Гл.26
Маленький волчонок, подражая взрослым, пробовал выть на луну. Но у него не получалось. Он с надрывом издавал визгливые звуки и сам пугался собственного голоса. Упорство и вера в себя заставляли волчьего детёныша начинать всё сначала, но результат оставался прежним. Наконец, до него дошло, что так могут только взрослые особи, а он пока не дорос. Это злило и огорчало одновременно.
Щенок тявкнул пару раз в темноту на невидимого врага и потрусил в совместное логово.
В последнее время так и повелось, что оставшиеся в живых серые хищники жили сообща, разделяя несколько вырытых ям, покрытых упавшими мшистыми деревьями-великанами, сквозь которые едва пробивались робкие солнечные лучи. А некоторые, пока не наступили осенние заморозки, находили убежище в пустотах, этих же сваленных бурей величественных сосен.
Да и сколько их выжило? Горстка. Об этом даже страшно вспоминать. Но малыш никогда не забудет те события, память - до мельчайших подробностей надолго всё сохранит.
Раньше у них происходило всё по-другому. Имеющие опыт, особенно старые собратья никогда не допускали встречи с человеком, а если и случались подобные неожиданности, то опытные лидеры учили молодых не связываться с двуногими, у которых есть смертоносное оружие.
Но после землетрясения к ним в лес прибыли чужие волки, со своим бытом и законами. Последних насчитывались целые полчища, они за короткий срок уничтожили всех животных, обитающих за многие километры лесонасаждения. Нет, пришельцы местных не трогали, но именно по их инициативе все сплотились в одну, неимоверных размеров стаю, и выдвинулись на селение человека.
Никто не мог понять, почему вдруг затуманился мозг матёрого молодого вожака, что он позволил дальнейшему истреблению всего семейства здешних лесных разбойников. Зачем повёл свору на деревню под пули? Пусть бы и направлялись туда те пришлые, если им надо. Теперь никого не вернёшь да и сам погиб неизвестно за что. Не вернулись и родители малыша. Всех деток тогда оберегали дряхлые старики, они и по сию пору заботятся о волчатах, стараются сохранить хоть какую-то группу от прежней семьи.
В создавшемся положении щенки быстро взрослели. У немощных попечителей не хватало здоровья прокормить ненасытные рты молодого поколения, поэтому частенько приходилось охотиться самим. Все понимали - выдюжит сильнейший, и порой пойманного зайца или зазевавшуюся птицу отнимали друг у друга, отчаянно рыча и кусаясь. Не раз было, что наш маленький герой страдал от голода по нескольку дней и просто чудо, каким образом он ещё дышит.
Щенок горько жалел о прошедших счастливых мгновениях, когда при отце с матерью ему было сытно и тепло. Как жесток этот мир...
Волчонок опустил голову и горячие слёзы упали на холодную землю. И вот тогда он поклялся, что обязательно когда-то станет вожаком и поведёт соплеменников отомстить двуногим. Именно они повинны в его теперешнем несчастном существовании.
*****
Прошло три года после страшных событий, а Пантелеевич никак не мог вычеркнуть из души всё перенесённое в те трагические дни. Не многие выдержали тех испытаний, вскоре пришлось похоронить Настасью, а через месяц и Петровича. Вот такая горькая правда. Сердце человеческое очень ранимо, особенно если в преклонном возрасте. Люди прошли такое, как говорят, боевое крещение и поверку на прочность, что не мудрено, коли кто спасовал. Не те года уже, давно не те.
А ещё заедала тоска по родимым местам, почти каждую ночь Пантелеичу снились горы, поросшие густым ельником, пасека, утопающая в разнотравье и горная речушка, с хрустально чистой водичкой. Здесь хоть и на окраине они жили да город есть город. Нету той тишины и покоя, нету того запаха и свежего воздуха. Не хватает бабочек, жучков, пчёл, даже комаров, что надоедали нещадно.
Мишка с Сашкой приглядывались к старику, беспокоились.
- Пантелеич, может тебе не по нраву здешнее бытие? Так давай уедем в какую-либо деревеньку и там купим большой дом. А чего?
- Да всё нормально, хлопцы, привыкну. Это у всех так на новом месте.
Он не мог предать Миху и Нюську, живущих в коммуналке и к которым частенько захаживал - это уже стало своеобразным ритуалом. Старик видел, что и они его ждут, Нюська и здесь пироги с ватрушками затевала. Хорошая хозяйка везде ею будет.
Ну и как теперь их бросить и уехать в деревню? Они же за ним сюда перебрались.
"Нет, это не выход. Значит, будем прозябать все вместе."
Оно, вроде судьба у каждого образовалась, то есть, направила жизненный поток в лучшее русло: Люба с Андрейкой отметили новоселье в новой квартире, Иван Игнатьевич, лесник, под присмотром дочери, сам Пантелеевич - с братьями да и Нюське с Михой неплохо в добротных комнатах общежития.
Но как заставить себя привыкнуть ко всему этому? Горе их сплотило, селяне часто сходились все вместе и Пантелеич видел потухшие глаза земляков и то, как они с охотой поддерживают разговор о родных просторах.
Может зря он когда-то принял такое решение, послужившее переселением стольких живых душ. Понятно, что тогда никто не мог здраво мыслить, а он, так и вовсе отвечал за безопасность всего посёлка. Рубанул рукой сгоряча, а народ теперь расплачивается. Да и случай с Пелагеей надоумил бежать оттуда, куда глаза глядят. Ну вот и убежали.
И ещё есть причина, которая заставляет Пантелеевича часто задумываться над её исходом. Это холостяцкая жизнь Сашки. Ну сколько можно, уже и Мишка семьёй обзавёлся, даже сынишка родился, Вовкой назвали, в его честь, а Сашка и разговаривать не хочет на эту тему.
- Вот послушай меня. - уговаривал молодого мужчину Пантелеевич. - Не совсем имею право убеждать кого-то. Но ты не бери с меня пример, вернее, с жизни моей одинокой. Что хорошего в ней было? Да после работы и домой не хотелось возвращаться. Кто встретит, кроме пустых комнат? Человек обязан кого-то оставить после себя, таков закон природы, не нами придуманный. И если бы в моей судьбе не появились вы, то не знаю, каким бы боком всё повернулось. Понимаешь, теперь есть ради кого небо коптить. А ты чем похвастаешься в мои годы?
- Пантелеич, всё верно ты говоришь и не подумай, что я и сам об этом не размышлял. Но как ты себе представляешь, если ни одна женщина душу не тронула. Жениться только потому, что надо? Да лучше самому весь век коротать. Тебе что, плохо со мной? Сашка отделился, вот и наслаждайся спокойной старостью.
- Так ты чего, получается, из-за моей престарелой персоны всё затеял? Меня жалеть не надо, понятно?
- Понятно. Ну и как теперь это раскумекать? Значит, Мишке ты не помешал жениться, а мне, вдруг мешаешь? Не находишь, будто здесь что-то не сходится?
Пантелеевич верил словам парня, но облегчения не чувствовал. Несколько раз он ещё принимался за нравоучения, но всё попусту. А потом Пантелеевич решил так, будь что будет. Тем более, Сашка пока не старик столетний и нельзя так категорически отметать все возможности. Будем считать, что не пришло его время, а у каждого человека оно приходит по-разному.
Но сегодняшнее утро являло собой некоторую особенность. На календаре красовалось красное число - 9 Мая, день Победы. Особенным было ещё и потому, что скоро должны прибыть в гости дорогие ему люди. Он всех земляков пригласил к себе и трое из них обещали приехать. Не сможет только Сёмка, дед с бабуней хворые у него, а они с женой ухаживают за ними. Люба тоже не уверена, получится ли вырваться? У неё теперь трое внуков, а она в няньках. В детсад не позволила вести ребятишек, сама управляется. Но Миха с Нюськой точно собираются и Иван Игнатьевич тоже. Вот за последним здорово соскучал, почти год не виделись. Где пропадал Игнатьич, никто не знает, вот сейчас и попытают у него.
Когда обговорили за столом все последние новости, Пантелеич дружески похлопал Игнатьича по плечу и полюбопытствовал:
- А ты у нас, случайно, не женой обзавёлся, что никаких признаков жизни не подавал. К общежитию не приходил, на звонки не отвечаешь... Я даже удивился, что ты вчера трубку взял.
Иван Игнатьич улыбнулся и нехотя признался:
- Да не живу я больше в городе. - он виновато глянул на друзей и смолк.
Как-то само собой наступила пауза.
- Ну и в каком направлении ты уехал отсюда? - Пантелеевич внимательно всматривался в лицо лесника.
- В Таёжное. - выпалил старик. - Да поймите вы, задыхаюсь я здесь, вот и не выдержал. Дочь не пускала и я терпел, пока она со мной находилась. А потом её с работы направили в Прибалтику на пять лет, ну а я и тиканул отсюда. А чего самому скучать в такой огромной квартире?
Следующая пауза длилась куда дольше.