Посвещается детям, которым не повезло родиться и жить на разломе двух эпох, в угольных моно городах.
(Светлая память тем, кто не дожил, и вечная слава тем, кто прошел это испытание).
Поднимаясь по ступенькам автобуса, отец обернулся и слегка махнул рукой. Он не улыбался, вся его решительность, ехать в Москву на заработки, словно улетучилась. Вид у него был растерянный. Он впервые покидал свою семью, и покидал надолго. А на сколько, он и сам не знал, не знала и его семья, жена и двое детей, сын Валентин десяти лет и дочурка Катюша, которой едва минуло пара годков. Отец до последнего не хотел уезжать из дома, хотя многие шахтеры разъехались кто куда. Да и как было не уехать. Денег за свою работу они уже давно толком не видели. И сколько бы они не бастовали, столько бы не стучали касками, лучше не становилось, положение на шахтах только ухудшалось. У многих шахтеров терпение давно кончилось, а отец, до самого закрытия шахты всё еще на что то надеялся. Но шахту закрыли, и последняя надежда угасла. Заработанных денег, по закрытию шахты, им не выдали. Дали только небольшой аванс и пообещали в течение полугода отдать остальную задолженность. Перед семьёй встал вопрос, как дальше жить. В семье работал только отец, мать сидела с маленькой дочкой. А найти другую работу в городе было не возможно. Шахты были градообразующими предприятиями, и когда все, одна за другой, закрылись, в городе скопились тысячи безработных. И хоть ему очень не хотелось, но, скрепя сердцем, отец решился уехать на заработки.
Дверь закрылась, автобус поурчал стоя на месте, а потом тронулся в путь. В последний раз в окошке мелькнуло лицо отца и всё, больше отца они уже не видели, никогда. Первые месяцы Валя каждый день бегал встречать почтальона, в надежде увидеть долгожданный конверт. Ему так хотелось узнать как у отца дела в Москве, и когда же он вернётся домой. А мамка ждала и весточки от отца и обещанных переводов. Оставленные им деньги таяли, хотя семья экономила на чём только можно. Поход за обещанной задолженностью в бывшую контору шахты ничего не дал, там оказался только сторож. Спрашивать было не с кого. Между женами бывших шахтёров ходили разговоры, что кто-то куда-то сбежал с деньгами шахтёров. Будто бы завели уголовное дело. Но, от этого легче не становилось. С началом учебного года Валя пошел в школу. Но потом, когда было распродано всё, что только можно было продать, и над семьёй навис голод, пришлось бросить учёбу. Не с кем было оставлять сестрёнку, так как мамке, что бы заработать немного денег, пришлось идти на терриконы, выбирать уголь. Уголь продавали на вёдра. Но, что бы выбрать несколько ведер, нужно было с утра и до ночи перегребать породу, выбирая каждую уголинку руками. Другой работы в городе не было. Мать приходила домой поздно, усталая, злая и вся в угольной пыли. Но, оставляла немного денег, и Валя вынужден был брать сестру, тачку и ехать за продуктами, так как принести домой ни хлеба, ни картошки было не кому. Валёк быстро научился топить печку и готовить не хитрый обед. Кидал в кастрюльку несколько картошек и макароны. Этим они с Катюшей и питались.
Первое время в погребке были ещё соления и варенье. И они с сестрой, разнообразя своё питание, ели картошку с огурцами и хлеб с вареньем. А потом все запасы кончились, и жизнь наступила совсем безрадостная. А тут ещё одно горе свалилось на брата и сестру. Мать стала выпивать, и, приходя домой под хмельком, объясняла сыну что на терриконе очень холодно, и они с товарками таким образом согреваются. А потом стала приходить настолько пьяная, что и говорить - то ничего не могла. Катюша плакала, звала маму, а та лежала пьяная, без чувств, и ни на что не реагировала. А Валя, обнимая, прижимал к себе сестру, что бы успокоить и укачать, и крупные слёзы, безмолвно, градом лились по его щекам. Дети сильно исхудали, ходили оборванными и часто голодали. Надежды на мать больше не было, она в последнее время денег почти не приносила. Она и домой теперь редко заглядывала. Дети впроголодь, с трудом дожили до весны и тут пасха, большой церковный праздник. Валя взял сестру и пошел к церкви. Ему стыдно было просить милостыню, но от голода сводило живот и сестрёнка, голодными, затравленными глазами смотрела на великолепные куличи, которые старушки и горожане принесли святить. Валя вышел из церкви, и, встав у ворот, протянул руку. Глядя на него, ручку протянула и Катюша. В тот день, старушки, пожалев детей, наделили их деньгами, куличами и яйцами. Дети счастливыми возвратились домой. Они подумали, что теперь им не придётся голодать. И когда запасы еды закончились, они снова пошли к церкви. Но тут их встретили два, страшного вида, дядьки. И угрожая палками, прогнали детей от церкви.
Положение было отчаянное, искать мать, что бы попросить у неё денег, было бесполезно. Встретив её товарок по террикону, Валя узнал, что она с каким-то алкашом покинула город. И ему ничего не осталось, как самому идти на террикон за углём. Сестре шел пятый год, когда Валя стал оставлять её дома одну, что бы заработать немного денег. Так прошло лето, наступила осень, а потом начались морозы. И хоть Валя и приносил домой немного угля, но, топить печь было не кому, приходя домой он падал от усталости. А Катюша, хоть и надела на себя все тёплые вещи, но, сидя в нетопленом доме сильно промёрзла и заболела. Придя домой вечером, Валя обнаружил сестру без сознания. Он побежал в пожарку и вызвал скорую. Катюшу забрали в больницу. Она долго и тяжело болела, но выздоровев, домой не вернулась. Её определили в детдом. А Валентин ещё год зарабатывал тем, что выбирал уголь. Потом он, как когда-то мать, стал греться водкой и в один из морозных вечеров не дошел до дома. Утро застало его лежащим на заснеженной тропинке. Он лежал, и его широко открытые, безжизненные глаза смотрели в голубое небо. Губы побелели, а на ресницах застыл иней. Его так и нашли.