http://www.proza.ru/2015/08/06/1469
После трёх дней, проведённых с Дашей, Кирилл будто переродился. Глаза светились. И это было слишком заметно после того безразличия к собственной жизни, которое стылым сумраком читалось в его глазах прежде. А когда стали приходить письма от Даши, стоило лишь один раз увидеть Кирилла, читающего её письмо…
Как-то раз именно в такую минуту, сворачивая только что прочитанное письмо, Кирилл увидел поблизости Гоги.
- Ка-а-акая у тебе женщина, Кира, - с улыбкой, доверительно проговорил он. - Слушай, я сматрел и завидавал! К ней хочешь?
- Не липни, Гоги. Тут тебе мёдом не намазано.
- Што ты сердитый, дарагой? Шибка хочешь, да? Прости, брат, всё панимаю. Хочешь - мальчика своего дам? - и тут же примирительным жестом вскинул руки, - Понял, дарагой, уже савсем ухожу.
А в другой раз бригадир увидел стоящую на тумбочке фотографию Даши и мальчиков. Кирилл никогда её на виду не оставлял. Днём носил в нагрудном кармане, вечером убирал под подушку. Кто вынул её оттуда утром, пока Кирилл ходил умываться - он так и не узнал. Но когда вернулся, увидел, что Гоги стоит в проходе между кроватями, положив растопыренные локти на верхние, и разглядывает фото. Увидел Кирилла, разулыбался:
- Кира, ты богач! Какие наследники имеешь! Какую женщину имеешь! Хорошо, да, когда можно на фотография смотреть! Ты ей как пишешь? "Дорогая, в одной руке держу твоя фотография, другой думаю о тебе!" да, Кира?
Кирилл шагнул вперёд, как железными клещами сдавил пальцами локоть Гоги.
- Ещё нос не туда сунешь - нос сломаю. Ручонки протянешь - сломаю руку. - И выпихнул Гоги в длинный проход между рядами кроватей.
Седой нашёл Кирилла, когда тот курил на крыльца. Сказал:
- Брось беситься, Кира.
- Я не бешусь. С чего ты взял?
Седой с досадой сказал:
- Не обращай ты на него внимания, пусть себе воняет! Ему же в удовольствие, если ты нос на эту вонь морщишь. Знаешь ведь, скоро всё кончится. Ради этого чуть-чуть и потерпеть можно.
- Да не уговаривай ты меня, Али. Сам знаю. Терплю же.
- Вот и правильно! Ох, если бы меня так ждали, Кира… да плевал бы я тут на всё с высокой крыши. Я так рад, что твою Дашу увидел. Хоть и видел-то всего ничего, минуты, а знаешь, как она мне запомнилась?
- Как?
- Ты вышел на крыльцо, а с тобой рядом маленькое солнце светится.
Кирилл только молча улыбался.
- И вот убей - не пойму я, Кира, как ты мог от свидания с такой женщиной отказаться?
- Это меня убить надо было, когда отказывался, - хмыкнул Кирилл. - Я ведь думал, жена приехала. Отрядный мне так сказал.
Оттаяв сердцем, наслаждаясь самой возможностью говорить о Даше, Кирилл постепенно рассказал Седулову историю горькой своей любви.
- Ишь ты… как… Слушай, а как они экспертизу подделали, ну, что трахнул ты её? Это же твоё ДНК надо.
Кирилл хмыкнул:
- Да очень просто. Когда следователь первый раз к себе вызвал, сказал что я должен мазок слюны на анализ сдать. И что я должен был? Да хоть рот зашей, помогло бы?
- Вот же сволочи! - изумился Али. - Да ладно, Кира, это уже в прошлом. Теперь только одно важно - поскорее вернуться к сыновьям, к Даше. Об этом только думай.
- "Думай"! - усмехался Кирилл. - Да я уже весь там, с ними… с моей семьей.
- Вот и не обращая внимания на этого скунса!
Именно так Кирилл и старался делать. Только порою, держать себя в руках было ой, как нелегко. Особенно после того, как в бараке появились новички, пришедшие с очередным этапом.
Сами по себе они ничем примечательны не были. Но на одного из них - Семёна Николаева, молодого, почти мальчишку, положил глаз Гоги. Таких "жён", подобных Сёмке, у Гоги был уже едва ли ни гарем. Но на этот раз "предложение сердца" наткнулось на категорический отказ. Однако бригадир пацана в покое не оставил, наоборот, шпынял и поколачивал при каждом удобном случае.
Семён попал в колонию за преступление, которого не совершал. Арестован он был за какую-то драку, отягощённую тем, что здоровью пострадавшего был нанесён серьёзный ущерб. Бил Сёмка или его были, был виноват или оказался крайним - неизвестно. Следствие длилось долго, а только дело начало разваливаться из-за недостаточности доказательств и следователь "из сострадания" предложил Семёну взять на себя что-нибудь "помельче".
- Жалко мне тебя, парень. Гляди - там весна, а ты паришься в камере который месяц, чем ты в этом каменном мешке дышишь? Ещё месяц, и туберкулёз тебе обеспечен, я гарантирую. А ведь молодой, вся жизнь впереди. Из жалости предлагаю: вешаю на тебя какую-нибудь мелочёвку и гарантирую "двушку". Твёрдо гарантирую. А год ты уже отсидел, так? Ну, почти, какая разница. Что там остаётся-то? Промелькнёт твой срок, и не заметишь. Писателя Тургенева знаешь? А знаешь, как он сказал? "Нигде время так не бежит, как в России, но, говорят, в тюрьме оно бежит ещё быстрее". Во! Верь классику. Да ты этот свой срок на одной ноге простоишь! Я тебе горбатого лепить не собираюсь, зона, понятное дело, тоже не мёд. Но не тюрьма ведь. А главное - свежий воздух, санчасть, постель чистая, просторный барак…
И как-то так совпало, что одновременно с этими увещеваниями, и в камере обстановка сделалась невыносимая. Под двойным прессингом, а может и ещё из каких невесёлых соображений, Сёмка с "деловым предложением" следователя согласился. Удивительного в том ничего не было. При многонаселённости тюрем, отсутствии всяких санитарных норм в камерах, при беспределе тюремщиков и зеков - его поступок был, скорее, закономерностью, чем явлением необычным...
http://www.proza.ru/2015/08/06/1912