Пусть не смутят вас мои синтаксические и иного рода конструкции в этом рассказе. Я долгое время жил у филолога и его друга, это было сразу после моего рождения. Я спал на книгах больше, чем старался те прочитать, но всё равно - способствовало. Мне нужно было тепло. Во всех отношениях. И во многом оно до меня не доходило...
Плохо помню, что со мной приключалось до того, как я родился, но хорошо сохранил тот опыт, который считается незаменимым. Мною осознано: кажись паинькой – и люди потянутся. В моём случае тянутся по большей части их руки, так уж вышло в жизни. А люди, распускающие руки – самые незначительные в точке соприкосновения меня с миром. Я видывал всякое, потому что филолог вскоре покинул друга, а меня отдал на попечение своей сестры, с которой было вечно «всё не так». Наверное, он думал, что её свобода придётся мне по душе. Но она оказалась той ещё стервой: не меняла постельное бельё, курила больше, чем я могу обыкновенно выдержать, совершала попытки уйти из бренного мира в комнате, не стесняясь моего присутствия. Поэтому нарочито спокойно спать с такой в одной постели было бы тем ещё зрелищем.
Но главной занозой в заднице я считал Джейка. Да, этот матёрый кусок дерьма мне пришёлся особенно не по душе. Так сложилось с нашей первой встречи, ещё когда у него были проблемы с нынешней бывшей. Плюнуть-и-растереть человек. Белая рубашка со скрипящими подмышками и тёмными влажными следами, жёлтые белки глаз, башмаки, непременно выдающие в нём злые черты человеческого рода.
Он был из тех парней, которые считали себя по-настоящему особенными. Если у такого номер телефона заканчивается на три семёрки или имеет в себе удобную для запоминания комбинацию, то такие всегда диктуют этот номер другим. Даже не дают визитку - любят произносить. Благодаря нестандартной мелочи человек держится гордо, гораздо более гордо, нежели обычно. В обыденном понимании гордости у таких людей. Он улыбается лишь Слегка, поступь Легка, нос задирается почти до потолка учреждения, где он имеет противную склонность работать.
И вот этот парень, являясь чем-то вроде начальника у всех мерчендайзеров в супермаркете (даже без прямой власти, но с уверенностью в себе из-за трёх семёрок), решает, будет ли он прощать опоздание в свободном графике или сочтёт это ненужной информацией для августейшей головы и пойдёт к кофе-автомату, от которого уже 403 дня отдаёт ссаньём от пробегавших по подсобным помещениям крыс.
Он пытался меня бить.
Крысы не думают о том, что есть чувство собственного превосходства. Они и так знают, что их много. Они и так осведомлены о своём безобразном, но неизменно полезном корыстолюбии. У них и так достаточно средств выживания в этих стенах из-за налётов на замотанные коробки из-под журналов. Если мерчендайзер вовремя не оформил возврат продукции - можно попрощаться с аппетитной попкой блондинки из рекламы очередного карательного гламура. И с жалованием.
У меня с крысами давние тёрки.
Я, считай, появился в маркете из-за них. Но так, как я объявился ПОСЛЕ них... проблем изначально было тьма-тьмущая. С тьмой борются не отравой за 7, 99 и не чувством гордости. Её нейтрализуют инстинктивно, как если бы рядом с выключателем света был выключатель тьмы. Выключатель из меня вышел посредственный. Зато регулятор отношения тьма/свет задался не на шутку. Потому здесь крысы не трогают помещение по понедельникам, вторникам и воскресеньям. В остальные дни я старался не замечать звука острых когтей, отдающихся эхом по трубам за покрытиями. Все маркеты строятся далеко не из кирпича - факт, ясный даже такому «ленивцу» и «недотёпе», как я.
Вообще забавная история получилась. Какой-то портовый малый бороздил просторы здешнего залива в поисках компаньона для дальнего плавания. Его так и прозвали - Малый. Из-за чего, не знаю и имею о том своеобразное представление. Его выбор остановился на мне, потому как ем немного и выгляжу опрятно, чем и пришёлся по нраву.
Но плавали мы недолго. После остановки сердца у Малого я покинул корабль и даже доки навсегда, хотя там прошла значительная часть моей жизни. Такова судьба всех, кто попадает на Дальний мыс. Либо у тебя внутри болит так, что обособляешься от эмоций, продлевая сердечную боль вплоть до смерти на разваленной кушетке в душной каютке, либо... точишь когти и - прочь от такой жизни.
До Калифорнии довольно долгий путь для тех, у кого боязнь полётов. Так сказала стюардесса, та, что с симпатичной подружкой. Не спрашивайте меня, как я решился на самолёт - здесь не обойтись без чего покрепче. То, что я люблю, как правило, распространяют по аптекам, так что мотайте на ус.
Так вот, я так и не успел понять, чего хочу от жизни, и попал в Аляску. Не Калифорния, конечно, и это мягко говоря. Тем не менее природа здесь изобилует всем тем живым, что люблю, помимо великих и непримиримо мёртвых скал с оседающим снежным наполнителем. Моё зрение не такое всеобъемлющее, какое я бы сам желал, но мне хватает для наслаждения местными величественными пейзажами. Чувствуешь себя ещё меньше, чем ты есть. Здесь тоже много крыс, но это, конечно, можно было пережить.
Общаться на холодной земле самого северного из штатов было всё-таки не с кем. Я было подумал рассказать о Булавке, но она в общем... Представьте себе реку, полную настолько ледяных капель, что не укладывается в голове, и она ПЛЫВЁТ сквозь них, и зовёт с собой. Мне показалось странным её поведение. Она пригласила меня на Полнолуние. Ночью, когда северное сияние находило пристанище на пиках близлежащих скал, она выла на луну, словно какой-то дикий пёс. А потом она ушла в лес на охоту, где добычей может стать и она сама. Я ринулся за ней, о чём после пожалел. Медведь гнал нас в хвост и в гриву аж до самого лагеря, - такое с медведями бывает. Прыгать в его берлогу с диким рёвом – не самое разумное из решений, но с Булавкой размышлять о другом кощунственно. Такая вот была натура.
После происшествия с берлогой я окончательно и бесповоротно решился на новый переезд. Я хотел, чтобы обо мне сняли клёвый ролик, где я мог бы кататься на лонгборде или творить забавные штуки, присущие таким же, как я. Пить только то, что хочу пить. Есть только то, что хочу есть. И засыпать там, где хорошо и с кем хорошо.
Мне нужно больше.
В конце концов тёплое солнечное отражение достигло моих чресл. Море было достаточно далеко, чтобы им можно было любоваться, не влезая. Да, да, я тогда впервые использовал людей так, как нужно их использовать. Именно поэтому считаю такое достижение главным своим опытом. Маска преданности – лучшее оружие. Хотя порой нужно пошире раскрыть глаза и говорить в лицо всё, что думаешь, даже если это только умиляет: ведь в том видимо и соль…
Странная жизнь, странные эпизоды, но так распорядился за меня тот, кто запихнул в это вполне привлекательное тело. Хорошо родиться с белой шерстью, синими глазами и хвостом, который не линяет(если причёсывать). Кот имеет право на хорошую жизнь хотя бы однажды.
Даже если она даётся всего один раз, а не запланированные девять.