На следующий день он вновь прибыл один. Сообщил о том, что супруга готова прибыть в гости, и что сделает это с удовольствием. Она передает привет и даже лично позвонит перед выходом. Все были удовлетворены, а мужчины безотлагательно отправились в море. После заплыва разговор продолжился на тему, что называется, «ничего личного». Действительно, им удавалось вести беседу в стиле попутчиков, которым ситуация дает и волю и тему.
Николай любил разговаривать многослойно, на разные темы почти одновременно, и такая возможность здесь, на море, ему предоставлялась. Поддерживая сложившийся стиль и умудряясь не перебивать друг друга, каждый из трех собеседников мог спросить у другого о том, в чем тот был сведущ.
- Ты знаешь Витя, я вчера вечером после ужина в кафе, прогуливался по набережной и обратил внимание на то, что на вернисаже нет художников, всего два или три человека продавали живопись. При всем этом они совершенно не походили на авторов представленных произведений.
– А ты помнишь как много было мастеров на этом же месте еще лет пятнадцать назад, некоторых мы с Олей знали лично, а сколько было ювелиров и работы были интересными и камни были настоящие, но это больше Ольгу интересовало, а я работы местных художников смотрел.
– Мы тоже смотрели и личное знакомство имели и говорили с ними о зарубежных салонах, и о том как работается им и где они выставляются. Помню была Людмила, из Прибалтики и она однажды настояла на том, чтобы выполнить мой портрет, я бы может и не отказывался, да денег тогда не было, было не до портретов. Так она его сделала на бумаге, очень интересно в оригинальном стиле и заставила меня его забрать бесплатно. Она часто сюда приезжает и мы с ней видимся и здороваемся и болтаем о разном, больше об общих знакомых, да о детях, их, детей у нее трое.
– Живопись. Коля я очень люблю, по музеям ходил еще с детства с родителями, и с Олей мы много их посетили начиная от Музея им А С Пушкина и Эрмитажа, до Лувра в Париже и Прадо в Мадриде. Великие художники, известнейшие работы, ценнейшие коллекции, все это у нас была возможность наблюдать без спешки, знакомиться тут же с описанием работ, слушать экскурсовода и даже обмениваться с женой впечатлениями.
А вообще, мне очень близки импрессионисты, которых лучше всего смотреть в Париже, там, кажется, сам воздух раскрашен впечатлениями, и переполнен их игрой. Из картин, помнится – Любительница абсента – Эдгара Дега. Жанровая живопись - мужчина и женщина, не молодые сидят в кафе с одной стороны стола погруженные в свои, вовсе не соседние мысли. Она, эта работа мне чем-то очень близка. Он смотрит отрешенно перед собой, она вниз, на стол, на абсент.
А в Прадо испанцы: Гойя и «Маха» - Одна и другая, Обнаженная и Одетая в белые одежды. Там же Эль Греко представлен работами в традиционном, и, необычном для него стиле. Коля, всего не расскажешь, там внутри в этих галереях все переполнено игрой цвета, линий, лиц и состояний человека.
Николай не стал рассказывать о том где бывал он, хотя тоже не раз созерцал в залах великих мастеров, но после Виталия, это было бы просто - тоже…
Хотя, вспомнил две работы Ван Гога: «Подсолнухи» – кричащие в вазах: «Как хорошо когда есть земля, простор и солнце! И еще вода, иначе все засохнет!» и «Рыбачьи лодки в Сент-Мари» - просто запавшие в душу - как будто устав от работы маленькие суда, несущие как паруса, скелет своих мачт, прямо из моря выплыли на берег чтобы отдохнуть. Они, необыкновенно красивые, просто завораживали своими формами и являли собою живые морские существа… Вскоре раздумья Николая были прерваны.
– Ну, что там, Коля, в мире делается, что слышно? – Как бы спросила Ольга, зная, что он все равно, даже здесь, на море, будет смотреть новости. – Как у вас там, политические страсти, улеглись? Вопрос звучал не без иронии, предмет которой не просматривался. То ли он относился к происшедшим несколько лет назад событиям, то ли к Николаю, деятельность которого была связана с внутренними проблемами людей. Но она имела право на любой вопрос, а вот ответить на него как подобает мужчине, в тоне и содержании, соответствующем пляжным обстоятельствам, было его делом. Не раздумывая, не вспомнив навскидку ни одного сюжета из вечерних новостей, Коля очень серьезным голосом произнес:
– К сожалению, палитра новостей бедновата, а о политике я стараюсь не говорить, особенно вслух, да еще и с дамами.
– Ну, хорошо, как вы живете, что нового у вас со Светой?
– О себе она вечером сама лучше расскажет…
– Это, безусловно. А ты, Коля, как, еще работаешь в своей больнице?
– Да, работаю. Вот еще один год отработал, правда, к сыну в ноябре ездил, на десяток дней оторвался, отвлекся от кабинета, территории и пациентов, а то настолько во все это погружен, можно сказать, что этим живу. Горжусь тем, что за двадцать лет ни разу на работе не ночевал, хотя ухожу поздно, дома обычно к девяти.
– Больных у вас много? Ваш «центр» ведь связан с наркоманией? Как у вас с этим? У нас это проблема серьезная и сделать ничего не могут. По телевидению программы целые передают, и врачи тоже участвуют, и политики, и писатели, и артисты. Спорят друг с другом, не знаю, есть ли от этого польза? Так вот ты, Коля, что скажешь?
– Что тут сказать, вот на том же телевидении, в прямом эфире, ведущая у меня спрашивает по поводу детского, так называемого пивного алкоголизма, что, мол, делать. Я и предложил вариант: пусть взрослые, которые вопросом озабочены, даже участники подобных программ, а, главное, родители этих детей, откажутся полностью от алкоголя, хотя бы на неделю, а лучше, на месяц! Ну, в эфире это прозвучало, а кто услышал, принял ли к сведению, или к действию – вопрос?..
Вот, Ольга, видишь, одни вопросы. Где искать культуру трезвую? И кто будет к ней молодежь приобщать? Мы у себя в реабилитационном центре делаем это всеми доступными средствами, а вокруг нас традиции иные, многовековые. Традиция – вещь живучая! Пациентов много, столько, сколько коек, но давки нет. Зависимость сама себя охраняет от перемен.
Каждый больной требует внимания, я, конечно, не один там работаю, и для каждого специалиста есть поле деятельности. Для больных заботы много не бывает, особенно, когда она профессиональна и не навязчива. Так что польза от таких передач есть, но все больше риторическая.
– И выхода никакого нет? Что же из этого следует?
– Помнишь, как в песне: «Следует жить» – Работать, своими детками заниматься. Больше сказать нечего.
– Спасибо…. Так, во сколько вас ждать?
– За часик до выхода позвоним, но, думаю, к восьми, не раньше, и жара уже спадет.
Виталий, оторвавшись от судоку, напомнил о времени, которое в приятном общении пролетело незаметно. А Коле было важно поучаствовать в обсуждении того, в чем он разбирался, это был его выход, почти презентация. С этой парой, как с людьми, обладающими большим запасом знаний, поумничать, даже в лучшем смысле этого слова, было не просто. Хотя профессором был Витя, Ольга сама по себе была очень интересной.
Вот уже полвека она для него была другом, хозяйкой в доме, заботливой матерью троих детей, а теперь и бабушкой троих внуков. Собеседник и внимательный целитель детских и взрослых недугов, она была собранной, ответственной и надежной, была коллегой мужа вот уже много лет и часто сопровождала его в служебных вояжах.
По-настоящему женственная, Оля была для Виталия, любовью всей его жизни. Николай, глядя на то, как они, взявшись за ручку, выходят из воды на берег, каждый раз отмечал нежность и искренность союза этих, таких взрослых людей, истиной для которых было их общее устремление к ладу, к партнерству.
Они пошли в воду вдвоем, а Коля остался на берегу и уже думал о вечернем визите. Предстоявшая вечерняя встреча была для приятелей не первой, и в том, что она будет приятной и полезной лично для него и для Светы, Коля не сомневался.
Ходить в гости любил с детства, а вот принимать их у себя дома с некоторых пор перестал, и приглашать – тоже. Избыток общения сыграл свою роль и, особенно, обязательные разговоры, когда промолчать неприлично, утомили, а вот здесь, на пляже, с Виталием он общался с желанием. Вечером того же дня Николай Васильевич с женой прибыли в местную резиденцию своих приятелей.
Визит этот, несмотря на длительные сборы, с первой же минуты зазвучал радостными нотками приветствий. Светлану, Колину жену, Витя и Ольга не видели год, и дали волю своим шуткам, комплиментам и сообщениям, главным из которых было, конечно, рождение внучки. Ольга, не задерживаясь в общении, быстренько накрывала стол, к которому кое-что подготовила, и Коля, любитель поесть именно в гостях, ощутил внезапно и очень кстати возникший голод.
Угощали в этом доме от души, а главным блюдом была, конечно, беседа, да к ней еще – и фото, и видео информация. Коле понравился снимок, сделанный лет пятнадцать назад. За столом президиума, на сцене, находилось человек восемь, и во главе, в самом центре композиции был Виталий, председательствующий в совещании. Перед ним стояла специальная табличка – «Президент».
– Президент? – произнес Коля, любивший громкие звания и титулы.
– Да Коля, это просто председательствующий!..
– Какой ты здесь красивый, при полном отсутствии седых волос, и люди рядом с тобой солидные и даже разного цвета кожи.
– Вот такая работа, все, конечно, прилично, и единомыслие есть. Всем участникам необходимо решать вопросы, намеченные на данную встречу. Делать это нужно, максимально отстаивая интересы своего государства, или, как теперь подчеркивают, в пользу своей экономики, но и учитывая интересы других, как говориться – искать консенсус. А вид у меня здесь, правда, хорош!
Коля чувствовал себя превосходно, приобщение к людям популярным, знаменитым или имеющим высокие звания, воинские, научные, спортивные, и, особенно, связанные с международной деятельностью, вызывали у него приподнятость духа, восторженность и самоуважение по поводу причастности к сфере, которую они представляли. Он как-будто сам становился то генералом, то ученым, а тут даже – почти дипломатом…
С годами акценты поубавились, профессиональный опыт и жизненный опыт дали Николаю возможность видеть действительную ценность людей, от подобострастия не осталось и следа. Сменились критерии в сторону добродетели, естественности и порядочности. Он научился различать эти свойства в людях, пришло понимание и уважение к достоинствам своим и чужим.
Светлана привнесла в компанию живую реальность, свою яркость и позицию, которую, в отличие от мужа, в споре предпочитавшего компромиссы, всегда отстаивала. Она давала другим возможность повоевать в самом мирном смысле этого слова. В общем, всем стало интересно, а Коля получил возможность принимать заботу и персональные угощения Ольги.
Условия для компании были комфортными, не было пляжных помех, не было жары, шума, не напрасно застолье, во все времена, пользовалось популярностью у людей. Время пролетело незаметно, и всякий раз, каждый год, встреча у Виталия и Ольги оставляла добрые чувства, которые Коля ценил, и умело сохранял.