Со дня исчезновения Кати, Александр Лавров не находил себе места. Предприняв несколько неудачных попыток по её розыску, он вновь обратился за советом к своему другу, от которого в стенах Английского клуба услышал следующее.
- Послушай, помнится, как лет пять тому назад, ты рассказывал мне о своём кузене, который в ту пору начинал карьеру адвоката.
- Да, это Пётр, сын старшего брата моего отца.
- И что? Как складывается его карьера?
- На сколько мне известно, на сегодняшний день он входит в десятку лучших Петербургских адвокатов. Говорят, он очень талантлив и ему пророчат большое будущее. А почему ты спрашиваешь о нём?
- Я думаю, это именно тот человек, который сможет тебе помочь.
- И каким же образом?
- Да таким, что хорошие адвокаты имеют большие связи, и в полиции, и выше. А ещё имеют они помощников, выполняющих для них, ну скажем так, «грязную работу». Так вот эти самые помощники, способны найти «иголку в стоге сена». Это твой вариант. Поезжай к нему, поговори, спроси совета, на худой конец заплати ему такую сумму, от которой он не сможет отказаться. Вы, если не секрет, в каких отношениях?
- До его женитьбы, помимо родственных, имели хорошие приятельские отношения. Последний раз я видел Петра около года тому назад на крестинах его третьего ребёнка.
- А почему так? Тебя не взлюбила его жена? – с подколкой спросил друг.
- Хм... Ты угадал, но с точностью наоборот. Видишь ли, жена Петра очень недурна собой, но, к сожалению, глупа не в меру, болтлива и ко всему прочему обладает невероятно противным, гнусавым голосом, чего я категорически не переношу. Я не бываю у них дома, поскольку общение с этой женщиной вызывает у меня приступ дурноты. Но твой совет я нахожу дельным, а посему готов терпеть всё что угодно, лишь бы мне помогли найти Катю.
На следующий день ближе к полудню, без какого- либо уведомления о намерении навестить кузена, Лавров стоял у двери его дома. Узнав в госте родственника хозяина, лакей без промедления впустил его во внутрь. Первый этаж небольшого, двухэтажного дома был заставлен коробками, мелкой мебелью и множеством тюков. Лавров не успел даже подумать, что могла бы означать эта обстановка, как перед ним с распростёртыми руками появился широко улыбающийся высокий, худощавый молодой мужчина в тёмно-синем шёлковом халате.
- Александр! Да неужели? Вот приятная неожиданность! Рад, очень рад тебя видеть братец! – с неподдельной радостью говорил Пётр, крепко обнимая и расцеловывая Лаврова. – А мы вот переезжаем. Да ты, наверное, слышал, я ж дом на Фонтанке купил! Больших денег стоит. Сам, сам заработал. Теперь отец уж не станет меня наследством попрекать. Ну да ладно, пойдём в мой кабинет, там мебель ещё не вывезли, - и увлекая Лаврова за собой продолжал говорить. - Жена с детьми уж три дня как в новом доме, а я тут с бумагами вожусь, перебираю, собираю. Так что повезло тебе, одни мы здесь, никто не помешает нашему разговору. Ты ж по делу пришёл, не так ли?
Не успев сказать ещё ни слова, Лавров был ошарашен последней фразой. Заметив это, Пётр продолжил говорить, одновременно разгребая ворох бумаг, лежащий у него на столе.
- Ну конечно по делу, а как иначе. До моей женитьбы какими мы с тобой приятелями были? Лихими были балагурами! А потом только и виделись, что на крестинах моих детей. Я всё понимаю и поэтому не обижаюсь, так как общение с моей женой ещё никому не доставило удовольствия.
На услышанное Лавров не знал, как реагировать.
- Да ладно тебе конфузиться, нечто я не знаю, что мою Софью ты на дух не переносишь. И заметь, не ты один...
В этот момент, как спасение из коридора послышались чьи-то шаги и громкий весёлый женский голос на распев сообщил.
- Ба-а-ри--ин! Ба-ри-и-ин! Пётр Андре-э-э-ич! Извольте-ка обедать!
После чего из соседней комнаты донеслись звуки расставляемых по столу приборов, затем опять приближающиеся шаги и в следующее мгновение в проёме открытой двери появилась молодая, пышная, розовощёкая бабёнка в крестьянском сарафане и белом переднике. Не заметив сидящего подле стола Лаврова, встав руки в боки она капризным голосом заявила.
- Петруша! Аль не слышишь, что я уж здесь! Пойдём-ка, обед стынет!
Не подав и вида, что происходящее никак не входит в рамки устоев великосветской дворянской семьи, Пётр подошёл к женщине и поцеловав ей руку, приятным спокойным голосом сказал.
- Ах Люба, Люба! Подвела ты меня. Сколько раз говорил – будь осмотрительна, будь внимательна, гость ведь у меня.
Заметив присутствие постороннего, Люба громко ахнула и закрыв лицо руками была готова убежать. Удержав обнимая за плечи, Пётр постарался успокоить её.
- На этот раз ничего страшного не произошло, этот человек не выдаст нашей тайны, он умеет их хранить лучше гробовой плиты. Но впредь прошу - не открывай рта, пока, завидев меня не убедишься, что я нахожусь в полном одиночестве. Поди, принеси второй прибор и ступай к себе.
Не поднимая глаз, бледная, трясущаяся от слёз Люба убежала из кабинета.
Поменяв халат на домашнюю велюровую куртку, Пётр подошёл к столу. Взяв из инкрустированного золотом ларца сигарету, он зажёг её и с упоением затянувшись сел в кресло, стоящее перед Александром. Наблюдая за братом, Лавров продолжал смотреть на него с нескрываемым удивлением.
- Удивлён? Осуждаешь? – ухмыляясь спросил Пётр, закидывая ногу на ногу.
- Нет, нет! Что ты! Но как...
- Как я смог позволить себе изменять жене? Ты это хотел спросить? – не дав договорить брату, ответил Пётр вопросом на вопрос. Затем, резко затушив сигарету в малахитовой пепельнице, стоящей на краю стола, заявил злорадным тоном.
- А вот смог! И даже не чувствую себя хоть сколько-нибудь виноватым! Это я несчастный, я обманутый, я, понимаешь! – но тут же остепенился, принеся извинение за непозволительно грубый тон. - Прости, вспылил. Но если б ты знал, как непростительно глупо я обманулся, как опрометчиво влюбился. Это теперь я знаю, что красота обманчива, а тогда...
И желая оправдаться в глазах брата, Пётр решил поведать ему свою историю.
- На балу у Воронцовых она играла на рояле, аккомпанируя своей сестре.
Её лицо, подстать греческой богине, глаза цвета морской воды, русые волосы, локонами струящиеся по изящной шейке и необыкновенно красивые руки с длинными тонкими пальцами, летающими над клавишами. А как встала и пошла, нет не пошла, поплыла. Не решаясь подойти, я долго наблюдал за ней, и она это заметила. Встречаясь со мной взглядом, краснела, стыдливо опуская глаза. Наконец осмелев, я пригласил её на тур вальса. До того момента я не прикасался к чему более хрупкому и нежному. Казалось, мы не танцевали, мы летали где-то в небесах, молча глядя дуг на друга. Нам не нужны были слова, наши чувства были взаимны. Таких встреч было несколько. Мы с упоением танцевали, пили шампанское, ели мороженое, и всё молча. Это казалось так романтично!
А когда она открыла рот – было уже поздно. К тому времени Свет обручил нас. Родители обговаривали предстоящую свадьбу, и я как честный человек должен был повести её под венец, что вскоре и произошло.
Поначалу мучился ужасно. Хотелось сбежать, раствориться, исчезнуть. О как мне было себя жалко! Ну а потом, мысль, что не я первый, не я последний кто живёт с не любимой женой, успокоила меня. А что бы проводить с жёнушкой как можно меньше времени, наделал ей детей, сам же ушёл с головой в работу. Надо отдать должное этой женщине, из неё получилась хорошая мать, даже слишком хорошая. Про таких говорят – сумасшедшая мамаша. Она очень заботливая, няням не доверяет и паникует по любой мелочи. Не дай Бог у кого из детей царапина, не дай Бог синичек, а уж ежели кто закашлял, иль чихнул, всё, конец света! У неё на первом месте дети, и слава Богу скажу я тебе! Хотя иногда, чёрт возьми, бывает и обидно. Мне достаётся от неё лишь…, - и зажав нос кончиками пальцев, Пётр изобразил жену, под аккомпанемент гнусавого голоса.
– Ты здоров? Ты не голоден? Ты не забыл, у нас сегодня гости? Ты не забыл, мы приглашены на именины? Мне нужны деньги! Детям нужны новые одежды! Детям нужен воздух, я уезжаю с ними в имение, - и так далее... Делая вид, что у нас прекрасные отношения, каждый, по сути, живёт своей жизнью. И как-то раз, что б окончательно не взорваться, я сам сбежал в имение, где встретил её, мою «конфету», Любушку мою. Смешно, но именно так я её и называю – конфета. Мне нужно было что-то такое, что могло меня успокоить. В таких случаях ребёнку дают конфету, в моём же случае этой конфетой оказалась Люба. Не знаю, что со мной бы сталось если б не она. Да ты как вижу не узнал её?
- Нет, не узнал. А что, должен был? – медленно произнёс Лавров. От долгого молчания ему ужасно хотелось пить. Заметив, как Александр облизывает иссохшие губы, Пётр угостил его холодным морсом, а затем предложил продолжить разговор за обеденным столом. Чокнувшись за встречу бокалами, наполненными красным столовым вином и приступив к трапезе, хозяин не умолкал.
- Вспоминай. Лето. Ваша семья гостит у нас в имении. Пикник на опушке леса. Устав от взрослых разговоров, твоя сестра, ты и я пошли прогуляться в лес. Вскоре мы услышали весёлый смех. На небольшой полянке крестьянские дети весело резвились, играя в салки и мы попросили их принять нас в игру. Вперёд вышла девочка, плотная, кареглазая, с толстой длиннющей косой и глядя на меня сказала.
- Догонишь меня барчук – примем вас в игру. Аль нет, так уберётесь восвояси, – и побежала.
- Ты побежал за ней, - вдруг быстро заговорил Лавров, вспомнив ту давнюю историю, - И догнал. Хотел схватить её за руку, а она так резко обернулась, что хлестнула тебя по глазам своей косищей. Ох и испугалась она! Потом у ручья, промывая тебе глаза без конца вымаливала прощение. А родителям мы сказали, что тебя в лесу веткой полоснуло.
- Ну вот видишь, вспомнил! Так эта девочка и была Любушка. Её дядя у нас в имении садовником служил, а мать на кухне у повара в помощницах была.
- Так как у вас всё вышло то? – заинтересовался Лавров.
- Она ходила по дому расставляя цветы, срезанные её дядюшкой. Вся такая ладная, дородная, статная. Шея её мне показалась очень красивой, а на шее той голова с умными глазами и рот с припухшими губками. Но главное — это голос. Она тихонько что-то напевала очень красивым голосом. Я подошёл к ней и попросил принести цветов ко мне в спальню, и она принесла… А утром, покидая меня с первым криком петуха, уже в дверях остановилась и улыбаясь сказала.
- Догнал ты меня барчук, догнал-таки…, - и ушла. Только тогда я понял, что это та самая девочка, с которой мы в салки так и не сыграли.
- И как же вам вместе быть удаётся?
- Да как? Муж её прошлой зимой с пьяна под лёд провалился, только по весне его к берегу прибило. Двое детей у неё. С бабкой и дедом в деревне они живут. А Люба теперь в помощницах у моего повара, то здесь в городе, то в имении и всегда по близости. Плохо мне без неё. Да, она не говорит по-французски, понятия не имеет кто такой Шопен и не умеет играть на пиано фугу Баха. Но вот парадокс! В отличии от жены она умна и любопытна, поэтому чертовски мне интересна.
Немного помолчав, Пётр отпил из бокала вина и продолжая сдавливать его обеими руками грустно сказал.
- Знаешь, о чём я мечтаю? Пройдёт много лет, дети вырастут, в жизни устроятся и тогда оставлю я дуру мою гнусавую, заберу Любушку и увезу её куда она пожелает. Хоть в Африку к папуасам, хоть в Америку к индейцам, лишь бы быть вместе и ничего уже не бояться.
Неожиданно для Петра, реакция брата на услышанное, оказалась абсолютно противоположной той, которую он ожидал.
- Спасибо тебе, - сказал Александр, глядя на него открыто и тепло.
- Ты меня не осуждаешь? – почему-то шёпотом спросил тот.
- Нет, ни сколько.
- Но почему чёрт возьми? Я хочу это знать! – приятно удивившись спросил Пётр.
- Да потому, что я тебя очень даже понимаю. Послушай, я шёл к тебе за помощью и более всего боялся быть не понятым.
- Господи! Я ж сразу сообразил, что ты по делу пришёл. Извини братец, заболтал я тебя.
- Нет, нет, не извиняйся. Всё случилось как нельзя лучше.
- Тогда объясни толком, чем я могу тебе помочь? И почему, чёрт возьми, ты боялся быть мной не понятым?
- Мне нужно, что бы ты помог мне разыскать одного человека, а вернее сказать мою невесту.
- Ты жениться задумал? Вот так новость! И на кого из великосветских девиц пал твой выбор?
- В том то и дело, что она совсем не из нашего круга, а из того, откуда и твоя Любаша.
- Так, так, та-а-к, теперь понимаю. И что ж, она сбежала что ли?
- Нет, она не сбежала. После грандиозного скандала хозяин выгнал её из дома, и она пропала, пропала бесследно.
- Хорошо, давай по порядку. У кого в доме она служила.
- У купца Пашкова, служанкой, её Катей зовут.
- Ба-а-а… Да не та ли это красавица, о которой на балах уединившись от жён, судачат господа мужчины?
- Да, она самая.
- Так ты влюблён?
- Да! Впервые в жизни влюблён по-настоящему. У меня было не мало женщин, которыми я был увлечён, но заметь – лишь увлечён, не боле. И только Катя смогла разбудить во мне настоящее чувство любви.
Допив вино, Пётр вытер салфеткой краешки рта и встав из-за стола стал ходить по столовой о чём-то сосредоточенно думая. После небольшой паузы он спросил.
- Скажи Саша. Твоё намерение жениться на этой девице действительно серьёзно?
- Более чем. Я жить без неё не могу!
- И ты ради неё готов на всё? – с некоторым опасением спросил Пётр.
- Да, - спокойно и уверенно ответил Лавров, но почему-то при этом опустил глаза.
- И ты готов пойти против воли родителей? Ты не можешь не понимать, что согласия на ваш брак они никогда не дадут.
- Да, я понимаю это, но сейчас не могу об этом думать. Мне прежде всего надо найти её.
- А вот и зря, об этом надо думать в первую очередь, иначе таких дел можно наворотить, за всю жизнь потом не расхлебать будет. Мне кажется, ты до конца не осознаёшь на что идёшь? Ты думал о последствиях своего решения?
- Но послушай, - нервно заговорил Лавров, пытаясь подобрать аргументы, которые бы склонили брата поддержать его решением. – Ты только что рассказывал мне о своей любовнице и…
- Да-да и ещё раз да. У меня есть любовница, но бросать законную жену ради неё я не собираюсь. Я же не самоубийца! Я дворянин, я светский человек, я отец семейства, моя карьера, моё положение – это всё мне очень дорого! Жертвовать этим? Ради чего? Нет, никогда! И тебе не советую.
- А как же – в Африку иль в Америку, лишь бы с ней?
- Александр, дорогой мой. Ну нельзя же понимать всё так буквально. Ну помечтал я. Согласись, у каждого человека бывают в жизни моменты, когда хочется всё бросить и умчаться на край света, с Любой, с Катей, с Машей, да с кем угодно лишь бы с ней было хорошо. И потом, было бы не справедливо не заметить, что моя жена – красивая молодая женщина, что она великолепная мать и отменная хозяйка и конечно же она достойна любви, но увы – не моей. Наш брак ошибка, я сам во всём виноват и поэтому смирился. К тому же считаю большой глупостью, терять здоровье и молодые годы в борьбе с устоями общества. Сражения под таким флагом на моём веку ещё никто не выигрывал. А ты, как погляжу, намерен попробовать?
- Да почему надо обязательно бороться? Я просто хочу быть счастливым! На это я имею право?
- Имеешь, но только с некоторыми оговорками. Твоя избранница должна быть из того же круга что и ты, иначе осуждения Света не избежать, а это скажу - испытание «огнём и мечом». Своим поступком, ежели ты всё же решишься жениться на простолюдинке, да в ещё без родительского благословения, ты опозоришь весь свой род. Твоя семья потеряет уважение общества, а ты - станешь изгоем. И потом, не забывай, что я тоже Лавров, наши отцы родные братья, и немилость света падёт и на мою голову.
Пётр высказался довольно в резком тоне, но очень убедительно и Александр понял, что всё о чём он сейчас говорит – это своего рода аксиома, теорема, не нуждающаяся в доказательстве и не допускающая опровержения.
- Да, ты прав, всё так и есть, - с сожалением ответил Лавров, откинувшись на спинку стула. Закрыв глаза, он продолжал говорить, сжимая пальцами виски. - Но я перестану себя уважать, если из-за угроз общества откажусь от той, которую люблю больше жизни.
Затем, резким движение опёршись руками о край стола, он задал волнующий его вопрос.
- Прошу, ответь. Правильно ли я понимаю, что ты намерен отказать мне в помощи?
- Нет, ты неправильно меня понял. Я ни в коем случае не отказываю тебе в помощи. Мало того, я полагаю, что Катерину эту необходимо разыскать хотя бы для успокоения твоей совести. А уж там как Бог даст.
- Спасибо тебе, век благодарен буду!
- Подожди благодарить, дай подумать.
После этих слов Пётр закурил сигарету и подошёл к окну. Сосредоточенно глядя в даль, он курил очень медленно, с наслаждением. Разбиваясь о стекло, клубы дыма постепенно заполоняли комнату. Услышав лёгкий кашель брата, Пётр опомнился.
- О, извини! Всегда забываю открыть форточку, когда курю.
Открыв форточку и затушив сигарету, он сел на стул и постукивая пальцами по столу, что выдавало его лёгкую нервозность, начал говорить.
- Есть у меня один человек - большой профессионал. Работает скрытно, огласка исключена. Но его надо будет заинтересовать, за дела пустые он не берётся. Деньги за работу берёт немалые, но отрабатывает сполна, не шельмует. Тебе надлежит с ним встретиться и поговорить.
- Конечно, конечно, деньги не вопрос и встретиться я могу с ним в любое время, только дай знать, когда и где.
- Ты по-прежнему в родительском доме проживаешь?
- Да, но иногда ночую в полку.
- Давай договоримся, что в ближайшее время ты будешь ночевать дома, иначе, где тебя искать.
- Хорошо.
- Тебе принесут записку, письмо, конверт, не важно. Оттуда ты и узнаешь, где и когда произойдёт ваша встреча. Это всё что я могу для тебя сделать.
- Благодарю тебя Пётр! - радостно сказал Лавров и залпом выпив из бокала остатки вина, попросил разрешения удалиться.
Проводив гостя до самой двери, Пётр вдруг весело сказал.
- Скоро увидимся, так и знай.
- Непременно увидимся, непременно!
- Да нет, увидимся, как и прежде, на крестинах моего ребёнка, теперь уж четвёртого. Жена моя снова беременна.
Громко рассмеявшись, они обнялись, после чего слегка пожурив брата, Лавров покинул его дом.
____________________
Через пять дней, шустрый мальчонка принёс для молодого барина Александра Владимировича Лаврова письмо, в котором сообщалось, что по интересующему его делу, завтра в десять вечера его будут ожидать в доме кузена Петра.
Стоя на пороге дома брата, в назначенный день и час, Лавров понял, что дом пуст. В окнах не было света и однозначно отсутствовали малейшие признаки жизни, как с наружи, так и внутри.
- Значит, Пётр уже окончательно переехал в новый дом. Но зачем тогда встреча назначена здесь? - только успел подумать Лавров, как вдруг, входная дверь открылась и незнакомый мужской голос сказал из темноты.
- Проходите Александр Владимирович. Ваш брат переехал третьего дня, а ключи оставил мне. Дом пуст, никто не помешает нашему разговору, а главное – о нём никто не узнает. Это важно и для вас, и для меня.
Шагнув через порог в кромешную темноту, Лавров тотчас услышал за спиной звук захлопывающейся двери. Затем, словно в воздухе зажглась свеча и он наконец смог рассмотреть человека, разговаривающего с ним.
Перед ним стоял молодой мужчина лет тридцати пяти, среднего роста, крепкого телосложения, обладающий безупречной выправкой. Его вид однозначно говорили о том, что он имеет, или по крайней мере имел отношение к военной службе. На лицо он был прост и неказист, а вот глаза у него были словно и не его вовсе. Маленькие, тёмные, холодные, они излучали пронизывающий насквозь взгляд, заставляющий собеседника, от растерянности и страха покрываться мурашками и холодным потом. Такой взгляд был характерен для офицеров, служивших в контрразведке или в сыскной полиции. Но уточнять, прав ли он в своих выводах Лавров не стал, а спросил следующее.
- Вы желаете, чтобы наш разговор проходил в этих стенах?
- Пожалуй, что нет. Видите ли, за то время что я здесь нахожусь, мною было предотвращено несколько попыток проникновения. По началу через окно, а затем дважды через чёрный вход, дверь взломать пытались. Дом пустой и людишки интересуются, не осталось ли здесь того, чем им возможно поживиться. Поэтому, будет уместно полагать, что поговорить спокойно нам здесь не удастся. По этой причине позволю спросить – вы прибыли сюда в карете?
- Да. Я оставил её на соседней улице.
- В таком случае, не будете ли вы возражать если мы поговорим, катаясь по городу?
- Конечно нет.
Только оказавшись в карете, Лавров вспомнил, что мужчина, сидящий напротив ещё не представился. Эта мысль была будто сказана им вслух, потому как ответ последовал незамедлительно.
- Извините граф, я не представился – Иван Бышлаков.
Его колющий взгляд говорил о том, что любые другие вопросы касающиеся его личности останутся без ответа.
- Приятно познакомиться – Александр Лавров, - представился хозяин кареты.
- И так..., - заговорил Иван официальным тоном, присущим полицейским дознавателям и некоторым военным, - О вас и о вашей семье мне известно достаточно. Сейчас вы должны рассказать о деле, в котором меня попросили оказать вам содействие.
Далее, в течении получаса внимательно слушая Лаврова, Иван ни разу не прервал его. Лишь изредка поглядывая на рассказчика, он больше смотрел в окно. Вглядываясь в кромешную темноту, Иван пытался представить картину событий, происходящих в доме купца Пашкова несколько месяцев тому назад.
- Я берусь за ваше дело, - спокойно и уверенно сказал он после того, как Лавров замолчал. - О финансовой стороне поговорим чуть позже. Сейчас попрошу ответить на вопрос, который может показаться вам крайне неприятным и даже бестактным, но поверьте, задаётся он не из праздного любопытства.
- Я готов ответить на любые ваши вопросы, спрашивайте, - решительно сказал Александр, ибо не существовало ничего такого, о чём бы он хотел умолчать.
- Хорошо. Скажите, имеются ли на теле вашей невесты какие-либо особые приметы. Глубокие царапины, шрамы, следы медицинского вмешательства, родимые пятна и так далее.
Заметив лёгкую бледность на лице Лаврова, Иван объяснил причину своего вопроса.
- Видите ли, может случиться так, что мне придётся обойти и морги, и злачные места, а там как правило у людей пачпортов нет.
Ни секунды, не колеблясь Лавров ответил.
- Мне нечего вам ответить. Мы не были близки. Её особая примета – это огромные, бездонные зелёные глаза, похожие на два изумруда.
- Ну что ж, я склонен вам верить, да и описали вы её достаточно подробно, так уж пройти мимо будет невозможно, а посему вопросов более не имею. Таким образом сообщаю, что к розыску вашей невесты я намерен приступить завтра же. И вот ещё что. Моя работа подчас требует не дюжего актёрского таланта, поэтому случайно встретив меня, не подходите ко мне, я сам к вам подойду если это будет возможно. И не удивляйтесь если увидите меня скандальным и пьяным в ресторане или валяющимся возле трактира.
- Хорошо, я буду внимателен, я не подведу вас.
- Теперь о деньгах. Я попрошу с вас пятьсот рублей, но не сразу. Если в данный момент вы при деньгах, то извольте мне дать лишь половину этой суммы. Оставшиеся деньги вы заплатите мне лишь в случае положительного результата моей работы. Согласны?
- Согласен, - ответил Лавров и отсчитав двести пятьдесят рублей отдал их Ивану.
- Расписок я не даю, - сказал Иван, укладывая деньги во внутренний карман пальто.
- И не надо. Я доверяю вам, - улыбнувшись ответил Лавров.
Время приближалось к полуночи, когда, договорившись держать связь через посыльного, они расстались на одном из Петербургских мостов.
Продолжение следует...