Рассказал мне этот поучительный эпизод из жизни 2-го киевского таксопарка Виталий Флейшер. Мой старинный приятель по Подолу, а также коллега по работе в такси. Мужик он был хваткий, довольно прилично обучился у меня играть в теннис, делал любые работы по автомобилю и, благодаря деловым качествам, а также диплому автомобильного техникума, выбился в начальники колоны на своём автопредприятии.
Участвовал в этом ранге в разборах многочисленных жалоб от пассажиров на «отличное» обслуживание, «телег», анонимок, которые к всеобщему удивлению разбирались так же серьёзно – по принципу: «Он же написал». Я однажды спросил своего таксистского босса: «А если бы кто-то, допустим, накатал, что я у него забрал зимнее пальто»? «Но не накатал же?» Железная логика!
Случай, о котором мне поведал Виталий, был абсолютно бесспорным. Как правило, с утра все выезжающие из парка такси направлялись на вокзал (1-ый парк), автовокзал (2-ой и 3-ий), 4-ый рысачил в Дарнице (район Киева на левом берегу Днепра).
Там диспетчер ставил штампик в путевой лист, водитель забирал из очереди томящегося клиента, отвозил его и после превращался в вольного стрелка, если ему, конечно, не придумывало начальство чего-нибудь ещё.
В случае отсутствия отметки в путёвке следовал рапорт диспетчера автопарка со всеми вытекающими последствиями: снятие «прогресса», части тринадцатой зарплаты, передвижка вниз в очереди на новый автомобиль, вечное упоминание и склонение во всех падежах фамилии при любом удобном случае и прочее.
Ухитрялись за любое нарушение вешать на шею свору собак, как, впрочем, везде и всюду в «совке». Пожалуй, и не только у нас. Мир тесен, господа.
Короче. Водила заруливает на автовокзал, становится в очередь, а к нему подканывает мужик. И просит отвезти куда-то. «Я не обижу»! Сердце таксиста дрогнуло, а сумму «не обиды», как на грех, не уточнили.
Он его отвозит, на счётчике 94 копейки, пассажир барским жестом даёт целковый, произнеся при этом: «Сдачу не надо!»
Таксёру просто не было куда падать, так как он сидел в машине. Уразумев, что произошёл полный «пролёт», он вынул две монеты по три копейки и со словами: «Возьми сдачу», протянул их пассажиру. Но клиент упёрся: «Я человек слова и, если обещал «расколоться», то колюсь. Эта фраза подкосила последние силы таксиста.
-Бери, - сунул он мелочь.
-Я всё равно выброшу. Я человек слова, - огрызнулся мужик.
В данной ситуации это был самый неудачный аргумент. Таксёр, впав в нирвану, затащил беднягу в салон такси, уложил на заднее сидение, всунул ему в рот, о чём ещё было дописано в жалобе, грязные монеты, слегка сдавил кадык, и тот благополучно их проглотил. «Теперь не выбросишь! Сразу!»
Итог. Несколько дней бедолага путешествовал на ночной сосуд в присутствии весьма заинтригованных свидетелей-соседей. Ну, просто, как у М.Зощенко. Монеты выпали и были приколоты к жалобе. На разборе оной в помещении слышался с трудом сдерживаемый смех.
Ведь практически всё начальство было из бывших таксистов, которое в душе сочувствовало водителю, тем более, что он объяснил пассажиру ситуацию: «Брать вне очереди не имею права». Однако, смех смехом, а наказание давать надо.
И рождается решение, ключевая фраза которого такова: «Водителю, имярек, объявляется перевод на три месяца в резерв, нет, не Главного командования, а на хозработы в таксопарке…за кормление пассажира деньгами в сумме: шесть копеек. И «усё».
Ян Подорожный. 11.06.06.