ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.
Часть 3.
ВОЛШЕБНИК ЗАПАСА.
Глава 10.
САМОЕ СТРАШНОЕ.
РАССКАЗЫВАЕТ РИКИ АГИ.
Вот это мы влипли! Я, правда, не собирался так легко сдаваться, потому что, может, этот человек хотел меня смутить и подловить таким образом.
- Да брось! – махнул я рукой. – Чего это ты живёшь в моём доме?
Но все здесь знали, по какому адресу обитает их товарищ.
Ладно, я признал своё поражение, но сказал ему:
- Тогда ты должны знать, что твой дом сгорел сегодня на закате. Как и все прочие. На Ишту напали. Флот не понятно какой страны. Под чёрно – бордовыми парусами. Там пользуются магией направо и налево. Вам Рысик правду говорил. Огонь и дым – это всё настоящее. Подумай о своей семье.
- Удивительный лгун! – сморщился тот человек. – На нас напасть может только Някка. Но великий Моро Муравий на страже, и не допустит этого. Наш собственный флот готов сражаться. Если бы на нас напали, мы разбили бы врагов. К тому же для флота Някки Ишта сильно в стороне. Някка наверняка нападёт на Глаз Моря. – (Меня передёрнуло). – Нерационально лгать там, где тебя могут уличить во лжи, мальчик. Ты тоже беглец.
- К тому же, со времени заката вы не могли добраться до этого места, - догадалась одна из женщин. Они не видели, как мы прилетели в тележке.
Ничуть нам не поверив, эти люди повели нас в сторону, противоположную Иште и морю, выше по склону. Огонь больше не окрашивал облака. Источниками света служила одна лишь Навина и фонари в руках полицейских. Или как они тут называются. Запах дыма больше не тревожил нас. Стали слышны тревожные голоса ночных птиц.
- Сразу бы так, - сказал кто-то. Намекал, наверное, на нерациональное колдовство Рысика. У них в головах не укладывалось, что кто-то мог напасть на Запретную Гавань и спалить дотла целый город и даже часть леса. Поверить детям они были не в состоянии. Продолжали крепко нас держать.
Вода хлюпала под ногами, лужи были глубокими, ручьи продолжали струиться, с деревьев капало. Пахло замечательно: зеленью, водой, свежестью. Как дома. Дома, в Някке. Или в Верпте. Всё равно.
Со стороны озера доносились разнообразные звуки, и кое-кто из наших провожатых тревожно оглядывался:
- Что такое происходит со зверьём сегодня?
- Надеюсь, амулеты действуют?
- Давайте скорей до дороги доберёмся.
На дороге стояло нечто, напоминающее длинную закрытую карету. На оконцах у неё были решётки. Кони нервничали и храпели. Двое людей, оставленные на карауле, не столько радовались тому, что их товарищи изловили беглецов, сколько тому, что теперь они не одни в тёмном лесу, кишащем хищниками. И ещё их сильно напугали отсветы и запах пожара. Нас с Рысиком затолкали в карету, и кони понеслись сначала вперёд, вверх по склону, потом влево, и это направление мне не понравилось – в ту сторону двигались вражеские корабли. Но это и ближе к Миче. Ладно. Пусть везут. Где-нибудь у Врат Сна мы с Рысиком удерём.
Верх у кареты был решетчатый, покрытый брезентом, с него капало. Скамейки отсырели. На полу хлюпало целое болото. Вытереться было нечем, всё промокло. Наши вещи и летающая тележка остались на берегу. Может, их даже смыло в озеро. Утешало одно: сопровождающие тоже ёжились от холода. Я нащупал осколок волшебного кристалла в нагрудном кармане. Хорошо хоть он со мной.
Ехали долго. Мы даже подремали с Рысиком, привалившись друг к другу, чтобы было теплее. Когда стало светлеть перед рассветом, я задумался, не применить ли мне всё-таки слабенькое Согревающее заклинание. Но тут я случайно глянул в окно и остолбенел. Карета ехала по широкой равнине с редкими деревьями, там и сям разбросанными среди засеянного поля. Все они были обуглены и даже немного дымились, а среди незрелой ещё пшеницы большими лужами разливалась чернота. А ведь это уже довольно далеко от побережья.
- Что такое? – спросила женщина, сидевшая напротив. – Что у тебя, мальчик, так лицо перекосило? Это не твой приятель устроил. Такое случается. Кто-нибудь плохо потушит костёр – и пожалуйста. А если тебе холодно, потерпи. Скоро приедем.
На самом деле, Врата Сна были в ужасной дали отсюда. Женщина, наверное, имела в виду остановку в пути.
- Вы не понимаете, - выдавил я слова. – На нас действительно напали. Вчера вы бродили по лесам. Но сейчас там, куда вы нас везёте, вы услышите о войне. Это всё дело магов с бордовых кораблей. Они могли высадиться на берег. Они могут быть здесь.
- Не болтай ерунды. И не гневи чернокрылых господ. Они видят и слышат всё. Если ты станешь пугать людей такими рассказами, тебе несдобровать.
Солнце ещё не взошло, когда вдали появились крыши какого-то поселения. Там суетился народ, шум стоял такой, что даже с большого расстояния его было слышно.
- Вот видишь, госпожа надсмотрщица, - сказал я женщине. – Сейчас вам всё скажут.
И точно. Посреди улицы клубилась толпа, карета не смогла проехать. Мужчины остановили лошадей и пошли узнать, что происходит. Вернулись они с лицами, надеюсь, гораздо более перекошенными, чем у меня недавно.
- Всё верно, - сказал один в зарешеченное окошко. – Только что прискакали верховые. Всё так, как рассказывают эти дети. Огромный флот, чёрно-бордовые паруса и флаги. И на них почему-то солнце, похожее на цветок. Ишта горела, но как-то странно.
Тут карету окружили поселяне. Из их отрывочных воплей я узнал вот что.
Жители Ишты лишились своих садов и огородов. Они сгорели дотла, даже пеньки деревьев рассыпались золой. На любовно ухоженных грядках не осталось ничего. Горожане лишились заборов, деревянных срубов колодцев, лавочек у оград, вывесок, навесов, памятника великому Моро Муравию и его, не менее великим соратникам Атте и Плору. Сгорел музей имени этих троих, рынок со всеми прилавками, открытые веранды ресторанов, сгорели несколько контор, здание порта, суда, лодки и пристани, от красивого парка почти ничего не осталось. Было много дыма, много страха, повсюду метались какие-то уродливые тени, и многие решили, что это те сущности, что живут в Дико Страшных местах, вырвались наружу. Но большинство утверждало, что эти существа материальны, издают зверские звуки и пахнут не розами. При прикосновении к ним, ощущается шерсть, мускулы и тепло сильного тела. Кое-кто щеголял царапинами, нанесёнными длинными когтями и рассказывал, как вступил в схватку с чудищем. Боролся, но не победил. Потому что в какой-то момент хищник бросил соперника и кинулся на звук труб, призывающих назад, на корабли. Видели солдат, которые высадились, было, и двинулись с оружием в город, но потом всё стало тихо, захватчики не пожелали остаться в Иште. Последний удар пришёлся по крепости, которую к тому моменту покинули её защитники. Спасаясь от пожара в древних стенах, они устремились в город, на помощь его жителям, потому что всем были видны в дыму силуэты вооружённых воинов. В общем, части крепости теперь нет. Она ухнула в море вместе с берегом. Вражеский флот ушёл на север. Очевидно, нацелился на столицу Запретной Гавани, на Глаз Моря.
Сильный короткий ливень потушил пожар города и леса. Когда дым рассеялся и насквозь мокрые, замёрзшие, до смерти испуганные, измученные горожане стали потихоньку возвращаться к своим домам, они увидели при свете Навины и взошедшей Ви, что в отличие от территорий, прилегающих к зданиям, их дома уцелели. Ну, почти уцелели. Вдоль чёрных, мокрых, пустых улиц стояли ряды чёрных закопчённых домов. Где-то вылетели стёкла, где-то в крышах зияли дыры, деревянные украшения сгорели, металлические оплавились. Но в дома можно было зайти и жить там, всего лишь заткнув окна подушками, если холодно. Те здания, что ближе к морю, пострадали сильнее. Там, внутри домов невероятный кавардак. Мебель, посуда, бельё – всё валяется как попало. Никто не может точно сказать, насколько большой ущерб причинён хозяевам, было ли что украдено. Несомненно, солдатами, которые только ради грабежа и высадились на берег. По городу бегают собаки, волоча за собой поводки и цепи. Их будки сгорели. Голуби, лошади, коровы, овцы, свиньи, козы лишились своих жилищ, но странным образом уцелели сами. Теперь они тоже мечутся по мокрой саже, увеличивая неразбериху. Их даже не к чему привязать!
Сложно ответить на вопрос, насколько сильно пострадали люди. Гонцам известно только, что одна женщина, чья беременность подходила к концу, начала рожать среди этого ужаса. Конечно, многие люди покалечились в толпе. Но убитых никто не видал. Были раненые когтями невиданных хищников или стальным оружием. В стенах домов застряли пули. Один из гонцов рассказывал, подпрыгивая от возбуждения:
- Прихожу, вижу, одни стены стоят. Я в дом. А там, на кровати, наша бабка старая. Как ни в чём не бывало. «Что это, - говорит, - так на улице орало, галдело и блестело? Ураган, - говорит, - что ли был? Крышу снесло. Глянь, внучок, на кухне подгорело что-то». Бабка древняя уже, год не встаёт. Дыму нанюхалась, но жива.
- У меня ещё хлеще, - вытаращив в священном ужасе глаза, выкрикивал второй гонец. – Жена у меня дома сидела. Со всеми детьми, нашими и сестры своей. И то же самое говорила. Вот то же самое. Испугались все сильно, конечно, как стёкла-то вылетели, но живы остались, это главное. Нас послали предупредить о нападении, но сказать вам, что делать, мы не можем. Прятаться в лесу? Мы не знаем. Снизу, как мы ехали, было видно, что у вас тут тоже что-то горит.
После этих слов воцарилось молчание. Все люди на улице замолкли, словно по волшебству. Слышно было, как квохчут куры, мычат коровы и заливаются птицы в садах.
Наконец, кто-то сказал тихо:
- Мы же поняли, почему это? Почему люди в домах, и другие тоже остались живы. Почему огонь с поля не дошёл до наших домов.
Улица ответила невнятным жужжанием. Не понятно к чему относящимися усмешками, недобрыми взглядами в сторону кареты.
- Эй, - крикнула женщина, с которой я говорил недавно. – С нами дети, они промокли под дождём и сильно замёрзли. Дайте им что-нибудь сухое.
- Пожалуйте в мой трактир, всё организуем, - предложил пожилой бородатый дядька.
Люди расступились, карета проскакала по ухабам и остановилась перед кособоким зданьицем. Нас с Рысиком всё также, за руки и за воротники провели внутрь и усадили на лавку. Откуда-то появились сухие башмаки, штаны и рубашки, и мы переоделись под внимательным взглядом мужчин в сером. Они так на нас таращились, что прямо не знаю, как я ухитрился извлечь волшебный осколок и перепрятать его в карман новых брюк. Нам с Рысиком велели повернуться лицом к столу и завтракать. Мой товарищ был молчалив и бледен, его познабливало. Он простудился, конечно, после такой ночи. Кто-то принёс лекарство. Кто-то налил чашку травяного отвара. Кто-то закутал его в тёплый плед.
- Кушайте, деточки, - жалостливо приговаривали хозяин с хозяйкой, ставя перед нами мисочки и плошечки. – Когда-то ещё поедите домашнего, бедняжки.
Не закончив ещё завтракать, Рысик заснул у меня на плече. Улучив минутку, хозяйка шёпотом спросила у меня:
- Мальчик, где ж ваша мамочка?
- В Агише, - сориентировался я.
- Может, передать ей чего? Письмецо или весточку какую.
- Мама наша в тюрьме, - сказал я.
- Поди, боролась за вас с братиком.
- Точно.
- А папа? Не на войну ли с Няккой призван?
- Нет. Тоже в тюрьме.
- Тогда не получится весточку передать. Тем более в непонятные эти времена.
- Да уж. Это верно.
- Ну, кушай, деточка. А малыша, может, в кроватку уложим?
- Можно и уложить пока.
Хозяйка кликнула хозяина, и он бережно отнёс Рысика в отдельную комнату. Наши надсмотрщики сгрудились у входной двери и тихо переговаривались. Они были растеряны и не знали, что делать всвязи с нападением. Один из мужчин прошёл мимо меня и, не в силах сдержаться, тряхнул меня за плечо:
- Видишь, что наделал этот твой Рысик. И ты тоже. Вместо того, чтобы вместе со всеми прибыть в Глаз Моря и готовиться сражаться с Няккой, мы ловим вас по лесам. Сейчас бы мы были на наших кораблях и дали отпор врагам.
- Ещё успеете, - буркнул я. – Когда на вашу страну нападают, каждому удаётся помахать саблей. Сейчас соберут ополчение…
- Что соберут? – бедолага из страны, на которую тысячу лет не нападали, не знал, что такое ополчение. Смешно.
- Гражданских лиц, готовых дать отпор, - объяснил я.
- Как это? Уже собрали. На войну с Няккой.
- Отлично. Война с Няккой временно отложится! - не сдержал я ликования. И спохватился: - Отпор будет дан. Если же дело дойдёт до боёв на суше, вам тоже придётся поучаствовать. Не стоит переживать.
- Что-то ты чересчур умный, мальчик, - шарахнулся от меня этот человек. У него в голове не укладывалось, что флот Запретной Гавани может не победить в первом же сражении и допустить бои на суше. Мне самому было так страшно, что сводило живот. О! Я видел мощь пришлых магов неизвестной страны! Я ничто против них. Как постоять за себя и за Рысика если они, вот прямо сейчас, окажутся тут? Кто они? Может, по примеру пришельцев с Зокарды, явились из космоса? И теперь все негодяи Вселенной станут по их примеру нападать на Винэю? Меня затошнило от такой страшной мысли. Одно хорошо: прямо сейчас Запретная Гавань отбросит идею о вторжении в Някку. Не до того ей будет. Глядишь, ещё и помощи у нас попросит, а там и до всеобщего мира недалеко. Есть в истории такие примеры.
А что если бордовые корабли, наделав шороху здесь, уже держат курс на мой дом, на мою Някку, а мои братья тут, и некому защитить маму и папу, и Мичику, и Лалу, и моих племянников, крохотных совсем, и всех остальных?!!
- Что это ты, мальчик, так скрючился? – спросили наши провожатые.
- Плохо мне, - простонал я истинную правду. – На воздух надо.
- Ну, иди, - нерешительно разрешили мне. Я отошёл от крыльца, а они стояли под навесом и таращились на меня, чтоб не сбежал.
Вокруг меня клубился народ. Вернее, какой народ? Женщины одни и старики. Ещё малыши, напуганные рассказами о врагах и пожарах, жались к матерям. Я слышал, как женщины убеждали детей:
- Ступай домой. Вон те, глазастые, в сером, так и смотрят. Не ровен час решат, что это я тебя пугаю.
- Не плачь. Вот дяди скажут, что мы тебя обижаем, и заберут навсегда.
- Видишь, дяди на крыльце смотрят, кто хороший мальчик. Плохих от мамочки забирают. Не говори громко.
Что-то мне было тревожно. Это было похоже на то, как бывает, когда ощущаешь, что рядом с тобой применили волшебство. Незнакомое, неприятное волшебство, которое к тому же желают скрыть, но не очень старательно. Разведывательные чары – вот что это было. Какие именно, я не понял, этот вид мне не знаком. Я в испуге повернулся к северу, заподозрив новое нападение. Мигом водрузил на нос очки – мало ли что. Надо быть внимательным, всё чётко видеть. Глаза у меня, наверное, были совершенно дикими. Я выставил вперёд руки, чтобы защититься, и разинул рот, чтобы сразу громко закричать, как увижу, что там нападает на нас… и заметил на дороге в клубах пыли трёх всадников. Они мчались на чёрных конях, на них топорщились несуразные колпаки чернокрылых людей, и детали их чёрных одежд развевались на ветру.
- Смотрите! - завопил я.
Многие из толпы, перегородившей улицу, сразу же обернулись, потому что не было шумно, никто не рисковал галдеть в присутствии инспекторов, занявших крыльцо.
- Может, они просто хотят сказать нам, что делать: бежать в горы или что-то ещё? – неуверенно проговорил кто-то.
Но уже в следующий миг над посёлком взвился отчаянный женский визг. Женщины бросились в дома за детьми, с таким трудом загнанными под крышу. Они выскакивали с ними на руках или сжимая в своих их ладони и, стеная, бежали в сторону, противоположную той, с которой приближались волшебники. Не заботясь о добре, нажитом десятилетиями, жители посёлка спешно покидали дома и эту улицу. Убегали в сторону леса, чернеющего за деревней. Подумалось, что ему, наверное, специально разрешили подступить, расти так близко от садов и огородов, чтобы можно было спрятаться, если что.
А собственно, если что? Логично предположить, что эти три всадника, какими чернокрылыми бы они ни были, здесь ради того, чтобы сказать поселянам, что делать и куда податься в условиях войны. Они должны были принести новости, а принесли разорение и несчастье.
- Мальчик! – крикнула мне хозяйка трактира. – Скорее беги сюда. Тебя не тронут с инспекторами.
И я, естественно, подбежал. Хозяева жались за спинами наших с Рысиком провожатых, а те переминались на крыльце, то спускаясь, то поднимаясь по ступенькам, и каждый, казалось, стал ниже ростом и бледней лицом. Пожилая хозяйка трактира обняла меня за плечи и заплакала.
Там, куда убегали люди, вспыхнул огонь. Горели дома жителей посёлка, и тут уж можно было не сомневаться: они выгорят дотла. Крики усилились. Те, кто не успел добежать до леса, теперь бросились обратно по переулку. Трое всадников остановились перед крыльцом трактира и спокойно смотрели как окружённые кольцом огня, по улице мечутся люди: женщины, старики и дети. Собаки и ослики, куры и козы. В горящих хлевах кричали домашние животные, вспыхивали деревья, на которых пытались укрыться кошки, любимицы детворы. Из одной калитки, видел я, выползла бабка, волоча костыли. Ничего страшнее я не видывал в жизни, а ведь недавно ещё говорил, что нападение на Ишту - самый главный кошмар.
И знаете, эти трое чернокрылых все были женщинами. Вот это не укладывалось у меня в голове. Я привык думать, что женщины всегда готовы защищать кого-то: животных и детей, даже не своих, от самых новорожденных до каких угодно. Даже две инспектрисы, сопровождающие нас с Рысиком, не показались мне жестокими. Рациональными и отстранёнными – это да, но не жестокими. А эти чернокрылые – вы посмотрите только, что они наделали! Одна из них заговорила, применив Усиление Голоса, чтобы всем её слышно было среди этого воя и гама:
- Немедленно выдайте возмутителей спокойствия! Разносчиков слухов и клеветников на родную армию и руководство страны!
- Слухов? – поразился я. – Каких ещё слухов?
Они, наверное, думают, что нападение на Ишту – это выдумки и сплетни. Наверное, сами ещё не знают, что это правда, хотят покарать тех, кто рассказывает о бордовых кораблях. Поэтому я сбежал с крыльца и кинулся к ним, чтобы объяснить и пресечь безобразие.
- Эй! – закричал я, не смея тоже применить Усиление Голоса, - Это всё правда! Я сам из Ишты! Я всё это видел! Корабли! Они были! Потушите огонь! Людям помощь нужна!
Поскольку меня игнорировали, я кричал это снова и снова, пока негодная женщина не соизволила опустить глаза и сказать:
- Не надрывайся. Про Ишту всем всё известно. Речь не об этом.
Она снова обратилась к жителям села:
- Выдайте тех, кто говорил о том, будто сыновья короля Стояна Охти из Запределья здесь, на нашей земле.
О!!! Вот оно что!
И вдруг, оттолкнув меня маленькой ручкой, передо мной нарисовался Рысик и храбро рявкнул:
- Я говорил. Потушите огонь.
- Нет! - раздался из толпы молодой женский голос. – Не слушайте ребёнка. Что он там мог сказать?
- А кто распространял слухи? Ты? – гневно нахмурясь, спросила волшебница.
В толпе происходило шевеление – выступившую женщину затягивали поглубже.
- Выйди сюда, дрянь, - скомандовала чернокрылая. – Выйди, раз смеешь возникать и разевать рот в присутствии вышестоящих.
Ту женщину, видно, крепко держали, чтобы она и впрямь не вышла вперёд. Тогда другая волшебница растопырила пальцы, и селян разметало в стороны. Перед нами осталась стоять босиком совсем молодая, испуганная девушка, лет шестнадцати, не больше.
- Мальчик, - пролепетала она, - если и говорил что-то, то лично я не слышала. Он ребёнок ещё. Где-то что-то услыхал – и ну болтать. Не соображают они ничего, когда маленькие.
- Так значит, ты знаешь, о чём болтают в округе? - нависнув над девушкой своим колпаком, спросила эта, с пальцами.
Та попятилась:
- Я не знаю. Я просто говорю, что маленькие дети – они ведь такие дурачки. Не трогайте его.
Односельчанки потихоньку подбирались к девчонке: они всё-таки хотели её защитить.
- Девочка сама ещё ребёнок, - всхлипывая, говорили они.
- Всегда за малышей заступается.
- Так уж устроена. Любит детей.
- Мы ничего не знаем.
- Никто ничего не говорил.
- Мы ни в чём не виноваты.
- Пожалуйста, потушите огонь!
Но никто ничего не собирался тушить. С треском и грохотом рушились крыши, стада искр вырывались в небо, словно души погибших домашних животных и тех, кто не успел покинуть свой дом. Дым ел глаза, и было его так много, что неба не было видно, и магией было полностью не отогнать. Та волшебница выволокла девушку к ногам лошадей:
- Отвечай, кто распространяет слухи.
- Я не знаю. Я сама ничего не слышала.
Главная из волшебниц обратилась к людям:
- Поскольку разный сброд не помнит своего места и подло превозносит врагов из Запределья, карательные отряды разосланы по населённым пунктам, где велись подобные речи. Неслыханно! Если сию же минуту сюда не выйдут те, кого мы ищем, некому будет восстанавливать ваше пепелище. Каждый из жителей будет казнён, включая тех, что скрылись в лесу. А начнём с девчонки. Я считаю до трёх.
Сказав так, ненормальная спрыгнула с лошади, выхватила нож и, схватив за волосы девушку, что заступилась за Рысика, прижала лезвие ей к горлу.
- Раз…
Рысик ногтями больно вцепился мне в запястье, чтобы я не вздумал колдовать.
- Я же сказал тебе, нечисть ползучая, что это я распространяю слухи! – завопил во всё горло мальчишка. Он не постеснялся применить Усиление Голоса, которому я научил его буквально перед нашей встречей с Милло. – Эй, слушай сюда своими свинскими ушами! Я точно знаю, что сам Петрик Охти сражался с вашими чернокрылыми там, наверху, у территории Покровителей! И Покровители помогают ему, потому что он за правое дело, за то, чтобы не было войны! Он угробил кучу ваших злых… - Рысик ловко увернулся от хлыста третьей волшебницы. – И теперь вы не можете сражаться против тех, кто на нас напал. Вас осталось мало, а их много. Вместо того, чтобы сражаться, вы караете разный сброд незнамо за что! Ага! – вскричал Рысик и нерационально спрятался за моей спиной. – Вот кто поможет, вот кто будет сражаться: Петрик Охти и Миче Охти! Они нас спасут от бордовых. И от вас, злых, противных! Злые, противные! Вы слышите, это всё я говорил! Хотя меня вообще тут не слушали!
Вот так Рысик! Ну и мальчишка! Я теперь лишний раз убедился, что Моро подыскивает Познавших Всё по основным качествам: смелости и изобретательности. Этого у Рысика не отнять.
Все три женщины были теперь заняты поимкой мальчика, и я был уверен, что такая мелочь, как другой мальчик, стоящий перед ним, не станет для этого помехой. Я приготовился сражаться, но чёртов Рысик снова сделал мне больно – ущипнул за плечо, предупреждая, чтобы я не смел. Он выскочил прямо перед главной волшебницей и, топнув ногой, крикнул:
- Я такой же чернокрылый, как вы! Меня сто лет найти не могли, а ведь меня ищет сам великий Муравий! Если вы кокнете меня, он вас по головке не погладит. Рысиком из Агиши меня называют.
Имя руководителя страны отрезвило разгневанных женщин. Они убрали кинжалы, когти и огонь и потребовали разъяснений: кто такой Рысик, кто такой я, что мы здесь делаем и на каком основании баламутим народ. Рысик стоял на том, что баламутом является он один. И, хотя, все знали, что он спал, а до этого всё молчал, ни хозяева постоялого двора, ни инспектора не посмели указать чернокрылым на это. Тогда последовали бы новые карательные действия, а нормальным людям такого не хочется. Если в мальчике заинтересован сам Муравий, то его не тронут. Ну и славно.
Девушку отпустили, и три негодяйки, сопровождаемые рыданиями всего села, направились на постоялый двор. Я терялся в догадках: если волшебники знали, что здесь ведутся запрещённые разговоры, почему они не имели понятия, кто их вёл? Почему они спрашивали у Рысика, кто он такой, а во мне не опознали меня, поверили вранью? Разве они не чернокрылые люди, которые видят и слышат всё? Они даже спросили, не волшебник ли я, как Рысик, и мы с ним дружно помотали головами. А они ни капельки не усомнились.
Как объяснил бы мне всё это Петрик? Он сказал бы, наверное, что начальство чернокрылых действует просто: узнаёт через шпионов о слухах и разговорах в разных местах, и высылает туда карательные отряды. О том, почему здесь объявились три тётки, догадаться легко: мужчины сражаются. Несмотря на то, что на Запретную Гавань напали, оставить безнаказанными своих сограждан просто невозможно. Вот и весь секрет. Осколки волшебного шара с Зокарды есть далеко не везде. Может, даже волшебники не знают точно, где конкретно велись запрещённые разговоры, а здесь оказались, потому что селение попалось им на пути.
О том, что всевидящий шар с Зокарды слопал подохший птицеящер, я тогда не знал, Милло как-то туманно поведал о том, как тот был побеждён моим Петриком.
Само собой, чернокрылые получили обед бесплатно. Они разговаривали между собой так тихо, что мне пришлось спешно учить Рысика заклинанию Длинного Уха. Он освоил его только к концу трапезы, потому что нервничал очень.
- Хотят отвезти нас в лагерь для неудачников, - шёпотом рассказывал мне Рысик. – Мужчины-инспектора прямо с этого места отправятся воевать. Наши инспектрисы должны вернуться в Ишту и там служить интересам чего-то такого.
- Государства, что ли?
- Да, наверное. Три злые волшебницы дадут знать обо мне самому господину Муравию. И тоже отправятся воевать.
- Давай, может, сбежим?
- Нет, пусть нас в лагерь отвезут, а сами уедут.
- Точно. Там мы применим магию, да и смоемся.
- Самое прекрасное – что мы не дали им узнать, что ты волшебник тоже.
- Это должно пригодиться.
- Главное – смыться, пока не приехал по мою душу… Ну, понимаешь, кто.
- Главное – не разболейся. Кашляешь здорово. Попроси тряпочку нос вытирать. И учти, у меня нет способностей к исцелению. Вернее, они у меня не как у людей.
- Жалко. Кажется, я как раз разболеться собрался. Пощупай мне лоб.
- Чёрт! Горячий. Попрошу для тебя ещё мёда с чаем.
Три волшебницы уже насытились, поднялись из-за стола и заторопили всех. Я удивился перемене в отношении к нам с Рысиком хозяев постоялого двора. Теперь они не были дружелюбны. На просьбу найти мальчишке тряпочку, они, зло сверкнув глазами, посоветовали ему утирать нос рукавом. Поэтому мы не решились попросить ни мёду, ни чаю. За это я спёр у них с гвоздика в сенях какую-то косынку, чтобы Рысик её использовал как носовой платок.
Безрадостная картина предстала перед нашими глазами на улице. По обширному пепелищу, рыдая и причитая, бродили женщины, отыскивая какие-нибудь вещи и оплакивая тех, кому не посчастливилось уцелеть, и коровушек-кормилиц. Посёлок был сожжён почти весь. И был ли здесь хоть кто-нибудь, кто вспомнил бы, что Рысик своим отчаянным признанием спас людей, которых собирались казнить? Кто вспомнил бы, что приболевший мальчик ни слова никому не сказал, пока не выскочил им на помощь с постоялого двора. Теперь он был у них повинен в том, что волшебницы нагрянули в село. Уверен, что все они потихоньку передавали друг другу слухи о прибытии в Запретную Гавань королевичей из-за моря, но виноватым оказался Рысик.
Мы ловили злые взгляды, слышали проклятия в свой адрес. Кто-то бросил в мальчишку комом земли. Честно ли это? «Вот она, людская благодарность», - вздохнув, сказал бы изобретатель Ник Анык. А мы с Рысиком решили, что это нормально. Что поделаешь – это ведь просто люди, они такие, они всегда ищут виноватых и оправдывают себя. Миче, например, не стал бы обижаться. Но постарался бы побыстрей смыться. А Петрик – тот нет. Он бы выступил с речью и заставил бы погорельцев стыдиться своего поведения. Поскольку нам с Рысиком велели ждать у крыльца, и смыться нам было некуда, я тихо сказал женщинам, что с перекошенными от горя и гнева лицами сужали круг, наступая на нас:
- Вам не стыдно? Сами трепались о чём не положено, а теперь пугаете ребёнка, который помог вам выкрутиться. Вот ты, - я показал на самую мощную и гневную женщину, - хочешь, я повторю, что ты вчера говорила… вот ей? – я невежливо ткнул пальцем в тощую высоченную тётку, подпрыгивающую от ярости. – Что ты ей рассказывала о Золотых холмах и королевиче Петрике?
- Тише! Тише! – зашикали со всех сторон. Женщины метнулись от нас врассыпную.
Я не боялся, что меня уличат во лжи. Во-первых, в особых обстоятельствах, я отлично вижу недавнее прошлое и недалёкое будущее человека без всяких карт. А во-вторых, весь континент гудит об этих происшествиях, не только тётки из этого села. И ведь видно же, что эти двое – подруги.
- Тебе, Тиле, - сказала одна из волшебниц, появляясь в дверях, эти разговоры с рук не сойдут. Ты старше своего приятеля. В твоём возрасте мальчики и девочки отвечают головой за то, что сказали.
- Простите. Вы оставили нас одних, и я как-то хотел их отогнать, - сказал я чистую правду с самым покаянным видом. И приготовился выкручиваться дальше, если чернокрылая начнёт разбираться в том, что произошло. Но она оставила это без внимания – не расслышала, наверное, того, что я говорил женщинам.
Пока главная волшебница толкала поучительную речь, запугивая поселян, наши две инспектрисы утянули меня за угол постоялого двора:
- Скажи, мальчик, то, что рассказывал твой друг, это правда? О королевиче Петрике? О его брате Миче?
- О! Вы, наверное, слишком долго рыскали в поисках Рысика и не слышали того, о чём все говорят. Говорят о том, что это правда.
- Так может… Может, они действительно защитят нас?
- От Муравия?
- Тише! Тише! От всего.
- Я думаю, что, если у них будет такая возможность, то конечно. Постараются – это точно.
- Может, они знают, что делать? Уходить с побережья? Куда уходить? – голоса женщин были тревожными, жалкими. У них в Иште наверняка полно близких, за которых они боятся. Может, у них есть дети.
- Как это? Три злыдни не сказали вам, как поступить? Ничего не передали для разорённого города?
- Нет. Нет!
- Странно. Вот Петрик непременно позаботился бы о людях. Велел бы, может, собраться всем вместе в самом укреплённом городе, объяснил, велика ли опасность. Прислал бы не карателей, а тех, кто поможет. Вот если он объявится в Иште...
- Он объявится в Иште?
- Ну, я-то откуда знаю? Можно подумать, кроме Ишты тут больше податься некуда. Но может, у вас дома уже что-то известно. Может, идёт эвакуация или ваши… которые наши уже победили бордовых. Флот Запретной Гавани очень силён! – произнёс я лицемерно, потому что увидел, что одна из волшебниц заглядывает за угол. – Ну всё. До свидания.
- Удачи, Тиле.
Нас с Рысиком посадили на коней позади себя те волшебницы, что пониже рангом. Лошадей сразу же пустили в галоп, из чего я заключил, что ехать недалеко. И хорошо, что опять на север.
Всё дальше от моря, ближе к горам и их подземельям. По неровной местности, по густому лесу.
Волшебницы совершенно не разговаривали между собой. Только тогда, когда лошади под вечер вынесли нас на большой луг перед стоящими в ряд тремя невысокими горами, главная крикнула:
- Ещё немного. По дороге, - и свернула с тропы на широкий путь.
С вершины пологого холма перед нами открылся вид на этот лагерь для неудачников, расположенный в низине между холмом и склоном средней горы. Он был обнесён забором из железных прутьев, а поверху его щетинилось тоже что-то железное. Как я понял – это всё для того, чтобы неудачники не разбегались. С другой стороны, они же неудачники – им всё равно не сбежать.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2015/08/06/1457
Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".