я от обиды за бесприданницу на нее наехала, потому что подлецов оправдывают!
- Да чем же их оправдывают?
- Тем, что их жертвы обвиняют. Но теперь уж все равно!
- Почему, Машута?
- "Патамушта" сочинения заменили на тесты, просто отвечаешь на вопросы:
1.Кого любил Онегин? - четыре варианта:
Татьяну, Анну Каренину, Дездемону или князя Мышкина?
- А причем Мышкин?
- А может, Онегин гей? Дети должны врубаться, какой он ориентации.
- Но тесты ведь не плохо - это же гораздо проще!
- "Даушпаверь" - плохо - тесты не учат анализировать, сопоставлять, делать выводы, а это и есть цель образования. Запрограммировать мозги, конечно, проще, чем научить думать! А чему научишься, вызубрив тест?
Подчеркнул ответ: Онегин любил Татьяну. Молодец болван - сто баллов! Но такой отличник ни слова не поймет из нашего разговора, разинет рот, как надувная кукла, и будет глазами хлопать. Если б тесты просто добавили, тогда ладно! После сочинения вопрос на миллион:
«Кто написал «Евгения Онегина»? - четыре варианта:
Гоголь, Пушкин, Толстой или Теодор Драйзер?
- Ничего, Машико, тесты - это все-таки повторенье, а повторенье – мать ученья.
- Не,не,не - это миф, Ликачка, - ПОВТОРЕНЬЕ – МАТЬ ЗАИКАНЬЯ! - МАТЬ УЧЕНЬЯ – ЗНАНИЕ!
Лика хохочет, точно горошины рассыпает по комнате:
- Главное, что у тебя отпадное настроение, а то из-за Сандро натворишь глупостей, а потом кто-нибудь скажет: она ему себя вверяла, а он её не уберёг. А Сандро ведь лучше Соломона…
– Ты тоже так считаешь?
Я бросилась ей на шею!
7. Сандро.
Солнечные зайчики запрыгали по стенам, будто солнце, улыбаясь, играет с нами, и тут, обернувшись, я увидела Сандро, он cидел в кресле под абажуром. Мы не заметили, когда он вошел и сколько тут пробыл.
- За какие грехи судим мировых героев-любовников?! – кашлянув, спросил он.
Я покраснела, онемев, а Лика протяжно вздохнула:
- За то, что они своих девочек не уберегли: Ни Джульетту, ни Офелию, ни Суламифь, ни Ларису-бесприданницу.
И тут я точно с резьбы свинтилась:
– Все сюжеты на одно лицо: писателям интересно мучить лирических героинь, особенно по кайфу убивать, потому что читателей это реально вставляет. Ужас и кошмар, я в панике!.. Нет, мне не хочется стать героиней романа! И так все кладбище забито персонажами Шекспира, там даже прилечь негде.
Сандро с интересом глядит на меня, я стою на стуле, Лика подает мне подвески, и люстра обрастает ими, как свадебный торт кремовыми розами. Он встает под люстрой в позу трагика:
– Ночь, как Гамлет, одержима
Местью яростной, бессмертьем, - и сам себя перебивает:
- Но Офелию погубил не Гамлет!
- А кто же? - спрашиваю я, звеня хрусталем, как колокольчиками.
– Ее отец! Сначала он сделал из дочери дверной глазок, чтобы следить за ним, а потом прицепил ее к Гамлету на сюртук, как жучок для прослушки. Но принцу датскому не до этого, ему душу перевернула постель его матери.
Я киваю, спрыгивая со стула:
-Мать лобзает убийцу его отца - такое кому хочешь мозг взорвет! И Гамлет не какой-то мудрец, а несчастный, запутанный мальчик-толстяк.
- Подайте ему платок, он тучен и одышлив! - говорит Шекспир.
А к Соломону люди ходили за умом. Разве можно сравнивать?
– Да, – соглашается Сандро. - Соломон властвовал, а Гамлет бился один в плену интриг, но Лика права, у нас такие загадочные души, что всем подавай чье-нибудь горе в качестве развлечений, поэтому проститутка и убийца - любимые литгерои всея Руси.
- Сандро, ты это о ком? - недоумевает Лика.
- О Раскольникове - от слова расколот, раздираем на сто частей - и о Соне . Нет светлее человека, чем Соня, симпатичней души, чем Раскольников, добрее и чище, чем идиот Мышкин. Мы так любим свою загадочность, что делаем все наоборот - весь мир борется, чтобы не было бедных, а мы боролись, чтобы не было богатых, поэтому у нас каждые 20 лет что-то меняется и каждые 200 - все остается неизменным, в силу чего я вижу два пути развития отечества - худший и маловероятный - и он, как барон Мюнхаузен, комично закрутил свои усы кончиками наверх.
Смотрю на эти любимые усы, и вдруг меня прошибает мысль! Аж торкнуло от дикой картинки, и я протестую, не успев испугаться своей смелости:
- Не, не, не - не такие уж мы загадочные, наш Раскольников только двух старушек замочил, его еще можно любить, а вот самый популярный герой, на весь мир известный своим благородством - натуральный алкаш и убийца - грохнул жену и сына, и ничего - его любят, хотя он убил их дважды, но у всех такие загадочные души, что подобные пустяки никому не мешают им восхищаться!
- Как это - убил дважды? – изумляется Лика, а Сандро как-то особенно смотрит на меня, и я лечу не помня себя на гребне цунами за сто километров:
- Как убил? По-разному: первый раз он жену повесил, ей 16 было, и она ждала ребенка, а он ее повесил и удрал, а она спаслась и потом родила сына. А через 10 лет он ее снова встретил и опять убил.
- Что, второй раз повесил, как декабристов? - Лика обвила пальцем вокруг шеи.
- Нет, на второй раз он ей голову отрубил, как Синяя борода. А сын вырос, решил отомстить за мать, но папаша его утопил, такой у него суперсервис для своей семьи.
- Господи, я не пойму, о ком ты говоришь? Нет такого романа и такого героя! Как можно считать благородным человека, совершившего ужасное зверство?
- Это смотря как взглянуть, - интригует Сандро, подавая мне длинную висюльку, которую я цепляю на хрустальную бусину.
- Да как ни взгляни, это абсурд! - уверяет Лика, - может, ты что-то путаешь, Машута?
- Я путаю? Да я запоминаю все с одного раза, а эту книжку читала дважды, и кино смотрела, и спектакль, - расхвасталась я.
- У нас в театре нет такого спектакля, чтобы герой убил жену и сына, да еще два раза, - стоит на своем Лика, а Сандро улыбается и крутит свой ус, который навел меня на мысль про благородного героя.
- Ты отлично знаешь, о ком речь, - уверяет он Лику и все знают, просто никто не умеет так читать, как умеет Машико, свойства памяти являются отражением человеческой сущности, и каждый выхватывает из текста в первую очередь то, что его волнует. Во вторую - то, что человек глубже осознал, но не каждый способен столь глубоко осознавать.
Я краснею от этих слов, а Лика продолжает пытать Сандро:
- Ну же, говори, что это за герой, как зовут? Или мне задать вопрос в "кто, где, когда хочет стать миллионером?!"
7. Монашка и дьяволица.
Сандро щурится, видно, что ему охота ещё немного подразнить, но он никогда не перегибает:
- Героя зовут Атос, а ее - Миледи.
- Я же в этом спектакле играю Констанцию и знаю текст...
- Знаешь? - Так почему ты не поняла, о ком речь?
- Ты зря кипятишься, - немного обиделась Лика, - Миледи была исчадием ада, она порочна, она…
- Она исчадие? - я внутренне чувствую, что Сандро на моей стороне, и это меня магнитит, электризует и накаляет, - а святые мушкетеры собрались в лесу, чтобы всем табуном ее убить, прикончить беззащитную женщину? Какое благородство!
- Но, Машута, ведь Атос ее повесил потому, что увидел клеймо на плече, - смягчается Лика, - а голову ей отрубил палач, он же и прочел приговор: за то, что она соблазнила его брата-священника. Она была двоеженка, за лорда Винтера вышла при живом муже Атосе, и она убила и Бекингема, и Констанцию!
- Ну, знаешь, Ликачка, - начинаю я свою корриду, - если ты и объясняешь убийство, совершенное Атосом тем, что у нее было клеймо, значит, учитываешь причины его поступка и оправдываешь ими его действия.
И по-твоему, эти причины так существенны, что убийство беременной девочки перестает быть зверским преступлением, да? Тогда почему ты не учитываешь историю ее клейма?! А воспринимаешь как штамп - она плохая! А может, ее тоже обидели, обманули, втянули во что-то страшное? Может, она стала жертвой чужого зла? Ты направляешь свой взгляд только с одной стороны и оцениваешь, но односторонний взгляд никогда не может быть полноценным и тем более справедливым!
- Я же тебе сказала, - хмурится Лика, - она была путаной.
Я стараюсь понравиться Сандро и чувствую, что от старания звучу как-то ехидно:
- Вот с чего бы самая умная, самая красивая женщина Франции, ослепительная, какой была Миледи, вдруг в 15 лет, прямо с детства захотела стать путаной, уличной девкой - что это - приятно или почетно? Кто вообще по своей воле сам себе выбирает такой путь?
Лика вскочила и забегала по комнате, она когда волнуется, начинает быстро двигаться.
- А, что по-твоему должен был поступить Атос, увидев у нее лилию?
- Он должен был просто выгнать ее, Лика.
- И это ты считаешь справедливым?
- Да, потому что он взял ее в жены, и он в праве отказаться от нее. Но не он ей давал жизнь, чтобы распоряжается ее жизнью - он ей только муж, а не Бог.
- Миледи подлая, ты понимаешь? Она соблазнительница - дьяволица.
- Не, не, не, Ликачка, Миледи сначала была монашкой, а никакой не дьяволицей, Анна - это её монашеское имя, а брат палача был священником в том монастыре, где она росла. И вот эта Анна-Миледи, монахиня, можно сказать, ученица примерно 7 класса, зверски соблазняет невинного дядьку-священника, да? Руки ему рясой связала и завалила прямо на алтаре. А священник - сама безгрешность - решил бежать с ней из монастыря и совершенно невинно украл в церкви священные сосуды, как мародер. Ему просто нужны были деньги на побег - украл и продал. Но кража открылась, их поймали и приговорили к клейму! Ей удалось сбежать, а палач - родной брат невинной овцы-священника, вынужден был заклеймить его!!!
Отсюда месть и злоба на Миледи, ведь его братишка не виноват: ну спал с монахиней, с кем из святых отцов такого не бывает?
Но палач разнюхал, где она прячется — выследил ее и собственноручно заклеймил цветком лилии - это преступление, потому что это вне закона. Ему доверили клеймо, а он бегает с ним и шлепает людям на плечи! А когда вернулся, то узнал, что его брат-святоша тоже смылся вполне невинно. Палача обвинили в этом побеге и засадили в тюрьму. А священник забил на то, что его брат из-за его побега сидит! Он нашел ее, они остановились в одной провинции, и там юную Анну-Миледи встретил граф де Ла Фер, Атос влюбился и женился, а венчал их тот самый священник - попросту передал ее в руки другому мужику! Один брат - палач бегает с клеймом, другой святоша-вор спит с монашками – супер! Образцовая семейка. Вот кому Атос поручил вершить суд и отрубить голову его жене. Тут у каждого свой интерес и личная месть, о справедливости речи нет.
- А приговор за двоеженство, по твоему, тоже несправедлив? - строго, как судья, спросила Лика.
- Да я под присягой скажу: все это фигня и липа, Миледи не виновна!
- Что значит не виновна?
Лика схватила чайную ложку и стукнула ею по столу как судейским молотком.
- Товарищ судья! - включилась я…
- Гражданин, - перебила Лика…
- Господин, - поправил Сандро.
- Господин судья, Миледи, считала себя вдовой, потому что ее муж Атос инсценировал свою смерть и рванул в мушкетеры. Так что второй брак при живом муже приговору не подлежит - она была обманута, это вина Атоса.
- Понимаешь, какой расклад у благородных мальчиков?! - усмехнулся Сандро. - Миледи вдова, Винтер - брат ее покойного второго мужа - наследник; вдову убить и стать единственным наследником лорда Винтера - это мотив, адвокат Машико права.
Лика, пожав плечами, снова стала обрывать герань и бросать сухие листья в хрустальную старинную пепельницу.
- А убийство лорда Бекингема ты тоже объяснишь? - запальчиво спросила она.
- Да, - от волнения, я закричала громче приличного, Бекингему она отомстила как женщина, он был ее любовником, а потом променял ее на королеву, а с королевой хотел спать кардинал, а сама королева хотела спать с лордом, а король спал с фаворитками, а Атос и д`Артанья спали с Миледи, как невинные Ангелы, соблазненные коварной дьяволицей… ужас и кошмар! Мораль нам диктуют мужчины - и это ложная мораль!
- Не понимаю, как тебе удалось все приговоры отменить?! - изумляется Лика, - и почему ты считаешь, что мораль ложная?!
- Да потому,что судят и в книжках, и в жизни мужчины!
- Ну и что? При чем тут гендерное различие? - воскликнула она, и я запнулась, беспомощно взглянув на Сандро.
- Это значит по признаку пола, - пояснил он, - и меня окрылило:
- Вот именно гендерное! - женщина не может сама сделать ту гадость, что осуждается обществом! Она не может сама впасть в разгул, скатиться на дно! Для этого дела необходим мужчина! Да! - меня осенило, - если в судьбе женщины нет мужчины - то нет и греха! Потому что грех случается только тогда, когда появляется ОН. Значит, мужчина и есть то грехопадение, в котором нас обвиняют! Монашки хорошие и чистые, путаны плохие и грязные. А Миледи была монашкой, если она стала дьяволицей, то такой ее сделал священник! Значит, грешными женщин делают безгрешные мужчины!
8. Мужчины и женщины.
Наполовину обвешанная люстра покачивалась и звенела, похожая на осину с облетевшими листьями.
- В отношении женщин резонно, - кивнул Сандро, - особенно если учесть, что в период средневековья святая инквизиция объявила женщину "сосудом греха" и сожгла на кострах более пяти миллионов женщин - ренессанс имел оборотную сторону медали.
И тут я осмелилась обратиться прямо к нему:
- Разве мужчины чем-то лучше нас? Почему они считают себя выше, умнее?
- Мужчины, Машико, гордятся тем, что их мозг больше женского, он и вправду тяжелее на четверть килограмма, что довольно существенно. Но, увы, к интеллекту этот факт не имеет отношения. В макроанатомическом различии женский мозг имеет более широкий пучок нервных волокон, передающих сигналы из правого полушария в левое, поэтому женские полушария связаны вдвое более сильными нервами, чем мужские, - сказал Сандро, усаживаясь в кресло-качалку, - но если мужчина говорит: я люблю тебя, золото мое! – усмехнулся он, - то это не метафора, а факт, поскольку золота в женском организме в шесть раз больше, чем в мужском!
- Ух ты, прикольно! - я же говорила, что Сандро умный и все на свете знает, все, что не спроси!
И я спрашиваю:
- Ну, может быть, мужчины лучше нас видят или слышат? Просто интересно, с чего они так заносятся, аж тащатся от своего чванства!
Он встал и отдернул штору, чтобы пустить в комнату больше солнца.
- Зрение у нас устроено по-разному: мужское сфокусированно, а женское, наоборот, рассеянно, поэтому мужчины видят лучше на расстоянии, но не имеют широты охвата, а женщины, обладая развитым «боковым» зрением, умеют видеть «картину» в целом.
- Ой! - засмеялась Лика, - отсюда эти всем известные восклицания: где мои носки? Дай мне рубашку! Да?
- Да! И женщины быстро все находят, и не только потому, что лучше знают, где что лежит, но и лучше видят!
- И ты тоже так ищешь? - она усмехается, стараясь спровоцировать, но Сандро не ведется, а соглашается.
- Конечно!
- И Софико тебе все находит!
- Моментально.
- А твоя бывшая жена?
Услышав, про жену я внутренне сжалась. Но Сандро ничуть не смутился:
- Она тоже все находила. Штука в том, что мужчина заинтересуется кем-то и смотрит прямо...
- Да, да, да, а жена восклицает, типа: «Что ты на нее уставился?!» - прикалывается Лика.
- Ну да, бывшая, впрочем, любая жена, а между тем она делает то же самое, но незаметно, глядя, казалось бы, в другом направлении, таковы особенности зрения.
Смотрю на Лику и думаю: я могу разговаривать с Сандро, какое счастье! И продолжаю с какой-то сумасшедшей радостью:
- Оказывается, мужчины и соображают не лучше, и видят не лучше нас, а может, они лучше слышат? Мне реально жутко интересно, как все это устроено.
- В отношении звуков - женщины различают более высокие частоты и мгновенно ловят в голосе смену эмоций, - объясняет Сандро, - поэтому более чутко реагируют, женский мозг не только лучше различает звуки, но и воспринимает их по отдельности, в обычной жизни это выражено в том, что женщина способна вести разговор и одновременно следить, о чем говорят вокруг.
Вы замечали, если мужчина подходит к телефону, то обязательно со словами…
- Приглуши телевизор! - выпалила Лика.
- Именно, - кивает Сандро, - а во время беседы еще и оборачивается, прикрывая трубку рукой: «Ну можно немного потише!»
- Зашибись, - обрадовалась я, - мы не какие-то неадекватные истерички, просто мы реально различаем более высокие частоты и чутко реагируем! У меня с ходу возникла картинка: Ачико берет телефон, обращаясь к Ма: - Здэлай тыше тэлэвизар, дарагая!
Я сейчас такая счастливая, меня несет на волне восторга, и я спрашиваю какие-то глупости не могу удержаться:
- А почему мужики ходят лысыми, а мы никогда?!
Сандро, тряхнув шевелюрой, улыбается, помешивая кофе:
- Потому, что у женщин волосы сидят в коже головы на 2 миллиметра глубже, чем у мужчин.
Я совсем осмелела и наконец спросила то, что меня волновало больше всего и в жизни, и в литературе:
- Ведь мужчин не осуждают за любовь, а женщин - да! - Нам, считается, стыдно хотеть любви, мы зачем-то должны делать вид, будто нам не хочется, чуть ли не извиняясь за свою природу, разве мы меньше нуждаемся или чувствуем?
- Увы, Машико, напротив, женская кожа обладает чувствительностью в 10 раз большей, чем мужская, поэтому женщина придает прикосновениям повышенное значение. И не только в приятные моменты, но, если это случается, то и в момент гнева она кричит…
- Не прикасайся ко мне! - топнув ногой, театрально воскликнула Лика,
- Ну, что-то в этом роде, - он поставил на стол три крошечные чашечки.
- И несмотря на то, что в стрессовых ситуациях мужчины теряют болевой порог, женщины более стойко переносят боль. А сексуальные потребности, как и все остальные, не имеют никакого отношения к нравственности - такова природа, и она естественна.
Сандро взял турку с деревянной ручкой, поставил на огонь и открыл банку с арабским кофе, запахло так приятно, что я зажмурилась от удовольствия.
- Ага, так это природа?! Вот почему, когда я поздно прихожу, Ачико дрыхнет, а Ма тут же вскакивает, даже если я иду на цыпочках, просто завал - это у нее такая чуткая природа?!
- Представь себе да! - он улыбнулся, глядя, как я изобразила сцену на цыпочках, - мужчины не просыпаются, потому что выработка тестостерона у них в 10 раз больше, чем у женщин. У нас во время сна электрическая активность мозга падает на 70 процентов, а у вас только на 10, поэтому у женщин более чуткий сон, и в сутки им нужно спать не столько же сколько мужчинам, а на два часа больше.
- Ого, какая крутая фишка!
Сандро разлил кофе по чашечкам, Лика молча пьет и чувствуется, что ее интересует, что-то совсем другое, наконец она спрашивает, уставившись на него:
- А почему мужчины любят глазами, а мы ушами?
Сандро взглянул на нее так, что у меня от ревности закружилась голова и люстра поплыла, как хрустальный пароход.
- Ну, все же вы тратите немало усилий, чтобы привлечь внимание, - рассмотрев ее, заключил он, - вы краситесь, сидите на диетах, ходите на каблуках...
И хотя плоть временна, а душа вечна, тем не менее, на обслуживание этой "временной плоти" уходит вся наша жизнь!
- Неужели? - удивилась я
- Конечно! И жизнь, и все отпущенное на нее время до последнего вздоха, ибо плоть надо мыть, наряжать, выгуливать, наполнять, опорожнять, удовлетворять, усыплять, пробуждать, причесывать, стричь, лечить - на это каждый работает не покладая рук! А красота - особый труд, требующий еще больших усилий, и поскольку любой труд ожидает поощрения и благодарности, ваши уши желают слышать: «Спасибо, ты чудесна!» - таким образом мужчина, оценивая красоту, любит глазами, а комплименты - это по сути неблагодарность, ведь глядя на женщину, он может занимается conceptual rape.
- Как это? - удивляюсь я, обмирая от своего голоса.
- Это, - отвернувшись в сторону, ответил он, - можно сказать, умозрительное соитие с леди, без ее предварительного согласия - воображаемое изнасилование.
- В любви слишком много странного… - вздохнула Лика.
- Не столько странного, сколько закономерного, психология поведения связана не только с вопросами воспитания, но и с с физиологией человека.
- Например?!
- Ну, допустим, как обычно ведет себя обиженная женщина?
- Она гордо хлопает дверью - навсегда! - засмеялась Лика, вскочив и хлопнув дверью.
- Знакомо, но в душе она хочет, чтобы ее догнали и утешили, не так ли?
Она сделала паузу и нехотя кивнула - да, хочет.
- Почему? - неспеша попивая кофе, продолжает Сандро.
- Чтобы помириться, чтоб все это закончилось и было как раньше!
- Но если мужчина крикнет: «Оставь меня в покое!» - он действительно хочет остаться один.
- Просто не хочет мириться, - махнула рукой Лика.
- Не совсем так, помимо настроения причины кроются глубже, дело еще в том, что ласки и поцелуи повышают в организме женщины выработку тестостерона - это ее успокаивает, а мужской организм должен сам выработать этот гормон, поэтому мужчину не надо уговаривать, ему надо дать время, и после любви тоже - этого требует его физиология, поэтому, по утверждению Аристотеля, "всякая тварь после соития грустна".
Слова Аристотеля заставили меня покраснеть, а от слов про ласки и поцелуи ладошки стали горячими и влажными, и все же хотелось понять то, что мучило давно, и я спросила, чувствуя удары своего сердца:
- А почему для женщин любовь значит больше, чем для мужчин, и мы переживаем дольше...
Сандро посмотрел в окно, задумавшись о чем-то своем, но Лика тоже с любопытством ждала ответа.
- Любовь приводит не только к счастью но и к страданиям, - наконец сказал он, - чтобы избавиться от переживаний, мужчине в среднем нужно три месяца, а женщине, для обретения равновесие - полтора года, такова гормональная зависимость. Но ханжеское общество отрицает в женщине природу рационального.
Я округлила глаза, и он, заметив это, терпеливо объяснил:
- Общественная мораль поощряет мужчину на пути удовлетворения желаний, а от женщины требует подавления чувств, считая такое саморазрушение ее личности нормой. Ведь Татьяна, о которой вы так горячо спорили, глубоко несчастна, но это никого не волнует, потому что коллективное бессознательное навязывает женщине различные формы притеснений.
- Разве это справедливо? - осторожно удивилась я, - значит, вы стараетесь получать то, что вам хочется, а мы должны терпеть, будто нам меньше нужно?
- Но ведь это дискриминация женской сущности! - возмутилась Лика, - это же сказывается на качестве личной жизни.
- Конечно, сказывается, - не стал возражать Сандро, - женщина должна либо бросить вызов обществу, идя навстречу своей любви, как Лариса, либо, потакая предрассудкам, отказаться от счастья, вступив в конфликт с собой, как Татьяна. Но ведь не случайно Пушкин не дал ей детей, этим он подчеркнул, насколько она несчастна, как бессмысленна ее жизнь. Если б у Татьяны были дети - появился бы смысл, то, ради чего жить, а так во имя чего ее судьба принесена в жертву?
Мы с Ликой погрустнели:
- Неужели женщины и мужчины такие разные, что мы никогда так и не сможем до конца понять друг друга? - с какой-то безнадежностью в голосе спросила она.
- Разные? - переспросил Сандро, - скажу невероятную вещь: когда в эмбриональный период образуется деление клеток, то у девочек формирование половых органов развивается вовнутрь, а у мальчиков наружу, но до этой стадии оба пола выглядят совершенно идентично.
- Даушь, - съёрничала я, - зато потом мы так отличаемся…
- Не настолько, как это кажется, - разрулил Сандро, - допустим, у мужчины есть предстательная железа, но, как ни странно, в рудименте она имеется и у женщины. А у женщин есть молочные железы, но и у мужчин они также есть, и мы видим сколько угодно грудастых мужчин.
- Ой, "ржунемогу", вспомнилось, как вчера по зомбоящику один старикашка парился в программе "давай поженимся" - невесту выбирал, а груди у него свисали под рубашкой, как уши у кокер-спаниеля!
Лика расхохоталась:
- Умора с тобой, Машута, хотя, зерно правды тут есть: бабушки внуков нянчат, а дедушки хотят жениться по новой.
Сандро встал на защиту мужчин:
- Возможно, такой ход вещей сложился потому, что каждая мать все-таки носила под сердцем не только дочку, но и внучку.
- Как это? - торкнулись мы одновременно.
- Обыкновенно, - заинтриговал Сандро, - в эмбриональный период в зиготе - это такой крошечный шарик - у зародыша девочки вырабатывается 6 миллионов яйцеклеток – они даются один раз и на всю жизнь! Поэтому внучка зарождается из тех же яйцеклеток, что были у зародыша, которого носила ее бабушка, готовясь стать матерью.
- Ух ты! - мысль про то, что каждая мать носила и дочку, и внучку произвела на нас с Ликой сногсшибательное впечатление.
И тут он весело добавил:
- Что же касается запахов и вкусов, то женщины лучше воспринимают сладкое, а мужчины соленое и горькое.
- А почему?
Мы обе, будучи страшными сладкоежками, переглянувшись прыснули со смеху.
- Возможно, потому, - улыбнулся Сандро, - что мужской неандерталец был занят поиском пищи, а его дикая дама – сбором ягод. Отсюда его чувствительность к горькому (он отличал: съедобное это или нет), а у нее к сладкому (она определяла – спелый плод или зеленый).
- Вот! - обрадовалась я, хлопнув себя по коленкам. - Вот почему на бёз дей меня так доканывали Колькины рыжие усы в торте! Видать, уже там, в «среде динозавров», вместо охоты на мамонта он сачковал, объедая ягодки! Колька хомячит торт, а я чувствую - ну, гад от первого колена!
Сандро смеется - какое счастье, что мне удалось поднять ему настроение! Раньше он видел меня вечно рыдающей - то ногу вывихну, то руку обожгу, что я только не делала, чтобы оказаться у него в больнице, он даже не представляет! Но сейчас мне повезло рассмешить его, и хочется закрепить этот успех:
- А народ у нас такой дремучий, что "науку страсти нежной" надо преподавать начиная с первобытки.
Лика сложила руки, как первоклассница за партой:
- Давай, Машико! Мы будем твоими дремучими учениками!
Я немедля схватила с журнального столика очки Софико и нацепила на нос:
- Итак, господа студенты, в древние времена не было таких, "какунас цыримоний". Ежель дикую кроманьонку осчастливит неадерталец, она сходу трезвонит по каменной мобиле на край джунглей - цзынь, цзынь.
– Але, Доча? Чо стряслось?
– Да капец, Ма! - дубиной по башке огрели и обрюхатили.
– Афигеть, доча! Дык, завидишь примата с дубиной, сразу принимай покладистую позу! - "Атычо"?
- "Даничо" - лаханулась я!
- О кей, купим тебе билет на птеродактиля – прилетай!
- Ага, а где жыть-та?
- Да мы, кагбэ взяли в ипотеку пятикомнатную пещеру, такшто фсе пучком!...
– Ухт - зачотна!...
Но мои студенты, "нипадецки угорая", сползли "састула поцтол", и первобытный диалог оборвался.
- Возможно, - сквозь смех прокашлялся Сандро, - пропускать леди вперед, открывая перед ней двери - не столько светский раут хороших манер, сколько атавизм первобытного моветона - в пещеру сначала надо было пропустить даму, чтобы уточнить, есть там саблезубая тигра или как?!
- Вот вам и женщина -загадка! - развеселилась Лика.
- Загадка? - усмехнулся Сандро. - Это первый из устойчивых мифов – как будто речь о неком НЛО, а не о вполне познанном объекте.
- А какой второй миф? - игриво спросила она.
- Второй миф гласит, что любви нет – есть потребность.
- А третий?
- Третий? Самый распространенный: семья – это год костер страсти и 30 лет жизнь на пепелище.
Человечество разделено на два пола: сильный и прекрасный. Сильный все деньги планеты сосредоточил у себя и распоряжается ими, а прекрасный пользуется тем, что позволяет ему сильный, но до тех пор, пока прекрасный пол таковым остается. Как только он перестает быть прекрасным, доступ к удовольствиям сильный пол ему сильно сокращает.
Но не стоит забывать, что не всегда сильный пол обладает преимуществом силы, так же как прекрасный прелестью. С годами сильный пол ослабевает и оказывается в руках слабого пола, который, если и перестает быть прекрасным, то более выносливым остается в любом случае. Потому что хоронят нас все-таки женщины, они дольше живут.
9. Каренин, Анна и Сережа.
Я положила очки Софико на журнальный столик и поправила диванные подушки, меня переполняло какое-то огромное счастье, так хорошо, уютно и любимо было на душе:
- Вот видишь, Ликачка, какая историческая несправедливость, но на мужчин никто не лепит клеймо аморалки - это они его лепят направо и налево!!! Еще и
над нашей логикой прикалываются, а сами хотят менять любовниц, и при этом чтобы женщина хранила верность одному. Тогда где взять этих любовниц, если кругом одни хранящие верность пещерные тетки?!
- Пещерные тетки? Значит, то, что Анна Каренина изменила мужу, нормально? Это в порядке вещей? - Лика взглянула на Сандро, ожидая от него ответа, я притихла, втянув голову в плечи - ведь он развелся из-за измены жены, сейчас повернется и уйдет! Но Сандро даже не нахмурился:
- Большинство мнений, - разминая сигарету, сказал он, - обходят очевидность того факта, что в каждом любовном альянсе заняты двое, но нравственное усилие требуется в основном от одного, в этом и заключается дискриминация, - мужчина активно ищет пути сексуального удовлетворения, но от женщины требует осуществления цензуры желаний.
- А почему?! - меня аж захлестнула такая несправедливость.
- Ну, вероятно, - пожал плечами Сандро, - мужчина считает развратом тот интим, в котором сам не принимает участия, и потому реализация женских желаний становится источником конфликта.
- Ничего себе формулировочка! - не удержалась я, - а он продолжил:
- Литература формирует принципы, которые стандартизируют эту модель, поэтому для меня “Анна Каренина” - роман, характеризующий не персонажи, а человеческие качества читателей.
- А при чем тут читатели? - Лика удивленно подняла брови, не въехав в эту мысль.
- При том, что именно читатели толкают автора на создание образа героини-жертвы, которую необходимо бичевать, чтобы получить удовлетворение от романа, ибо спрос диктует потребитель, будь то литература, кинематограф или колбаса.
- Да!- совсем потеряв голову, перебила я, - им интересно: как Катерина в грозу бросается с обрыва вниз головой, как Анна кидается под поезд, как Бесприданнице пускают пулю в сердце, как Грушенька идет на каторгу, а Соню Мармеладову швыряют на панель...
Сандро остановил меня жестом и продолжил, прикурив сигарету:
- Героиня априори не может быть счастливой - таково требование общих вкусов, отражающих групповой читательский портрет, интересы которого обслуживает писатель.
- И при этом сами читатели считают себя порядочными людьми, если им сказать, - я умоляюще заломила руки, как раба любви в старом кино: "Господа, вы же звери! Вы звери, господа!" – они оскорбятся!
Сандро выпустил дым, он сизым дракончиком воспарил к люстре, скрываясь в сумерках ее блестящих подвесков:
- Судя по мировой драматургии, господ читателей щекочет то низменное, что осуждает каждый, естественно, исключая из зоны критики самого себя как главного потребителя продукта чужих страданий, унижений и пороков.
- Значит, - воскликнула Лика, - я права! Им нравится смотреть, как женщину мучает зверь по имени «тот, кого она любит»?
- Видимо да, и Лев Николаевич, убив Анну, по-своему удовлетворился,
судя по тому, как он расписал ее гибель: "Лежало бесстыдно растянутое тело" - но я не заметил с его стороны осуждения в Каренине таких качеств, как мстительность, собственничество и тиранство.
Сандро щелкнул выключателем, комната залилась теплым светом.
- Не понимаю, - заволновалась Лика, - ты считаешь допустимой измену мужу?
- Видишь ли, - он поморщился как от боли, - у каждого человека свои представления о морали, но я не позволю затянуть разговор в болото под названием «о вкусах не спорят». Я бы дисциплинировал эмоции рамками закона, против которых не поспоришь, потому что закон есть закон!
Мы все сделались жутко серьезными
- О чем ты говоришь? - не поняла Лика.
- Говорю о том, что мы живем в государстве, гражданами которого являются и Анна, и Каренин, и Вронский - все персонажи, все читатели, и понятия о нравственности уравновешивают не наши представления о том, "что такое хорошо и плохо", а законодательство как высшая форма справедливости.
- А какое отношение к этому имеет любовь и измена Анны?
- Самое прямое. Если отталкиваться не от эмоций, а от юридически установленного правопорядка, то любовная история Анны наказуема с точки зрения морального аспекта, а доведение человека до самоубийства через шантаж ребенком – это уголовщина.
- Не поняла… - удивилась Лика.
- Что ж тут непонятного? - Действия, в результате которых Каренин толкнул Анну на суицид, называются прес-туп-ле-ни-ем - это срок , лишение свободы, тюрьма.
- Так значит, по-твоему, не Анна заслуживает осуждения, а Каренин? - возмутилась Лика.
- Я этого не сказал, но провел грань между тем, что порицаемо с позиции морали и тем, что наказуемо по статье, ибо все так упиваются ее постелью, что не видят главного в этом романе.
- А что же главное?! - воскликнула Лика.
Но Сандро, казалось не слушал ее.
- Я опираюсь на закон, исходя из того, что Толстой взял эпиграф к роману: «Мне отмщение, и аз воздам». Каренин воздал за измену! Но кто воздал отмщение ему самому?! Ни писатель, ни читатели этого не сделали!
- А в чем вина Каренина? - Лика всплеснула руками, в полном недоумении. - Его-то за что винить?!
- За доведение человека до крайней черты, - сухо ответил Сандро.
- Если судить по закону, - запальчиво завелась Лика, - то Анна виновна в том, что нарушила супружеский долг!
И тут меня снова захлестнула цунами горькой обиды, протеста и несправедливости:
- Но, Лика, почему ты не учитываешь, что выполнение этого самого долга требуется от обоих супругов, а не от одного?! Анна не была гулящей или распущенной, об этом говорит ее биография и воспитание. А Каренин был вдвое старше, он годился ей в отцы, а не в мужья! Она молода, ей хотелось на танцах зажигать - "всю эту ветошь маскарада, весь этот блеск и шум и чад", а он уже хотел покоя, просто с газетой на диване валяться, ему тупо не хватало на нее жизненных сил! Если хочешь знать, то он как муж сам не выполнял тот супружеский долг, который она нарушала.
Сандро погасил сигарету, не докурив, и посмотрел на Лику с какой-то грустью:
- Знаешь, что меня по-человечески задевает в этом романе?
- Что же? - она вскочила, подбежав к нему. - Любовь, страсть, измена, самоубийство?!...
- Нет, не любовь, не измена и даже не гибель Анны, ибо все это результат личного выбора...
- А что же тогда, что?
- Превыше всего потрясает низость Каренина по отношению к сыну! С каким хладнокровием он использовал ребенка в качестве орудия своей мести! Сережа и есть то отмщение, которым он воздал.
- Но поведение Каренина продиктовано понятиями его времени, он благородный человек, оскорбленный изменой неверной жены, - возразила Лика.
- Допустим, но отец, который впутал невинного мальчика в свои амурные дрязги – подлец, так характеризуется его поступок во все времена без исключения!
- Но ведь он думал, что делает правильно, что так лучше для блага сына, - тихо сказала Лика.
- Для блага? - Сандро повысил голос. - Разлучая Анну с ребенком, он манипулировал им, жаждал мести, упивался ее болью, не думая о том, как травмирует ни в чем не повинного Сережу, забирая у матери сына, он не думал, что также и у ребенка забирает его маму! Он просто использовал беззащитного мальчика в целях наказания своей жены. Подтолкнув Анну к самоубийству, он сделал Сережу сиротой. Хотел бы я знать, кого взволновала в этом романе судьба мальчика, искалеченного собственным отцом? Кто подумал о его жизни, в которой до конца дней останется образ матери погибшей под колесами поезда? Никогда больше она не обнимет, не поцелует его, не споет колыбельную. Сережа остался наедине с холодным, черствым стариком, самолюбиво поправшим самых близких людей во имя своего ущемленного эго.
- Но ведь он считал, что спасает Сережу, - воскликнула Лика, - считал, что Анна его испортит!
Я была так потрясена словами Сандро, что у меня задрожали все внутренности:
- Выходит, с точки зрения Каренина, Анна настолько порочна, что ей нельзя доверить воспитание сына? Поэтому он забирает из ее грязных рук Сережу в свои чистые руки, да?
- Да! Кивнула Лика, нахмурившись.
- В таком случае сам Каренин вообще не имел морального права заводить детей, даже прикасаться к ним!
- Да с чего ты это взяла?! - воскликнула она с вызовом.
- Я это взяла, исходя из его же поступков! Если Анна так безнадежно грешна, только потому что у нее в жизни было двое мужчин – муж и Вронский, то в постели Каренина реально перебывала куча баб, когда Анны еще и на свете не было! Не девственником же он поперся под венец на старости лет?
- Резонно, - согласился Сандро, публичные дома были весьма популярны и в те, и в эти времена.
- Знаю, знаю - это такие заведения, где непорядочные женщины предоставляют услуги порядочным мужчинам! И если судить Каренина по тем меркам, которые он сам установил, то в сравнении с Анной он с головы до пят грязнейший развратник! Который так же превысил свои права, по отношению к своей жене, как Атос, благородный граф де ла Фер, по отношению к своей, и в обоих случаях пострадали их дети, их сыновья - это полный отстой! И ты реально считаешь, что Каренин парился о благе сына?
- Не только я - все так думают! - отозвалась Лика.
- Но это же взрывает мозг и сносит крышу! Я могу доказать, что Каренин о себе любимом заморочился, а не о сыне.
- Да как ты можешь доказать? - вспылила она. - Все это только предположения.
- Нет! - Если на свете существует здравый смысл, я докажу!
- Ну давай, - Лика вскочила с дивана, - попробуй, а мы посмотрим!
- Хорошо! Отбрось все и представь, что ты - Сережа, мы ведь о нем говорим, о его чувствах, представила?
Она закрыла глаза: «Я восьмилетний мальчик Сережа, у меня есть мама, папа, игрушки»...
- Да, у тебя есть мама, есть игрушки - это твой мир! Ты живешь и не думаешь, с кем твоя мама зажигает в постели, ты думаешь: «Где моя каша?» А тут мама: на тебе кашу и сказку! И ты знаешь, что у тебя хорошая, лучшая на свете мама!
Но вот нарисовался папаша, великий инквизитор:
- Ненене, детка, ты не знаешь, твоя мама плохая! Сейчас я тебе расскажу! Тебе уже есть восемь? Молодец, уже пора! Так вот, твоей маме не нравиться мой хрен!
Мальчик:
- Но она делает вкусную кашу!
Я вытаращила глаза, Лика и Сандро затряслись от хохота, но меня несло над горами Тифлиса к сути вещей, о которых никто не хочет думать: у девы Марии тоже был сын, и ее муж вообще не знал, от кого она залетела, но согласился:
- О кей! Пусть от святого духа, ладно!
А если б он своей местью довел Марию до самоубийства? То у Иисуса тоже не было бы мамы!
Упоминание Девы Марии вызвало новый припадок хохота, а меня душили слезы:
- Каренин сначала навязал Сереже искусственное горе своими проблемами! Потом забрал у него счастье и напоследок навязал уже настоящее горе, сделав его сиротой.
В жизни Сережи Анна выполняла функцию не жены, а матери - она делала его счастливым! Ребенок еще себя не нашел, не знает, что такое гордыня, гормоны, в его мире ничего этого не существует! Он потерял не неверную жену, не лю-бов-ни-цу, а маму, которую любил, свою мамочку! И все это папаша заварил для блага сына? Какая ложь! Какая подлая пошлость, поддельное благородство - выдавать свою уязвленную месть за трогательную заботу о ребенке!
Лика и Сандро перестали смеяться, но я не могла успокоиться, крича на всю комнату:
- Анна для Сережи только мама и все! Ему нет дела до взрослых отношений, он в этом ничего не понимает и не должен, не способен понять!
И тут Лика потеряно застыла, ощутив случившиеся с позиции Сережи, которого вырвали из счастливого детства и швырнули на камни, разбив, как игрушку.
- Долг отца, - сдвинул брови Сандро, - защищать сына, а не использовать его как разменную карту в своих марьяжных интересах!
Не Анна, а Каренин втянул Сережу в это болото. Какое дело мальчику, кто с кем спал? За что расплатился этот ягненок? Две загубленные жизни - не слишком ли велика цена за личные амбиции?
Только исходя из этого Каренин заслуживает большего осуждения, чем Анна!
И если читателя не трогает судьба ребенка, значит, пружину его интереса двигает не сострадание, а запах чужой постели, и это характеризует прежде всего его самого.
- Что же делать? - растерялась Лика.
Голос Сандро прозвучал устало:
- Для начала следует понять - нельзя связывать факт развода с родительским фактом. Люди могут перестать быть супругами, но это не означает, что они перестают быть родителями!
Однако порочный узел такой модели завязан во многих семьях и делает несчастными ни в чем не повинных детей.
Лика, вскочила и снова забегала по комнате, обращаясь к Сандро:
- Неужели ты считаешь, что если любовь прошла, надо все равно оставаться в семье, мучить себя ради ребенка?
- Этого я не говорил, мы не должны приносить себя в жертву детям, так же как делать из детей своих жертв.
- А как тогда быть? - искренне изумилась она.
- Рассуждая о бесприданнице, ты говорила, что аморально связывать любовь и деньги.
- Да! - и сейчас так думаю!
- Вот так же аморально связывать секс, смену партнера или новый брак с детьми. Взрослый человек сам строит свои отношения, делает выбор, и отвечает за это он, а не его ребенок. Перестать быть мужем и женой не означает перестать быть отцом и матерью. Эти вещи могут существовать раздельно - малыша не интересует, кто с кем, когда и как удовлетворяется, ему важно, что у него есть родители, что его любят и заботятся о нем. Супруги могут развестись, могут не жить вместе, но они не перестают быть родителями и не имеют права под каким бы то ни было предлогом манипулировать детьми или снять с себя ответственность за них.
Я задыхалась от обиды за всю эту жуткую, жестокую несправедливость:
- Сколько брошенных жен остаются с детьми и тянут груз, предназначенный двоим? Сотни, тысячи, миллионы! И зачастую мать делает в глазах ребенка из отца-предателя отца-героя - сбитый «летчик испытатель»!
Потому что сознание, что тебя бросили, унижает! Ты такое ничто, что не нужен даже тому, кто тебя породил! Кому тогда вообще ты нужен?!
И нам сочиняют легенды, понимая, как тяжело жить с этим сознанием, а каково жить с тем, что навязал Каренин Сереже?
Жена может стать бывшей, но ребенок бывшим стать не может!
Можно сказать: познакомьтесь, это моя бывшая жена… Но нельзя сказать: познакомьтесь – это мой бывший сын!
Лику это насмешило, а Сандро взглянул на закат: красное солнце повисло высоко в скалах над крепостью Нарикала, задевая лучами макушки гор и волны Куры. Крепостные стены виднелись с улицы Пушкина из окна дома со светящейся блестящей люстрой, под которой мы с грустью говорили об Анне, о ее бедном сыне и множестве пострадавших детей.
- К сожалению, основы счастья, благородства и порядочности, - задумался Сандро, - не питают воображение читателей, поэтому писатель не может совершить перелом в литературе в сторону света, это никому не интересно, его удел - взбалтывать осадки человеческих душ, и я был бы счастлив, если б хоть один автор разубедил меня в этом.
Лика подбежала и обняла меня за плечи:
- Машико, напиши рассказ! Пусть восторжествуют основы счастья и благородства! Стань этим единственным автором, который разубедит Сандро.
10. Рассказ про мировую любовь.
Часть 1.
И в эту минуту я почувствовала легкий щелчок счастья - бумс, будто внутри у меня загорелась электрическая лампочка. Стать кем-то единственным для него, гореть для него, быть его светом - это мечта.
– Лика, ты шутишь? «Напиши рассказ» - надо мной же все "апсмиюцца"!
– Почему не написать? Мысль яркая, - поддержал Сандро, и мое сердце подпрыгнуло к горлу, я вижу, как в кино: вот он берет ручку, открывает серый кожаный блокнот и, улыбнувшись, спрашивает:
- Про что сочиним счастливую историю?
- Про мировую любовь!!! - радуюсь я. - Но в книжках описывается природа, погода, портреты людей. С чего начать? Может быть, так: мы живет в красивом городе...
- Не, не, не, - возражает Сандро в моем стиле, - «красивый город» звучит обезличенно, добавим конкретику: в городе, где симбиоз гор, рек и архитектуры.
– О, симбиоз!!! Я даже не знаю такого слова.
– Теперь давай, Машико, про природу! - подсказывает Лика.
Я смотрю в окно и торжественно объявляю:
- Над Тифлисом красное солнце, плывут синие облака, летят белые птицы, что еще?
– Хватит, все ясно – кругом красота! - одобряет Сандро.
- А портреты? - спрашиваю я.
– Да, портреты, - он кивает на Лику, - опиши свою подругу!
– Лика - красотка, - старательно начинаю я, - у нее светлые волосы, челка, милый овал лица и умные глаза. Она фигуристая. Встань, я посмотрю на твою задницу!
– Зачем?! - протестует Лика.
- А что мне – вслепую писать портрет?
- Поднимись, Лика! Художник ждет, - поддерживает меня Сандро.
Лика вскакивает и поворачивается спиной:
– Так и запишем, - многозначительно покашливаю я, - задница выпуклая! И я пишу прямо на газете.
– Не пиши «выпуклая»! - протестует Лика.
- А что же писать?
– Пиши: «Знат-на-я», - подсказывает Сандро.
– Ладно: задница у Лики очень знатная, можно сказать, важная! Покажи ноги!
– Ты что, моих ног не видела?
– Показывай, я же с натуры пишу, а не по памяти!
Лика приподнимает платье.
– Так, ноги стройные…
– А грудь показывать не буду, ты же не Соломон!
– И так видно: грудь пышная.
– Добавь еще, Машико, губы чувственные, - Лика сложила губы трубочкой, как для поцелуя.
– А ты любишь целоваться?
– Не твое дело, просто пиши – губы чувственные, ты же пишешь с натуры.
– Ну, вот вроде и природа есть, и облака, и пернатые, и портрет, - отмечает Сандро. - Теперь сочиним синопсис нашего счастливого кино. Я, не зная, что такое синопсис, послушно тараторю:
– Ну, если про мировую любовь, тогда Ромео и Джульетта проснулись в гробу, все отлично: светит солнце, цветут ромашки, щебечут соловьи...
– А что потом? - интересуется Лика.
- Потом еще лучше! Соломон не потерял Суламифь, Отелло не задушил Дездемону, она помолилась и платок нашелся, живут-поживают.
– А Гамлет? - уточняет Лика.
– Гамлет тоже никого не убил. Призрак свалился со стены, Гамлет ничего не узнал, Офелия купается в пруду, лилии собирает для Миледи. Атос разглядывает клеймо: «Ничего себе печатка! Ну ладно, иди кушать и учить уроки!»
Гертруда спит с королем и вечерами качает внуков-близнецов Лаэрта Гамлетовича и Гертруду Гамлетовну, все живы, все хорошо:
Настатья Филлиповна вышла замуж за князя Мышкина, Татьяна за Онегина, Лариса за Паратова, поезд опоздал, трамвай не пришел. Аннушка не разлила масло, Аннушка номер два не поскользнулась об Вронского, голова Берлиоза не покатилась по рельсам, Катерина гуляет вдоль обрыва - грозы нет, собрала одуванчики, сплела венок, подарила Кабанихе. Клеопатра сладко спит в пирамиде в обнимку с Цезарем и Антонием, - все, конец! - выпалила я.
Лика хватается то за живот, то и за щеки.
– Лихо, - усмехается Сандро, - но конец какой-то неэффектный. Какой месседж?
- То есть? - я снова краснею и туплю, испугавшись своей смелости задним числом.
- Месседж, т.е. какую информацию ты оставляешь на автоответчике произведения? Какая ключевая мысль? - то, ради чего сделан звонок в душу читателю, - объясняет он.
- Ключевая мысль в том, - холодея от ужаса, выдохнула я, - что одна девочка любит злого волшебника из сказки про Аладдина, а он ее не любит, хотя она хорошенькая и даже похожа на американскую певицу Мадонну.
Стало тихо, нависла тяжелая, неловкая пауза.
Сандро поднял, лежавшую возле дивана шляпу и спокойно сказал, повесив ее на вешалку:
- Наверное, этот злой волшебник считает чем-то глубоко непорядочным охотиться за Лолитами.
Я подняла на него глаза:
- Шокирует в основном разница в возрасте, да? - Хочется натоптать набоковскому герою за то, что он полюбил девочку?
Лика вмешалась в разговор, стараясь смягчить возникшую неловкость:
- Некоторые критики пишут, что сексуальное влечение к нимфетке переросло в настоящую любовь, другие видят в Лолите развратного демона, хищницу, соблазнившую и потом вытягивавшую из него деньги, а третьи восклицают: "А что такого - если это любовь?"
11. Лолита, Набоков и люди.
В комнате пахло кофе и сигаретами, я распахнула окна, ворвался теплый и влажный вечерний воздух.
- Герою Набокова, - несколько раздраженно сказал Сандро, - нравились девочки от 9 лет, Лолите было 12. Чтобы достать ее, он женится на ее матери, но та после свадьбы отправила дочь в пансионат. И он решил убить жену, утопив ее в озере. За ним следила соседка, поэтому идея убийства провалились. Мать Лолиты прочла дневник, где он изливался в чувствах к ее дочери, и выгнала его вон.
В припадке расстройства она выбежала на улицу, попала под машину и погибла. Он похоронил ее, продал дом и поехал за Лолитой.
Сначала сказал ей, что мама заболела и они поедут к ней больницу. А в гостинице подсыпал девочке снотворное, чтобы, когда она уснет, как пишет Набоков, «насладиться ею». Снотворное для этой цели он привез с собой.
Что же касается критиков, которые видят в ней хищницу, у меня складывается впечатление, что у них глаза засыпаны осколками кривых зеркал.
- Но, ведь она вытягивала из него деньги на подарки, - не согласилась Лика, - об этом сказано в романе! Почему это у них осколки кривых зеркал?!
- Потому что не она, а он жил за ее счет, как альфонс, и платил за все ее деньгами, украденными им от продажи ее дома. Люди не думают над прочитанным - срабатывают стереотипы, у меня напрашиваются эвфемизмы, когда слышу нечто подобное, ибо те, кто считают, что она соблазнила его - без двух мнений дубоголово-аморальны!
Я слушала Сандро с замиранием сердца, чувствуя, что сейчас решается моя судьба.
Но Лика не унималась:
- Ой! Сколько угодно зеленых девчонок соблазняют взрослых мужчин!
- Но, - не глядя в ее сторону, холодно ответил он, - даже если б эти девочки бегали голыми - это не повод коснуться их! И набоковский герой не смел даже приближаться к Лолите с этой целью.
- Да по какой такой великой причине он не смел?
- По той простой причине, что она ребенок, а педофилия - одно из самых тяжких преступлений. И те, кто восклицают: "Что здесь такого, а если это любовь?" - живут до такой степени с наглухо забитыми мозгами, что вообще не понятно, как они ходят и не спотыкаются!
- Не спотыкаются? - Лика рассмеялась, - а что сложного в Лолите? Это черным по белому роман о любви!
- Это роман не о любви, - Сандро налил вторую чашку кофе, - и не имеет к любви никакого отношения.
- Вот это да! - изумилась Лика.
- А о чем? О чем этот роман?! - воскликнула я, дрожа, как в лихорадке.
- Роман о том, - сделав глоток, сказал Сандро, - как больной маниакальным синдромом человек похитил беззащитную девочку, круглую сироту, обворовал и развратил ее.
В течение года Набоков таскает их по Америке, показывая разные красоты на фоне их отношений, она просит денег за удовлетворение его секс-требований, мечтая накопить и удрать. Но у нее нет ни дома, ни семьи, ни денег, ни друзей, ее даже никто не ищет, она оказалась полностью в его власти. Он не пускает ее в школу, она нигде не учится, ни с кем не знакома, бежать некуда, потому что он петляет по стране, прячется, заметая следы: меняются города, мелькают гостиничные номера, он не может оставаться на месте, где-то осесть, понимает, что его поймают и посадят в тюрьму.
Ей исполнилось 14, она стала старше, сильнее, он вынужден отпустить ее в гимназию.
В школе ставят пьесу, она влюбилась в автора этой пьесы, но ее мучитель увез Лолиту из школы насильно. Она, заболев, попала в больницу, оттуда ее выкрал тот самый автор пьесы-педофил - на ней уже печать, от нее исходит запах жертвы, и он заманил ее тем, что поедет с ней в Голливуд, добудет ей роль в хорошем кино. А на самом деле ее ждали групповые оргии, пьянство и наркотики, она отказалась участвовать в этом, и он вышвырнул ее на улицу.
- Да разве она невинная жертва, а не циничная недоросль, которая, если бы не с этим, то с каким-нибудь ровесником – уж наверняка замутила бы то же самое? - вспыхнула я, чувствуя, что Лолита забирает у меня последнюю надежду на любовь Сандро.
- Эта мысль рассчитана на один ход, если сравнивать с шахматами, и на первый взгляд кажется правдивой, но не идет дальше одного хода – а жизнь идет.
Он повсюду разыскивал Лолиту, и через пару лет получил письмо - она замужем, ждет ребенка, бедствует.
По штемпелю на конверте он разыскал ее, раскаялся, отдал то, что украл, те деньги, что остались от продажи дома.
Лолита родила мертвого ребенка и умерла в 16 лет. Он попал в сумасшедший дом и застрелился. Набоков показал, что у такого рода отношений нет жизни! Он не оставил ни тени надежды, убил всех: Лолиту - как настоящее, ее мать - как прошлое, ее ребенка - как будущее - девочка родилась мертвой, а того, который, так сказать, любил, он отправил в сумасшедший дом и застрелил.
Каждый весомый персонаж в этом романе принял смерть от руки автора, таким образом Набоков выразил свое отношение к подобным чувствам, зачеркнув их право на жизнь.
Он не о любви рассказал, а о том, что у такой патологической страсти нет права на существование, но есть факт самого явления, о котором не должно умалчивать. Поэтому роман не о любви, между извращением, насилием и любовью существенная разница, смешивать эти понятия, называть похищение и растление школьницы любовью - это, как говорит Машико, тупость, которая взрывает мозг.
Любой родитель, имея 12-летнюю дочь, это однозначно понимает, а критики не понимают, как будто они умственные евнухи!
Я впала в расстройство от его слов:
- Секс с нимфеткой и гора трупов - это какая-то "шекспировщина"! Конъюнктурная классика, вот что надо любителям "клубнички", чтобы смаковать!
Сандро внимательно взглянул на меня:
- Именно это они и смакуют. Тем более что первая публикация романа вышла в порно-издательстве, а обвинение Набокова в плагиате, подогрело скандальность и увеличило пиар.
- В каком плагиате?! - изумилась Лика.
- Ты не знала? - взглянул на нее Сандро, - роман с таким же сюжетом и именем главной героини Лолита вышел до набоковского детища в Германии, где он жил лет 15.
Но я не стала слушать его.
- А если ей хотелось этой любви?! Хотелось, если она сама…
Сандро довольно жестко прервал:
- Как бы ни вела себя девочка и чего бы ей ни хотелось, мужчина не должен этого принять - с его стороны это подлость!
Слезы душили меня, стоя спиной ко всем, я крикнула, поправляя ряды книг, плотно заполнявшие стеллажи:
- Да почему не должен, почему?! В чем тут подлость?
- Подлость в том, - тихо ответил он, - что зрелый человек срывает недозревший плод, надкусывает его, и никто уже не узнает, каким бы этот плод вызрел, потому что он останется подгнивкой.
- Значит, все дело в возрасте?!
- И в этом тоже. Поцеловаться в юности с мальчиком или с мужчиной – разные вещи, определяющие ход дальнейшей судьбы и понятий об этих вещах.
- Да в чем разница?
- Хотя это кажется невероятным, но разница в том, что разрыв в возрасте от 18 до 40 гораздо больший, чем от 40 до 80.
По моим щекам катились слезы, я не хотела, чтобы он их видел:
- А если это любовь? Ведь любовь все искупает, все прощает!
- Знаешь, что самое страшное из того, что он сделал с Лолитой?
- Да что такого он с ней сделал? Он просто любил ее и многое ей дал!
– Не дал, а забрал, он украл у нее то, кем она могла стать. Он украл у нее ее саму – будущую женщину, разрушил ее. После него ей уже не сформироваться в то, во что должна была вызреть.
- Но почему, почему нет?!
- Потому что тот, кто стоит в начале развития и тот, кто имеет жизненный стаж, идут разными путями. Ребенок сначала по капле пьет молоко, а не хлещет коньяк!
В первом классе мы пишем корявые палочки, а в десятом строчим конспекты, не замечая этого. В юности мечтают о поцелуях, испытывают волнение от прикосновений, а через 20 лет нужна другая степень удовлетворения.
Есть вещи, которые человек должен открыть для себя постепенно в процессе жизнедеятельности.
Поэтому Лолита – жертва, а не циничная, наделенная подростковой жестокостью недоросль, она насилованный подросток – он забрал у нее возможность созревания в человека, которым она была задумана. И страшен не только факт физического воздействия. Люди переносят переломы, со временем забывая о них, но переломы психики чинятся годами и не забываются.
- Господи, да сколько угодно подростков занимаются этим между собой и ничего!
- То, что проделывают сверстники - это путь познания для обоих, - сказал Сандро, - для юной чувственности Лолиты ей с головой хватило бы впечатлений от ровесника.
- Да в чем разница, мужчина или мальчик? Все равно спят вместе!
- На мальчика она может влиять так же, как он на нее, а мужчиной она раздавлена, на нее обрушивается весь спектр взрослого сексуального опыта и подавляет. Девочкам, и вообще детям, свойственно влюбляться и желать, но это не означает, что мужчина может воспользоваться этим, он должен опекать ребенка, а не развлекаться им, потому что для детской психики взрослый человек – авторитет.
Ребенок совершает проступок и смотрит на старшего, что тот скажет. Ему говорят: это плохо, - а если говорят: это хорошо, делай так еще и еще! - ребенок разгорается. Нельзя торопить события и немедленно испробовать в жизни всё. Это отнимает детство, лишает тысячи милых и нежных мгновений.
- Ну и что? Если б не он схватил Лолиту, то другой все равно...
- Сексуальное начало, - перебил Сандро, - присутствует в каждом человеке, есть и сексуально активные дети - так что? Всех их тащить в постель? Особенно руководствуясь таким аргументом, как: « они все равно между собой…» Значит, можно воровать их души, развращать, все равно ведь кому-то достанутся?
И все воры, полагая себя порядочными людьми, думают так же: не я украду, так другой, уж лучше урву себе, да?
Он помолчал, устало вздохнув:
- Всему свой час. И то, что преждевременно, так же разочаровывает нас, как и то, что слишком поздно. А мысль: если не я, то все равно кто-то… порочна - эта мысль пытается оправдать низость.
Любого циничного подростка и всякую развратную недоросль надо стараться улучшить, а не усугубить...
- Милый Сандро, - Лика преподнесла ему оторванную веточку герани, - заветный наставник и душеприказчик, каким волшебным умением ты переворачиваешь душу, всколыхнув, застоявшиеся воды утлого сознания; ответь, кто после этого на твоем фоне Макаренко?
- Шкидо-пигмей с чахлыми ивовыми прутиками! - шмыгнув носом, воскликнула я и, вскочив на стул, хотя все подвески давно висели на люстре, выдала экспромт, который сложился в моей голове, пока он говорил. Не желая слушать про недозрелый плод, я мысленно сочиняла свое:
Ночь ворожила желтооково.
Завёлся ветер и опал.
А Сандро выкопал Набокова.
Избил. И снова закопал.
Луна направилась к зениту.
Надгробный рушился гранит:
«За кражу детства, за Лолиту,
за сотни, тысячи Лолит!»
И разухарясь, пущей силой
Пылая средь холодных плит,
Он снова занялся могилой,
Дабы развратник был добит!
- Ха-ха-ха, браво! - захлопала Лика, - браво, браво, браво - бравО! Машута, ты скромный гений, не знающий себе цену!
Но Сандро не смеялся, казалось, он не слушал, думая о своем:
- Существует философски-мистическая версия, - серьезно сказал он, - о параллельных мирах, по которой царство теней присутствует рядом с нами. Но мы наблюдаем жизнь по эту сторону, видим и детей-оборвышей, и больных, обобранных стариков, и никто из нас не Орфей, чтобы вывести на свет хоть одну заблудшую душу, но все же не толкать беззащитные души в темную пропасть страданий в наших силах, поэтому злой волшебник из сказки про Аладдина не смеет ответить на чувство влюбленной девочки, ибо она ему годится в дочери, хотя и безмерно нравится.
11. Рассказ про мировую любовь.
Часть 2. Старик, старуха и золотой кашалот.
Лика выглянула в окно. Стемнело, старый Тифлис переливался многоцветными огнями, как драгоценная шкатулка.
- А пусть наш рассказ про Мировую любовь закончится так: все живы, здоровы, и все хорошо! - заключила она.
- А где же голубые глаза огородов?! - насмешливо спросил Сандро.
- Какие глаза огородов? - удивляюсь я сквозь слезы.
- Так учат молодых писателей,- улыбнулся он, - какую бы чушь ты ни написал, главное - красиво закрутить финал, что-то типа «он шел, а вслед ему глядели голубые глаза огородов»...
Пусть рассказ о мировой любви будет такой. Юная дева, - Сандро начал быстро писать, переворачивая страницы своего блокнота, - полная грез, мечтает выйти замуж.
- А какие у нее грезы? - уточняю я, повернувшись к нему.
- Грезы самые банальные - в мечтах лежит на полочках джентльменский набор девичьих упований. Она с супругом на диване в терракотовой гостиной…
- И в руке у нее пульт от плазменного зомбоящика! - молниеносно вставляю я.
- Хорошо, - одобряет Сандро, - на лужайке резвятся их чада….
- У дома серебрится шестисотый Мерседес! - это опять я про Мерседес.
Он кивает:
- Но это всего лишь мечты. А в реалити шоу вместо олигарха дева получает в мужья дурачину и простофилю!
В итоге безрадостный быт, из недвижимости в наличии ветхая землянка, а из инвентаря...
- Разбитое корыто! - выпаливаю я, изображая корыто.
- Но поскольку у нас жанр - фэнтази, - продолжает Сандро, - то в суровые будни врывается чудо!
- Да! - не могу удержаться я. - Чудо не должно заставлять себя ждать!
Он кивает:
- И непутевому мужу выпадает шанс поймать золотую рыбину!
- Камбалу! - предлагаю я, - а если из золота, то лучше - рыбу-кит!
- 96 пробы, - уточняет Лика. - Запиши: удача улыбнулась им! Это приятно.
- Хо-ро-шо, так и запишем: поймал на удочку золотого кашалота, но поскольку муж олух и не способен ухватить фортуну за чуб, то жена берет бразды судьбы в свои мозолистые руки.
- Но ее алчность сильнее разума! - подсказывает Лика, - и в итоге оба остаются у этого самого корыта.
- Разбитого, - уточняю я.
- Сидят они на берегу моря, обнявшись, и проливают солидарные слезы, - Сандро смотрит в окно своими виноградно-зелеными глазами, будто на самом деле видит в звездном небе уплывающего золотого кашалота.
- ...А Белые волны Черного моря, похожие на ионический ордер греческих колонн, - продолжает он, - разбиваются об их прохудившиеся башмаки. Фатально обреченные друг на друга, глядят они, в зыбкую даль... Им невдомек, кто Он, тот Непознанный и Непостижимый, кто зарядил их несовместимость неодолимым притяжением разноименных зарядов. Ибо ее жадность и его нерадивость стоят друг друга, поскольку не бывает один абсолютно белый и пушистый, а другой - совсем черный и щетинистый.
По существу, в семейную жизнь включены оба, и вместе составляют единое целое общей судьбы.
- Он хороший, - перебивает Лика. - Ему просто немного надо, он мог бы жить и в бочке, как Диоген!
- Но при этом с философией и без бабы! - мгновенно вношу я свои уточнения.
- Да, - соглашается Сандро, - потому что любая, живя с бедным мужем, неизбежно придет с испорченным характером к разбитому корыту…
- Вот именно! - соглашаюсь я. - Кто же, проведя тридцать лет и три года в таком дискомфорте, не сделается смурным?!
- Общий план – море, - пишет Сандро. - Средний план – перевернутое, как гроб, корыто. У изголовья православный крест. Крупный план - одинокий старик прибивает к могиле эпитафию (наезд камеры):
«Здесь покоится старуха, которая никогда не была счастлива в браке» - это я про старуху.
Последний штрих: золотой кашалот, вынырнув из волны, видит над могильным корытом сутулую спину старика с цветастой заплатой…
- Последняя забота несчастной жены об этом бездаре! - снова встреваю я.
- Золотая Рыба-кит, - продолжает Сандро, - превращается в игральную карту, и Пиковая дама, зловеще хохотнув, обнажает в кровавом оскале алой помады острые зубы пираньи. Волна, закрутившись рулеткой, увлекает ее в свою бурлящую воронку, и высокая луна, похожая на медный игральный шарик, закатывается в алмазную семерку небесного ковша Большой Медведицы.
Я с восторгом смотрю на Сандро.
- А месседж?! Какой месседж мы оставим на автоответчике произведения? То ради чего мы позвонили в душу читателю?
- Молодец, Машико! - он улыбается, и в животе у меня становится тепло. - Запишем:
- А месседж такой...
Но я не удерживаюсь и перебиваю, восклицая без всякого придыхания:
- Никого нельзя презирать! Всякая живая душа обиду чувствует! И самый маленький человек может сыграть роль в жизни большого - простая рабыня забрала у царя любовь, выключила свет в душе. И шут в «Бесприданнице» сказал: «Ищи свою невесту на "Ласточке". Посланная им пуля убила судьбу.
- Последний кадр, - пишет Сандро, одобрительно взглянув на меня.
- Старик снимает обручальное кольцо… - смахивая слезу! – кричу я.
Сандро кивает: «Смахивая слезу», – наезд камеры - надпись внутри кольца…
- «Все проходит, Соломоша, не бери в голову! Твоя Суламифь.
(это Лика про Соломошу) .
- Старик в расстройстве бросает кольцо, - пишет Сандро, - оно разбивается о камень...
- Крупный план, - подсказываю я, дрожа от восторга.
- Постскриптум, - кивает Сандро, в середине разбитого кольца - надпись: «И это пройдет!»
- Гуд бай!- завершает Лика наш сценарий.
Занавес закрывается. Все очень очень хо-ро-шо! Хеппи энд!!
- Урраа! - воскликнули мы, прыснув от хохота, а я подумала:
- Ведь и вправду все хорошо, когда все любят друг друга!
*
Критическая статья на рассказ http://www.proza.ru/2015/08/26/60