Почему-то Анна Васильевна никак не могла уснуть в ту душную августовскую ночь. Окна маленького дома, были распахнуты настежь и воздух наполнял комнату густыми ароматами буйно цветущих в палисаднике флокс. В это время обычно стояла жара, и она привыкла переносить её легко, недаром прожила всю жизнь в маленьком южном степном городке.
Её мысли постоянно возвращались к сыну. Осенью он должен вернуться из армии, со срочной службы. Лёша спокойно, не пытаясь, как сейчас говорят «откосить», ушёл служить и очень гордился, что попал на Северный флот, да ещё на самую лучшую подводную атомную лодку. Вчера от него пришло письмо, как всегда очень нежное и ласковое, они были не просто мать и сын, они были друзья. Их отношения незаметно, как бы сами собой, переросли в дружеские, мать считала, что не могло быть иначе, и удивлялась, когда соседка жаловались на своего непутёвого сына, который к тридцати годам так и остался балованным дитятей.
Лёша всегда был её опорой, мать растила его без отца. Муж умер совсем молодым, когда сыну было всего семь лет. Павел был спокойным и немногословным, она жила с ним как за каменной стеной. Их семья была образцом для друзей и знакомых, близкие подруги шутили: «наш золотой фонд». Кто-то и завидовал, но они были так дружелюбны, так светились счастьем, что недобрые, завистливые мысли не прилипали к ним. Ей казалось, что так будет всегда.
Беда пришла, как обычно она любит приходить, неожиданно. У Павла нашли неизлечимую болезнь и сильный, молодой мужчина, сгорел за два месяца. Она горевала, но больше не за себя, было жаль сына – без отца придётся мальчишке расти. Но время всё лечит, жизнь пошла своим чередом. Сын и любимая работа зарубцевали кровоточащую рану…
Духота южной ночи, наконец, разразилась долгожданной грозой, в комнату ворвался ветер, а с ним и первые крупные освежающие капли, мгновенно превратившиеся в ливень. Стало легче дышать, но сердце вдруг сжала непонятно откуда навалившаяся боль и тревога. Внутри вдруг застучало в тон барабанящему ливню: «Леша, Лёша». «Что это? Откуда?» – спрашивала она себя. Всё было так хорошо и радостно от предвкушения скорой встречи с сыном и вдруг ЭТО. Такой внезапно навалившейся тоски она ещё не испытывала.
«Ох, неспроста» – вырвался из груди вздох. Она пыталась отбросить мрачные мысли, и, кажется, это удалось, но боль, такая страшная и удушающая становилась всё сильней. Мать не заметила, как стало светать, это было её любимое время, но сегодня рассвет не радовал. Она машинально стала делать привычную работу по дому и не сразу услышала, как громко соседка застучала в окно: «Васильевна, включай быстрей радио, что-то про подводную лодку говорят, Алексей-то твой в тех краях служит!» Она метнулась к репродуктору и, не понимая ни одного слова рассудком, сердцем высветила это страшное известие: подводная лодка терпит бедствие в Северном море. «Вот ОНО» – запульсировало внутри…
Потом потянулись долгие дни ожидания – спасут, не спасут. И уже кончились все сроки, а она всё ждала, ждала и не верила…
Прошёл год. Высокое начальство приняло решение доставать лодку с морского дна. «Что ж, им видней» - думала она, хотя многие матери и жёны тех погибших подводников протестовали – пусть море будет могилой моряков – так издавна было. Но вот стали поднимать на поверхность тела первых моряков. Торжественные похороны, опять слёзы матерей и жён. Мать не стала дожидаться официального вызова. Спокойно собралась и поехала в тот далёкий северный город, где служил сын. Впервые она увидела холодное неласковое море…
Усталая женщина – судмедэксперт – удивлённо посмотрела на мать, сверила фамилию по списку: «А Вашего сына не привезли». «Его привезут завтра, я как раз поспела» - уверенно проговорила Анна Васильевна.
Женщина недоверчиво посмотрела на мать и пожала плечами. Она столько за эти дни видела слёз и горя, что ей приходилось каждый раз своё сердце одевать в броню, иначе работать было бы невозможно. И всё-таки она спросила: «Почему Вы так уверены?»
«Я сон, милая, давеча видела – сын мой идёт мне навстречу и протягивает похоронные белые простыни, точно такие, какие в шкафу у меня припасены: «Мама, что ж ты не едешь встречать меня?» Вот я и приехала, сын позвал».
На следующее утро мать снова сидела в приёмной, на её лице было спокойное уверенное ожидание. В первом же Камазе, привёзшем «груз 200» в то утро был её сын