6
Прошла неделя. Шесть мучительно долгих, бесконечных дня. От Рыси не было никаких вестей. Брошенный во дворе Гелендеваген покрывался пылью. И блеск металла, играющий на солнце, постепенно растворялся в слое песчинок. Железный танк с той же скукой в зеркальных фарах протирал взглядом, недвижимые ворота.
Евгения Шелест открыла дверцу холодильника и замерла. Шаря по полкам с упаковками и выбирая. Чтобы такого вкусненького приготовить себе на ужин. Выбор был велик. Хозяйка охотничьего домика оказалась запасливой.
Александра Рыжова всегда запасалась продуктами. Голодное детство и воровская юность. Деньги и еда появилась – привычка осталась.
В период подготовки к бою, когда приходилось наращивать массу тела. Холодильник выглядел по-особому нарядным изнутри. Полки ломились от яств из долго хранящихся продуктов. В этот раз время тренировок был сокращено по минимуму. Годзиллу привезли раньше. Надеясь, что эффект неожиданности принесет наконец столь желанное поражении борчихе Башкова.
И Женя могла запросто просуществовать в охотничьем домике, не выбираясь в ближайший населенный пункт. Эдак месячишко другой. Без ограничений в рационе.
Хлопнув дверцей, девушка развернулась и выскочила на крыльцо. Она неслась навстречу приближающемуся гулу мотора. Рассчитывая увидеть спасителя «деда». И, конечно же, Рысь.
Шесть дня назад, когда старик с трудом затолкнул израненное тело в старенькую «ниву». Жени удалось подглядеть из укрытия на веранде. Сцену спасения. И запоминая действующие лица. Зарисовывать в памяти: походку, черты внешности пожилого водителя.
За время заточения составить внятного портрета тюремщицы не представлялась возможным. Сначала бейсболка, солнце защитные очки, скрывали лицо. В последнюю ночь вообще месиво. Слабо напоминающее человеческий облик.
Поэтому не удивительно, услышав, что Рысь назвала водителя «дед». Женя попыталась рассмотреть родственника тюремщицы.
Было темно. И грани стирались. Но даже в сумраке невозможно не распознать знакомый контур. Почти забытый, на веяный родным воспоминанием. Из самой дальней кабинки памяти. Вот вспыхивала фотография. Общий снимок. Мать, отчим, она с братом. Не тот листаем дольше. Шесть дней она восстанавливала по крохам семейный альбом прошлого. И нашла, достала. Это оно. Мама студентка и её провожает в Рыбинск отец….Отец? Дед?
Мама всегда говорила, что Женя очень похожа на деда. Чуть нежнее черты, длинее волосы. Остроносая, синеглазая с огненной копной на голове.
Женя нашла ответ на шараду. А главную тайну ей поможет разгадать…. старик, приехавший за Рысью. Клонов не бывает. И в переселение душ атеистка Шелест не верила.
Мучить себя тысячами «Почему». Не имело смысла. Надо поговорить с этой загадочной копией.
На опушке показалась машина привлекшая внимание звуком мотора. Разочарование Евгении Шелест было полным. По лесным ухабам мчался бусик. Белого цвета. Даже отдаленно не смахивающий на зеленную «ниву».
Женя, помня предостережения Рыси, решила спрятаться в доме. Забежав на второй этаж в самую дальнюю комнату. Которую, пленница облюбовала для себя - под спальню. Она на всякий случай еще приперла стулом дверь изнутри. И подошла к окну, скрывшись за оконным косяком. Так чтобы её не было заметно с улицы. А она при этом полностью бы обозревала двор.
Бусик не стал заезжать во двор, остановившись у забора. Из машины вышли четверо мужчин. Двоих из них Женя знала. Видела в лесу, когда её увезла Рысь на Гелендевагене от пьяной братии с ружьями. Один точно Алекс. Лысый, тучный с маленькими глазками. А второй, кажется Миха. По крайней мере, так его назвала Рысь. Когда ругалась со своим любовником возле джипа. Все четверо были одеты в кожаные куртки. Черные штаны военного образца, заправленные в тяжелые ботинки. В простонародье называемые «Берцы». Лица скрыты под солнцезащитными очками. Хотя светило не показывалось из-за тяжелых туч. Собирающихся с утра, на небольшую грозу: с громом и молнией. В руке у каждого было оружие. Охотничье, или нет – Женя не могла определить. В любом случае вид головорезов: гогочущих и орущих не предвещал приятного знакомства.
-Алекс, а вот и твой конь. – Стукнул по капоту Миха. И отряхнув кожаную перчатку от пыли, загоготал. - Не друг, не конь. Грязный танк. Говорил тебе. Нельзя куклам дарить такие игрушки. Бросила, не помыла. Ты бы ей лучше пианино подарил. И учил, каждое утро пыль стирать. Не благодарное я вам скажу занятие. Сколько не стирай. Пыль появляется снова и снова.
-Какие познания по уборке мусора, Миха. Удивляешь братела. – Заржал один из двух незнакомцев.
-Не правильное окончание выбираешь, Леха. Не мусора, а мусоров. На Путиловке (так блатные называли местный изолятор временного содержания) тренировки пройдет. Злость поднакопит. И ну мочить. Вот и познания. Профессор. – Поддержал общее веселье второй незнакомец.
-Ну, что Алекс. Забирай точило и погнали. Надо этим умникам трохи спесь сбить. Выведу их на кабана. Посмотрим, что запоют. Штаны-то сменные есть? Вепрь, вам не мусор. Его пестиком не напугаешь. – Миха, закинул ружье на плечо и блеснул золотой фиксой.
-Сейчас. Саня где-то ключи дела. Под Гелендом нет. – Алекс провел рукой под ступенькой возле водительской двери. Очевидно, именно там находилось потайное место. Где оставлялись ключи по негласной договоренности.
Только Женя не знала об этом. И сейчас посмотрев на связку, одиноко блеснувшую с журнального столика. Скрипнула зубами. Не выкинешь же через окно не заметно. И спуститься вниз, прицепить на крючок у входной двери. Тоже не успеет.
-Пойду, гляну в доме. – Башков потрусил к дому, тоже надеясь на крючок в коридоре.
Осмотрев входную вешалку, тумбу для обуви у входа. Он естественно ничего не нашел.
-Интересное кино.
Пробасил неудачливый соискатель приза.
Женя на цыпочках подкралась к двери и прижалась ухом к деревянной поверхности. В надежде расслышать, что происходит внизу. Сначала, что-то громыхало. Падали вещи и стучали раскрывающиеся и закрывающиеся различные дверцы. Затем вновь послышался бас:
-Алло. Да, Евгений Антонович…- Башков говорил по телефону. - Подождите, я поднимусь на второй этаж. Ничего не слышно. Проклятая глушь.
Башков грязно выругался и заскрипел башмаками. Прогибая деревянные ступеньки грузным телом. Поднимаясь на второй этаж. И с каждым шагом приближаясь к месту, где пряталась Женя.
-Алло, опять я. Я знаю, что Александра слаба. Но говорить она может. Слушай сюда старый. Не зли меня. Дай трубку Сане. – Заорал голос у самой двери, за которой стояла Шелест. Ручка накренилась. Но дверь подпертая стулом, не поддалась. – Что за хрень!
Башков надавил на дверь и опять заругался:
- Сань, ты что закрыла комнату на втором этаже… Так какого, она не открывается!
И в ту же секунду, хлипкая эстакада в виде стула рухнула под мужским напором. И Шрек вкатился в комнату, роняя телефон и крича не литературные рыки.
Женя отскочила в угол. И вдавилась в дерево, зажмурившись. Как будто её веки могли скрыть не только синие очи. Но и саму хозяйку глаз.
-Опачки- па-па. – Бросил в сторону Шелест вкатившийся колобок. Поднимаясь, мужчина захватил откатившийся телефон и отряхнулся. – Алло. Ты еще там.
Оглядев рыжую тень, прилипшую в углу, Башков оскалился. Он мгновенно узнал в девушке – плененную Шелест:
-Нашел, я. И ключи нашел. – Оглядев комнату и обнаружив связку ключей. Пробасил Алекс в трубку. – И куклу рыжую нашел…. Да не волнуйся ты. Тебе нельзя беспокоиться. Не нервируй старче. А-то он концы отдаст и проклянет меня в этом. Разберемся с рыжей.
Посчитав разговор оконченным, Башков нажал на красную нарисованную трубочку. Хотя Женя ясно слышала, что на той стороне пытались, что-то сказать. И металлический звук шуршал по комнате, пока Шрек не спрятал телефон в карман.
-Ну, здравствуй, рыжая. Отлипай, покалякаем. – Алекс вплотную приблизился к хрупкой девушке. Дыхнув на неё едким душком: табака и перегара.
Мужчина и женщина были почти одного роста. И поэтому синие глаза Евгении точно уперлись в очки хамелеоны.
-Это ж надо. Один в один. – Прохрипел Алекс. И потные жирные пальцы поползли по коже рук и плеч Шелест. Доставляя не только не приятные, но и болезненные ощущения прикосновениями. – Только хлипенькая. Ну, что это. Кожа и кости. С Саней, не в какое сравнение. А так… Может, с виски потянешь.
На первом этаже домика послышался шум и гогот. Очевидно, приятели не дождались Алекса и потянулись следом. Воссоединиться так, сказать шумной гурьбой. И вместе поиграть в «горячо – холодно», и разыскать ключи.
-Алекс, дружище ты где? – Раздался резкий клич. Женя имела музыкальный слух. И если в лицами у нее всегда была проблема. То голоса, она различала с закрытыми глазами. Крик принадлежал Михе. – Мы идем тебя искать.
-Мих. Мы спускаемся, - подтвердил догадку Башков. Прогорланив прямо в лицо девушке.
Дальше действия развивались столь динамично. Что Жени казалось, её несет страшный вихрь. Разрывая. Нагоняя панику. И страх за собственную жизнь.
Башков схватил девушку, закинул на плечо и прихватив по пути ключи. Появился на лестнице с лучезарной улыбкой победителя. И ношей оказывающей слабые попытки сопротивления. Вообще-то Женя билась и брыкалась. Насколько хватало сил. Только клешня сомкнувшее её тело оказалась намного сильней физических стараний хрупкого тельца.
-Ну, как вам находка? – Алекс, хлестко шлепнул Жени по месту чуть ниже спины. Чем вызвал слезы из синих глаз. И ржание быков улюлюкающих снизу.
-Постой, постой. Так эта-та рыжая. Что Рысь уволокла с загона в прошлый раз. – Миха подскочил к спустившемуся Башкову. И дернул Женю за волосы, поднимая голову и заглядывая в лицо. – Ну, точно она. Все брат. Ты мой друг навек. Так вот зачем ты нас сюда тащил. А-то Геленд, Геленд. Забрать, отогнать. Ну, это же другой коленкор. Распаковываемся братцы. Намечается веселая ночка.
-Отпустите меня, - пропищала Женя. Слезы обиды душили, и голос сорвался на писк. Чем вызвал дополнительное веселье у разнузданных братков.
-Лех, шуруй за вискариком. Мы остаемся. Сбрасывай её Алекс. Надо рассмотреть куклу. Пощупать, что за товар. Какая-то она хилинькая….
-Так, что нести назад. – Подбросив поклажу, скинул тело с плеча Алекс.
Женя на секунду потеряла равновесие и плюхнулась на пол. Но тут же Миха схватил её под руки. И садясь на стул, потянул к себе на колени. Не забывая залазить рукой под рубашку:
-Сщас, назад. Кукла, что тебе колобок. Я от Коса ушла. Я от Алекса ушла. А вот от дяди Михи не уйдешь. Да не вертись ты. Расслабься. А-то дядя Миха сделает больно.
Слюнявые губы хама вцепились в шею Жени. И оставляю мокрый след пробрались ко рту. Женя почувствовала ужасное отвращение, когда шершавый, скользкий язык пробрался между зубов и властно начал шурудить внутри. Если бы она могла. Она рыгнула бы в этот отвратительный рот, жадно цепляющийся за её губы. Но единственное, что удалась сделать Жени, это. Что есть мочи сомкнуть зубы.
Громила взвыл отболи, выпустив жертву из рук. Женя скатилась на пол и отползла к кушетки посредине комнаты.
-Сука, - держась одной рукой за рот. Где на губах мгновенно выступила кровь. Миха подскочил следом и со всего маху зарядил тяжелым ботинком в грудь девушки.
-Миха, осторожней. Ты её убьешь…- Последнее, что услышала Женя. И потеряла сознание. Тело обмякло и растянулось на полу.
*****
Саня лежала в палате под белоснежной простынею. И рассматривала пятно на потолке. Розовые разводы, шесть ночей подряд преследовали взгляд. Неимоверно медленно движущаяся стрелка настенных часов. Тихий храп деда с соседней койки. Шепот дежурных медсестер в коридоре. Сегодня эти милые мелочи, сопровождавшие её сон. Раздражали и бесили. Хотелось бежать и орать. В висках вот уже третий час подряд звучал голос Алекса.
Саня никогда не испытывала чувства жалости: ни к себе, ни к другим. Выбили, вытравили за годы жизни в детдоме. Она давно распрощалась с глупой сентиментальностью. Перестала верить в добро и нежность. В двенадцать лет, когда четверо подонков старшеклассников. Продали её девочку подростка мажорам на выпускной. Так сказать десерт после бала за пару бутылок пива и тысячу рублей. И те поиздевались вдоволь над живой игрушкой: изнасиловав и выбросив в лесополосе.
Сколько дед тогда оббил прокурорских порогов. Требуя справедливости. Сколько жалоб написал, допросов выдержал. Старика от футболили всюду. Посоветовав не высовываться и заняться лечением внучки. Если он вообще хочет. Что бы она выжила.
Вот и вся иллюзия добра и правды. И теперь Саня злилась на стук в голове. Бесилась, что похороненное чувство снова тарабанило в сердце. Она смотрела на пятно. И розовые краски превращались кроваво красные стрелы.
Не нужно обладать богатой фантазией, чтобы представить. Что происходит в охотничьем домике. Саня замотала головой, изгоняя стоп кадр финала. Жутко.
«Ты не должна её щадить. Она Шелест. Тебя насиловали и били. Унижали и топтали. Ты никогда не сможешь иметь детей. Ты никогда не сможешь получать удовольствие от прикосновения мужчины. Ты никогда не испытаешь любовь. Ты умеешь только ненавидеть. И в этом виноваты Шелест», - мантра всегда помогала. Напоминание, выскребывала любые зарождающие ростки.
Сердце сжималось от боли. И перед глазами синие озера слез. Дрожащие Женины губы. И крик о помощи в ушах.
-Деда, - Саня села на краешек кровати и спустила босые ноги на холодный паркет. – Дед, проснись.
-Что, что случилось? Врача? Тебе плохо? – Старик спрыгнул с кушетки, словно молодой жеребец. И двумя широкими шагами измерил расстояние по ширине комнаты.
-Не кричи, - осалила внучка, разбуженную сиделку с сединами на висках. -Дед, где ты припарковал «Ниву»?
Антон Евгеньевич открыл, было, рот. Но Саня предупредительно вскинула ладошку и накрыла губы старика.
- Давай без возражений. У нас мало времени. Подгоняй машину к двери приемного покоя. И жди меня. Да, у тебя найдется что-нибудь накинуть. А–то в больничной ночной рубашке гарцевать по лесу. Как-то не комильфо.
-Куда ты собралась? – Одернул руку дед. – Ты еле ходишь. По стеночке, чуть дыша. Еще восстанавливаться и восстанавливаться.
-Надо, дед. Поверь очень надо. А про стеночку – это ты так шутишь. Я уже в ринг выходить могу…. – Саня спрыгнула с кровати. И с легкостью села на шпагат: без подготовки, растяжки. И вскинула артистично руки вверх. – Вуаля.
-Допустим, физическая форма восстанавливается. Только это не умиляет меня. И наигранная улыбочка натянутая поверх сомкнутых зубов не убеждает…
-Деда, надо. – Перебила старика раненная Рысь.
Вернуться в вертикальное положение, оказалось задачей не из легких. Саня оперлась одной рукой о кровать. И подтянула тело. Морщинки от стрельнувшей боли в боку, мгновенно нарисовались возле глаз. На лбу появилась испарина:
-Ничего, - оттолкнула протянутую руку помощи девушка. – Просто резко села. Я в порядке. Дед, теряем время.
-Смерти моей хочешь. – Ворчал Антон Евгеньевич, направляясь к выходу.
Нива остановилась на противоположной стороне опушки по отношению к охотничьему домику. Заглушив мотор и выключив фары два человека, выпорхнули из машины и погрузились в темноту.
-Не отставай, дед. – Шепнула в ухо старику Саня. – И двигайся след в след. Я тут немного пошалила. Перекрыла подход к дому капканами и ямками. Так что не отклоняйся. Точно нога в ногу.
-Боишься кого-то? Хотя с твоим кругом общения….
-Не боюсь, а остерегаюсь. Не люблю нежданных гостей. А к дому незаметно можно пробраться только по этому краю леса. С южной стороны все как на ладони. Пригнись. Толдычишь, как сосна в поле.
-Ты можешь объяснить. Что мы здесь делаем? Почему прячемся?
-Хорошо, пять минут. – Саня резко остановилась. Так что дед ткнулся носом ей в затылок. - В доме удерживают девушку. Помимо её воли. Я должна её освободить.
-Кто держит, кого держат? – Антон Евгеньевич схватил за руку Саню. – Это твой бандит измывается? И почему ты не сообщишь в милицию.
-Дед, слишком много вопросов. Я уже начинаю жалеть, что взяла тебя с собой.
-Интересно, как ты в таком состоянии хочешь сразиться с быками твоего бандита. Он явно не в одиночестве. Такие не ходят по одному. И оглядываются постоянно. Как бы пуля не прилетела.
- Не сгущай. И теперь тихо, как мышь. – Саня оказалась у самого забора и легко подтянулась на руках. Заглянув во двор.
К радости спасателей, вся гоп компания находилась в доме. Что облегчало задачу попадания внутрь незамеченными. Подпрыгнув и закрепившись на верху забора. Саня подола руку деду и помогла тому преодолеть преграду. Тени отделились от плетня и на полусогнутых рысью пресекли открытый участок двора. Прижавшись спиной к дому, Саня рукой показала деду, что бы он прошел вдоль бревен к сараю. Выпрямившись Рысь заглянула в окно.
В большой комнате находилось трое мужчин. Миха отсутствовал. Жени тоже не видно. Самое главное определить, где ружья охотников. Ага. Все четыре ружья в деревянных держателях в коридоре. Это замечательно.
Саня осторожно открыла дверцу сарая пристроенного вплотную к дому и нырнула внутрь. Через минуту, она появилась с двумя пистолетами в руке.
-Умеешь обращаться? – Спросила девушка на автомате. Она прекрасно знала, что дед знатный охотник. И не смотря на возраст, стрелял знатно. Меткость и твердость руки никуда не делась с годами.
Старик не посчитал нужным убеждать в очевидных вещах. Молча, взял оружие. Повертев в руке, клацнул предохранителем и проверил целостность обоймы.
- Не обижайся. Просто это не ружье….
-Справлюсь я с твоей пукалкой. Что все так серьезно?
-Да, нет. Так для страховки, - шепнула в самое ухо Саня. – Жди здесь.
Край крыши пристройки послужил трамплином. Девушка одним прыжком вспорхнула вверх. Бесшумно ступая, она перебралась на другую сторону. И заглянула в окно спальни на втором этаже.
В комнате все было перевернуто вверх дном. Книжная полка перевернута и стоящие на ней часы, жалко потикивали в углу. Отбивая последний смертельный ход. Постель на кровати сбита. Покрывало скинуто на пол и частично прикрывала клубок тел копошащихся на полу.
Саня тихонько пальчиком подцепила створку окна. Ни единого звука не проронила деревянная рама. Дом был на стороне хозяйки, помогая безмолвием.
Хотя люди на полу вряд ли услышали бы скрип или лязг. Настолько ожесточенно сражаясь и громко сопя - они вели борьбу. Мужчина и женщина, Миха и Женя, насильник и жертва.
У Шелест очевидно силы были на исходе. Она не могла кричать, и практически не сопротивлялась. Одежды на ней не осталось. А те жалкие лохмотья, что болтались на шеи и некогда являлись любимой футболкой Рыси. Напоминали тряпичный ошейник.
Саня краем глаза сразу разглядела пристегнутые наручниками руки Звереныша, вытянутые над головой. И серебристый скотч скрывающий рот Евгении.
Миха не обладал большим ростом и физической силой. Поэтому, не надеялся выйти победителем в схватке. Крутил голым задом и сопел тычась в рыжую копну волос на голове девушки.
«Небось, и скручивали вместе, козлы», - выругалась про себя неожиданная свидетельница.
Отвратительная картинка животного поведения Михи – Михаила Крюка. Не поражала воображение. Скорей хотелось рыгать от отвращения к мерзкому типу.
Саня сжала пистолет и убрала палец с курка. Она ненароком могла надавить на гачок. Не сдержавшись. А раскрывать вторжение спасателей не входило в её планы.
-Я говорил второй раз понравиться больше. Ты уже и не кричишь. – Хрипел в ухо Миха, тяжело дыша. – Так тебе сука. Это за мой прокушенный язык. Я тебя всю ночь трахать буду. А потом парням подарю. Они тебя и в рот и в зад.
-А это вряд ли. – Холодное дуло пистолета уперлось в стриженный затылок насильника. – Тебе бы свой зад сберечь.
Крюков на секунду замер. Затем вытянул руки вверх, вроде бы сдаваясь. И процедил:
-Рысь? – Голос подрагивал. Крик не поднял. Трус и подлец, как и рассчитывала Саня.
-Приятно, когда узнают. Вставай, жеребец. Только осторожно. Не дергайся. И не дай тебе Боже позвать своих быков. Застрелю в миг. Ты меня знаешь.
Миха встал на корточки, приподнялся и выпрямился. Саня синхронно повторяла движения, не отнимая дуло от бритой головы.
-Доставай ключи от наручников, отстегивай Звереныша.
-Что ты творишь, Рысь? – Миха скрипел зубами от ненависти. Но попыток восстать не оказывал. Разве что брызгал ядом. – Ты на кого пистолет наставила, кукла? Я ведь тебя порву. На ремни порежу. И Алекс не поможет. Тварь. Оттрахаю так, что кошки уличные позавидуют.
Саня не могла отказать себе в удовольствие наказать хама. Хлестко резко быстрым движением она выкинула вперед кулак ударяя в область поясницы. Удар по почкам четко отрабатывался для боев без правил. И валил не таких свиней на пол. Миха упал на колени и согнулся от боли, застонав:
-Сука!
-Еще слово и я могу плюнуть на конспирацию. – Саня присела на корточки и прямо посмотрела в маленькие глазки насильника. - Всажу тебе в лоб свинца. Ты не понял, Крюк (поганяло Михи Крюкова). Ты не в том положении, что бы хамить. Чем ты меня пугать собрался, этим….
Саня дотронулась дулом до не прекрытого пениса Крюкова. Миха так и не успел надеть штаны. И его хозяйство съежилось от холода. И безвольно болталось между ног. Веселя Рысь.
Миха посинел от злости, сжал кулаки и стрелял стрелами бессильной злобы.
-Ну что замер. Отстегивай Женю и себя в наручники. Штаны можешь не надевать. Так даже веселее.
-Тебе надо, сама и отстегивай. – Миха достал ключи и бросил Сани под ноги.
Мужчина отдышался и попытался встать. Дрожащими руками он натянул штаны, но застегнуть пуговицы на ширинки не смог. Пальцы не слушались. И сквозь отверстие проглядывал розовый отросток.
-Упитанный и не воспитанный. Так и будешь, ходит с причиндалами наружу. Гордится-то не чем. Я бы на твоем месте скрывала бы от посторонних глаз такое позорище.
-Сука, убью.
Крюков бросился на Рысь выставив вперед кулачки. Но девушка ожидала нечто подобное. И встретила летевшее тело прямым ударом в солнечное сплетение. Мужчина согнулся, задохнувшись от резкой боли. Повалился на бок. И только молча, хватал воздух ртом.
Саня оценила силу удара, и время пока Миха придет в адекватное состояние. Как раз хватало освободить Женю.
Она перемахнула через тело-рыбу. И оказалась рядом. С неподвижно лежащей на полу Шелест:
-Эй, ты жива? – Перевернула Саня девушку. На неё смотрели полные слез синие глаза. – Потерпи, не кричи. Сейчас будет немного больно.
Скотч с хрустом отклеился и из груди Жени вырвался непроизвольный возглас.
-Тихо. – Жертва послушно замотала головой. – Давай руки. И возьми в шкафу одежду. Быстро одевайся. Мы убираемся отсюда.
Пока Шелест натягивала джинсы и рубашку. Саня подошла к Крюкову, крутя наручниками.
-Руки давай, мачо.
-Кукла, ты понимаешь, что это конец. Я ведь тебя из-под земли достану. – Хрипел Миха. Но, не желая вновь испытать силу Рыси послушно подставил руки. – И не надейся, что я тебя пристрелю. Ты будешь умирать медленно и мучительно. Будешь ползать, и молить о смерти….
-Как же ты мне надоел. – Саня со всего маху врезала кулаком сжимающим пистолет в челюсть Крюкову. Еще один фирменный хук. Тело мужчины упало на кровать. И Миха отключился. – А, вот это кстати. Дай скотч. И помоги снять с него ботинки. Твои кроссовки, наверняка внизу.
-Моя, да. – Тихо проговорила Женя, шевеля голыми пальцами ног. – Держи скотч.
Пришлось потратить еще несколько не запланированных минут. И плотно обвязать скотчем тело. Заткнуть рот, пристегнуть руки к спинки кровати, закрутить ноги.
-Теперь быстро и тихо. За мной.
Саня быстро перебросила свое тело через окно. Помогла Жени. И позвала деда:
-Дед, ты внизу.
-Я прямо под вами.
-Прими Звереныша. – И придерживая Женю за руки, Саня аккуратно спустила её вниз.
И сама спрыгнула вниз:
-Теперь бежим.
И троица припустила что есть мочи. Перемахнув через забор. Опять след вслед за путеводителем. К машине. К Ниве. На дорогу. И подольше от Рыбинска.