Лесная тропинка почти закончилась. Вот-вот и шоссе. Небольшой морозец – градусов пятнадцать. Белый пушистый снег скрипит под нашими ногами. Мы – почитай, братья. С первого класса «не разлей вода». Женя – практикующий доктор, хозяин нескольких медицинских клиник. Он знает меня как облупленного, мною предугадываемы все «его ужимки и прыжки» и даже реплики. Проэксперементирую: «Сколько же лет, Евгений Николаевич, прошло после окончания школы?»
– Столько и люди не живут.
Я – рассмеялся. Именно эту фразу в ответ и предполагал услышать. Привычка – вторая натура, а её нам менять уже поздно. Ой ли? Не подскажешь тогда, чей это собранный рюкзачок стоит в коридоре у тебя дома? И не ты ли послезавтра улетаешь в Тайланд «постигать» буддизм? Поменяй привычки – изменится и натура. Тебе ли не знать.
Возвращаемся, за поворотом – трасса. Голос друга прервал мои размышления.
– Пойдём до дому. Там полы с подогревом, в камине берёзовые полешки потрескивают. У меня в «шкапчике» французский «коньячевский», сядем рядком – поговорим ладком. Повалил снег. Зимняя сказка, не иначе. Семь часов лёту и другая параллельная реальность: солнце, пальмы, белый песок и тёплое море. Пояс часовой и то один и тот же. Можно не утруждать себя переводом стрелок. Велики и чудны дела Твои, Господи…
– Вот мы с тобой рассуждаем на такие темы, о которых большинство людей даже не задумывается. – Женя взял меня под руку для полноты контакта. – Я о реинкарнации, вселенских законах, «механизмах» судьбы, прочих… Помнишь остановившегося сегодня у светофора примата на затонированной «камрюхе»?
– Ещё бы, меня аж передёрнуло, когда тот, открыв дверь, выставил на проезжую часть пару опорожнённых пивных бутылок.
– Солнце всходит ради него одного. Все рождены, чтобы обслуживать избранного. А сам в школе даже букварь не осилил. Скажи, откуда такое самомнение?
– Глупость, дружище, не порок, а несчастье.
– Тогда следующий вопрос. Для каких двуногих ты пишешь свою книгу?
– Для себя и для Бога.
– Не понял.
– Не парься. Кому положено – прочитают. Расслабь извилины, посмотри какая красота вокруг.
В доме нас уже заждались. Наталья нарезала малосольную форель, Женина вторая половина с редким именем Кассандра сервировала стол. Минут через десять всё было готово.
– Ну-с, господа и дамы, – произнёс хозяин, подняв рюмочку, приступим к трапезе. Отведаем, чего Бог послал. Тост с радостью был поддержан.
Ночное небо, казавшееся бездонным, было усыпано звёздами. После моциона по лесу мы дружненько расположились возле камина. Женя взял в руки гитару и, глядя на меня, пропел несколько куплетов известной песни Высоцкого:
Мой друг уехал в Магадан.
Снимите шляпу, снимите шляпу!
Уехал сам, уехал сам,
Не по этапу, не по этапу.
Не то чтоб другу не везло,
Не чтоб кому-нибудь назло,
Не для молвы, что, мол, чудак,
А просто так, а просто так.
Быть может кто-то скажет: – Зря!
Как так – решиться всего лишиться?
– Подожди, Женюля, – прервала певца Кассандра, – дай поговорить с дауншифтером. – Мне точно, видимо, слабо взять всё и бросить. «Вот пуля просвистела и ага…» – рюкзачок собран. Как так решиться – всего лишиться?
– Слушайте сюда. Я говорю вам – слушайте…, – ответил я строкой из песни Круга. – За бизнесом – приглядят. Порой он идёт лучше, когда шеф на расстоянии. А в остальном, если серьёзно: несколько лет назад прочитал статейку американского хирурга-кардиолога, пытавшегося проникнуть в тайну существования души. Пересказывать не буду, приведу «детальку». Когда люди переходили из состояния жизни в смерть, врач замечал у всех схожие перемены: внезапно исчезал блеск в глазах, они становились тусклыми и буквально безжизненными. Незадолго до московской командировки, собираясь на работу, вгляделся в своё отражение в зеркале. Былого блеска в них я не увидел. Зато сейчас, поглядите, сияют как новенькие.
– Сплошной экспромт, – Кассандра прикрыла глаза ладошками. – Представила – аж страшно стало. А делать что будешь? Где жить? С кем общаться?
Я начертил в воздухе знак вопроса.
– Короче, неизвестно, – подытожил Женя.
– Хотите, поумничаю? – спросил собравшихся. Все одновременно кивнули. Тогда слушайте:
– Будда стал Просветлённым. Он шёл от одной деревни к другой. Стояло жаркое лето. Он шёл по берегу, и песок вбирал его следы и хранил их в молчании.
А случилось так, что один великий астролог закончил своё обучение в Каши – цитадели великого индусского искусства тайных знаний – и возвращался домой. Он стал искусен в предсказаниях. И вот, когда пустился в обратный путь, – увидел следы на песке. Согласно его книгам и знаниям, они должны были принадлежать Вселенскому Владыке Чакравартину. «Но зачем Чакравартину идти в какую-то нищую деревушку, да ещё и босиком?!» Но на песке сохранились все знаки, которые как бы говорили: «Либо твоя наука ничего не знает, либо ты сам дурак: глядя – не видишь!»
«Нет, я не могу просто так уйти, я должен обязательно найти этого человека. Может, просто волею случая, Господин Случая прошёл здесь!»
И он пошёл по следам. А Будда сидел под деревом. Астролог подошёл к Будде и был озадачен, как никогда! Это был царь, выглядевший нищим. Всем своим существом этот человек был царём! Но под деревом сидел нищий в оборванных лохмотьях.
Поэтому астролог сказал: «О, прошу тебя нижайше, рассей мои сомнения. Ты посеял смуту в моём сердце. Пятнадцать лет своей жизни я провёл в Каши, пятнадцать лет изучал тайны предсказаний. Но ныне, когда я коронован званием Ведующего-Все-Тайны, ты нарушил мой покой, уверенность мою в науке моей. Только ответь мне: ты нищий или же ты – Чакравартин, Царь всей Вселенной, Владыка всего Сущего? В ответе твоём – жизнь моя. Если ты нищий – выкину все книги свои в реку, берегом которой ты шёл, а сам пойду последним слугой к кому-нибудь, ибо жизнь свою я потратил напрасно. Но если ты впрямь Чакравартин – не таи от меня о, Великий!»
Будда открыл глаза и сказал: «Твоё удивление и замешательство естественны, но просто ты наткнулся на одного из десятка тысяч. Относительно остальных девятисот девяносто девяти твои книги всегда будут верны и непреложны. И только по отношению к последнему твои книги неприменимы. Но ты не должен расстраиваться понапрасну: ты не встретишь больше такого, поэтому не бросай опрометчиво своих книг в реку».
Астролог спросил: «Но в чём секрет твой? Как стал ты непредсказуемым?!»
И Будда ответил: «Просто я был внимательным. Я не совершал ни одной ошибки дважды. Я больше не машина – я стал человеком, поэтому ты и не можешь предсказать меня. Следующий момент неизвестен ни тебе, ни мне – абсолютно неизвестен. И никто не знает, что произойдёт».
В зале повисла тишина.
– Да уж, – протянул Женя. – Но всё же, «меня терзают смутные сомнения…».
– Хватит, муженёк, строить из себя Ивана Васильевича Бунша, – вмешалась Кассандра. – Посмотри на своего друга: кг. десять как не бывало. Причёска не по статусу, с наметившимся хвостиком. Раз собрался – поддержи, а не канючь. Соскучишься, приедешь – навестишь.
– Как же я вас всех люблю, – произнесла Наташа, устанавливая на каминном брусе фотоаппарат. – Жизнь состоит из мгновений. Обнялись, улыбнулись, «чиз!». Давайте научимся ценить каждое.
Двигатели лайнера умиротворённо урчали. Ешё бы, небесная высь – его стихия. Я сознательно забронировал место без «пафоса», в экономклассе у иллюминатора. Не хочется ни пива, ни вина, ни виски, предлагаемых избранным. Да и в кресле пространства стало хватать с лихвой. Полчаса в воздухе, а душу уже начала поскрёбывать тоска. Не представляю себя надолго без Наташи… Я лечу учиться служить. Она – уже умеет. Не прислуживать, а именно служить. В этих двух схожих словах большая разница.
Картинка из прошлого: сломанная нога, пластиковый американский гипс, три месяца на костылях. В итоге: атрофия нерва, «болтающаяся ступня». Разрабатывайте, ждите, терпите, не сказали только вслух – молитесь, местные эскулапы. Помогли на Хайнане. Две недели иголок – и всего-то делов.
В тот год ноябрьская погода преподносила сюрпризы: на дворе то таяло, то подмораживало. Ледяная корка превратила землю в каток. Перед моим возвращением Наталья договорилась с техслужбой, чтобы её работники покрыли высокое крыльцо антискользящим покрытием, дабы любимый вновь не подскользнулся. Могу ли я предать эту женщину? Стоило ли вовсе задавать себе этот вопрос.
Найду сейчас «уютную» музычку, наушники в уши и баюшки. Ага, Джо Дассен в самый раз.
Так совпало, наверное, или этому поспособствовал французский шансонье, мне приснилась моя старшая дочь Ася. Сразу стало тепло и уютно на душе. Я развалился в кресле и думаю, что разулыбался. Вновь провожаю её на самолёт в Москву, оттуда она вылетит в Париж. Экзаменационные тесты сданы успешно. Три высших учебных заведения Франции предложили свои услуги по продолжению образования. Свой выбор Ася остановила на университете в Анже.
В момент расставания нам трудно было обоим. Мне – отпустить. Ей – сделать первый шаг в неизвестность. Пройден паспортный контроль, людской поток уже влечёт её в «накопитель», а я ещё пытаюсь разглядеть в толпе хрупкую фигуру дочери.
Ася – трудяга. За плечами красный диплом иняза, три месяца фотографом в моём ночном клубе «Летучая мышь», год официанства, три – за стойкой бара. После первой рабочей смены с 18 до 06, наутро я застал свою дочь плачущей.
– Что случилось, Ася?
– В 8.00 я должна быть на первой паре. Не могу встать. Нет сил.
– Ребёнок, окстись, учёба – главное, самопожертвование – неуместно.
– Нет, – ответила она. – Если брошу работу, ты посчитаешь меня слабой. Это – раз. Во вторых, я так и останусь зависимой от тебя.
После этого разговора прошло пять лет. Навыки работы в «Мыши» ей пригодились во Франции. Грызя гранит науки, она умудрялась подрабатывать официантом в системе кейтеринга, и я уже не смел её отговаривать.
Как-то тёплым весенним вечером, у Аси во Франции день был ещё в самом разгаре, мы болтали по телефону.
– Знаешь, наследница, у меня в последнее время перед глазами стоит такая картина: представь – обыкновенная допотопная телега. Одни, получившие или заслужившие это право, едут на ней, другие – её катят. Так вот, я, имеющий несколько ресторанов, клубов и прочее, всё ещё в числе толкающих. И когда заскочу в неё – неизвестно.
Через пару дней Ася позвонила мне и взахлёб стала рассказывать:
– Папа, папа, настала и моя очередь… После нашего разговора с тобой мы обслуживали богатую свадьбу в старинном замке недалеко от Анже. Так вот, на центральную площадь, где собрались жених, невеста и гости, мы с девчонками, надрываясь, выталкивали старую телегу, доверху нагруженную шампанским. Ты тогда просто «синтуичил».
– Мужчина, курица с рисом или мясо с макаронами? – Голос стюардессы вернул меня из забытья на борт воздушного судна.
– Спасибо, не нужно. Только томатный сок. – Осталось четыре часа лёту в лето. Сложился нелепый перл, после того как взглянул на часы. Итак, план действий на сегодня и на завтра: прилетаю в Бангкок, получаю визу, беру такси до Паттайи, заселяюсь на пару дней в отель-трёшку, арендую скутер и на поиски места обитания.
Но почему эта фраза отца, случайно сказанная им в рифму, всплывает только по одной ей ведомой потребности. Вот опять:
– Заметил, сын, ты стал богатым, когда стал злым. Так ли это было на самом деле? Со стороны – виднее.
Какую же несусветную чушь в ту пору нёс дочери про телегу. Смысл жизни сводился – вскочить на неё и трястись во всех смыслах этого слова, а неудачники пусть толкают. Стимул перед глазами. Чем отличался в то время я от примата, так, кажется, поименовал Женя персонажа, выставившего пустые пивные бутылки на проезжую часть. И как много сил потратил впустую, лишь бы оказаться бок о бок с избранными. Но, опять же, не будь этих этапов пути – не вышел бы на «поляну».
Позднее, в «Бхагавад-гите»(2.22) случилось прочитать о переселении души: «Как человек, снимая старые одежды, надевает новые, так и душа входит в новые материальные тела, оставляя старые и бесполезные». Мне ранее уже довелось «износить» пару богатых «костюмов»: Тутмоса II, Птолемея Сотера. Предполагаю, что не случайно Замысел позволил вновь примерить на себя прежние статусные одежды. Вопросы напрашивались сами собой: был ли ты счастлив в те времена, когда повелевал многими и многим? И счастлив ли теперь, умостившись на краешке телеги?
Чтобы всё «разложить по полочкам» от смысла до цели, я, как Арджуна, искавший и в итоге нашедший своего гуру, Самого Шри Кришну, лечу в Тайланд на поиски земного Учителя. Доведётся – обращусь к нему со словами, произнесёнными Арджуной Кришне: «Я больше не знаю, в чём состоит мой долг, и постыдная слабость скупца лишила меня самообладания. Поэтому прошу, скажи, что лучше для меня. Отныне я Твой ученик и душа, предавшаяся Тебе, – наставляй же меня». (Б.- г., 2.7).
Зажглись предупреждения: пристегнуть ремни. «Уважаемые пассажиры, через тридцать минут наш самолёт совершит посадку в Международном аэропорту Бангкока – Суварнабхури. Температура за бортом +32 градуса». Такого счастливого голоса не слышал давно. Стюардессе, видимо, очень хотелось прикоснуться к лету. А лето, как поёт наш известный бард, – «это маленькая жизнь».
Ну, наконец-то – дома! Тёплый влажный воздух пьянит романтикой и приключениями. Ещё бы, всего семь часов назад прикрывал нос ладонью в перчатке, чтобы его не обморозить. Мела метель. На электронном табло градусника при входе в аэровокзал нервно моргала окоченевшая цифра –36.
«Такси, такси, вези, вези…», – подобные слова мелькали в какой то песне. Давай, кучер, поднажми. За час двадцать, думаю, домчим с тобой до Паттайи.
– Птенец выбрался из гнезда. Поздравляю. Остаётся – встать на крыло.
– Айя! Ты ли это? Как же я рад. – Его расплывчатая фигура расположилась рядом со мной на заднем сиденье машины.
– Я, я, кому ещё быть. Не могу раствориться не попрощавшись.
– Ты хочешь сказать, что мы не увидимся больше?
– Мне понравилась рассказанная тобой на днях притча про астролога и Будду. С удовольствием возьму её «на вооружение». «Следующий момент неизвестен ни тебе, ни мне – абсолютно неизвестен. И никто не знает, что произойдёт». На данный момент «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Теперь очередь за тобой.
– Но у меня ещё остались вопросы.
– Задавай. Ты обещал – мы ещё увидимся воочию.
– Я тебя когда-либо обманывал?
– Нет.
– Тогда к чему этот вопрос?
– Принято. Можно следующий?
– Время позволяет. Валяй.
– Много лет назад у меня в ушах звучал голос: «Ты должен ей показать мир»...
– Не продолжай. Всё сопоставил верно. Это была установка. И «установщиком» был именно я.
– Но что за задача: показать мир?
– Перелётную птицу нельзя держать в клетке. Её дом – небо! Ты приоткрыл дверцу и тем самым даровал свободу. Она вручила так необходимый тебе ключ от перерождений Анх. Теперь вы кармически квиты. Не случись этого, хотя и ваши судьбы были изначально переплетены, сценарии могли быть всякие. Давай не будем снова о праве выбора…
В машине зависла пауза.
– Ну, что, подопечный, дальше дерзай сам.
– Подожди, Айя, давай хотя бы обнимемся… – Но место рядом со мной уже пустовало.
На следующий день я снял на три месяца студию в обшарпанном кондо. В моём деле с места в карьер брать не стоит. Следует освоиться и оглядеться. Да, нужно не забыть съездить в магазин сувениров Лугдод. А то на полочках «кельи» совсем пустынно, даже переглянуться не с кем. Торговый центр предоставляет бесплатное такси, время нужно проводить с пользой, чего без толку возлежать и тянуть, займись благоустройством жилплощади. «Подъём, подъём, командовать парадом буду я», – жёстко определило место каждого субъекта в иерархии сознание. Телу ничего не оставалось, как согласиться.
Бесконечные полки и сувениры, сувениры… больше часа уже брожу по магазину. В корзине для покупок: фигурка Будды из латуни, аромапалочки, календарь, несколько видов чаёв. Проходя мимо картин тайских художников, висевших на стене в самом дальнем полутёмном углу торгового зала, остановил взгляд на одной. С небольшого полотна на меня смотрел пожилой крестьянин с белёсой бородкой в конической шляпе, сплетённой из высушенной листвы. Казалось, его пронзительные глаза заглядывают прямиком в душу. Я подошёл поближе. Какое-то наваждение.
На улице уже стемнело. Надо бы перекурить, в шортах – нет, в сумочке – пусто, тьфу, ты же бросил.
– Такси! До «Фестиваля»...
Глаза. Как можно вырисовать такие глаза. Меня знобило. Одно из трёх: перегрелся, кондиционер или нервишки. Как плохо, что Наташи нет рядом. Сейчас бы налила горячий чаёк, вручила градусник… Не раскисай. Управляйся сам.
Я включил чайник, взял недочитанную в России книгу Радханатхи Свами «Путешествие домой» и вышел на балкон. Благо торшер и кресло со столиком на нём имелись. Страниц через пять–шесть наткнулся на несколько строчек, которые ввели меня в оцепенение. Земная оболочка враз покрылась мурашками. В каком месте была твоя интуиция, подопечный? Затем перечитал их ещё несколько раз: «Собака узнает своего хозяина в любой одежде. Хозяин может быть в халате, в костюме и галстуке или вообще не одет, но собака всегда его узнает. Если мы не способны узнать Бога, нашего возлюбленного хозяина, когда Он облачён в другие одежды – одежды из другой религии, – то мы хуже собаки».
На картине был Айя! Он предстал передо мной, как обещал, воочию и «повизуальнее», но только в облике местного крестьянина. Это была игра «узнай меня», про которую Куратор намекал раньше. Шестое чувство не сработало, и я проиграл. Поэтому предстоит «голить» дальше.
Отгадайте, кто был на следующее утро первым посетителем Лугдода? Продавец удивился выбору и поэтому разоткровенничался: «Вот ведь как в жизни случается, какие-то работы «зависают» у нас на месяцы и даже более. Эту же вчера после обеда принёс сам старик, нарисованный на полотне, и попросил продать за цену, установленную «хозяином» произвольно. Я присутствовал при разговоре и думал, что странному мастеру откажут, ведь магазин сотрудничает только с оптовыми поставщиками. Но – нет. Управляющий без колебаний согласился и дал мне распоряжение сразу же вывесить её в торговом зале».
Более ста дней автопортрет Айи был со мной в том первом обучающем путешествии. Следом ещё в нескольких, более длительных. В настоящее время картина с изображением Куратора занимает почётное место в рабочем кабинете.
Дописывая предыдущий абзац, предполагал, что продолжу своё повествование дальше. Но затем решил этого не делать. Так как не имею морального права выставлять себя за Учителя. К тому же, сам Будда высказывался по схожему поводу. А лучше сказать я не смогу и не смею.
Однажды, когда Будда сидел под деревом, к нему подошёл великий философ. Будда был тогда уже очень старым и в течение нескольких месяцев должен был уйти. Великий философ спросил у него: «Сказали ли вы всё, что знали?»
Будда взял в руку несколько сухих листьев и спросил философа: «Как вы думаете, сколько листьев у меня в руке? Больше ли их, чем сухих листьев в этом лесу?»
Весь лес был полон сухих листьев. Ветер дул повсюду, и сухие листья создавали много шума и много музыки. Философ посмотрел и сказал: «Что за вопрос вы задаёте? Как вы можете иметь больше листьев в руке? У вас их несколько, самое большое – дюжина, а в лесу их – миллионы». И Будда ответил: «То, что я сказал, это только несколько листьев в моей руке. А то, что не сказал, это все сухие листья в этом лесу». Философ воскликнул: «Тогда ещё один вопрос! Почему вы не сказали всего этого?» Будда ответил: «Потому что это не поможет вам. Даже если бы я хотел сказать это, оно не может быть сказано. Вы должны пережить всё сами и тогда узнаете это. Оно идёт через переживание, через существование».
Эту притчу в один из душных тайских вечеров возле Храма Будды поведал мне мой Гуру.
У каждого из нас свой путь на «поляну». Сейчас, подобно животному, уже не отождествляю себя с мешком костей и плоти. Я – вечная душа. Но чтобы осознать и принять это, мне пришлось понять, кто я на самом деле и каковы мои взаимоотношения с Богом.
Когда-нибудь мы все покинем своё материальное тело. Мне не хочется возвращаться на Землю, чтобы получить другое. «Как быть тогда?» – спросите вы? Надеюсь услышать слова Бога, обращённые к Ответственным Пределов: «Пропустите его! Он идёт ко Мне».