Запись 2008 года…Вымирающая деревня, затерявшаяся среди холмов и полей, нещадно обжигаемая лучами солнца летом и стойко переносящая лютые морозы зимой. Ветер, что почти никогда не перестает дуть, нарушая складывающуюся во времени картину. И бегущие облака, уносящие в прошлое историю судеб…
В небольшом домике, с лежащими почти на земле, окнами и осыпающейся заваленкой, в этот день собрались три старушки, доживающие свой век. Одной из них 95 лет, а двум другим,где-то или около восьмидесяти. Через три года их уже никого не останется в живых. Уйдут, уснут, забудутся…
Внутри дома, после сеней с очень низкими дверными косяками, расположены две комнаты разделяемые узкими дверями. В каждой по печке. Но в первой комнате сложена главная и самая большая - русская печь, с длинными полатями и глубокой духовкой.
Из мебели стоят два стола, стулья, две железные кровати с множеством подушек, широкие крашеные лавки, комод и старинный резной сундук, почерневший со многими годами . В каждой из комнат в углу есть иконы с ситцевыми шторками на веревочке. А по стенам развешаны многочисленные фотокарточки родных и близких…
Пол очень добротный. Уложенный из распиленных вдоль бревен. В одном месте даже имеется небольшое углубление, в которое хозяйка, бабушка, маленького роста с перекошенным лицом от поврежденного глаза, наливает своей кошке молоко. Низкий потолок и несколько окошек, закрывающихся снаружи деревянными ставнями.
Всё внимание на камеру-фотоаппарат. Смотрят, смущаются, улыбаются и рассказывают…
-Ну, вот. 95 лет прожила, а сказать нечего...-говорит самая старшая бабушка Варвара. Те, что помоложе пытаются её разговорить, расспрашивают, вспоминают:
-Как жила-то, расскажи! Есть ведь, что вспомнить! Потом память будет о тебе.
-Как жила? Х…ёво! Как дела? Как сажа бела. 50 лет уже живу одна без мужа.
Другая бабушка старается её дополнить:
-Ну, давай, расскажи, Варя, как в колхозе вы работали с моей мамой. Как сено, дрова, металл на быках возили…
-Да, было дело. Денег не давали, а работали. С утра и до самой ночи.- соглашается с ней баба Варя.
-Детей при этом у тебя пятеро было. Всех надо было вырастить, одеть, обуть, накормить…и мама старенькая с тобой жила. Ещё муж у тебя был пьющий. Пил, бил да погуливал…А ты терпела, все хозяйство почти одна вела. –рассказывала соседка.-А отца своего, Трофима, помнишь?
-Нет. Он давно помер. Нас как раскулачили, его в армию забрали, там он и помер .С ума, говорят, сошел. Мы все здесь остались, с мамой. Нас шестеро было у мамы, Марфы Кузьмовны. Пять девчонок и один парень. Мой брат. Он потом тоже помер. На фронте убили. И всё…А сестры все здесь же и жили. Вот старшую мою сестру помню, Дашу, за муж мама отдала за кусок сала, чтобы нас, меньших прокормить в голодное время…А теперь они уже все померли, как смерть пришла…Вот я еще своей не дождалась…-говорит баба Варя.
-Да, плохо жили.- продолжила свой рассказ бабушка помоложе- Сена раньше в колхозе много было, а нам не давали. Вот наберут его в мешки, повесят на шею и идут. Если кто по дороге покажется, то в траву сразу падают и Бога молят, чтобы не поймали. Надо ведь было как-то жить…Корову за неделю не докормишь, так она и пропадет. Как только они такое терпели? У них , видать, царская закалка была. Они ведь в царево время в детстве еще хорошо питались. Арбузы, дыни…рыбой их отец промышлял. Это ведь все в организм закладывается. И масло они ели какое-то конопляное… И вот, когда эти 40-е годы пришли,такие морозы были! А они (наши мамы, бабушки) в тылу работали. Их заставляли корм возить. Мы-девчонки, в это время, варежки на фронт вязали, да на домашнем хозяйстве. Даже песни слагались такие, про носки и варежки…И вот, бывало, везёт мама вязанку , сбросит где-нибудь, а остальное на бригадный двор. А ночью, возвращается за тем, что скинула, чтобы вот эту корову свою кормить..
-Да. Было дело…-кивают бабушки.
-Вот сошьет мама себе кормашек на груди, – продолжает говорить соседка,- насыпет туда зерен, принесет домой, высыпит в чашку, а мы и радуемся. Посиди-ка голодом! А за воровство тогда одного колоска на 5-6 лет в тюрьму отправляли….Такие материалы на памятники были военным, а им в тылу по 12 рублей пенсии только платили на всю семью. Сволочи! Сталин этот идиёт! Подох. Потом уже только стали по 27 рублей платить советскими. Да и щас нам, хоть уже нормально платят, а толку мало…Ну, разве что молодежи помогать. Спасибо, она сейчас говорит, (и соседка кивает в сторону хозяйки) вот этому дяде…Это она Путина так называет…
А хозяйка Варвара задумалась, смотрит в окошко, на меня, и говорит:
-Щас жизнь у вас хорошая-хорошая, а раньше у нас была тяжелая-тяжелая. Голод ведь пережили. Войну пережили. Не ели и не пили, а только хоронили… Да, что в м…ду кобылью, об моей жизни-то говорить. Лучше вы нам, что-нибудь хорошее расскажите, чтобы мы порадовались.А то как о своём начнешь говорить, так ведь реветь охота.- и ссутулившись она замолкает…
Потом они втроем споют из своей молодости казачью песню, грустную,распевную, а их слова о прошлом и пережитом, унесет прочь порыв ветра…