– Вот знаете, о чем я думал после вчерашнего разговора? О счастье! Говорят, что счастливым всегда везет и это точно. - сказал Николай, прибыв на пляж, и поприветствовав супружескую пару.
– О том, в чем мое счастье, именно, мое? Я не сомневаюсь, есть ли оно у меня, я ведь нередко чувствую себя удовлетворенным, и даже радуюсь, как ребенок, хотя достатка особого не имею, не чемпион и вопросов нерешенных хватает. Но бывает особое ощущение, где-то в груди, там, где гордость находиться, там, куда себя бьют, когда клянутся. И, тогда, появляется возможность плечи расправить, и воздух, вкус особенный обретает, как будто кислорода в него добавили. Это, когда все, ну просто здорово! Вот у меня так это происходит, я даже моменты свои счастливые помню, их не много, но и не мало.
– На вопрос этот я как-то на телевидении отвечал. Девушка, ведущая программу, спросила, что такое счастье? Я ответил – это способность любить. Мое счастье в том, что я вижу красивое. Вижу и слышу. Наверное, так происходит и у других людей? Красота для нас в разном, для каждого в своем. Для одного в природе, для другого в музыке или в лицах, а может и в исполнении самой жизни. Не зря говорят – жить надо красиво!
– А работа твоя, это счастье? – Спросил Витя.
– Вот перед самым отъездом наблюдал я картину. Возле бывшего рынка, перестроенного в супермаркет, стояли трое мужчин, строители, прорабы разного ранга. Они устраняли последние огрехи и завершали подготовку к сдаче объекта, и прилежащих к нему площадей. Асфальтировали, бордюрные плиты выставляли, тротуары плиткой выкладывали и прочее. В работе участвовало около сотни человек и много единиц дорожной техники. Ни кто и ни что не простаивало, всё и все работали, это звучало как большой оркестр и мощно и гармонично.
Чувство восторженности я испытал: «Вот эти мужики дело делают!» Когда-то в юности я работал монтажником, на строительстве тепловой электростанции, приходилось и на высоте бывать и с крановщиком взаимодействовать, кричать ему снизу: вира, майна. Свою нынешнюю деятельность, понимая ее значение для человека, до сих пор не воспринимаю как основную. Да и завод, где я когда-то работал в производстве, был мне ближе.
– Возможно, ты устал влиять на людей. Может тебе необходимо хобби, практическое: мастерить что-то?
– Вроде директора завода. В моем возрасте, Витя, ниже неприлично.
– Ну, это ты, конечно хорошо сказал. А у нас, вот тут, самое главное счастье, это Лиза. Ей ведь уже годик исполняется в эту субботу. Мы, конечно, ею заняты, но хлопоты эти родные и смысл в них особенный, не обсуждаемый. Хуже когда она плачет, но это поправимо, и опыт у нас большой, быстро все вспомнилось.
– Ольга продолжила – Мы вчера уже с ней гуляли вечерком, после жары, и сегодня тоже пойдем, присоединяйся, компания будет замечательная.
– Я, с удовольствием, тогда, я вам часиков в шесть перезвоню. Ни кого не разбужу своим звонком? – спросил Коля.
– Нет у нас в это время полдник. – Коля все взвесил и решил, что придет обязательно, и малышку посмотрит и главное своих ровесников увидит вне пляжа в роли заботливой и очень интересной.
Договорились, и пошли плавать. Вернувшись к берегу, остановились и как обычно, коснулись темы, которая сама родилась, и снова спонтанно.
– Знаешь, Витя, совсем недавно обнаружил я себя в кресле, дома, и мне много лет! Вот так взял и обнаружил. Как-то все, что вокруг меня наблюдал, а тут вижу, без зеркала, сознанием своим, что вот я, и лет мне много, очень много. И когда только я успел, таким стать? – Витя добавил:
– В таком смысле, Коля, я себя давно уже не видел, это какой-то у тебя особый момент состоялся, может даже с твоей работой связанный. Это искусство абстрагирования. А я вот на фотографии старые смотрю, и себя узнаю – вроде это я, а сам во многом уже другой. Главное, что бы душа ни старела, она, вроде и не стареет, но иногда отдохнуть хочется. Вот здесь и отдыхаем душой и телом, хорошо, что получается.
– А море здесь тебе нравиться, я ведь другого не видел, хотя, впрочем, я видел Каспий с двух сторон, из Дербента западный его берег, а с полуострова Мангышлак, из города Шевченко, восточный. И еще был во Владивостоке, почти на берегу Тихого Океана. А ты Витя, наверное, не только видел, но и купался в разных водах. А может быть, и в круизах бывал на большом океанском лайнере?
– В морских круизах мы с Ольгой не были, тут сказать ничего не могу. А море очень красивое видел не раз. В Персидском заливе море синее синее, как помню раньше было в тихую погоду около Кара-Дага. И такое же прозрачное и дно видно на приличной глубине, особенно когда погружаешься в эту воду с ластами и в маске. Я когда-то очень любил под водой поплавать. Купался и в Индии, и во Вьетнаме, везде красиво по-своему, мне и там очень нравилось. Купался в Сингапуре, где можно было сделать пересадку и находиться на острове до 36-и часов. Там море мне напоминало нашу Тихую бухту, особенно после съемок фильма «Пираты XX века», на берегу были пальмы и прочий антураж киноиндустрии.
– Я так понял Витя, что у тебя, как в известной советской песне: «Самое синее в мире, черное море мое, черное море моё». Я правильно понял?
– Да, Коля, почти правильно, еще вода в нашем море не такая соленая, глаза не жжет, а главное, что мы здесь отдыхаем и не один год!
– И я каждый год этого отдыха жду, и свободного разговора тоже, большое это дело, когда можно сказать то, что вот сейчас в голову пришло, и то, что давно уже сказать хотелось.
С Ольгой коснулись еще одной темы, она сама ее затронула, спросив.
– Ну, что за этот год интересного в вашей жизни произошло, в прошлом, ты Коля, какой-то грустный был, такой задумавшийся, будто, что-то происходило с тобой. Мы, конечно, не спрашивали, но было заметно, а в этом повеселел и бодрый, и на пляже, скоро будешь раньше нас появляться.
– У меня тогда нога болела, и еще причины были. Да, разве все припомнишь? – сказал Николай, и по нему стало видно, что помнит он все, и ничего не забыл.
– Коля, а хорошее что было? – Все было хорошо, как ты говоришь, замечательно, раз в итоге я здесь, стою, вот сейчас, на этом самом месте. И еще Новый 2013 год наступил, а двенадцатый закончился. А ты, Оля, какую-нибудь особенную, необыкновенную встречу Нового года, можешь припомнить? Любую? Ольга, едва задумавшись, улыбнулась.
– Новый год? Помню, как-то встречали на даче. Стояли морозы, было около сорока градусов. Дача не прогревалась, хоть мы и топили. Шампанское замерзло и вытекало из бутылки кашицей, похожей на мусс. Мы его в полночь ели ложками, и, помню, что я быстро опьянела и уснула. Давненько это было…»
– А какая погода прекрасная, – сказал вдруг Витя – двадцать пять на двадцать пять. Температура воздуха и воды одинаковая и плавать хорошо, и загорать, и столпотворения нет, народу, что ли в поселке меньше, чем в прошлом году. Ты, Коля, обратил внимание на то, что и в поселке и на набережной очень многое сделано?
– Да, особенно мне мостик понравился и то, что вдоль берега появилась приличная пешеходная дорожка, выложенная тротуарной плиткой, а там возле дома Волошина, убраны многие торговые точки. Просторнее стало и приличнее, и средства нашлись, и успели все за зиму. Хотя и лето уже к концу идет. – Сказал Николай. – Виталий продолжил.
– А ты помнишь, какой тут шторм был, летом, тоже в августе или в июле, лет десять назад. Разрушило многие постройки на берегу, грязи очень много и ила поразмывало, вдоль берега пройти было невозможно. А как без электричества сидели, а с водой что делалось, вернее без воды.
– Мы, – сказал Коля – тогда на улице Победы жили, и у хозяйки был не-то колодец, не-то хранилище для воды, из вкопанных в землю бетонных колец, и воду из него, то насосом качали, то ведром черпали. Всякое бывало, мы со Светой здесь двадцатый сезон, меньше чем вы, но все же давненько.
Ушли в этот раз с пляжа все трое вместе, а на пол дороги расстались до вечера.
На вечернюю встречу Николай пришел раньше их. Произошла нестыковка, он не смог дозвониться. Видимо друзья, что бы звонок не разбудил ребенка, телефон отключили, оставалось только ждать, вертя головой по сторонам. Времени, не теряя, выкупался, успел одеться, но уходить не торопился, и тут как раз друзья появились. Ребенка привезли в коляске с большими колесами и массой приспособлений разного назначения. Состоялось знакомство. Коля Лизу не напугал. Она не заплакала, да и на плаксивую не походила, была, то серьезной очень, а то устремленной, например, к морю, которого не боялась. До купания дело не дошло, оно и не планировалось, но слежение требовалось, глаз да глаз. Коля даже что-то ей говорил, и девочка ему улыбнулась. Нельзя сказать, что они подружились, времени было слишком мало, и через пол часика кортеж с ребенком, пристегнутым к коляске, двинулся к площадке аттракционов. Побыли там не долго, вскоре Витя сказал.
– Она очень любит здесь смотреть на огоньки, на то, как мелькают перед ней кресла каруселей и на деток, которых здесь всегда много, – и добавил. – Все это хорошо, господа и дамы, но пора нам отчаливать.
Покинув набережную, все вместе отправились домой, а Николаю было доверено вести Елизаветину карету, что ему очень понравилось. Приехали к дому и, пожелав, друг другу спокойной ночи разошлись.
– Вот и еще одно дело сделано, с внучкой познакомился. Хорошая внучка и даже не плакала. – Признательно отметил Коля по дороге домой.
Расстались они не надолго, всего лишь до утра.