На утренней набережной было немало народу, еще не завершившего ночное гуляние. Небольшими компаниями, парами, по ходу целуясь, ночные дозорные возвращались в свои жилища или шли в гости, или просто сидели вдоль набережной на парапетах и редких скамеечках. Картина была настолько естественной, что вызывала симпатию. Коля иногда незаметно улыбался и отмечал симпатией тех, кто этого заслуживал. Были и те, кто раздражал и даже возмущал своей пьяню или руганью.
Еще нежное утреннее солнце, совсем не сочеталось с грубостью и вызывающим поведением иных…
Прийти раньше друзей ему не удалось, а увидев друзей он повеселел. Поздоровавшись, он не стал делиться впечатлениями, а пригласил Вову проплыть дистанцию и показать класс, такой, какой уж получиться. Плылось Коле уже лучше, быстрее и мощнее, а Витя был в своей форме, и смело придерживался не простого стиля плаванья. Вода была чуть прохладнее обычной, и останавливаться у берега они не стали. На суше, взялись за полотенца, а потом и прилегли под загар. Коля продолжил столичную тему.
– Эти ваши две улицы, большая и малая, о которых мне вчера рассказывала Ольга, мне очень знакомы, я даже останавливался там, на квартире, и жил в гостинице, и в Гастрономе бывал не раз.
– Вот там Коля, за этим высотным зданием, во дворе, еще до революции, был дом одного польского магната. Так вот он, хозяин дома, пристроил к нему со двора, большое, для тех времен, здание для различных мероприятий. В нем проходили официальные встречи, праздничные балы, концерты знаменитых артистов. В этом зале пел Федор Иванович Шаляпин.
Высокие потолки, до шести метров высотой, окна метра четыре, и великолепный пол с паркетным покрытием, выполненным из дерева разных пород и выложенным, красивым рисунком. Это я Коля очень хорошо помню, потому что помещения позже перегородили, для обеспечения людей жилплощадью. Мы жили там, в одной из небольших комнат, разгороженного под коммунальное жилье, этого бывшего приюта празднеств.
Николай Васильевич, который высоко ценил дворянские нравы, долго находился в раздумье, и, почему-то вспомнил и Царя-батюшку, и судьбу Царской семьи. И двор тот, Витин, вспомнил, в который он заходил, кажется, в поисках прохода к метро. Беседа на время прервалась...
– Коля, а вот наркомания это болезнь или распущенность? –
спросила Ольга. – В каких семьях она чаще появляется - в богатых или бедных? Это плоды невежества или горе от ума, чего им не хватает, этим людям в большинстве своем молодым? Вопросов было много, и таких ёмких, не простых даже для специалистов.
– Ну, как тебе все это сказать? Все, что ты перечислила, играет свою роль. Наркотик заменяет людям счастье, а потребность в счастье главная проблема души. Мы когда радуемся? Когда успех есть, когда получается что-то, у нас или у близких наших. Для этого надо работать, и любить то, что делаешь, это общеизвестный принцип – любовь и труд. А если ни чего не нравиться и делать не привык или, наоборот, с детства принудиловка была? Уборка, уроки, уход за собой и снова учеба, и еще работа с папой в саду, на огороде. А ребята мяч гоняют или веселятся как свободные люди, а он вынужден слушаться, по тому, что папу боится или маму. Он, ребенок битый, битый не раз, да жестоко и прилюдно, он так и ждет, как вырваться из плена на свободу, на улицу.
– Кого-то не любят девочки, кого-то не уважают мальчики, иной места себе не нашел, нет у него компании, вот и страдает от одиночества. Испытывать эту боль, приходилось многим, а если она не утихает, довела до отчаянья, что тогда, когда ты один среди людей, которые выглядят счастливыми. Здесь его и находит наркотик: аптечный, кустарный, природный, привезенный и предложенный. Какой-то из них, на выбор, бедолагу устроит. Вот он принял дозу и комфорт ощутил. А предлагаемых вариантов, Ольга, очень много, как говориться, «наука» на месте не стоит. Все это я узнал не из учебников, а из рассказов самих ребят, пациентов наших и от их родителей, это их простые истории, о сложных судьбах.
– Говорить об этом можно много, но поскольку это болезнь, то ее надо лечить. Что мы с коллегами и делаем. Утомил я вас своей нудной лекцией, но я не виноват, сами спросили.
– Пойдем-ка, Николай, поплаваем, тема эта тяжелая, и не наркоманы они ни какие, а просто дети заблудшие. Грустно все это очень. – Сказал Витя, и плюхнулся в воду. Проплыли, вынырнули и Николай, расчувствовавшийся от своего собственного рассказа, сказал.
– Наркотики я не пробовал, но вот перед отъездом посмотрел выступление наших фигуристов, Пахомовой и Горшкова, их танго Кумпарсита, и такое ощущение испытал, что меня этой волшебной энергией насквозь пронзило. Великое это сочетание, искусство и мастерство, в нем все естественно и прекрасно.
Искусство имеет свой язык, и его надо изучать, да еще и с любовью. Метафору надо понимать, – это главный инструмент художника, она же его защита. С ее помощью художник несет свою позицию, гражданскую и философскую, и проводит к жизни добродетель.
Витя продолжил тему.
– Вся художественная культура имеет колоссальное значение для людей, без неё не было бы и чести. Именно в великих произведениях отражаются времена и нравы. Очень это важно, какие книги ты в детстве читал, какой урок получил! Совесть и Честь не дают человеку совершать подлости и предательства. Наверное, ценностью времени, является количество порядочных людей в обществе? Когда-то, выражение – «Честь имею!» – было не пустым словом, за ним стояла буквальная ответственность за поступки, иногда даже жизнью. – речь Виталия звучала убедительно, его выговор слов был чрезвычайно внятным, и, где-то объясняющим. Возможно, в нем отражался многолетний опыт общения на иностранных языках, смешанный с интонациями человека, ответственного и наделенного полномочиями.
На берегу тему поддержала Ольга
– Главной ценностью в обществе является что-то другое? Возможно, человечность наша! Только вот много ли ее осталось? – Николай отозвался.
– Мне кажется, она была всегда в одной и той же пропорции с жестокостью, в таком же балансе, как и сейчас. Во все времена человечности было больше, иначе мы бы не выжили. Люди должны быть добрыми, чтобы не погибнуть в вечной борьбе добра и зла. Это моя позиция.
– А моя, ребята, в том, что уходить с пляжа нужно вовремя. Так, что пора. – И они ушли.