Психотерапевт

10.02.2007.    Предисловие.
 Все что написано ниже, написано под воздействием реального чувства голода и отвратительной психологической обстановки, имевшей место на нашем судне.
Психотерапевт.
Мир в семье Смитов трещал по швам давно, но окончательно рухнул полгода назад, когда миссис Смит получила престижную, по ее меркам, работу, которую она так давно ждала. Что за чем следовало, трудно определить: или отсутствие взаимопонимания в семье заставило ее больше уделять времени и сил работе, тем самым, выдвинув ее на заметное место, или  желание продвинуться по работе привело к ухудшению взаимопонимания в семье – не столь важно, дело было сделано. Семья приказала долго жить. Еще год – полтора назад они вдвоем с мужем пытались сохранить свои взаимоотношения  на приемлемом уровне, приглашая в качестве посредников, то своих родственников, то своих друзей. Это только усугубляло положение, ибо, приглашенный всегда был «чьим-то», представлял интересы одной из сторон и был, по мнению другой стороны,  необъективным. Мистер и миссис Смит в свое время получили  неплохое образование, которое позволило им  найти довольно хорошую работу. Хорошей, считалась  работа, которая давала средства для безбедного существования семьи, состоящей из четырех человек: их самих, старшей дочери  и младшего сына. Занимаясь интеллектуальным трудом, родители считали себя личностями, достойными  почитания со стороны детей  и не очень сильно утруждали себя их проблемами. В свои пятнадцать лет дочь Смитов, Эллен выражала свое почитание родителей тем, что уходила на кухню и готовила на всю семью пищу, младший брат  ей активно помогал. Это был достаточно редкий случай в семейной практике, но другого выхода у детей не было. Раньше ведением домашнего хозяйства в доме Смитов занималась родственница миссис Смит из провинции. Тетя миссис Смит всю жизнь прожила в сельской местности и мечтала хоть немного пожить городской жизнью. Когда умер ее муж, она решила радикально изменить свою жизнь, списалась со своей племянницей и та пригласила ее пожить  в своем доме. Миссис Смит  работала, и маленькие дети: пятилетняя Эллен и четырехлетний Адам отнимали у нее много времени. Родственница, желавшая пожить для себя, не рассчитала своих сил. Пожив для себя всего лишь месяц и увидев мучения племянницы с детьми, тетя в полной мере включилась в дела ее семьи и к превеликому удовольствию миссис Смит, взвалила на свои плечи ведение домашнего хозяйства в доме Смитов. Дети, и до этого редко видевшие свою мать, стали видеть ее еще реже. Настоящей мамой, вернее «мамулей» стала эта добропорядочная  пожилая женщина, считавшая своим долгом, хоть как-то загладить вину  племянницы  перед своими детьми. Простодушная, но дальновидная  женщина прекрасно понимала, что она не вечна и что с ее кончиной, детям, при таком отношении к ним со стороны своей матери, станет очень туго. Незаметно и ненавязчиво она научила обоих детей прилично готовить пищу. Она искренне считала, что учиться хотят не все, а есть хотят все. И человек,  умеющий хорошо готовить пищу, всегда найдет себе место под солнцем. Взять, к примеру, ее.
Когда родственница умерла, это было равносильно взрыву мощной бомбы на кухне. Сначала  чета Смитов наняла домработницу, но та, не проработав и недели, ушла от них. Домработница ожидала хоть каких-нибудь распоряжений от миссис Смит, но их не было. Вместо мамы распоряжения стали отдавать дети. Это сначала шокировало женщину, а потом, не на шутку встревожило: дети есть дети, но отвечать за все придется ей и она ретировалась. Были тщетные поиски замены и после нескольких месяцев жизни впроголодь, да еще и на полуфабрикатах, двенадцатилетняя Эллен взялась править домашним хозяйством. Ее брат взял на себя обязанность доставщика продуктов и добровольного помощника на кухне. Быт семьи наладился к удовлетворению родителей. Такая ситуация должна была бы сблизить, объединить семью Смитов, но вышло все наоборот. Дети, занятые, то школьными проблемами, которые решали самостоятельно, помогая  один другому, то бытовыми, действительно не могли обходиться друг без друга. Родители же  остались предоставленные самим себе и, то время, которое они были вынуждены проводить наедине, все чаще и чаще посвящали выяснению персональной вины друг друга за все семейные неудачи. Дети это время называли так: «Личности опять в поисках истины» и удалялись на кухню. Родители, в отсутствие детей, распалялись еще больше. Распалялись и злились до такого состояния, что и темные ночи не могли их помирить. Что же удерживало их вместе? Дети - в первую очередь. Если бы дети стали на чью-то сторону, развязку долго ждать бы не пришлось. Взаимные обвинения получили бы  четко выраженное направление в неправильном воспитании детей и в использовании их против отца или матери, в зависимости от того, чью сторону они бы приняли. Но, позиция детей, заставляла каждого из родителей ощущать свою вину перед ними. Как люди достаточно развитые интеллектуально, они понимали, что их семейные проблемы - результат их безделья. Они бездельники, по сравнению с детьми. Вот эта вина родителей перед детьми и удерживала достаточно долго семью от распада. Но, всякий процесс имеет свое начало и свой конец. Когда семейные скандалы стали невыносимыми и дети поняли, что потеряют родителей окончательно, они решили действовать. Выяснив окольными путями, почему не удавались попытки других людей помирить их родителей раньше, дети пришли к выводу, что надо обратиться к самому лучшему специалисту, который гарантировал бы стопроцентный успех в минимальные сроки. Заставить родителей посещать подобных специалистов длительное время, было бы невозможно. Их родители были чересчур большими интеллектуалами, чтобы позволить кому-то выставить их в качестве подопытных кроликов. Дети уже давно имели свои деньги и немалые. По негласной договоренности (могут же, если захотят) оба родителя выделяли определенную, достаточно значительную сумму детям на ведение домашнего хозяйства. Уроки «мамули» не прошли даром и дети, понимая, что их ждет незавидное будущее в случае развода родителей, всячески экономили деньги. В свое время, мистер и миссис Смит специально ходили в банк и оформили необходимые документы, с тем, чтобы оба их ребенка, несмотря на свое несовершеннолетие, могли  пользоваться услугами этого банка. После двух лет работы с необычными клиентами, служащие банка поняли, что обслуживают не каких-то маленьких детей, а вполне сформировавшихся, разумных людей. Дело дошло до того, что руководство банка, просмотрев внимательно доверительные документы со стороны родителей, нашло возможность давать деньги детям даже в кредит, хотя те не имели никакой работы и личной собственности. Дети знали об этом, но никогда не пользовались подобной услугой. Лишь, когда угроза существованию семьи стала  реальной, как никогда прежде и они узнали примерную стоимость  услуг психотерапевта, гарантировавшего стопроцентный успех своего воздействия на родителей, дети обратились в банк. Руководство банка с пониманием отнеслось к просьбе своих клиентов и гарантировало необходимый кредит. Предварительно договариваясь с психотерапевтом о приеме, дети оговорили все возможные варианты развития событий, показали гарантию банка о кредите, чем немало удивили этого «доктора». Если уж банк так доверяет этим детям, то он, как специалист, просто обязан им помочь. Учитывая всю серьезность и ответственность предстоящего события, психотерапевт предложил детям подождать несколько дней, пока он не приготовит соответствующим образом специальное помещение. Через три дня после разговора, доктор Йенсен позвонил детям и сообщил не совсем обычное место и время приема. Это не выглядело странным, потому что и задача, которую ставили дети перед  психотерапевтом, была необычной. Местом событий должен был стать  достаточно запущенный дом, а сам прием был назначен на воскресенье. Это вполне устраивало Эллен и Адама, так как родители в этот день были свободны от работы и, им было бы трудно найти повод, чтобы отказать детям в их просьбе. Самым хлопотным делом обещал быть процесс посещения специалиста. Но, затащить своих родителей к этому психотерапевту оказалось на удивление просто. Когда дети сказали своим родителям, что им всем вместе придется посетить «специалиста по распутыванию детских дел», они немного обеспокоились, но выяснив, что речь пойдет о будущем их детей и без доверенности со стороны родителей  специалист ничего делать не может, родители успокоились. Пытаясь хоть как-то загладить свою вину перед детьми, родители с радостью согласились посетить вместе с ними этого специалиста по проблемам молодежи. Всегда приятно осознавать тот факт, что работу, которую был обязан сделать ты, берется выполнить другой человек. Подходя к дому, в котором находился кабинет, чета Смитов была неприятно удивлена его старостью и запущенностью. Недоумение родителей  было рассеяно объяснением детей, что в красивые и комфортабельные дома молодежь ходит с опаской, а вот в таких старых домах, молодые люди ведут себя более раскованно, им кажется, что их свободе здесь ничего не угрожает, делай, что хочешь. Кабинет «специалиста по делам молодежи» находился на первом этаже дома. Создавалось впечатление, что его специально разместили так, чтобы посетители не могли, да и не хотели осмотреть остальные помещения. В кабинете  этого специалиста, мистер и миссис Смит были еще более озадачены его обстановкой, которая больше напоминала временное пристанище, чем место постоянной работы. Вместо обеих боковых стен кабинета были шторы от потолка до пола. Вместо уютных и удобных кресел посредине кабинета стояли всего два легких стула, по всей видимости, оказавшиеся здесь случайно. Но еще более их озадачило поведение детей, когда те сразу же подошли к человеку, сидящему за столом и стали с ним о чем-то негромко разговаривать. До родителей доносились обрывки фраз о поддержании связи и уточнении каких-то дальнейших действий. Но, было видно, что дети в этом доме не впервые и это немного успокаивало чету Смитов. После этих уточнений, дети, сославшись на очень срочное дело и пообещав быстро вернуться, удалились, оставив своих родителей в обществе специалиста.
Специалист вышел из-за стола и представился:
 - «Доктор Йенсен» - потом добавил - «Потомок викингов».
В последних словах можно было не сомневаться, ибо внешний вид  доктора явно не соответствовал его цивилизованной профессии.
 - «Ему бы пиратами командовать» - одновременно подумали супруги и переглянувшись, поняли, что им в голову пришла одна и та же мысль.
Годы совместной жизни давали свой результат. Мысли мистера и миссис Смит чаще совпадали, чем не совпадали, если бы они действовали совместно и в одном направлении, то достигли бы значительных результатов. Беда была в том, что действовали они друг против друга. Рыжий, лохматый, необъятных размеров специалист сразу же взял быка за рога:
 - «Вы в курсе того, что я собираюсь вас лечить?- спросил он.
- « От чего?»- в один голос воскликнули супруги.
- « Ну, не от мозолей же на пятках!»- ответил доктор Йенсен.
- « Я, специалист по психическим заболеваниям»- уточнил он.
- «Мы, что же, ненормальные, по-вашему?»- опять в один голос спросили супруги.
- «Почему, по-моему? Об этом знают уже почти все, и ваши дети, в том числе» - невозмутимо произнес доктор.
 - «Ваши дети попросили меня помочь им, немного рассказали о происходящем в вашей семье и я понял, что вы серьезно больны и уже стали представлять определенную опасность для окружающих. В первую очередь, для своих детей. Вот им-то я и взялся помочь»- закончил свое краткое вступление доктор.
 - «Теперь мы приступим к делу. Учитывая тот факт, что вы уже длительное время отказываетесь от разумного разрешения вашего конфликта, я предположил, что в процессе лечения вы можете выйти из-под моего контроля. Вы, не первые мои пациенты с подобным заболеванием, так что у меня уже есть отработанный многолетней практикой способ лечения» - с этими словами, доктор Йенсен нажал кнопку на столе и обе шторы, одновременно стали сдвигаться в сторону, открывая то, что было за ними.
За каждой шторой была клетка из металлических прутьев внушительной толщины, внутри клеток ничего, кроме одиноко стоящего  стула не было, перед каждой клеткой стоял на столе телевизор, рядом с каждым столом стояло существо огромных размеров.
Этих существ было двое: мужчина и женщина, причем, людьми их можно было назвать только условно, столь внушительными и безобразными они выглядели. Женщину от мужчины отличало лишь наличие мощного бюста. Создавалось впечатление, что своей грудью эта «мама» вскормила всех детей Африки. Это была негритянка необъятной толщины.
При виде ее, миссис Смит чуть не потеряла сознание. Мистеру Смиту также не понравился и представитель мужского рода, особенно после того, как тот ухмыльнулся и плотоядно облизнул свои губы.
- «Если в Африке жили такие люди, то как же наши предки сумели ее колонизировать?»- некстати подумал мистер Смит.
 Миссис Смит и мистер Смит посмотрели друг на друга, их взгляды выражали одну и ту же мысль: - «Что все это значит?».
-  «Мои ассистенты!» - представил их доктор Йенсен и добавил, указывая разведенными в обе стороны руками на клетки - «Приглашаю на рабочие места».
С этими словами оба выходца из знойной Африки встрепенулись с готовностью помочь чете Смитов занять свои места. Вид этих ассистентов красноречиво указывал на то, что Смитам, ни коим образом, не удастся избежать предполагаемой работы. Мистер и миссис покорно заняли места внутри своих клеток. Оба ассистента облизнули свои губы, миссис Смит лихорадочно стала рыскать глазами в поисках подходящего для самообороны предмета.
- «Черт меня дернул снять плащ и оставить косметичку на вешалке! Я ведь, никогда прежде не выпускала ее из рук!»- подумала миссис Смит.
Но ее, мгновенно обожгла страшная догадка:
- «Так это же Эллен взяла у нее косметичку под каким-то предлогом. Значит, она заранее знала о том, что здесь будет происходить?»
Эта страшная мысль о том, что они, глупые родители, попали в ловушку, расставленную собственными детьми, так оглушила миссис Смит, что она чуть не упала с привинченного к полу клетки стула.
- «Это, никакой не психотерапевт- это наемный убийца! Сейчас их, наивных и доверчивых Смитов, этот пират, расстреляет как дичь, а эти двое съедят без остатка!» - эта убийственная мысль лишила миссис Смит чувств и она упала на пол клетки.
Ассистентка даже не пошевелилась. Мистер Смит, увидев, что его жена упала, невольно оглянулся. Дала знать о себе, выработанная за последние годы привычка думать, прежде всего, о собственном удобстве и безопасности. Лишь потом до его сознания дошла мысль, что упала его жена, его Эмми, которую он когда-то так сильно любил. А он, здоровый, достаточно сильный мужчина ничем помочь ей не в состоянии.
 - «Но эти истуканы даже не шевелятся!»- мистер Смит только раскрыл рот, чтобы закричать, как доктор Йенсен сказал:
- «Сама упала, сама и поднимется, а то привыкнет падать, устанем поднимать!»
Мистер Смит понял, что они обречены:
- «Такое вместилище интеллекта, а погибнет, как обычный кусок мяса!».
Эта мысль сильно обеспокоила  мистера Смита. Он был покрепче, чем его жена, со стула не упал, но весь его вид указывал на страшную угнетенность. Доктор Йенсен довольно ухмыльнулся, он рассчитывал на более стойких  клиентов, а с этими хлопот  будет не так  много. Когда миссис Смит,  пришла в себя, то увидела что лежит на полу клетки. Она поняла, что никто ей и не собирался помогать.
Эта мысль разозлила ее, а разозленная женщина – страшная сила, если она не в клетке. Наличие клетки, вернее, наличие  многочисленных, но узких лазеек в ней, располагает  к размышлениям: через какую из них удобнее выбираться наружу? Этим миссис Смит и хотела заняться, но ее отвлек доктор Йенсен:
- «Начинаем работать!»- сказал он.
- «Вы должны будете отвечать на мои вопросы в письменном виде. В зависимости от ваших ответов, я буду выставлять вам оценки, оценки необычные, вы уж поверьте мне на слово!
Первый вопрос…».
С этими словами ассистенты  молча подали Смитам по блокнотику с отрывными листами и по авторучке какой-то непонятной формы.
- «Чтобы нельзя было ее использовать как оружие!»- догадались супруги.
- «Итак, первый вопрос:- снова произнес доктор Йенсен - Что, по вашему мнению, должна сделать противоположная сторона, чтобы ваша семейная жизнь вернулась в нормальное русло? Напоминаю, что ответы на вопросы будут оцениваться по составленной мною оригинальной шкале оценок, которая учитывает не только правильность, но и искренность ответов».
Когда Смиты, после недолгого раздумья написали свои ответы, то передали блокноты ассистентам, а те оторвали листки с записью и, в свою очередь,  передали их доктору Йенсену, блокноты же вернули Смитам. От того, что произнес доктор Йенсен, прочитав их ответы, мурашки пробежали по телам обоих Смитов:
- «За правильность ответа: по три плети каждому, за искренность ответа, мистеру Смиту добавляется еще одна плеть!»
К своему  ужасу, Смиты только сейчас сообразили, что за хвосты висят за поясами ассистентов. Это были плети, какие они когда-то видели в руках дрессировщиков в цирке. Эти плети были обмотаны вокруг того места на телах ассистентов, на котором у  обычных людей находится талия. - «Хочу внести ясность в дальнейший ход событий - продолжил доктор Йенсен, - Я гарантирую положительный стопроцентный результат лечения своих пациентов. Именно по этой причине ваши дети выбрали меня. Просто, они не догадались спросить: сколько времени займет это лечение? По своей детской наивности они посчитали, что все лечение займет несколько часов, но все зависит только от вас обоих».
С этими словами доктор Йенсен щелкнул чем-то на столе, и перед клетками сначала замерцали, а потом засветились экраны телевизоров. Изображение на экранах делилось на четыре части, получалось четыре экрана в одном, внимание пациентов не рассеивалось, что и было, по всей видимости, целью такого деления. На каждом из экранчиков были видны зарешеченные помещения - этакие каменные мешки без окон, внутри каждого из помещений, какие-то тюфяки на полу, большой горшок и чашки с остатками еды. В трех камерах были люди, четвертая была пустой. В каждой из трех камер было по паре людей: мужчина и женщина, смутно различались черты их лиц, зато четко различалась одежда на них. Одна пара была практически в лохмотьях, вторая - выглядела не намного лучше, лишь третья пара еще была похожа на цивилизованных людей.
- «Поясняю, то, что вы видите на экранах - прервал молчание доктор Йенсен - Это мои пациенты, которые не нашли взаимопонимания между собой, еще находясь в этом кабинете. Одна из этих пар, хоть и нашла общий язык друг с другом, но нарушила свои письменные обязательства, была насильно приведена сюда и помещена в камеру. Эта пара сидит в камере уже более трех месяцем, вторая - чуть поменьше, она попала в камеру сразу же из моего кабинета, ну а третья пара, новички, они еще и недели не сидят. Наверное, вы уже догадались, что четвертая, пустая камера ждет вас? Хочу также добавить, что я не напрасно разрабатывал свою систему оценок. Если пара не находит взаимопонимания здесь, в кабинете, она проходит следующую стадию лечения в подвале, в камере. Количество плетей, полученных по результатам ответов на мои вопросы, в этом случае умножается на сто и выдается порциями по десять плетей в сутки. Причем, берется наивысший результат в паре. Чтобы вам была более понятна моя арифметика, объясню проще: если вы, мистер Смит получите по результатам ваших ответов здесь, в кабинете, двадцать плетей, а миссис Смит, только десять, то вы оба в камере получите две тысячи плетей  каждый, порциями по десять плетей в сутки и отсидите в них двести дней. Надеюсь, такая перспектива вас немного взбодрит! Если вы нарушите свое обязательство после лечения, то вас опять вернут в камеру, а  количество плетей удвоится. Надеюсь, вы не будете сомневаться в способностях моих ассистентов приводить наказание в исполнение. Прошу прощения, оговорился! Мои ассистенты проводят всего лишь курс лечения!»
После такого монолога, доктор Йенсен задал свой второй вопрос, потом третий, четвертый.
Получив очередную заочную порцию плетей за свои ответы, супруги поняли, что доктор Йенсен достаточно хорошо осведомлен о состоянии дел в их семье. Это их обрадовало и расстроило одновременно. Перспектива быть съеденными отпадала, так людоеды не поступают, а вот перспектива быстро выйти отсюда откладывалась на неопределенное время. Если они будут продолжать отвечать в том же духе, то и живыми им отсюда выйти не удастся, уж эти двое громил постараются, вылечат! Сначала своими ответами мистер и миссис Смит пытались взвалить всю вину за происходящее в их семье друг на друга, обвиняя противоположную сторону во всех мыслимых и немыслимых грехах. Но, потом каждый из них сообразил что, обвиняя другого, он ставит, прежде всего, оценку самому себе и набирает баллы, вернее плети для своего изнеженного тела, и они стали осторожнее с ответами. Когда второй блокнот у каждого из Смитов отощал наполовину и доктор Йенсен уже явно устал оглашать вслух ответы обеих сторон на свои вопросы, был объявлен перерыв на обед. Перерыв на обед проходил под девизом: когда я ем, я глух и нем!  За попытку сказать хоть одно слово, Смитов обещали осчастливить сразу десятью плетями. Ассистентка, молча, удалилась из кабинета и через некоторое время вернулась с передвижным столиком на колесах, уставленным тарелками с едой. Все тарелки были удивительно похожи на те, что были в доме Смитов, но главное, был очень знаком запах, запах блюд, приготовленных в их доме. Сомнений не было, все это было привезено из их дома и возможно даже, их детьми. Но, они сами-то где? Нависшие над головами плети не давали возможности задать этот вопрос, да и другие вопросы тоже. Провожая голодными взглядами тележку с блюдами до стола доктора Йенсена, оба Смита увидели, что комплектов еды всего лишь три, но в самом низу тележки стояли две плошки, доверху наполненные сухими концентратами, которыми обычно кормят животных: собак и кошек. Для большей убедительности, пустые пакеты из-под этих концентратов лежали рядом. Плошки также были легко узнаваемы, еще сердобольная родственница подкармливала из них  полудиких кошек и собак, считая большим грехом, выбрасывание несъеденной пищи в мусорный ящик, когда кто-то рядом недоедает, даже, если это животное. Эллен продолжила эту традицию. Зверье по запаху узнавало свою добродетельницу и никогда не оскорбляло ее своим недовольным лаем или шипением. Ассистентка поставила один набор блюд на стол доктора Йенсена, а два других, на столы рядом с клетками. К возмущению обоих Смитов, им в клетки были поданы плошки для зверья. Мистеру Смиту - корм для собаки, а миссис Смит- корм для кошки. Намек был столь очевидным, что миссис Смит задохнулась от гнева, а когда открыла рот, чтобы вслух высказать свое возмущение, доктор Йенсен напомнил ей об обещанных десяти плетях, что сразу же охладило ее пыл. Слезы хлынули из глаз миссис Смит, она прекрасно осознавала, что пищу, которую так аппетитно уплетали за обе щеки доктор с ассистентами, приготовила ее дочь и по их довольным физиономиям, мать поняла, что блюда удались на славу. Обиднее всего было осознавать, что им, отцу с матерью, был подан этот звериный корм. У них в доме не было кошек и собак, значит, дети специально ходили покупать этот корм для своих родителей. Наверное, это постарался сын, корм был насыпан не прямо в плошки, а лежал в них на салфетках, эти салфетки еще утром были на их домашнем столе.
- «Вот как дети оценили родительскую заботу о себе! Вот какой благодарности они дождались от своих детей!»
 Папа с мамой кипели от возмущения, но вслух высказаться боялись. Доктор прервал их мысли:
- «Напрасно вы миссис и мистер Смит упрямитесь! Следующая кормежка ожидается только завтра утром, ешьте, набирайтесь сил, они вам пригодятся, поверьте мне! С человеческой пищей вы будете разлучены надолго, человеческая пища для людей, а вы еще не убедили меня своим поведением в том, что принадлежите к роду человеческому. Я несу ответственность перед вашими детьми за ваше физическое здоровье, ешьте самостоятельно! Не заставляйте моих ассистентов кормить вас насильно!»
Такого унижения оба интеллектуала не испытывали давно! Корм для зверья был довольно питательным, можно даже сказать, по-своему вкусным. Правда, Смитам до этого дня и в голову не приходило даже попробовать подобный корм, не только его есть.
Когда они закончили поглощать свои концентраты, допрос с пристрастием продолжился. Было  уже около пяти после полудня, когда Смиты заметили, что их  оценки стали в большей степени положительными для них, нежели отрицательными. Количество заработанных плетей заметно уменьшилось, оценки, ведь были и со знаком минус, что вовсе не означало плохо, наоборот, минус уменьшал количество плетей, заработанных на предыдущих  ответах. Такая тенденция воодушевила обоих Смитов, они все чаще и чаще  стали посматривать друг на друга, прежде чем написать свой ответ. Все чаще и чаще их ответы стали совпадать дословно. Мистер и миссис Смит, вдруг осознали, что они нашли ту волну взаимной связи друг с другом, которая была у них прежде, когда они были молоды и до безумия влюблены друг в друга. Не надо было слов, жест, взгляд помогали понять мысли другого человека. Доктор Йенсен  лишь хмыкал, читая их ответы и корчил все более и более зверские рожи. Было явно видно, что он раздосадован тем, что добыча ускользает из его лап. Но, к его чести, обвинить в необъективности доктора было невозможно. Смиты разобрались в его системе оценок, оказалось, что решающую роль в ней, все-таки играла искренность в ответах. Оставалось загадкой, каким образом он узнавал, когда они лгали, чтобы избежать большего количества плетей, а когда говорили правду?
Каждый из Смитов перестал выгораживать самого себя, а больше стал ориентироваться на то, чтобы поддержать своего партнера по несчастью. Их дела  пошли еще лучше. Но, было видно, что это вовсе не устраивает доктора, он зверел на глазах, беспокойство стали проявлять и ассистенты. Смиты вновь испугались за свое будущее, они стали бояться того, что не выйдут отсюда живыми, даже в случае успеха в «лечении». И тут случилось совсем невероятное. Массивная клетка с миссис Смит была поднята обоими ассистентами, перенесена и поставлена вплотную с клеткой мистера Смит. На вопросительный взгляд обоих в сторону доктора, тот ответил, что запрещал им лишь разговаривать друг с другом. Чета Смитов поняла намек доктора Йенсена. Они уже давно так не общались друг с другом, молча, одними взглядами, поглаживанием рук, дыханием они сказали друг другу больше, чем словами. За долгий период ссор, слова, даже очень хорошие, превратились в ненужный хлам. Оказывается, чтобы понимать друг друга много слов не надо, много надо, чтобы не понимать друг друга. В какой-то момент им обоим показалось, что они находятся в какой-то сказочной ситуации, во сне, достаточно будет лишь открыть глаза и этот дурной сон исчезнет. Но присутствие этих «горилл» делало этот сон явью. Мистер и миссис Смит поняли, что только вместе они победят, даже этих троих субъектов, даже находясь в клетках, они победят. Победят, потому что, вместе. Уже вместе. Период размолвок, ссор забылся, исчез из памяти, испарился. Когда часы показали восемь вечера, доктор Йенсен стал готовить какие-то бумаги. Внезапно ассистенты открыли двери клеток. Мистер и миссис бросились в объятья друг к другу. Клетка миссис Смит была перенесена на свое старое место, шторы закрыли весь этот ужас от посторонних глаз. Открылась дверь и появился прилично одетый  господин, он по-хозяйски уселся на место доктора Йенсена, осмотрел выложенные на стол бумаги и произнес подходящую в такой ситуации фразу:
- «Ну, что же, приступим!»
Чета Смитов опять вздрогнула, к чему еще надо приступать?
Доктор Йенсен коротко представил незнакомца:
- «Нотариус».
Затем добавил:
- «Все эти документы вы должны будете внимательно изучить и подписать. А господин нотариус заверит ваши подписи».
Когда Смиты  внимательно прочли все документы, они поняли, что то, что они считали адом в своем доме, лишь слабая тень того ада, который был уготован им здесь и которого, по всей видимости, они уже избежали. После окончания всех формальностей, нотариус также внезапно исчез, как и появился. Смитов опять охватило беспокойство, но беспокойство другого рода, нежели то, с которым они начинали участие в этом процессе. Сейчас каждый из них был обеспокоен не за свою собственную жизнь, а за жизнь своего супруга. Если по приходу в этот кабинет, здесь стояли два разных человека, то сейчас, здесь находилась одна семья. Это было видно и по их поведению, и по их  психологическому настрою: они, или уйдут отсюда вместе, или умрут, защищая друг друга.
Когда психологическое напряжение  обоих Смитов достигло наивысшего предела, доктор Йенсен произнес совсем уж неожиданную в такой ситуации фразу:
- «Вы, наверное, зверски устали. Но, вы уже опять люди, мы рады принять вас в ряды людей!»
И эта троица впервые за этот день улыбнулась. Их улыбку, при наличии определенного настроения, можно было бы принять за оскал диких зверей, но это были улыбки чертовски уставших людей.
 - «Я подвезу вас до вашего дома» - пообещал доктор и добавил:
- «Уже довольно поздно, ваши дети беспокоятся о вас. Они изрядно надоели нам своими звонками».
Смиты переглянулись, никаких звонков за все время происходящего здесь они не слышали. Сидя в автомобиле доктора и все еще сомневаясь в благополучном окончании этого испытания, чета Смитов подъехала  к своему дому.
- «Да, миссис Смит, не забудьте вашу посуду и поблагодарите своих детей за прекрасный обед, не в каждом ресторане так умеют готовить!» - с этими словами доктор передал мистеру Смиту коробку с посудой.
Доктор уехал, а чета Смитов в растерянности стояла на пороге своего дома.
- «Как их встретят дети? Какую роль они сыграли во всем этом деле? Насколько серьезны были угрозы этого «доктора»?»
 В том, что это никакой не доктор, сомневаться не приходилось. С такими методами «лечения» его и близко бы не подпустили к врачебной практике. Вопросов было столько много, что пришлось бы не спать всю ночь, чтобы хоть чуть-чуть в них разобраться. Но самым насущным из вопросов был вопрос о еде, только сейчас, когда они избавились от бремени психологической нагрузки, они ощутили зверский голод.
 - «Поесть бы чего-нибудь!» – сказал мистер Смит.
 - «И хорошенько все обдумать!» - добавила миссис Смит.
Они оставили коробку с посудой возле дома, кому она понадобится в столь поздний час? А сами решили пойти перекусить в какое-нибудь «съедобное» заведение. Найдя телефон-автомат, они позвонили домой и сообщили детям, что немного задержатся, миссис Смит положила трубку телефона, прекратив тем самым поток вопросов со стороны дочери. Наличие интеллекта дело хорошее, уметь применять его в подходящее время и в подходящем месте, дело еще лучшее. Миссис Смит, как мать, разумно решила, что их дети, скорее всего, стали жертвами каких-то преступников. Сами-то родители отделались испугом, хоть и сильным, но только испугом, а вот во  что ввязались их дети? Именно это и надо было выяснить как можно быстрее. Голод исчез сам собой, страх за детей, который они уже не переживали очень давно, обострил их реакцию. Смиты думали, что самое страшное уже позади. Но тот страх, который они вызвали своими мыслями, напугал их сильнее, чем страх за собственную жизнь, когда они сидели в клетках. Они лихорадочно вспоминали, где может находиться то здание, в котором им пришлось провести этот злополучный день. Остановив такси, Смиты объяснили, куда надо ехать.
Подъезжая к найденному дому, чета Смитов еще издали заметила большой грузовик с двумя клетками в кузове. Возле грузовика суетились какие-то люди. Смит попросил таксиста остановиться, не доезжая грузовика, но водитель замешкался, и  такси остановилось рядом с ним.
- «Вот и такси, кстати!»- сказал кто-то возле грузовика.
- «Лишние люди поедут в такси! Клетки в цирк, а люди по домам!»- уже громче приказал до боли знакомый голос.
Миссис Смит, в страхе, так зашипела на таксиста, что он рванул машину с места, как скаковую лошадь.
Люди возле грузовика засмеялись:
- «Йенсен-старший! Тебя даже машины пугаются! А каково тем двоим, им наверняка эти клетки до конца жизни сниться будут!»
Темнота всегда провоцирует людей погорлопанить. Улица была такой же старой, как и здания по обеим ее сторонам. Таким же старым и немощным было и ее освещение. Поэтому и люди возле грузовика не разговаривали шепотом, то ли от природного страха перед темнотой, то ли от безнаказанности. Попробуй,  разгляди, кто там горлопанит? И таксист, и его пассажиры прекрасно слышали, что сказали возле грузовика.
После того, как таксист свернул в первый попавшийся переулок и чета Смитов перебивая друг друга, быстро посвятили этого водителя в происходившие днем события в этом злополучном доме, он согласился им помочь. Его помощь заключалась в следующем: необходимо было быстро вернуться к грузовику, подобрать потенциальных пассажиров, развезти их по домам, запомнить, где они выйдут, а также запомнить любую другую информацию, которая выплывет в процессе развозки этих пассажиров. Естественно, что вся эта работа и информация будет щедро оплачена Смитами. Для подведения итогов и расплаты, миссис Смит сообщила водителю свой телефон и домашний адрес. Таксист, в свою очередь, обещал честно выполнить свою часть дела. Он проникся неподдельной симпатией к этой испуганной парочке, проведшей сегодняшний день в такой нервной обстановке. Кроме того, он любил поболтать, так он развлекал своих пассажиров и сам узнавал что-то новое, но вот чтобы за это новое еще и обещали заплатить, с таким встречался впервые.
Таксист уехал, увозя в своей машине несколько «медработников». Миссис Смит записала в свой остаток блокнотика все данные водителя, номер его такси, а когда мимо проехал грузовик с клетками, то и номер этого грузовика. Затем, после того как улица опустела, чета Смитов покинула свое убежище. Проходя мимо дома, в котором провели целый день, они остановились у его двери. Ни в одном окне не было света, в это позднее время дом выглядел мрачным и не гостеприимным. Никакой  таблички на двери дома не было, что озадачило и еще более напугало обоих Смитов. Женский инстинкт подсказал миссис Смит, что если они сейчас же не вернутся домой, они могут, не вернутся в него никогда.
- «По-моему, яд, которым нас сегодня накормили уже начал действовать!» - с испугом сообщила она мужу.
 - «У меня сильно бурчит в животе!»
- «Это от голода!» - успокоил ее муж, но еще сильнее сжал руку своей Эмми.
Они, озираясь по сторонам, двинулись по тротуару в сторону, откуда приехали на такси. Сидя уже в другом такси, которое везло их к своему дому, они договорились ничего пока не рассказывать детям, сославшись на усталость. Дети были рады, что родители, наконец, нашлись. Эллен с сожалением сказала, что ничего свеженького она для них не приготовила, так как не знала, когда они вернутся домой. Осталось немного от обеда, который она приготовила для них  с доктором Йенсеном. За этим обедом заезжал секретарь доктора. Родители загадочно переглянулись и принялись уплетать за обе щеки то, на что сегодняшним днем им удалось только посмотреть. Как им показалось в этот момент, ничего более вкусного прежде им в жизни даже пробовать не приходилось. Потом родители ушли к себе, упали на постель и мгновенно уснули. После сытного обеда-ужина, страх перед отравлением прошел, и расслабленное состояние  усыпило их лучше всякого снотворного. Дети, оставшись одни, помыли и убрали посуду.
- «С ними что-то случилось?» - сказала Эллен, брат, молча, кивнул головой в знак согласия.
Через некоторое время и дети ушли спать. Они сегодня тоже перенервничали достаточно сильно. Назавтра утром, мистер и миссис Смит позвонили в свои фирмы и, сославшись на плохое самочувствие, отпросились с работы, чего раньше никогда не делали. Дети ушли в школу, а часа через полтора, позвонил таксист, и чета Смитов пригласила его к себе на чай. Водитель вскоре прибыл. Понимая, что платить ему будут не только за информацию, но и за потерянное рабочее время, он выложил на стол список мест, где выходили его вчерашние пассажиры и красочно передал весь разговор, происходивший в салоне его такси вчера вечером. Из его рассказа следовало, что мистер и миссис Смит не стали жертвами каких-то злодеев, как они предполагали раньше, а стали главными действующими лицами хорошо поставленного розыгрыша. Как сказал рыжий бородач, вышедший первым из такси:
 - «Искусство лечит людей лучше всяких таблеток! Не по больницам надо ходить, а в театр!»
Со слов водителя, Йенсен-старший случайно узнал о проблемах в семье Смитов. Какой-то его друг, действительно, по профессии психотерапевт, рассказал Йенсену о детях, которые хотят обязательно помирить своих родителей и готовы платить за это примирение любые деньги. Йенсен был актером в местном театре. Всю свою жизнь он зарабатывал себе на хлеб тяжким трудом, ибо, еще до работы в театре он поменял много мест, знал, что и как достается людям. В молодости, обладая огромной силой, работал докером, затем боролся в цирке, даже имел свой маленький номер: поднимал на спину быка. Но, после одного выступления, когда испуганный бык повредил ему ногу, Йенсен устроился  работать в театр рабочим сцены. Его колоритная фигура привлекала внимание публики, это решил использовать один из режиссеров. Йенсен достаточно успешно выступил в своем первом спектакле, потом во втором, третьем... Со временем под него стали переделывать роли, столь привлекательным для публики оказался его типаж. Йенсен никогда не отказывался  от работы, он не выносил на дух  тех, кто корчил из себя великих артистов, капризничал и набивал себе цену. Йенсен считал, что праздность и безделье причина почти всех человеческих проблем. И когда он увидел детей Смитов, а главное, услышал их разговор, он понял, что все эти психотерапевты со своими методами работы с пациентами ничего не сделают. В этой семье все встало с ног на голову! Дети стали взрослыми, а родители – детьми. Никакими уговорами этой семье не поможешь! Только действиями.
Обладая хорошими организаторскими способностями, Йенсен уговорил нескольких человек из театра и, по старой памяти, из цирка, участвовать в своеобразном спектакле. Из цирка привезли клетки, весь остальной реквизит из театра. Главное, организовал видеосъемку всего этого процесса, надеясь потом написать сценарий для приличного психологического спектакля. Порывшись в фильмотеке, подобрал достаточно убедительный видеоматериал, остальное было делом техники. Все работали с азартом, никто не знал, чем все закончится и когда. Актер, игравший роль нотариуса был обижен на Йенсена и «африканцев» за то, что те сожрали обед, не поделившись с ним, а он весь день просидел голодный. Ему пришлось неотлучно сидеть за дверью потому, что развязка могла наступить в любой момент.
Йенсен отшучивался:
-«Я не знал, что будет так вкусно, а с этих «диких», что возьмешь, сам понимаешь - голодная Африка! Вот мы все и сожрали!»
Самым трудным было выпроводить детей, не вызывая у них подозрений. Дети могли испугаться, обратиться в полицию или сами броситься освобождать своих родителей. Идея привезти обед из дома Смитов возникла случайно, но это была удачная идея. Остальное действие, как я понимаю,  происходило при вашем непосредственном участии»- закончил таксист.
- «Каким образом вы узнали такое количество информации?» - с оттенком недоверия спросила миссис Смит.
Она, конечно, понимала, что простой таксист так связно и долго врать не мог, не актером же он по совместительству работает в театре.
 - «О, это отдельная история, когда Йенсен вышел из такси, его друзья так искренне стали расхваливать его за все, что мне не составило большого труда разговорить их. Я, даже вез их длинной дорогой, чтобы побольше от них узнать, а когда они увидели, сколько должны платить за проезд, я сказал, что счетчик сломан и взял с них обычную плату».
Смиты сразу же поняли намек, что доплачивать за проезд придется им. Они уже намеревались распрощаться со словоохотливым таксистом, когда он воскликнул:
 - «Чуть не забыл! Йенсена прозвали старшим, не потому, что был еще и Йенсен-младший. Когда  организовывали группу по переносу каких-либо тяжестей или еще чего-нибудь, всегда говорили:
- «Йенсен-старший!»
Не поставишь же старшим в такой группе какого-нибудь слабака, его же никто слушаться не будет!»
Поблагодарив таксиста за оказанную услугу, за столь ценную информацию, чета Смитов щедро расплатилась с ним, компенсировав тем самым и его дорожные расходы по перевозке вчерашних пассажиров и самого себя от его дома и обратно. Поблагодарив Смитов за щедрость, таксист с сожалением заметил, что такие люди, как они встречаются не каждый день, на что миссис Смит резонно ответила, что и в ситуации, подобные  вчерашней, люди попадают не каждый день.
Когда таксист ушел, мистер Смит возмущенно воскликнул:
- «Каков фрукт!»
Так как миссис Смит не сразу поняла, кого ее муж подразумевает под этим названием, она пыталась сразу же защитить таксиста.
 - «Чего же ты хотел? Человека оторвали от работы! Надо же компенсировать ему расходы!»
 - «Да не о нем идет речь!» - вспылил муж.
Обычный разговор грозил перерасти в обычную для них перепалку. Оба вовремя спохватились и сбавили тон.
- «Ты знаешь, дорогая! Я об этом Йенсене говорю! Вздумал нас учить! Актеришка! Циркач-неудачник!»
Миссис Смит за долгое время уже отвыкшая слышать от своего мужа такое обращение к ней, немного опешила. Не сразу ответила, но потом, резонно спросила:
- «А что? Он так ничего и не изменил в нашей семье? Или в тебе заговорил обычный мужской эгоизм?»
Мистер Смит примирительно предложил обсудить, что и как надо будет рассказать детям, чтобы они сильно не расстраивались. Миссис Смит опять резонно заметила:
- « А что? Наши дети такие маленькие и несмышленые, что жизненная правда, будет представлять  для них опасность?» 
Муж промолчал. Ситуация в семье становилась похожей на миллионы других ситуаций, в миллионах других семей, когда в доме всегда права хозяйка, а вне дома, ее муж. Эта процедура «лечения» у обоих в свое время вызывала справедливый гнев и даже сейчас, когда она превратилась из трагедии в комедию, она вызывала гнев. Под воздействием гнева люди ведут себя по-разному.
Кто-то  планирует совершить что-нибудь решительное, страшное и вредное против своих обидчиков или недругов, но проходит время и основная масса обиженных отказывается от своих замыслов по различным соображениям. Некоторым, просто, лень что-то делать.
Другие рады, что не произошло еще более худшее и, посчитав, что легко отделались, стараются все забыть, как страшный сон.
Третьи, более рациональные, считают, что тратить время, силы средства на возврат прошлого - бессмысленное занятие, не мстить надо, а получив жизненный урок, сделать из него выводы и постараться не попадать в подобную ситуацию снова.
Кто-то тратит много сил и времени, чтобы все-таки отомстить и наказать своих врагов или недругов, зачастую, даже не осознавая того факта, что со временем, сам становится на него похожим. Миссис Смит обладала определенным психологическим чутьем, и оно ее не подвело. Выбрав примирительный тон разговора, она пыталась остудить пыл своего мужа.
- «Пойми меня правильно, Йенсен, кем бы он ни был, стал защищать наших детей, при этом сильно рисковал. Ради чего? Он ведь не виноват, что в качестве врагов наших детей выступили мы сами! В конце концов, он изменил ситуацию в нашей семье в лучшую сторону. Или, я не права?» Мистер Смит, молча, кивнул головой.
- «Я не права?» - вновь спросила жена.
- «Права! Права! Как всегда, права! Только пойми и меня. Мужчине труднее унять свои эмоции после пощечины, чем женщине!»
 - «Много ты знаешь об эмоциях женщин! Что ты знаешь о них? Что ты знаешь обо мне, ты уже столько времени не прикасался ко мне как мужчина, что, наверное, уже и забыл, что я женщина?» Такой мягкой, нежной пощечины от своей жены мистер Смит не ожидал, но осознав весь смысл сказанного, решил действовать немедленно и решительно. Отсутствие детей дома, было очень кстати, и боевые действия между их родителями переместились в спальню. Из полудремоты, после «боев» их вывели голоса детей, пришедших из школы необычно рано.
- «Вы, что дрались?» - в один голос спросили дети, когда испуганные родители выглянули из спальни.
- «С чего вы взяли?» – вопросом на вопрос ответили родители.
- «Посмотрите на себя в зеркало!» – предложили они родителям, те скрылись за дверью спальни, из-за которой через секунду раздался их счастливый смех. Дети остались стоять в прихожей с недоуменными физиономиями:
 - «Их, что, подменили вчера?» 
Этот  вопрос так и остался без ответа. Пока мама и папа приводили себя в порядок в спальне, из-за двери которой периодически раздавались их радостные голоса, дети занимались своим привычным делом, наводили порядок на кухне. Вышедшие из спальни родители заметили приготовления детей и предложили всем вместе посетить какой-нибудь приличный ресторан, отметить достаточно неординарное событие в жизни семьи. Дети с удивлением переглянулись, столь необычно было поведение их родителей.
-  «Хорошо!» - сказала дочь, - «Но, выбирать ресторан буду я, вы совсем не разбираетесь в кухне!»
Все сразу же согласились. Быстро переодевшись в соответствии с намеченным действием, дети вышли из дома к ожидавшим их родителям. Через несколько секунд, Эллен, став лидером этой небольшой группы людей, повела семью в ближайшее кафе, чем немало удивила своих родителей. - «Мы же хотели пойти в ресторан! Это просто кафе! Что мы здесь делать будем?» - засыпали ее вопросами родители.
- «Я не буду с вами спорить, не буду вас ни в чем убеждать, просто поверьте мне на слово. Вы все не пожалеете о моем выборе, да и обойдется нам вся ваша затея значительно дешевле, чем в ресторане!»
С такой убедительной логикой никто не захотел спорить. Лишь Адам обратил внимание на уточняющую вывеску возле входа в кафе: «Домашние обеды для всей семьи».
Войдя внутрь кафе, Смиты были приятно удивлены уютным видом этого кафе. Создавалось впечатление, что они пришли в гости в дом своих приятелей. Появившийся официант, мгновенно оценил ситуацию и предложил пройти в укромный уголок в глубине зала. Когда было подано меню, то и семейство было удивлено  поведением Эллен. Она, не глядя в меню начала заказывать блюда для каждого члена своей семьи. Когда дело дошло до заказа спиртного и вина, она сконфуженно улыбнулась и предложила это сделать самим родителям. Оказалось, что пока она перечисляла блюда на заказ, отец с матерью внимательно следили за меню, отмечая для себя точность, с которой дочь перечисляла блюда. У них создалось впечатление, что дочь не случайно выбрала именно это кафе. Когда молчание родителей затянулось, Эллен попросила официанта наклониться и что-то шепнула ему на ухо. Официант мгновенно удалился. На вопросительные взгляды родителей и брата она спокойно ответила, что достаточно хорошо изучила их вкусы и думает, что заказанные  блюда им понравятся.
- «Но, ты даже в меню не заглядывала!» – с удивлением произнес отец.
- «Да, а перечисляла все, как завсегдатай этого заведения!» - добавила мать.
- «Ну, и дела!» - вставил от себя брат.
Через несколько минут появился официант с большим подносом в руке, уставленным тарелками. Следом за ним шел человек в белой одежде и поварском колпаке с совсем маленьким подносом в руке, на котором находилась одна-единственная тарелка. Когда официант расставил заказанные блюда с удивительным совпадением заказа и потребителя этого заказа, в дело вступил повар.
Он представился:
-«Мое имя Вильям. Давно хотел познакомиться с вашим семейством, особенно с вашей мамой. Вы уж извините, мистер Смит за мою назойливость, ваша жена вызывает у меня чисто профессиональный интерес. Если уж ваша дочь знает и умеет столько, что даже мне пришлось учиться у нее приготовлению некоторых блюд, то, что же знает и умеет ее мама».
Миссис Смит покраснела до самых пяток.
- «Не смущайтесь миссис Смит, вы заслужили это восхищение! Кстати, блюда, приготовленные по рецептам вашей дочери, стали нашими фирменными блюдами. Вам сегодня повезло, приди вы, чуть позже и здесь уже не было бы свободных мест. Но, в любом случае, мы обслужили бы вас как самых дорогих гостей. Очень жаль, что вы не предупредили нас заранее о своем визите, мы приготовились бы наилучшим образом. Конечно, зная скромность вашей дочери нельзя рассчитывать на то, что она пожелает оказаться в центре внимания. Кстати, Эллен, я принес на ваш суд блюдо, приготовление которого освоил совсем недавно. Попробуйте, пожалуйста, ваша оценка дорогого стоит!»
И пока Эллен пробовала блюдо, повар наклонился к родителям и шепотом сообщил:
- «Вы знаете, очень многие семейные пары, что приходят к нам обедать, давно хотят познакомиться с вашей дочерью! Думаю, что она вызывает у них не только «гастрономический» интерес. Персонал кафе очень благожелательно отзывается о вашей дочери, и она стала интересна нашим посетителям не только как кулинар, но и как человек. Некоторые посетители с завистью говорят:
- «Нашему бы сыну такую жену!» Смотрите! Уведут девушку!»
И уже обращаясь к Эллен, поинтересовался:
- «Ну что Вы скажете, уважаемая?»
Эллен похвалила блюдо. Повар просиял, словно медаль получил.
 - «Разумеется, что ваша семья обедает бесплатно! Это, лишь незначительная часть той благодарности, которую заслужила ваша дочь миссис Смит! Жаль, что хозяева кафе в отъезде, как только они прибудут, я их немедленно извещу о вашем визите! Извините, ждут дела. Я не прощаюсь с вами!» - с этими словами повар ушел к себе.
Миссис Смит опять покраснела от смущения и стыда. Ее дочь, в свои пятнадцать лет уже заслужила похвалу и благодарность для всей семьи от  посторонних людей, а что заслужила она за свои годы? Повышение по службе? Что это дало их семье, кроме неприятностей? Деньги? Так их все, все равно не заработаешь! Моральное удовлетворение от собственной важности? Так это необходимо только ей самой и никому другому! Говорят, что перед смертью в памяти человека прокручивается как кинолента вся его жизнь. У миссис Смит, под воздействием всего происшедшего в этом кафе, тоже включился этот киноаппарат. Она, молча, с какой-то отрешенностью на лице просматривала в своей памяти всю свою жизнь. То, о чем она прежде думала днями, месяцами, сейчас пролетело за мгновения. Это были не пустые мгновения, она подводила итог своей жизни. Итог жизни?! Когда до ее сознания вдруг дошел смысл этих слов, ей вдруг стало страшно, она побледнела и чуть не потеряла сознание, чем очень перепугала свою семью. Муж и дети вскочили из-за стола и бросились к ней.
-  «Что случилось?» - почти в один голос воскликнули они.
Миссис Смит через силу улыбнулась и тихо сказала:
- «Успокойтесь! Со мною ничего страшного не произошло. Просто я поставила своей жизни и себе оценку!» 
Все недоуменно переглянулись.
 - «Какую оценку?» - спросил сын.
- «Плохую! Очень плохую!» - тихо ответила мать.
Дети так ничего и не поняли. Лишь муж, внимательно посмотрев в лицо своей Эмми, все понял. Он  понял, какая внутренняя психологическая борьба идет в сознании его жены, незаметно взял ее за локоть и произнес:
- «Держись, дорогая! Я понимаю твое состояние! Тебе сейчас очень трудно, но ты нам очень нужна! Смотри на все с этой точки зрения! Правда, дети?» 
Дети согласно кивнули головами. Но интеллект миссис Смит не имел выключателя, хотела она того или нет, но анализ ее жизни продолжился. Она корила себя за то, что пусть, даже только в мыслях, но подозревала своих детей в каких-то заговорах против родителей. Она корила себя за ту утреннюю радость и счастье, которое они пережили с мужем. Они хотели рассказать детям правду о случившемся с ними вчера. Зачем? Миссис Смит, к стыду своему поняла, что и она, и муж, в очередной раз хотели нагрузить детей решением своих взрослых проблем.
- «Похвастаться перед детьми своей стойкостью и героизмом? Похвастаться тем, что стали другими, хорошими? Сделать это событием в жизни семьи. Глупость! Детство! Вот Эллен молодец! Все умеет, везде успевает и никакого хвастовства! Никакого любования собой! А мы еще причины хотели выяснить, по которым дети заварили эту кашу с психотерапевтом. Зачем? Чтобы их в чем-то сделать виноватыми? Чтобы полоса  деления семьи на этот раз прошла не между мужем и женой, а между родителями и детьми. Но эта полоса уже есть, даже не полоса, а целый ров, который надо как можно быстрее закапывать, пока он окончательно не разделил семью на части. Дети спасали семью, как умели, выполняли, кстати, их родительскую работу. Это великое счастье, что у них такие хорошие дети, но родительская ли в этом заслуга? Материнская ли? Да, она их родила, да, она их выкормила, но и только. Велика ли заслуга матери – не дать умереть с голоду своим детям, когда в доме достаток!? Сделать из детей толковых людей, вот основная задача матери! Выполнила ли она эту задачу? Выполняла ли? Да, их дети выросли хорошими людьми, но чья это заслуга? Уж, явно не ее! Тетя сделала больше обоих родителей. Тихая незаметная женщина оставила такой яркий след в жизни их детей, что его не сумеют затоптать и толпы негодяев. Виноваты они с мужем перед своими детьми, и в первую очередь, виновата она, как мать. Когда дети рождаются, отрезают ту, физическую пуповину, через которую мать давала им жизнь, но остается та невидимая, психологическая, или как угодно по-другому называемая, духовная пуповина, связывающая мать и ее детей до конца их дней. Но, она умудрилась оборвать и эту связь. Ради чего? Нет прощения ей как матери!»
- «Мама, что с тобой?» - этот вопрос Эллен вывел миссис Смит из своеобразного транса.
- «Ты не заболела?»
 - «Прости меня доченька! Я виновата перед всеми вами».
Мать тихо заплакала. Дети видели свою мать в различном состоянии духа, но плачущей – впервые. Они растерялись.
Эллен подумала, что все это произошло по ее вине:
- «Напрасно я вас привела именно сюда!»
Обед был испорчен, спасти его могло только чудо и оно свершилось! Еще до его свершения, кафе понемногу заполнилось посетителями – свидетелями чуда. Чудо появилось из служебного входа в виде процессии, состоящей из трех человек, чем вызвало неподдельный интерес всех сидящих в зале. Двое мужчин несли по большому букету цветов, а женщина, сзади них ведерко с бутылкой шампанского. Это были: хозяин кафе с хозяйкой и повар. Процессия торжественно проследовала к столу Смитов, мужчины вручили букеты цветов миссис и мисс Смит, а женщина поставила ведерко на стол. Появившийся официант принес бокалы.
Хозяин  представился сам и представил свою жену:
- «Мистер и миссис Роджерс» - и обратился к сидящим в зале:
- «Уважаемые гости, прошу минуточку внимания! Я благодарен вам за то, что вы стали нашими постоянными клиентами. Надеюсь, что хорошо и вкусно приготовленные блюда с нашей кухни вам давно полюбились и поэтому вы приходите именно к нам. Многие из вас интересовались: по чьим же рецептам мы готовим эти блюда? Сегодня у нас необычный день! Нисколько не умаляя заслуг нашего уважаемого повара, хочу представить вам тех женщин, которые  так щедро поделились с нами своими секретами мастерства. Миссис и мисс Смит!»
Румянец окрасил щеки обеих женщин, и мамы, и дочери. В зале зааплодировали. Когда аплодисменты стихли, хозяин кафе продолжил:
- «До сих пор, правда, мы были знакомы только с мастерством мисс Эллен, надеемся, что и ее мама не откажется от сотрудничества с нами на взаимовыгодных условиях».
 Хозяин увидел следы слез на щеках у миссис Смит:
- «Вы плачете? Я сказал что-то обидное для вас? Простите меня!»
- «Нет, что вы, что вы! Спасибо вам за добрые слова! Это слезы радости! Я сегодня в некотором смысле заново родилась!»
Повод для тоста был очевиден!
 - «Всем шампанского за мой счет!» - объявил хозяин и добавил:
- «За новорожденную и ее дочь!» Когда все выпили, хозяин кафе поблагодарил снова собравшихся за их выбор, потом наклонился к уху мистера Смита и заговорщицки улыбнувшись, сказал:
- « У меня к вам есть очень серьезное предложение, и я хотел бы с вами поговорить наедине. Разговор пойдет о вашей дочери» - затем, обращаясь ко всей семье, сказал:
- «Извините за то, что помешали вам обедать! Мы удаляемся, но я не прощаюсь с вами!»
Интерес с их семье со стороны посетителей кафе смущал Смитов, но вскоре, желудки посетителей взяли верх над головами  и все принялись за еду. Смиты сидели за столом таким образом, что родители имели возможность  наблюдать за происходящим в зале. Чтобы хоть немного отвлечься от своих невеселых мыслей миссис Смит этим и занялась. Неизвестно, что так обострило ее внимание: обычное женское любопытство или материнская заинтересованность в выяснении роли ее дочери в этом кафе, но вскоре она отметила некоторое сходство порядка приема пищи здесь и у них дома. До ее сознания вдруг дошла мысль, что одной из основных причин, удерживавших их, родителей, от развода была та спокойная обстановка, которая всегда царила у них за столом. Только сейчас, глядя на похожую обстановку со стороны, она по настоящему оценила умение своей дочери организовать питание семьи. Миссис Смит только сейчас сообразила, что ей не нравилось в тех ресторанах, которые приходилось посещать, даже если блюда были вкусными, что-то всегда ее смущало. Она поняла, что за столом не было свободы! Не было свободы в принятии самостоятельного решения, что и как есть. Отсутствие свободы начиналось с меню: были какие-то замысловатые названия, внушающие необъяснимый страх. Человека ставили в подчиненное положение: или показывать свою необразованность и провинциальность, обращаясь за разъяснениями к официанту, или рисковать и заказывать блюдо наугад, а потом, разочарованно ковырять его вилкой. В этом кафе в меню все блюда были расписаны как песня по нотам. Каждый, кто умел читать, мог узнать, из чего состоит то, или иное блюдо. Ты свободен в выборе продуктов. Второй составляющей несвободы было приготовление самого блюда: повар выполнял заказ обычного посетителя и только! Не было того индивидуального подхода к постоянным посетителям, которым так славятся дорогие рестораны. Блюдо на столе, хочешь - ешь, хочешь - не ешь, деньги ты все равно заплатишь, и повара мало интересует, придешь ты еще раз сюда или нет. В этом кафе, на столах стояло столько много приправ, что каждый посетитель  с их помощью мог, как бы стать соучастником приготовления блюда, попробуйте после этого переубедить этого едока в том, что он сам себе плохо приготовил пищу. Воспользуешься ты этой возможностью или нет, но она тебе предоставлялась и, это создавало видимость свободы твоего выбора. Ты имел возможность сам себя сделать самым значимым посетителем этого кафе, ты сам себя здесь так вкусно накормил. Кто же сможет отказаться от такого уважения к собственной персоне и не придти сюда еще раз. Тишина в зале стояла идеальная, хотя было немало детей. Создавалось впечатление, что блюда гипнотизировали людей. Миссис Смит вспомнила, что и за их обеденным столом редко возникали какие-то разногласия и размолвки. Даже, выйдя из-за стола, они с мужем не сразу начинали выяснять свои взаимоотношения. Хотя, как можно было применять слово взаимоотношение к тому, что они делали с мужем. Не было его. Сосуществовали два посторонних человека, сосуществовали, как двое заключенных в одной камере. Как же так получилось, что они, два образованных, неглупых человека, начали строить и построили для себя такую тюрьму? Как получилось, что они сами себя, добровольно держали в этой тюрьме несколько лет? Миссис Смит опять поймала себя на мысли, что дело идет к смертному приговору, который она вынесет сама себе. Если не остановится и не переключится на что-то более безопасное. Да! Обеденный стол! Кажется простая с виду вещь, а какую значимую роль он может играть и, главное, играет в жизни людей. Даже то место, которое он занимает в жилище человека, уже говорит о многом. Куда исчезли те массивные большие столы, которые занимали почти всю комнату? Исчезли! Помешали они людям? Нет! Просто, их перестали уважать, перестали понимать то значение, которое они имели в жизни людей. Выбросить на свалку такой стол для семьи означает то же самое, что и кораблю лишиться якоря во время шторма! Пристально изучая зал, миссис Смит не заметила, что и  сама стала объектом изучения. Три пары глаз внимательно следили за меняющимся выражением ее лица. И муж, и дети, каждый, по-своему понимали эти выражения, но все осознали, что с их матерью происходит что-то важное и это важное, непременно вскоре выразится в смене ее отношения к ним. Только, в какую сторону? В лучшую или худшую? Заметив эти пристальные взгляды своих домочадцев, миссис Смит смущенно улыбнулась и тихо сказала: 
- «Извините, задумалась!»
Если бы она попыталась пуститься в многословное объяснение происходящего в ее душе, ее бы не поняли, уж точно, не поняли бы и подумали бы неизвестно что. Но этими двумя словами она умудрилась выразить, то понятие, которое можно описать только сложным китайским иероглифом. Если знать китайский язык. Ее муж и ее дети все поняли и без китайского языка.
- «По-моему, ты сегодня волнуешься больше, чем вчера…» - начал муж.
- «Оставим это», - мягко, но убедительно сказала миссис Смит и поглядела в глаза мужу.
Если бы она сейчас приказала ему, он бы не подчинился. Но в ее глазах было столько мольбы, что мистер Смит мгновенно умолк. Вероятно, правильно сказал какой-то философ, что сила женщины в ее слабости. Вроде бы, абсурд, ну, а если хорошо подумать? Миссис Смит окинула взглядом стол, у всех, кроме нее тарелки были пусты.
- «Размечталась и не пообедала!» - с укоризной к самой себе сказала она.
- «Эллен, Адам! Побудьте пока с мамой, пойду, найду хозяина, он  о чем-то со мной хочет побеседовать».
Отец ушел. Мать принялась за еду, а дети пересев за другой столик, стали что-то обсуждать. Причем, говорил в основном Адам и говорил недовольным голосом. Мать успела только расслышать фразу:
- «Ну, мне-то, ты могла сказать об этом!»
Мистер Смит  в это время уже разговаривал с хозяином кафе. Разговор шел за маленьким столом на кухне и непосредственным участником этого разговора был повар, который уже готовил блюда к ужину.
- «Вы знаете, как я впервые познакомился с вашей дочерью? Это был случай, достойный записи в историю. Было это года два назад. Мы здесь на кухне что-то с Вильямом делали, слышим в зале истерический вопль ребенка:
- «Не хочу! Не буду!»
Мы  выглянули в зал, а там молодая мамаша пытается накормить своего ребенка обедом, ну, а тот  закатил истерику. Мать его и уговаривает, и грозит ему, а тот уперся: не буду и все тут! И вот к столу подходит девочка, что-то шепнула мальчишке на ухо, и тот сразу же притих, потом смотрим, она к нам направляется. Подошла и спрашивает:
-  «У вас какие-нибудь безвредные приправы есть, только разных цветов».
Вильям  тут же съязвил:
-«Мисс, ядов на кухне не держим, у нас все приправы безвредные!»
- «Она таким голосом извинилась передо мною, что мне стыдно стало!» - вмешался Вильям. –
- «Извините, говорит, если я обидела вас, но вы сейчас потеряете посетителя, даже двоих сразу, надо же что-то делать! Она  нас мягко так  шлепнула, вы, мол, бездельники! Надо что-то делать, а вы стоите тут! Собрал я приправы разные, отдал ей. Думаю, что же ты с ними делать-то будешь? А она с этими приправами к мальчишке. Давай говорит, порисуем с тобой, но только так, чтобы  это блюдо, твоя мама, могла потом съесть. В общем, добавят что-нибудь в тарелку, она уговорит мальчишку попробовать еду, вдруг маме не понравится? И так далее, и так далее, съел он все из своей тарелки, потом из маминой, потом еще и добавки попросил. Мама с раскрытым ртом сидит, в себя придти не может, а девочка соловьем заливается. Потом, когда он уже наелся, она и говорит мальчику:
- «Ты внимательно посмотри и запомни эти краски,  которыми ты рисовал, завтра я могу уже с тобой и не встретиться, так что рисовать ты будешь сам».
 Назавтра к нам пришла целая ватага малышей со своими мамами, пришли рисовать. Хорошо, что я запомнил, какие приправы давал девочке. Ну, думаю, молодец девчонка, ведь просто-то все как. Каждый дорисовывает мою картину по своему разумению. Появляется причастность к приготовлению блюда, попробуйте потом переубедить этого едока в том, что он плохо приготовил себе обед!»
Хозяин кафе посмотрел на повара:
- «Вильям, это я пригласил мистера Смита на беседу, ты, что все так и будешь за меня рассказывать?»
- «Ну, дай уж мне досказать! Мы выставили на столы столько приправ, что люди растерялись. Опять она нас поправила, Надо коротко и понятно написать на баночках с приправами, что это и для чего добавляется, да и меню в таком же духе надо исправить, чтобы люди не боялись в выборе ошибиться, у вас же кафе, а не ресторан, не беспокойтесь, ваши посетители не испугаются лишней информации. Сюда много детей ходит, им интересно экспериментировать. Ненавязчиво так поправила, необидно. Смотрим, а  посетителей-то у нас добавилось и намного добавилось. Ну, думаю, не девочка, а клад. И где она этому научилась, у кого? Разговорились как-то, а она мне и говорит:
 -«А вы  сделайте ваше кафе семейным. Блюда должны быть такими, как будто их мама приготовила, ведь у каждого человека есть мама или была!» - и с такой тоской она это сказала, что у меня  чуть слезы не потекли. Ну, думаю девочка-сирота, вот и вспомнила о маме!»
 - «Вот, вот, многие посетители поначалу и не верили, что повар у нас мужчина. Говорят, что обед так приготовлен, как будто его их мама готовила!» - вступил в разговор хозяин кафе.
 - «Самое интересное, что она все свои предложения так высказывала, что это никого не обижало. Чувствовалось, что прежде чем их высказать, она все хорошо продумывала. Находила особый подход к каждому человеку, с которым разговаривала. Иногда, я ловил себя на мысли, что со мною разговаривает моя мама, а я маленький мальчик».
 - «Вот, вот, и у меня такое было» – опять вступил в разговор повар, - «Как-то, она, в ответ на мои слова о работе повара, высказала такую хорошую мысль, что самого повара, приготовленные им блюда, защищают лучше всяких законов и брони.
Посетители приходят сюда поесть, а не в гости к хозяину, если хорошо готовящий пищу повар, уйдет из кафе, уйдут и посетители. Ну, а чтобы я не зазнавался по поводу своего мастерства, она немного подсолила:
- «Эксперимент должен быть чистым! Хорошо, когда едоки хвалят приготовленные блюда за их вкус и качество, а не из желания угодить хозяйке или повару.»
Именно по этой причине она всегда старалась быть незаметной, неизвестной. Этакая,  таинственная незнакомка в тринадцать лет! Такая рассудительность и степенность, неторопливость в высказываниях свойственна, обычно деревенским жителям. Там все понятно и просто: это надо сделать обязательно, а вот это, потом. Что-то делать вообще нельзя, ни в коем случае. В городе, все по-другому, все куда-то торопятся, все надо делать срочно, без разбору и часто, бессмысленно. Создается впечатление, что завтра наступит апокалипсис и надо успеть прожить остаток жизни за один день. Вы с женой городские жители и Эллен, как я знаю, никогда не жила в деревне. Откуда у нее, эта житейская мудрость и рассудительность не по годам? Когда я своим коллегам рассказываю, что начал учиться по-настоящему своему поварскому делу у тринадцатилетней девочки, они долго не верили мне. Моя старушка, меня в свое время по-настоящему приревновала к ней:
- «Все, Эллен, да Эллен, а я для тебя уже ничего не значу?»
Мистер Смит сидел в растерянности, он никогда бы не подумал, что его тихая и незаметная дочь, может так  будоражить умудренных жизнью мужчин. По их разговору и действиям было видно, что эти люди очень уважают и любят Эллен, той великодушной бескорыстной любовью, на которую способны только настоящие мужчины. Они, посторонние люди, разглядели бриллиант в лице его дочери, а он был рядом и ничего не разглядел - стекло, как стекло.
- «Это какую же стену между собой и детьми надо было нам, родителям, возвести, чтобы не заметить, как дети выросли, чему и от кого научились!»
От этих мыслей его оторвал возглас Вильяма:
- «Ой, заболтался я совсем! Знаете, какие из болтунов, самые болтливые? Профессионалы! Профессионалы различных мастей, только дай им возможность собраться вместе. Тогда мужчины становятся болтливее сороки! Простите! Простите за мою назойливость!» - с этими словами повар вышел из кухни.
- «С ним невозможно работать! Все секреты разболтает! - я шучу, конечно, просто он очень любит вашу дочь, любит как родную. Знаете, есть родительская любовь тех, у кого есть дети и есть родительская любовь тех, кто детей не имеет или рано потерял их. Так  вот, родительская любовь «бездетных» сродни мечте. И, если такие люди вдруг встречают свою мечту-ребенка, они готовы идеализировать этого ребенка, готовы приписывать ему массу положительных качеств, закрывать глаза не недостатки и прочее. Как вы уже поняли, я далеко не идеалист и на жизнь смотрю трезво. Я и на вашу дочь смотрел сначала иронически, девочке нравится играть роль взрослой. Но, потом, присмотревшись и пообщавшись с ней, я понял, что она, по-настоящему взрослый человек, психологически, духовно взрослый. Когда у меня, не без ее подсказок, дела пошли хорошо и даже очень хорошо, я хотел расширить свое кафе, но Эллен казала, что дом не должен быть большим, дом должен быть уютным. Это кафе люди ценят за уют. Я хочу открыть еще одно кафе, мне нужен повар такого класса, как ваша дочь. Я с ней уже разговаривал на эту тему, но она еще ребенок, она все время ссылается на какие-то семейные проблемы. Вот  я и решил с вами поговорить, как деловой человек с деловым человеком, может быть, я вам сумею помочь решить вашу семейную проблему, а вы уговорите свою дочь стать нашим поваром-консультантом, она бы сама выбрала тех людей, которых будет обучать. Я постараюсь сделать все так, чтобы не перегружать ее работой. Понимаете, у нее даже не талант, у нее дар Божий. Если его не использовать, Бог отнимет этот дар. Говорят, Бог сначала создал тело человека, а потом вдохнул в него душу. Все почему-то путают жизнь и душу, душу Бог вдохнул уже в живого человека и не известно точно сколько времени жил человек до того момента, когда он получил душу. Не голодный же он сидел, чем-то его кормили, кто-то же эту пищу готовил?»
Мистер Смит рассмеялся:
- «Этак, и род человеческий надо вести  от повара, если вас послушать! Что касается нашей семейной проблемы, то она была благополучно решена, не далее, как вчера и не без помощи наших детей. Мы и шли в ресторан, чтобы отметить это событие, но Эллен привела нас сюда».
- «Вот видите, вот видите!- не удержался мистер Роджерс, - она  с чем угодно может справиться!» Затем тут же извинился:
- «Извините за мальчишество!»
Мистер Смит продолжил:
- «Эллен у нас очень самостоятельный человек, Адам тоже,  не маленький мальчик! Они самостоятельно принимали, надеюсь, и далее будут принимать решения, от которых будет зависеть их дальнейшая жизнь. Я рискну открыть вам маленький семейный секрет. Источником проблем в нашей семье были мы с женой, а дети помогли нам от них избавиться. Они оказались гораздо мудрее и дальновиднее нас. Так что, если уж у вас и есть какие-то планы по поводу работы с Эллен, то пусть она сама принимает решение. Я поддержу любой ее выбор. Знаете, что касается питания в нашей семье, то этим до недавнего времени занимались исключительно дети. За последние два года, я, наверное, и бутерброд для себя ни разу самостоятельно не сделал!»
Такая  откровенность озадачила мистера Роджерса, но как любой деловой человек, он знал что, хорошее дело, хорошая работа отвлекают от неприятностей, лучше всяких развлечений и лекарств.
- «Вот и прекрасно! Давайте вместе поговорим с Эллен, ваша семья, наверное, уже заждалась вас». Они вышли в зал. Мистер Роджерс что-то шепнул на ухо, проходящему мимо официанту, тот сразу же ответил:
- «Ну, разумеется!» - и ушел на кухню.
Когда оба мужчины сели за стол. Миссис Смит и дети вопросительно уставились на мистера Смита.
- «Мистер  Роджерс предлагает тебе Эллен стать поваром-консультантом в его кафе. Он хочет, чтобы ты выбрала несколько человек и обучила их всему тому, что ты знаешь и умеешь в деле приготовления пищи».
И повернувшись к мистеру Роджерсу, спросил:
- «Я правильно изложил ваше предложение?»
- «Спасибо! Я на это затратил бы гораздо больше времени и слов!» - кивнул в ответ хозяин кафе.
Миссис Смит удивленно взглянула на дочь.
- «Она! Повар-консультант! Да, она еще ребенок!»- но, тут же, спохватившись, умолкла.
Дочь, немного помолчав, сказала:
- «То, что ты сказал папа, для меня не новость, я хотела знать ваше мнение по этому поводу. Судя по твоему тону папа, ты в раздумье, судя по маминой реплике, она - против. Думаю, что вопрос о моей работе преждевременный для моей семьи! Вы уж извините, мистер Роджерс, я вам уже говорила, что мне важно, прежде всего, решить наши семейные проблемы!»
Мистер Смит взял за руку свою жену, посмотрел ей в глаза и произнес, обращаясь к дочери:
- «Если ты о том, что было у нас до вчерашнего дня, то эта проблема в нашей семье исчезла и, надеюсь, не возникнет больше никогда. Что касается твоей работы, то мистер Роджерс и Вильям наговорили о тебе такого! Такого, что я чуть не сгорел от стыда за то, что сам этого не сумел разглядеть раньше! Ты вольна сделать любой выбор, мы с мамой будем тебя поддерживать во всем! Правда, Эмми?»
 Миссис Смит, взглянув в глаза мужу, лишь тихо произнесла:
- «Да, дорогой!»
Именно эти слова обращения родителей друг к другу окончательно уничтожили те сомнения, которые еще терзали детей. Исчезла та настороженность, та скованность, которая все время просматривалась в их действиях. Дети вскочили из-за стола и бросились обнимать и целовать родителей, которые, от неожиданности чуть не попадали со стульев. Мистер Роджерс, видя эту неподдельную  радость на лицах детей и в первую очередь, на лице Эллен, понял, что его просьба будет решена положительно и что, он в данный момент времени за этим столом лишний. Извинившись, он хотел удалиться, но мистер Смит умудрился из этой кучи малы вопросительно посмотреть на него.
 На  что хозяин кафе четко произнес:
- «Это, я вам обязан!»
- «Мы вам позвоним!» - сказал в ответ мистер Смит.
Посетители  кафе заулыбались, видя эту семейную радость. Подобные сцены не были редкостью в этом кафе, недаром, оно называлось семейным. Придя в себя от перегрузки информацией и эмоциями, миссис Смит предложила вернуться домой и хорошенько обсудить все, что произошло с ними за эти два дня, нет, не верно, за всю их семейную жизнь. Предстоял долгий, но приятный разговор, тот разговор, который и помогает делать нашу жизнь жизнью.

Послесловие.
Чего только не напишешь на голодный желудок и под воздействием всеобщего психоза.