Юджин Дагон Взойти на крест
Окованные металлом ботинки оглушительно бухали по ребристой стали пола.
Черные, как и все на собравшихся в ангаре.
Ботинки подошли к своим собратьям – дюжине пар разных размеров.
Просторные комбинезоны. Полусферные, с вырезом для верхней части лица, каски. Стрелометы – семизарядные барабанные арбалеты, с короткими гнутыми торчащими в стороны рожками и тугой, автоматически натягивающейся после каждого выстрела, тетивой. Тонкие острые стрелы. Все окрашено тьмой. Люди – словно тени среди серых стен и кожухов. Они добирались сюда, кто снизу, кто сверху, кто по одному и тому же уровню, через полуразрушенные лабиринты искореженной ржавости, дыр и обломков, осыпей и обвалов. Они, чьим тотемом стала Луна Мрака. Здесь их собрала ненависть. Смуглые и бледные, брюнеты и шатены, все они ненавидят – и в этом их единство и их сила. Их тянет друг к другу, потому что вместе они погибнут не скоро и смогут принести Зла больше, чем поодиночке. Они чувствуют все живое – и уничтожают. Они посланы на Землю Луной Мрака. И время от времени они рассыпаются, чтобы узнать побольше. Уши, когда они вместе, слышат меньше, чем когда они поврозь. То же и глаза, и все остальное. Они собираются в группы, или в многосотенные отряды, многотысячные орды – когда необходимо низвергнуть многочисленную жизнь, тем более, если она организована и готова к сопротивлению. И лучшие из них, умнейшие и хитрейшие, тогда руководят. Время от времени…
Время привело их сюда.
До Эпохи Войн, начавшейся Огнем, спалившим все, что на поверхности планеты, в ангаре стояли машины. Машины Времени. Их так и не успели опробовать. Глубоко закопанные, эти машины уцелели. В подземных пещерах, в подвалах и катакомбах обитали сейчас последние существа Земли, изредка выплескиваясь в бездумной инстинктивной экспансии в пустыни, под яростные солнца. Все, сумевшее приспособиться к жжению, мрачники вырывали с корнем из нашего мира. И поибали. Никто из них не возвращался обратно – слишком жестоки были солнца. Несколько месяцев они еще разъезжали по пескам и пустошам, собирая информацию и следя за признаками жизни. В пещерах они умерли бы скорей – организм необратимо перестраивался под струи светил, ускоряя все процессы. Но жизни срок стремительно сжимался. Во тьме и сумраке же они погибали на второй день, без солнечных лучей. Там, наверху, стоял один всегдашний день – Эпоха Войн зажгла на близких орбитах десятки новых солнц. Первые из них погаснут лишь через сотни тысяч лет.
В ангаре звучно капала вода. Один из мрачников поправил синтезатор.
Их здесь собрало Время. Их сюда направил Совет Мрачнейших, чтобы нанести решающий удар по свету и надежде. Мир, их лишенный, во тьму погрузится навеки.
Это очень просто – достаточно убить Взошедшего На Крест до того, как он повел за собой людей. А главное – не дать ему взойти на крест. Для этого отправят в Прошлое первого убийцу, превзошедшего всех в своем опасном мастерстве. Он должен быть как можно ближе к младенцу и отравить его, наслать на него порчу. А затем убить. Но прежде символ пусть помучается. Три года детства станут пыткой, темным наваждением. Да, мир изменится. Могут исчезнут и они сами. Но мир изменится к лучшему для него.
Импульсы, посланные из соседней системы, достигли Земли. И младенцы, энергия которых срезонировала с импульсами, вступили с этими импульсами в контакт и стали мрачниками. Только мальчики. Они готовы были стать кем угодно, но при рождении получали импульс. И другие, вступившие в контакт, приходили к ним, убивали их родителей и забирали их с собой.
С лязгом пепельная керамическая дверь открылась. Ботинки переступили через порог.
Лязг повторился.
Еще немного – и Земля очистится. И соседи посетят ее.
Поможет этому смерть Взошедшего На Крест?
Он сделал все. Малыш скончался в муках. Люди выли, а шакалы хохотали. Свиньи радостно визжали и львы от счастья плакали.
Хоть и через три года, но Солнце, в том времени единственное, убило мрачника.
А через девять дней родился в Вифлееме у Марии сын. Родился чудом. Чудом и молитвой.
Он вырос и повел людей. И на века – надежду.
Он родился, чтобы взойти на крест.