Все произошло по прошествии месяца с нашей последней встречи. Ко мне вдруг пришло осознание, что месяц - это достаточное время, чтобы выкинуть его из головы. Вычеркнуть из жизни. Стереть из памяти. Захотелось, чтобы он перестал мне сниться. В последнее время он стал слишком назойлив во снах - каждую ночь неизменно, иногда просто оказывался прохожим, порой - сидел рядом, как часто делал в реальности. Все время где-то рядом - это была плата за нашу близость в течение тех лет. Сложно избавиться от призрака человека, который находится рядом с тобой почти каждый день, почти каждый час, звонит, пишет, и вы дышите с ним в унисон, и это так сильно поглощало меня, что я убегала в уборную, чтобы плеснуть себе в лицо холодной водой.
В том городе стоял непреходящий запах сырости, все насквозь было пропитано водой - дома, люди, лестницы, земля, она была темно-серого цвета. Многоэтажные дома уходили вверх на сотни этажей, и у меня начинала кружиться голова, когда я смотрела на пролетающих птиц. В городе дул бесконечный ветер с недалекой гавани, разносил окурки и пакеты, прохожие надевали красные шарфы, чтобы их можно было заметить в высящейся груде черного камня, стремящегося дотянуться до облаков. Утро начиналось с тумана, плавно переходило в едва заметные послеобеденные солнечные блики, сменяясь непроглядной мглой и пронизывающим дождем вечером.
Мне хотелось затеряться в этом королевстве каменных гигантов, и я купила себе черный зонт.
В один из вечеров в тот последний месяц после моего отъезда я сидела в парке, несмотря на ранний час лишь вдалеке можно было различить шум проезжающих двухэтажных автобусов - их водители всегда громко притормаживают на поворотах узких улиц. Я могла отчетливо представить, как по листьям гигантских деревьев, закрывающих меня, стучат капли дождя, их стволы могли скрыть не менее троих детей, если бы те играли в прятки. В кустах я заметила легкое движение и через секунду мимо меня пробежала собака размером с волка, у нее заметно свисали соски, ее окрас был чем-то средним между коричневым и серым - превосходная маскировка в этом городе. Мне представилось, что это римская волчица, и сейчас за ней последуют четверо щенят. Но все стихло, и город погрузился вновь в трепещущую тоску и самоуничижение.
По прошествии месяца мое сердце стало биться в такт каплям, стучащим по окну в моей самой неуютной квартире на пятьдесят восьмом этаже, куда не проникал запахи. Я забрела в бар, где в полумраке не было ни души. Тоску заглушали светом красных абажуров и солеными орешками в стеклянных мисках.
- Ты одна здесь?
Существо было похоже на медузу, обернутую шарфами и платками. Кажется, оно оставляло за собой слизкий след. На голове был капюшон, скрывающий то, что должно было быть скрыто. Медуза расстилался на стуле, почти лежал, наклонившись лицом (или тем, что было в капюшоне) к стойке, перед ним стоял стакан с виски. У Медузы был голос сыщика и манеры этого затхлого Города. Все здесь расстилались и оставляли за собой слизь.
От Медузы пахло морем, но не как от моряков, а как от водорослей, которые мы находим на пляже после отлива.
Рукой в коричневой перчатке он взял стакан и осушил его, запрокинув голову. В капюшоне было пластилиновое месиво.
В уборной меня зверски тошнило - водорослями, песком, камешками, мелкими рыбами. Я села на пол и мысленно попросила его прийти ко мне. Он держал меня за руку и говорил: "Ok, let's go".
Я очнулась от грохота автобуса за окном - я лежала на полу уборной, на белом кафеле с синими вензелями. Кто-то прошел мимо в красных туфлях на каблуках - она боится раствориться в этом городе. Барная стойка была забита - я увидела троих в натянутых на голову капюшонах и выбежала по ступеням вверх, к улице. Запрыгнув в первый автобус, я поднялась на второй этаж и увидела Медузу, выползшего вслед за мной.
Ночью капли стучали сильнее, чем обычно. Я не выключала ночник, и в его бело-голубом свете я видела сияние звезд, их мерцание, слышала плеск теплых южных волн, пение трех тысяч птиц.
Все это было за десятки тысяч километров от меня.
Ранним утром в закусочной на углу и намазывала тост шоколадной пастой и смотрела, как в передаче про животный мир леопард ловит косулю, он держит ее за шею, она истекает кровью. Леопард щетинится, его клыки окрасились красным, он огрызается на сородичей. Я осознала, что целую вечность не видела эмоций - улыбок или гнева, только стерильные каменные лица. Мне нестерпимо захотелось сказать кому-нибудь об этом, я позвала официантку. Ее лицо будто было вылеплено из мрамора - серая гладкая поверхность с темными пигментными пятнами. Я попросила счет и написала на нем карандашом: "Help me".
Ночью я поймала такси. В тумане я едва различала огни. Водитель сделал радио громче, и я уснула. Когда я открыла глаза, увидела перед собой покрытую коралловыми наростами клешню, он гладил меня по бедру. Машина стояла под мостом в квартале от моей квартиры. Я слышала, как он кричал что-то мне вслед, когда я бежала против светящих фар.
В этом городе совершенно не сохнет белье. Если вывесить простыни из окна пятидесятого этажа, то они будут неделями развеваться на ветру, но когда вы постелите их на кровать, они будут насквозь пропитаны водой.
Я встретила их по прошествии месяца с момента моего побега. Человек в капюшоне дал мне на улице листовку: "Call 235888. We have what you need". Мы встретились в кафе после полудня. Их было четверо.
- Здравствуй.
Одна девушка - коротко стриженная, в толстовке и тяжелых ботинках. Один мужчина в капюшоне, на руках были следы от ожогов. Два других были близнецами. Один из них разливал кофе и приветливо улыбался.
- Что ты здесь делаешь?..
- Ты что-то здесь забываешь?..
- Кого же ты здесь забываешь?..
Девушка положила свою теплую ладонь на мою.
- Мы покажем тебе все.
Ночью он зашел ко мне, взял стул, сел рядом. Положил голову мне на колени и попросил не уходить. Он целовал мои руки и умолял вернуться. Tell me how you missed me… Tell me how you lived without me… Потом он разбил стулом окно, и с пятьдесят восьмого этажа вниз полетели листы бумаги.
Мы встретились возле аптеки на углу, взяли такси и поехали к дому номер 58. Это была серая каменная многоэтажка, тысячи квартир и тысячи душ, простыни развевались из окон. Парадная дверь была открыта. Во всем семидесятиэтажном доме мы были одни, так они мне сказали и напомнили, чтобы я ничего не боялась.
Я не заметила, на какой этаж мы поднялись. Вышли из лифта к квартире слева, и один из близнецов отпер дверь большим ключом с привязанной красной ниткой. В комнате стоял полумрак из-за задернутых тяжелых штор. Все было покрыто толстым слоем пыли, девушка достала из кармана рулон полиэтилена и расстелила его на полу от входной двери до окна. В просторной зале стоял круглый стол, он был покрыт серой льняной скатертью. Шкафы вокруг были заставлены коробками и ящиками, как на чердаках в старых домах. Слева на полу стояла швейная машинка, справа – деревянные резные стулья. Шторы едва колыхались от проникающего ветра.
Мы шли четко парами по полиэтиленовому ковру к окну – процессию завершал парень в капюшоне, он нес птичью клетку. Она была пуста.
Близнецы обнялись. Тогда я заметила, что один из них был одет во все черное. Девушка достала белые ленты и стала привязывать их каждому из нас на плечо.
- А ему? – спросила я про близнеца в черном.
Трое посмотрели на меня, Черный Близнец смотрел в окно и улыбался.
Мы встали в круг и взялись за руки.
- Закрой глаза. А теперь представь … того… что… ты хочешь забыть. Я сказала – ВСПОМИНАЙ!
Мы ехали в лифте. Смотрели друг на друга в отражениях зеркал. Он ухмылялся. Он еще не сбрил бороду тогда. May we kiss?.. May we kiss right now?.. Я хотела посмотреть, на какой этаж мы едем, а когда я обернулась, в лифте я была одна.
Я открываю глаза и вижу, что мы стоим на улице. Парень в капюшоне курит. Девушка отвязывает белую ленту с моей куртки. Один из близнецов подходит ближе и обнимает меня.
- Где ? Где он?..
- Его душа отдыхает.
Он прикрывает мне глаза ладонями, и я вижу, как Черный Близнец превращается в ворона и залетает в клетку. Девушка закрывает за ним дверцу и зашторивает окна. Четверо выходят из квартиры, запирают ее на ключ.
На первом этаже распахивается окно - возле двери кричит кошка. Пятилетний мальчик с серым мужчиной везут самокат. Мальчик берет кошку на руки. Наверху кто-то вывешивает белье. Дом живет своей жизнью.
- Зачем мы оставили Черного там?
- Ах, ты про Черного, конечно… Вот и хорошо, значит, все сработало. Мы еще вернемся за Черным, я обещаю.
И мы едем пить кофе. Ведь еще раннее утро.