Мне нравится Генрих Бёлль, немецкий писатель. Он бы мне понравился за одно своё фото- я таких людей "непричёсанных", неприглаженных внешне, никогда не видела. У него такое простецкое лицо. Какой там писатель, ни боже мой! Он на сантехника даже не тянет и на дворника. На грузчика винного магазина конкурса не выдерживает. Но лицо очень открытое. Вот при нём и при маленькой собачке с ним.. а у него обязательно должна быть маленькая собачка, волосатая и пёстрая, с крошечной мордой и висячими ушками.. хотелось бы быть и существовать. Он бы сидел рядом под низко подвешенным абажуром над столом, чтобы свет кругом падал и освещал только клеёнку в клетку. Все углы погрузились бы во тьму, и я у него в ногах на табуреточке.
Собачка бы крутилась вокруг нас, выписывала восьмёрки. И так тихо было бы, так тихо, чтобы только слышно, как ходики тикают. И ничего не нужно было бы, ничего. Время бы замерло и сочилось из часов сладкой патокой, вылезало бы сквозь щели и растекалось по комнате. И я бы не знала, куда деваться от счастья и тишины. Но прелесть Бёлля не в лице, а в том, как он писал. Каждую фразу по мне можно было заносить в вечность. Да, многие и занесены. Писать, это или дано, или нет. Здесь ремесленничества не бывает. Можно настрогать, конечно, ерунды, и даже раскрутить. Но время поставит всё на своё место.
"Глазами клоуна". Что-то прям наизусть уже выучила. Молодой человек.. 27 лет, относительно молодой. Он-то считает себя уже старцем и примеряется к могильной плите мысленно. Он клоун. Его бросила девушка Мария. Физиологически и вообще первая и последняя в его жизни. И всё, жизнь кончена. Как можно с кем-то ещё делать ЭТО? Ископаемый, короче, экземпляр. Редкостный, сейчас бы сказали, дурак. И он катится по социальной и нет, лестнице. Буквально, опускается. Пять лет он поднимался и спускался по вокзальной лестнице, автоматически. Приезжал в отель -«флюиды хорошего настроения».
-.."хорошенькая горничная уже несет мне кофе и коньяк и приготовляет ванну — зеленые эссенции делают ее ароматной и успокаивающей нервы; лежа в ванне, я читаю газеты, и притом только развлекательные, — не больше шести и не меньше трех, а после я не очень громким голосом напеваю что-нибудь церковное"..
Вот так всё чудесно было, до того, как ушла Мария, чтобы выйти замуж за Цюпфнера. Герой начитает пить и скатывается с неимоверной скоростью кубарем с катушек. У него богатые родители. Слишком богатые. Он звонит матери, она берёт трубку:
-"Говорит Центральное бюро организации «Смягчим расовые противоречия".
Вот за одно за это, только за это, её можно было бы... Не знаю что, но можно. Не мать, а гиена.
И хочется уж найти эту кошку физиологичную Марию и силком её водрузить обратно. На место:
- Ты что, не понимаешь, дрянь ты эдакая? Он гибнет! Мир рушится, с ним вместе погибнут все!
Если человек не прикипел к тебе сердцем, ему всё равно. Гибни тысячу раз. А она, надушившись фиалковым запахом, будет скучно ложиться в постель с Цюпфнером и делать с ним ЭТО.