Twenty | One | Pilots - Gonner
Утро начинается не с кофе,
А с пустоты внутри и сигареты.
Утро начинается не с кофе.
Все люди — грустные поэты.
Было три часа двенадцать минут утра. Человек сидел на балконе и курил, думая о том, как прекрасна ночь. Воздух прохладен и свеж не смотря на время года; вокруг темно и спокойно; на улицах нет людей, нет шума, нет суеты. Даже вода в такое время будто вкуснее.
Сигарета дотлевала в его руке. Он сидел неподвижно, положив ногу на ногу и откинув голову назад, его взгляд был устремлен в небо. Он напоминал ненужный старый манекен, заброшенный на балкон третьего этажа работниками магазина одежды, расположенного этажом ниже.
Человека звали Виктор. Ему было 24 года. У него были иссиня черные волосы, смуглая
кожа и голубые, как кратеры какой-то голубой планеты, глаза. Этот человек — я.
Я вспоминал тот день, когда впервые встретился с Ритой. Это произошло 4 года назад. Да, не случилось, а произошло, потому что все, что делала Рита — происшествие, необычное и захватывающее, а не какой-то банально-глупый случай.
11 октября, около 7 часов вечера. Начинало темнеть. Я шел в свой арендованный дом в пригородном поселке. Где-то играла музыка. Вокруг пустынно, ни одного человека не было видно в округе. Вдруг шумная компания из 5 человек вывалилась из-за угла, быстро прошла через дорогу и скрылась в том же направлении, с которого раздавалась музыка. Но этих нескольких секунд хватило, чтоб рассмотреть ее — идущую по центру с бутылкой водки в левой руке и сигаретой в правой, девушку, которая останется в памяти навечно, своим образом не давая уснуть по ночам, помогая осенней бессоннице.
Я дошел до дома, повернул ключ в замке, снял верхнюю одежду и поставил чайник для кофе. Ночь обещала быть длинной — к завтрашнему утру ему нужно было сдать статью на одну тысячу слов. С кружкой кофе я сел перед монитором и начал печатать.
2:00. Перед монитором стояли в ряд три пустых чашки. Работа сделана. Я уже собирался лечь спать, но вдруг решил выйти во двор, покурить перед сном.
Я ощутил ее присутствие еще до того, как открыл входную дверь. Девушка, которую я встретил этим вечером, сидела на моем газоне и смотрела на небо.
-Что вы здесь делаете?
-Небо сегодня ночью красивое, неправда ли? - девушка приподнялась на локтях и посмотрела на мужчину.
Любое желание спать пропало. Длинные черные волосы девушки развевались на осеннем ветру, а платье, слишком легкое для такой погоды, спадало с одного плеча.
-Вам не холодно? Уже середина осени, а вы так легко одеты...
-Мне никогда не бывает холодно.
Я упал на траву рядом с ней и посмотрел на небо. Мы просидели так до рассвета, болтая о звездах.
Ровно четыре года спустя тот же мужчина сидел на балконе своей квартиры на третьем этаже и смотрел на то же самое небо. Только слишком легко одетой девушки нигде не было.
В этом мире очень не легко быть. Большинство просто существует, некоторые осознают это, некоторые нет. Вторые обладают чем-то вроде коллективного мышления. Они точно знают что плохо, а что хорошо; что можно, а что нельзя; и самое главное — как нужно жить. У таких людей редко бывают проблемы с общением. Обычно они занимают среднюю, но прочную ступень в социальной лестнице, имеют неплохую работу, жену и парочку детей. Их жизнь умиляет своим однообразием. Лишь иногда непреодолимое чувство пробирает их изнутри и расходится мурашками по всему телу, но происходит это так быстро, что часто остается незамеченным.
Я относился ко вторым. В мире со свободным доступом к любой информации и гарантированной свободой слова для всех; в мире, в котором пишет каждый, кому не лень, писателю невероятно трудно доказать что он чего-то стоит. А мне, почему-то всегда очень хотелось верить, что я чего-то стою. Так что я давно забросил попытки что-то кому-то доказать и просто влачил свое существование, прожигая жизнь на временных работах, которые не вызывали у меня ничего, кроме отвращения и убивая себя всему возможными способами.
Но все поменялось, когда в моей околожизни появилась она. С ней я впервые почувствовал что-то новое. Нежелание умирать.
Рита была красива, но не как те девушки в журналах. Она была красива тем, как она мыслила. Она была красива тем, как загораются её глаза, когда она говорит о чём-то, что она любит. Она была красива из-за её способности заставлять других людей оглядываться, чтоб посмотреть, как она уходит. Нет, она не была красива за что-то временное в её внешности. Она была красива до глубины души.
Каждый раз, когда я встречал ее, она курила. И делала это с только ей свойственным непринужденно презрительным видом, при чем адресованным не окружающим, а своей собственной персоне. Она все делала красиво и манерно, даже этот банальный акт самоуничтожения заставлял остановится и полюбоваться ею пару секунд всех прохожих. Дым заходил в легкие и разливался по всему телу едва заметным свечением. Могу поклясться, я точно видел дым внутри ее вен, сквозь кожу.
Она была бледной и всегда носила только черную одежду. От нее всегда веяло январем. Для меня она была прохладным оазисом посреди адской июльской пустыни. Рядом с ней всегда хотелось взять чашку горячего шоколада, залезть под теплое одеяло и болтать, болтать, болтать... О книгах, о музыке, о всякой ерунде, лепетать полную чушь, лишь бы ей ее отвлечь, лишь бы ей не стало скучно, лишь бы она не ушла.
Она сидела на веранде. Стоял жаркий полдень. В ее руках была книга. Она могла сидеть так часами, но не в этот момент. Неожиданно она отложила книгу и посмотрела на небо обнадеженным взглядом. Подперев рукой голову она смотрела в высоту будто фильм: заинтересованно округлив глаза и приоткрыв рот.
В ту же минуту хлынул дождь. Жуткий ливень словно стена стал заслонять мне вид на это божественное существо я и решил подойти поближе к «сцене».
На столе стояла кружка исходящего паром чая с молоком, брошенная небрежно «Полковнику никто не пишет» с закладкой из моей визитки и пепельница с тремя окурками красного Мальборо. Рита кружилась на газоне, среди капель дождя и смеялась. Она увидела меня. Повеяло январским утром. Она улыбалась для меня.