Стараясь не смотреть на убитых норвежцев, Хесске вышел на кладбище. Аббатство он изучит потом, а сейчас ему хотелось на воздух. Вокруг воцарилась тишина, неужели взвод успел управиться с батареей? Значит, скоро он встретится с Бауэром, и им будет, о чем друг другу рассказать.
Повернув за угол, Отто прислонился к стене. Стащив зубами перчатку, он вынул из кармана сигарету. Жаркий дым наполнил легкие, голова слегка пошла кругом. Он жив и цел. Хороший конец для первого боя. Солдат огляделся. Кругом стремились ввысь заснеженные скалы. Возможно, летом в этих местах красиво, да и сейчас суровая природа радует глаз, вот только очень не спокойно на душе.
Сделав очередную затяжку, Хесске призадумался. Уж больно необычным казалось ему это аббатство, в котором ничего не напоминало о церковных службах. Ни алтаря, ни распятий, даже креста он не заметил. А если само аббатство заброшено, то на кладбище кресты должны были остаться? Сохранились ведь камни, покрытые таинственными узорами!
Выбросив окурок, солдат принялся прохаживаться, разметая, носком ботинка снег. Сейчас он смог заметить много любопытных деталей, на которые не обратил внимания в бою. Вот почти у самой стены здания круглая кладка, должно быть заброшенный колодец. А колоннада, за которую зацепился парашют, выполнена в византийском стиле. Похоже, что она осталась от крытой галереи. Дальше начинается небольшой уклон.
– Эй! – Окликнул его с колокольни Хрубеш. – Какого дьявола, ты там ползаешь?! Я тебя на задание послал, а не на прогулку!
Отто уже начал придумывать оправдание, когда его взгляд упал на чернеющую в снегу брешь, не каждый человек мог в нее протиснуться.
– Там, что-то есть, господин фельдфебель! Мне надо только сходить за фонарем!
Махнув на него рукой, Хрубеш взялся за бинокль. Оставив амуницию, под присмотром Шумана и вооружившись взятым из контейнера фонариком, Хесске вернулся к провалу. Он никогда не страдал клаустрофобией, но в этот момент ему стало не по себе. Уж больно зловеще, выглядела таинственная нора, да и в нескольких метрах от него, возвышалась массивная глыба. Но страх перед разъяренным фельдфебелем оказался сильней. Проверив висевший на поясе нож, последнее оставшееся при нем оружие и зажав фонарик в зубах, рядовой Хесске начал спуск.
Яма оказалась метра два глубиной, и, коснувшись её дна, Отто с ужасом понял, что не сможет самостоятельно покинуть эту ловушку. Вдобавок, из-за тесноты, каждое движение давалось с трудом. Даже посветить перед собою фонариком, оказалось делом не из легких.
– В какой стороне может быть церковь, или, как там ее? – Бурчал Хесске под нос, когда после очередного неловкого движения, один из камней слегка сдвинулся с места.
Вновь, закусив фонарь зубами, солдат уперся в стену спиной. Поддавшись, часть каменной кладки со звонким раскатистым звуком обвалилась, чудом не переломав ему ноги.
– Пусть Хрубеш сам лезет туда! – Глядя в черноту, подумал Отто.
Его волосы под каской встали дыбом от ужаса, а ноги сами собой согнулись в коленях, направив голову и плечи прямо в дыру. За ней начинался узкий ход, по которому невысокий Хесске мог пройти не сгибаясь, но то и дело, чиркая каской по потолку.
– Господи Иисусе, да что со мной творится?! – Недоумевал солдат.
Ему казалось, что кто-то зовет его из неведомой тьмы. Нет, он не слышал ни чьих голосов, просто что-то тянуло его туда, тянуло помимо воли. Ноги шли вперед сами и под подошвами ботинок тихо похрустывали мышиные скелетики. Подземный ход повернул налево, а метров через пять направо, дальше вниз вела лестница. На гладком камне виднелась короткая надпись. Рассмотрев её поближе, Хесске обомлел. Это были руны. Знанием древнего германского письма солдат похвастаться не мог, но составленные из прямых линий, словно выжженные на граните знаки, невольно вызывали трепет. Сняв перчатки, Отто коснулся их кончиками пальцев. Зачем он это делает, солдат до конца не осознавал. На секунду ему показалось, что руны приобрели красноватый оттенок, но скорее всего, такой эффект дал отразившийся от стен луч фонаря.
– Ну и занесла меня нелегкая… – Освещая лестницу фонариком, воскликнул Отто. Спускалась она метра на полтора, не больше. Но вырубленные давным-давно ступени, сохранили острые грани, выходит, пользовались ими мало. Заканчивалась лестница аккуратным проемом, за которым, судя по направлению и пройденному пути, могли быть церковные подземелья.
Солдат начал спуск, взяв на всякий случай, в свободную руку нож. Перед самым концом, он вновь увидел на стенах рунные знаки.
– Зря я не читал Гвидо фон Листа, как советовал профессор Краузель! – Посетовал он, остановившись на последней ступеньке.
Именно в этот момент фонарик стал барахлить. Возможно, успела подсесть батарейка, а может, причина крылась в холоде и сырости, но спасительный желтый луч поблек и бессильно замерцал в наступающей мгле. Едва сдержавшись, чтобы не чертыхнуться, солдат осторожно шагнул на гранитный пол. Скрип прорезиненной подошвы отозвался гулким эхом. В нос ударил горький запах со сладковатыми нотками тлена. Потускневший лучик света уперся в потолок. Он поднимался метров на пять. Сомнения отпали – Хесске находился в подвале, но эти подземные чертоги намного превосходили здание, захваченное парашютистами. На полу стояли несколько гранитных плит с высеченными руническими знаками. Стены покрывали причудливые узоры, изображающие драконов, воинов в островерхих шлемах и несущиеся по волнам боевые корабли. Тонкая вязь окружала глубокие провалы, напоминающие монастырские кельи. Подходить к ним ближе Хесске боялся. А в центре зала стояла черная зловещая темень, оказавшаяся и вовсе не по зубам армейскому фонарю.
Отто следовало выбираться и поскорей. Он уже подумывал вернуться назад и звать товарищей из ямы, когда уже ставший красным луч выхватил из темноты убегавшую наверх, винтовую лестницу. Она оказалась совсем рядом, по правую руку Хесске. Устало, вздохнув, солдат начал подъем. Здесь ступени покрывала пышно разросшаяся плесень, на которой десантные ботинки скользили, как на масле, и Отто пришлось проявить невероятную осторожность, чтобы не слететь вниз. Миновав половину пути, он уловил сверху отголоски шагов и фразы немецкой речи. Но вот удастся ли ему благополучно выбраться?
Лаз он заметил, когда свод находился на расстоянии вытянутой руки. Безупречно круглый люк – вот, что помог разглядеть ему фонарик, прежде чем потухнуть. Впрочем, надобность в нем отпала – обе руки парашютиста уперлись в холодный камень. Погрузившись в кромешную тьму, стараясь не потерять равновесие, он начал толкать, во всю глотку призывая на помощь товарищей. Крышка не поддавалась. Хесске дал себе несколько секунд отдыха. Почти на его головой прозвучали шаги, и Отто показалось, что он слышит голос Фишера. Чтобы показать, где находится, и расшатать люк, он несколько раз ударил по нему рукояткой ножа. Сверху ответили. Значит, шанс выкарабкаться у него есть.
Рискуя ежесекундно сорваться, ревя от напряжения, Хесске повторил попытку. Она оказалась удачней. С глухим звуком, крышка немного поднялась, и сверху в появившийся зазор вогнали нож или лом. Теперь дело пошло быстрее. Не прошло и минуты, как в лицо Отто ударил, ослепительно яркий свет. Потеряв на мгновение опору, он почувствовал, как качнулся в сторону пустоты, но в следующий миг сильные руки подхватили его и мощным рывком подняли на поверхность. Несколько минут ослепленный парашютист ничего не видел, а только слышал восторженные голоса, да вздрагивал от дружеских похлопываний по плечам.
– Великий Боже! Как ты сумел в одиночку отодрать такую каменюку?! – Радостно орал Ганс.
– Никогда бы не подумал, что в этом месте может оказаться подземный ход! – Шуман передал ему карабин и пояс с пистолетом.
– Давай, докладывай! – Оборвал всех Хрубеш.
– Господин фельдфебель! Подземелье просто громадное! Вход на кладбище! Может, есть и ещё, но в фонаре разрядились батарейки, лишив меня возможности все изучить, как следует!
– Хорошо! На, глотни! – Он протянул Отто флягу со шнапсом. – Не хочу, чтобы ты слег с воспалением легких! А потом можешь немного отдохнуть! Сегодня, ты это заслужил!
Фельдфебельский шнапс показался Хесске водой. Сняв с головы каску и расстелив валявшееся рядом толстое шерстяное одеяло, он присел в углу, рядом с найденным им люком. Сопевший от усердия Бухольц, выволакивал на улицу тело едва не пристрелившего его норвежца. Мысленно Отто убеждал себя, что несчастный погиб от осколка гранаты, а не от его удара. По мере того, как стали проходить жар и азарт боя, в голову полезли страшные мысли.
– Не дай его ружье осечку, ты не сидел бы сейчас в углу! – Подумал солдат.
От одной этой мысли, его светлые волосы встали дыбом.
– Постой! Постой! – Принялся успокаивать он себя. – Ты же прекрасно отдавал себе отчет, добровольно вступая в парашютисты! Или ты думал, что убивать будешь, только ты?! Но разве в этом дело?! Не раз и не два тебе приходилось рисковать жизнью, прыгая с этим дурацким неуправляемым парашютом! Нет! Здесь совсем другое! Чернота, направленного в грудь ружейного дула… Человек, стоящий почти на расстоянии вытянутой руки, горящий желанием пристрелить тебя… Если бы не перекосившийся в стволе патрон, то тебя вот также за ноги тащил на свежий воздух тупой верзила! Интересно, что чувствуют мертвые? Бездыханным телам боль не ведома, а как насчет души?! Не может же она исчезнуть бесследно! Что ждет всех нас ТАМ? Сладкий, благоухающий Рай? Ад, полный ужаса и мучений? Пир с другими павшими героями в чертогах Вальгаллы? Новая жизнь в обличье муравья или мускусной крысы? Вечные странствия по необъятной Вселенной? А может, нет ничего, кроме зияющего небытия? И со смертью телесной оболочки приходит конец и душе? Тогда ради чего ВСЕ ЭТО?!
Хесске, показалось, что он сходит с ума от стремительной гонки мыслей. Словно в поисках спасения, солдат огляделся по сторонам. Рядом широко раскинув ноги и склонив голову на плечо, в прыжковой куртке и наколенниках примостился Бауэр. Каким-то неестественным показался Хесске этот поворот головы, да какое это имело значение.
– Как поживаешь, Клаус! – Радостно воскликнул Отто. – Где тебя носило?! Ты вместе со всеми брал береговую батарею?!
– Эх, старина! – Устало, чуть заметно шевеля губами, промолвил друг. – Нет здесь никакой батареи! Те упрятанные в бетон орудия, бункеры и ДОТы существовали только на бумаге! Их даже не начали строить!
– Здорово, что дело не дошло до драки! Нам ведь про них совсем ничего не было известно!
– Кому здорово, а кому не очень! – Попытался улыбнуться Клаус. – Германии придется заплатить очень высокую цену за ошибки Абвера!
– А мне вот удалось сегодня повоевать… – Внезапно Хесске осекся – по неведомой причине, ему расхотелось хвастаться.
– Да, я знаю… – Обычно энергичное и веселое лицо Бауэра, сейчас напоминало гипсовую маску. – В городке, что лежит в нескольких километрах отсюда, верные королю норвежцы сформировали батальон, а здесь хотели устроить склад! У них и в мыслях не было, что у нас хватит ума сюда нагрянуть, поэтому оставили в этом проклятом месте так мало людей! Но теперь…
– Скверно, ты выглядишь, Бауэр! – Промолвил Хесске, обратив внимание на поблекшие глаза и посиневшие губы друга.
– Мне здесь плохо, Отто! Очень плохо! Это страшное место, если не сказать больше! Лейтенант с фельдфебелем зовут его аббатством, как значится в документах, но ведь тебе хорошо известно, что это не так! И зачем… Зачем ты лазил в эти подземелья?!
– Но приказ…
– Послушай, друг! Никогда и не о чем не просил я тебя так, как прошу сейчас! И, поверь, больше не о чем просить не стану… Ради самого дорого, что есть у тебя! Никогда, ни под каким предлогом, не спускайся…
– Эй! С кем это ты разболтался?! – Закрыв собою свет, над Хесске навис Йохан Рупрехт.
Не на шутку встревоженный, он со всей силы тряс Отто за плечо.
– Отвали! – Бросил тот беззлобно. – Дай поговорить с Бауэром!
Йохан славный малый. То же учился в университете – хотел посвятить себя банковскому делу.
– С Клаусом?! – Перестав трясти, он присел рядом на корточки, голубые глаза вылезли из орбит. – Я очень сочувствую тебе Отто, но, право, не стоит доходить до таких крайностей…
– Да, что ты мелешь…
– Надо взять себя в руки! Так устроена жизнь!
– К чему ты это говоришь?!
Понемногу, Хесске стал замечать, что уже стемнело, и зал, полный гогочущих десантников, освещал разложенный в углу костер. Сидевший рядом Клаус куда-то исчез.
– Ведь Бауэр погиб! – С трудом промолвил Рупрехт.
– Как…
– Из-за проклятого парашюта! Сорвался, приземлившись на высокий валун, и сломал себе шею! Мне, правда, очень жаль! Но где ты был, когда мы придавали тела наших ребят земле?! Мы так намучились! Вокруг лишь снег, да камни…
– Земле?! Я сидел и ничего не знал!
– Теперь все понятно! Ты спал без задних ног! Я разбудил тебя, когда ты принялся кричать!
Хесске открыл, было, рот, но слова повисли в воздухе. Правой рукой, до белизны в ногтях, он сжал запястье Рупрехта. Ведь это какая-то ерунда. Клаус не мог погибнуть! Кто угодно, только не Бауэр! На самом деле, он бродит сейчас где-то рядом, травя байки и пуская витиеватыми кольцами сигаретный дым. В этом деле он общепризнанный мастер! А паразит Йохан задумал его подколоть! То-то посмеются они, когда свидятся вновь! Но, с кем тогда говорил Отто несколько минут назад? Может все это дурной сон?! Сейчас он проснется в маленькой родительской квартирке и, схватив в охапку книжки, помчится на лекции в университет!
– Понимаешь, ведь это война! Сегодня его, а завтра… – Товарищ, понимающе похлопал его по плечу.
Завтра… Это безобидное слово, хлестнуло Отто как кнутом. Внезапно, он увидел Йохана распростертым на полу этого чертового дома, с похожей на звезду дырой вместо левого глаза. Завтра…
– Хватит курлыкать, засранцы! Эй, студентик! Ну-ка показывай, как спуститься в подвал!
Отто так погрузился в свои мысли, что забыл, как звать двух подошедших солдат. Он только обратил внимание на погоны ефрейтора у одного из них. Рупрехт встретил непрошеных визитеров холодным взглядом.
– И пошевеливайся! Это приказ лейтенанта!
Пожав плечами, Хесске молча кивнул на люк.
– Только глянь! Не желает с нами разговаривать!
– Еще бы! Кто мы для него?! Сброд! Немытые работяги!
Круглый камень легко поддался. «Ефрейтор» пропустил вперед своего товарища.
– Да, здесь винный погреб! – Обрадовался тот. – Надеюсь, заботливые хозяева приготовили кое-что для нас?!
Проводив его взглядом, Отто обомлел. На глубине, чуть большей человеческого роста, он увидел утоптанный земляной пол, да и каменная лестница из винтовой превратилась в деревянную.
– Сдается мне, наш умник неплохо провел там время, раз ему почудились сказочные подземелья! – Ехидно заметил ефрейтор, спускаясь следом.
Глядя на закрывающийся люк, Хесске показалось, что от сумасшествия его отделяет детский шажок. Он продолжал успокаивать себя тем, что все случившиеся не более чем сон, ведь не могло же оно быть правдой!
Перед ним вновь предстали таинственные подземные чертоги, скользкая винтовая лестница, и два спускающихся вниз перепуганных немецких парашютиста. Лучики света электрических фонарей рапирами пронзают вековую мглу. Сделав всего несколько шагов, первый солдат срывается вниз. Истошный крик прерывается глухим ударом. Второй, продолжает идти, только медленнее, направив фонарик прямо под подошвы ботинок. Достигнув гранитного пола, парашютист пытается осмотреться. Он не торопиться искать упавшего товарища. Лучик света выхватывает из темноты картины на стенах. В страхе, солдат ищет лестницу надеясь вернуться к своим, но натыкается на шершавый валун. Увидев, рельеф, покрытый каплями влаги, парашютист, с диким криком швыряет в него фонарь. Наступает тьма, но Хесске успевает разглядеть мужскую фигуру, облаченную в кольчугу и опоясанную мечом. Три драккара, подобно коронам на рыцарском гербе расположились над головой воина в остром шлеме, а могучими ногами он попирает мертвецов. Здесь и скелеты с хищным оскалом гладких черепов, и полуразложившиеся трупы в истлевших саванах, и тела, пронзенные стрелами и мечами. Но что-то в изображении кажется Хесске подозрительным. Так и есть! Руки! Они длинные и тонкие, как у страдающего рахитом, а главное на каждой из них по два локтевых сгиба!
Услышав душераздирающий крик, Хесске опомнился. Вопли доносились снизу из под пола. Вокруг, пытаясь помочь, толпились солдаты, но злосчастный люк не поддавался. Более того, теперь его стык с соседними камнями выглядел так, словно его не трогали несколько сотен лет. Здесь ножи десантников были уже бессильны. Кто-то нес железный лом, кто-то предлагал воспользоваться взрывчаткой. Но рядовой Хесске понимал, что все это бесполезно. А страшные крики из-под земли затихли так же внезапно, как и начались.