Цена предательства

 

                Есть истина одна. И она жуткая: 
                "Предают всегда только свои!!! "
                Абибос Некресели (грузинский философ, VI век)

                Единожды предав – предаст не раз,
                Единожды солгав – солжет и дальше, 
                Ведь ложь не выставляют на показ…
                Но боль предательства всегда не меньше. 
                Предательства глотая горький яд,
                Надеемся – оно не повторится,
                Не понимая - тот, кто нас предал,
                Предаст еще, в желании обогатиться.   

1.
У Григория Андреевича Полонского, главного агронома и заместителя председателя правления агропромышленного предприятия “Солнечная Таврия”  душа пела. Бескрайная таврическая равнина простиралась перед ним во всей своей красе. Лето… Одно из самых удивительных, красивых и ярких времен года, со своими особенными звуками, запахами ощущениями,  голубым и чистым небосклоном, время от времени проплывающими по нему пушистые облака. У него оно всегда так и ассоциировалось – с уборкой урожая, работающими в поле комбайнами, людьми, которые беззаветно, с раннего утра до полуночи без устали убирают золотистое зерно и овощи, выращенные своими руками.   А горячий воздух, источающий бесподобный  аромат цветения и дозревших злаков вообще бесподобен и однозначно подсказывал – пора убирать хлеба, наполнять ими зернохранилища.
Он обожал это время. В выращенном урожае ярко проявлялись  результаты его знаний, умений и стараний, давалась им надлежащая оценка. Собственно, это и было смыслом его жизни – воплощение своей энергии и знаний в урожаи хозяйства, его благополучие. Он не видел себя вне хозяйства, знакомых ему с самого раннего детства людей, которые всегда его поддерживали и помогали стать хорошим агрономом, и очень ценил их доверие..   
Сегодня он с утра объезжал поля предприятия перед началом уборки урожая. Степная дорога проходила среди колосовых – справа сплошной стеной стояло уже практически дозревшее золотистое жито, вымахавшее почти по плечо, а слева колосилось не менее красивое поле озимой пшеницы.
Весна в этом году была ранней, без заморозков, в мае - июне природа подарила несколько тёплых дождей  и житные колосья к средине лета, уже полностью налившись, под собственной тяжестью наклонились к земле. До начала уборки колосовых оставалось максимум два – три дня. Виды на урожай озимой пшеницы и ячменя на полях, которым он отдал столько сил и вдохновения, были великолепными – он полагал, что пшеница в хозяйстве даст не менее шестидесяти пяти центнер с гектара. Эти его прогнозы полностью подтвердили и результаты проведенных в последние дни анализов -  средние показатели структуры урожая пшеницы показали массу 1000 зерен – 47,2 грамма, влажность зерна на вчера составляет 12,8 %, продуктивная кустистость – 3,4 стебля, длина колоса с главного стебля – 9,6 сантиметров, число зерен в колосе – 30,9, масса колоса – 2,9 грамма. Да. Поля шикарные. И это благодаря своевременному применению протравителей и фунгицида  осенью, гербицидов микроэлементных препаратов и инсектицида весной. На полях не выявлено ни одного клопа вредной черепашки, который сильно снижает качество и количество клейковины в зерне. Ну, и крепко помогли майские дожди. Не хуже были прогнозы и по ячменю. А это  шикарное поле озимого жита по его прогнозам, даст не меньше 85 центнер на круг. Края полей под этими культурами, во избежание пожара, уже были обкошены и обпаханы, полностью готовые к уборке. Отлично выглядели также поля кукурузы и подсолнечника. Кроме того, под поливом находятся перспективные овощные поля томатов, огурца, баклажан, перца, моркови, свеклы. В общем, сезон оказался очень удачным – и майские дожди, и хорошо подготовленные «Фрегаты» на поливе…
 – Да! Миллионов несколько прибыли получим – сказал он сам себе.  – И на приличную зарплату людям будет, и новые трактора немецкие закупим, списав три двадцатилетних, советских, которые и в подмётки этим не годились,, и на комбайн «Джон Дир» хватит, и в резерве еще на посевную и последующую уборку останется.
Объехав запланированные для осмотра поля, он вернулся в правление предприятия. На втором этаже находился и его кабинет – из приемной по правую сторону, Слева находился кабинет председателя правления, по размерам раза в три больше, чем  его. Здание было ухоженное и красивое, утопало в фруктовых деревьях и розарии. Во времена СССР это был колхоз-миллионер. После распада союза колхоз, по воле сельчан, был преобразован в агропромышленное предприятие. Но название «Солнечная Таврия»  не изменили. Руководил хозяйством уже двадцать семь лет Анатолий Степанович Гарагуля, местный житель, родившийся и всю жизнь работавший в этом селе. До того, как стать председателем, он пятнадцать лет  работал главным агрономом в этом же колхозе. Несмотря на свой семидесятилетний возраст, Гарагуля оставался крупным и жилистым мужиком. По своей натуре он был зажимистым во всех вопросах, что касались хозяйства. Начальство его недолюбливало, за глаза называли “кулачком”, но за профессионализм и за умение вести хозяйство его ценили. Он не рвался в депутаты, не согласился, в свое время, перейти на должность начальника районного управления сельского хозяйства, оставаясь верным своему селу. Полонскому было у кого учиться и получать нужную консультацию.
Зайдя в кабинет, он открыл рабочую тетрадь и начал готовиться к запланированному на следующий день заседанию правления по вопросам начала уборки. Но тут дверь кабинета резко распахнулась и в кабинет с шумом ворвался Сеня Давыдов, его бывший одноклассник, с которым в школе он просидел за одной партой десять лет, а сегодня киевский бизнесмен.
 –  Гриня, привет! – воскликнул он.  – А я тебя выглядываю уже больше часа. Спишь долго? 
Сеня выставил на стол бутылку коньяка и несколько апельсин. Полонский встал и обнял Давыдова.
 – Привет, Сенечка. Не видел тебя уже два года. Чего глаз в село не кажешь? Что, полностью киевлянином сделался? Я с твоими родителями частенько общаюсь, помощь им оказываю.
  – Знаю, рассказали. Спасибо за их поддержку, они в последнее время болеют часто. Состарились уже. А не приезжал в прошлом году из-за того, что во время отпуска отдыхал на Карибах. Надо же было самому познать все прелести буржуйского отдыха.  А в этом решил отпуск провести в селе, помочь родителям. Да и к тебе у меня есть предложение. Но об этом вечером. Я  шашлычки замариновал, стол приготовлю, там и поговорим. А теперь давай по соточке потянем с апельсинчиком.
  – Нет. Давай общение и по стопарю на вечер оставим. Сегодня много работы, а.под хмельком уже не работается. Да и за рулем еще придется поездить, в район надо.
–  Лады, договорились. Давай часикам к восьми. Возьми с собой  Галю и дочку. Я ведь со своей Маринкой и с сыном приехал. Всё, ухожу. До вечера.
  –  Давай, до вечера, – ответил Полонский.    
После ухода Давыдова он задумался. Он вспомнил те, не такие уже и далекие, детские годы. С Сеней они вместе ходили в детский садик, в школе сидели  десять лет за одной партой, вместе играли в футбол, вместе организовывали в девятом классе свой вокально-инструментальный ансамбль. Он играл на ритм гитаре, Сеня был ударником. Все школьные вечера проводились под. аккомпонемент  их ансамбля. Они оба были влюблены в Любу Соколовскую, которая впоследствии вышла замуж за совсем неказистого Пашку Задерновского, после армии ставшего секретарем райкома комсомола, а затем, до развала СССР, работавшего в райкоме партии. Сейчас у них с Любой какой-то бизнес в Крыму, где они и живут.
Двадцать два года назад они, оба высокие, стройные, накачанные, с большими планами на будуще,  окончили школу. Гриша, по направлению колхоза, поступил в сельскохозяйственный институт на факультет агрономии. После института он год прослужил в армии и вернулся в родное село, став агрономом, а затем и главным агрономом колхоза «Солнечная Таврия». Через несколько лет он женился, взяв в жены Галину Черняеву, учительницу местной школы. Семь лет назад у них родилась дочь Алинка.
Сеня же, по складу характера плутоватый делец, любитель половить рыбку в мутной воде, после школы поступил в институт народного хозяйства, где получил специальность экономиста. После института он несколько лет  работал экономистом в управлении водстроя, а затем, каким-то образом, оказался в Киеве чиновником в министерстве сельского хозяйства. С назначением премьер-министром Януковича и с внедрением им во все структуры “донецких”,  он ушел с министерства. В селе поговаривали, что его “попросили” уйти из министерства, так как он не нашел общего языка с новыми людьми, другие – что его “ушли”, чтобы не усложнять ситуацию из-за каких-то его махинаций, но точно, что же там произошло, так никто и не знал. Ни сам Сеня, ни его родители, на эту тему никогда и ни с кем не говорили, и всячески уходя от неё. Он учредил в Киеве свое частное предприятие и занимался поставками горюче-смазочных материалов и удобрений в сельское хозяйство. Судя по его рассказам, жил он на широкую  ногу, ни в чем себе не отказывая.         
В последние годы они  встречались не часто. Изредка бывая в Киеве Гриша каждый раз останавливался у Сени. У того была четырехкомнатная квартира на Соломенке и огромный трехэтажный загородный дом (имение – как любил он поговаривать) в селе под Киевом. О их происхождении Сеня всегда говорил – заработал непосильным трудом. Они, как и в детстве, были дружны, хоть и не всегда искренними. Но это не рвало их дружеских отношений.
Григорий, думая о Сене, завидовал его достижениям, особенно его загородному дому. Дом, на очень высоком цоколе, стоит на участке в полтора гектара, газифицирован. Часть участка засажена садом, но большая его часть  занята беседкой с мангалом, крытым бассейном с подогревом, теннисным кортом и газоном. Гараж на несколько автомобилей расположен в полуподвальном помещении под домом. В дальнем углу участка расположена конюшня с двумя скаковыми лошадьми, и коровник.  Участок весь огражден высоким забором, везде стоят камеры видеонаблюдения. Дом охраняется охранником. Кроме него в обслугу входят дворник, садовник, повар, горничная и скотник.  В общем всё, чтобы жить как и все состоятельные люди, говорил Сеня.
 – Григорий Андреевич, - прервала его думы вошедшая секретарь.  – Вам через час надо быть в райгосадминистрации на совещании.
– Сейчас, уже еду, – он закрыл рабочую тетрадь, уложил её в папку и пошел к машине. 
Вечером они встретились за столом, разложенным под старым раскидистым  орехом во дворе родителей Сени. Поздоровавшись и обменявшись приветствиями, все сели за стол. За этим столом они встречались много лет. Когда-то, будучи ещё школьниками, за ним они готовились к урокам. Повзрослев и вылетев из родительского гнезда, они встречались за этим же столом с рюмкой и вкусностями, приготовленными мамой Сени Варварой Матвеевной. Сегодня за столом уже руководила Марина, жена Сени. Варвара Матвеевна в свои семьдесят пять лет уже не могла бегать, как раньше, вокруг стола. Многие годы работы дояркой в колхозе, возраст и болезни согнули ее, она с трудом передвигалась, опираясь на клюку. Сев за стол, она молча наблюдала за действиями Марины. Рядом сел. и  Семен Семенович, отец Сени. Сам Сеня дожаривал на мангале шашлыки, издававшие приятные ароматы, вызывающие аппетит. Сняв готовые шашлыки с мангала, Сеня начал выкладывать их перед каждым прямо на шампурах.
  – Ну что, приступим? На шампурах шашлыки вкуснее, не теряется их вкус – приговаривал он.  – Папа. Ты же хозяин, наливай. Сначала женщинам итальянского винца, нам каховского коньячка, а Алинке и Сенечке маминого квасу. Ну и начнем. 
Подождав, пока Семен Семенович-старший всем нальет, Сеня встал с рюмкой коньяка в руках.
  – Дорогие мои! Мы, к сожалению, не можем встречаться так часто, как встречались двадцать лет назад. Мы уже давно выросли, сейчас уже наши дети такие, какими были мы, встречаясь за этим столом в нашем детстве. Все течет, все изменяется. Но наша дружба с Гриней остается такой же крепкой, как и сорок лет назад, когда мы с ним были еще в детском садике. Помнишь, Гриня, как ты мне нос расквасил в садике, а потом утирал с меня кровь и обещал, что мы будем дружить всю жизнь? И мы дружим. И дети наши будут дружить. Давайте выпьем за нашу мужскую дружбу и приступим к шашлыкам, а то они остынут!
Застолье продолжалось часа два. Когда все уже устали от переедания, Сеня пригласил Гришу пройтись немного по двору.
Отойдя в глубь двора он заговорил:
  – Гриня! Я вот смотрю наши годы быстро уходят, а ты до сих пор живешь в скромной сельской хате и даже личного автомобиля не имеешь. А у тебя же невеста растет, надо уже думать о её будущем.
  – Что ты имеешь в виду?  – отозвался тот.
  – У меня есть к тебе есть деловое предложение. Если мы с тобой его внедрим – ты станешь состоятельным человеком и сможешь уехать в большой город, обзавестись нормальным домом, автомобилем, обеспечить и свою жизнь, и жизнь Алинки.
  – Нет, Сеня. В большой город меня не тянет, нечего мне там делать. Я на этой земле вырос, нравится мне на ней работать и хочу здесь работать до глубокой старости. 
  – Патриотично. Звучит. А вот жена и дочь тебя в этом поддержат? Спросить?
  – Нет смысла. Я уже оформил в райцентре участок, получил проект застройки двухэтажного дома и думаю после уборочной начать строительство. Года за три – четыре, пока Алинка подрастет, я его построю. 
  – А почему не возьмешь кредит, чтобы за несколько месяцев управиться?
  – Куда мне спешить, Сеня. Тише едешь – дальше будешь.
  – Гриня! А каков доход вашего предприятия в год? Примерно, если не знаешь точно?
  – В прошлом году это было два с половиной миллиона. В этом году будет значительно больше. Я что-то не пойму к чему ты клонишь. В чем суть твоего предложения? Что я должен делать? Ты что, предлагаешь грабить кассу хозяйства?
  – Ну что ты, ни в коем случае. Мы же цивилизованные люди. Во-первых, делать это мы будем вместе. Кроме того, нам к этому делу в качестве исполнителя нужно будет привлечь и Петю Дубового, вашего главного бухгалтера. Без него осуществить мой план мы не сможем. Но он у нас будет на второстепенных ролях, мы его потом отошьем.
  – С Петей договориться не вопрос, он любит рюмку и по пьяни с ним очень легко можно договориться на любую тему.
  – Нет. Так не годится. Договориться нужно по трезвому, основательно, чтобы он потом не смог отказаться от договоренностей. Мы ему дадим пару тысяч баксов, для начала, и он станет сговорчивей.
  – Что-то не врублюсь. Ты что, готов отдать ему пару тысяч вот так просто, за договоренность? У тебя они что, лишние?
  – Вот как был ты наивным в детстве, так им и остался. Не только сейчас дам, но и еще дам тысяч пятнадцать, когда мы внедрим мое предложение, чтобы молчал.   
  – Ладно, не темни. Что ты предлагаешь?
  – Хорошо. Суть моего предложения заключается в следующем. В прошлом году вы купили два немецких трактора и комбайн. Сколько вы заплатили за них?
  – Миллион восемьсот тысяч.
  – Твой шеф, подписывая документы и договора, вычитывает их?
  – Если несу я или кто-то другой, кроме Пети, он вычитывает все. Пете подписывает, не читая, всё.
  – Так вот. По моему плану Петя списывает эти трактора и комбайн. Акты на списание готовит он лично, он же и подписывает их у председателя. Печать хранится у Пети, значит с этим тоже проблем не будет. Затем оформляет их списание в инспекции технадзора. Одновременно я, от имени моего предприятия, заключаю с вашим хозяйством договор о поставке вам в двух немецких тракторов и комбайна с теми же номерами узлов и агрегатов, что и у списанных Петей.  Он подписывает их у председателя, а затем оформляет их в этой же инспекции, как вновь приобретенные.
  – Так инспектор же не пойдет на такое?
  – Ошибаешься. За штуку баксов этот твой инспектор что хочешь сделает. Я с ним уже встречался, прощупывал его. Жадный и скользкий тип. Деньги Пете на эту сделку я дам. Кроме того, я готовлю еще один договор на якобы обеспечение вашего хозяйства горюче-смазочными материалами и гербицидами. Это основной вид деятельности моего предприятия, у меня на это есть все лицензии.  На какую сумму в год вы закупаете эти товары?
  –Примерно до полумиллиона гривен.
  – Вот на эту сумму я и подготовлю договор. А Петя потом сам в течение года спишет и горюче-смазочные материалы, и пестициды. Но ты при этом ни в коем случае нигде не светишься, а с Петей об том, что ты все знаешь, даже не заикаешься. Всё должно происходить так, вроде бы ты об этом никогда и нигде не слышал. Я сам с ним решу все вопросы. После того, как он совершит сделку с технадзором и спишет технику, он у меня уже никуда не выкрутится. Я ведь с ним с глазу на глаз буду этот вопрос решать. И это в любом случае будет выглядеть как его собственная оборутка. Но я должен быть постоянно в курсе любого, даже самого незначительного, шага хозяйства в отношении этого процесса.
  –  Ну и как ты думаешь отбить эти деньги потом?
  –  А это уже мой юрист будет делать, он в этих вопросах дока. Пете я скажу, что после получения этих денег, мы с ним их разделим. Но в действительности вопрос будет решаться совсем по-другому. Мы обратимся с иском о взыскании долга в суд в начале декабря, когда вы уже полностью рассчитаетесь со своими работниками, со всеми долгами с поставщиками и в хозяйстве таких денег просто не будет. Так как вы не сможете погасить этот долг, то мы объявим хозяйство банкротом и путем санации сделаем его нашей собственностью. Вот только тогда ты появишься на арене в качестве директора уже нашего с тобой сельхозпредприятия. То есть, если у нас получится, мы с тобой вдвоем выступим его соучредителями, а моя и твоя доля будут равными, по пятьдесят процентов. Если не получится такой вариант – то ты будешь просто директором предприятия и твоя доля будет такой же, как и моя.
Но к этому времени ты со своей семьей уже должен года полтора – два жить в своем доме в райцентре, иметь собственную приличную иномарку и на ней ездить хотя бы изредка на работу.
  –  Стоп, Сеня. Фантазия у тебя бурная. Но где я возьму столько средств на то, чтобы построить за год дом да еще и купить приличную иномарку?
  –  А ты кредит в банке возьмешь.
  –  Окстись, Сеня, Там же такие проценты, что вовек не рассчитаешься.
  –  Давай проще. Я профинансирую погашение твоего кредита в течение трех лет. Но только впритык, чтобы не было штоафных санкций. А через три года твой личный годовой доход будет в пределах миллиона гривен и ты сам погасишь этот кредит полностью и сразу, а также вернешь мне то, что я вложу в погашение твоего кредита. Ну что, согласен?
  –  Честно говоря, мне немножко стрёмно. Но я согласен.
  –  Ну вот и ладненько. А теперь пошли к нашим семьям, они нас уже заждались.

2.
Петр Степанович Дубовой, главный бухгалтер  АП «Солнечная Таврия», вышел из банка и оглянулся по сторонам. Председательской машины нигде не видно.
  –  Вот гад старый, опять оставил меня в райцентре, придется на автобусе добираться. До автобуса еще час. Пойду-ка я опохмелюсь.
Он направился в сторону кафе «Встреча» возле автостанции. Но не прошел и ста метров, как лицом к лицу встретился с Семеном Давыдовым.
  –  Сеня, привет. Сто лет тебя не видел. Ты никак в отпуске?
  –  Привет, Петя. Да, в отпуске. Вот родители попросили, чтобы я решил их вопрос в инвентарьбюро. Уже управился и иду к машине, буду домой ехать.
  –   Сеня, так ты может и меня заберешь? А то дед уехал, а меня оставил. 
   –  А почему и нет. Пошли к машине.
  –   Так это   –   замялся Дубовой.  –   Я сразу заскочу в кафе, стопарик хряпну, а то трубы горят.  А уже потом и поедем.
  –   Да ладно, Петька, что я тебе сто грамм коньячку не налью? Садись. Доедем до канала, там и выпъем по стопарику. А то как бы по дороге менты не тормознули.
Давыдов щелкнул пультом сигнализации, открыв  дверцы своего черного джипа, они уселись и поехали. Съехав с трассы у канала и переехав его по мосту, Давыдов заехал в лесополосу в двух километрах от села.
  –   Ну вот, Петя, теперь и опохмелиться можем, и посидеть погутарить о том, о сем. Выходи, на капоте расстелим.
Он достал из кармана чехла сидения бутылку коньяка, стаканчики, бутерброды и разложил это все на капоте. Налив по рюмашке, он предложил Дубовому:
  –   Ну что, Петька, давай. Давно мы с тобой вот так просто не общались. А тут, видишь, сама судьба нас для чего-то свела.
Опрокинув рюмашку он протянул Дубовому бутерброд.
  –   После первой не закусываю – отозвался тот.
  –   Понял, Петька. Так давай еще по одной, в чем же дело.  –   Давыдов опять наполнил рюмашки и они молча повторили. Сеня опять предложил Дубовому бутерброд. Тот взял и начал жевать.
  –   Слышь, Петька, а почему у тебя своей машины нет?  –    обратился Сеня к Дубовому
  –   Да все не получается никак. Трое детей, видишь ли, содержать надо, учить, кормить. Старшая учится на первом курсе в институте. На бюджет не прошла, надо куче денег за каждый семестр выкладывать.
  –   Так ты ж главбух. Что, дед не может тебе на машину дать?
  –   Ага, разбежался, сейчас даст.
  –   И что, так и будешь жить, нищим, сидя на миллионах?  Ты ж главбух.
  –   А что делать. Воровать не умею. А иначе не возьмешь.
  –   Ну и дурень ты, Петя. Вот давай вдвоем помыслим. Ты можешь что-то в хозяйстве списать?
  –   Могу списать что угодно. Да только что мне даст то, что я спишу какую-нибудь ерунду? Её ж не продашь. Да к тому же – её еще надо забрать у материально-ответственных лиц. А списанное никто не отдаст, разберут и пустят на восстановление чего-то другого.
  –   А зачем списывать так, чтоб забирать? Списанное может так и оставаться в хозяйстве. Главное, чтобы никто не знал, что оно списанное.
  –   Да какой мне с этого прок?
  –   Как зачем? Чтобы заработать на этом.
Дубовой засмеялся:  –   Да что ты в этом понимаешь? Как я могу на этом заработать.
  –   А я думаю, что очень хорошо. Скажем так – ты списываешь два – три трактора или комбайн, или даже все вместе, снимаешь это с учета в технадзоре, а потом по новым документам опять ставишь их на учет, как вновь приобретенные. Реально это можно сделать?
   – Да в принципе можно. В технадзоре работает нормальный мужик, можно договориться. Но как я на этом смогу заработать? Ведь председатель-то денег все-равно не даст, он каждую копеечку бережет, как свою личную. Он себя даже не представляет без этого хозяйства. Нет. Это бессмысленная фантастика.
  –   Ладно, Петя, давай еще по стопарику хряпнем. Может у меня какая-то другая мысль созреет.         
Давыдов взял бутылку и начал откручивать пробку.
  –   Слышь, Петя. А давай я тебе помогу. Мне кажется, что если ты все-таки списываешь вот эти трактора и комбайны и снимаешь их с учета, то документы с этими же номерами узлов и агрегатов я в Киеве могу сделать по новой, вместе с договором о их якобы продаже хозяйству какой-то фирмой. Ты их ставишь на учет. А через три года ты уничтожаешь документы о их списании и тогда останутся только документы на то, что они теперь приобретены. Тогда фирма, которая сделает новые документы, обратится в суд с иском о погашении долга, и мы с тобой можем даже хорошо на этом заработать.
Он налил еще по стопке:  –   Давай хряпнем. Может к нам какая-то, более точная мысль придет.
Они выпили и Давыдов протянул Дубовому бутерброд. Тот молча жевал бутерброд, что-то обдумывая.  –   Хорошо. Допустим, я списываю эту технику и затем ставлю её на учет, как вновь приобретенную. Но даже если я сделаю так, то где гарантия того, что та фирма нас не кинет?
  –   Да, это еще тот вопрос. – крякнул, как после рюмки, Давыдов.  –   А если я это сделаю через свою фирму? Нормально?
  –   Так все равно, гарантий у меня никаких нет.
  –   А что ты имеешь в виду под гарантией?
  –   Ну, хотя бы какую то часть той денежной суммы, которую мы сможем заработать. Скажем, несколько тысяч долларов. Да и инспектору технадзора надо хотя бы тысячу заплатить, чтобы он стал сговорчивым.
  –   Ох и аппетиты у тебя, Петька. У меня есть тысячи три. Больше я на теперешний момент не соберу. Да и к тому же ты что, хочешь, чтобы я тебе помог за свои же деньги? Так дела не делаются. Я могу все потерять, а ты, при этом, за мой счет подлатаешься.
  –   Ну, подожди, Сеня. Твоя подсказка действительно реальная. И ты тоже, в конечном итоге, неплохо заработаешь. Так что мы в этом оба заинтересованы.
  –   Ох, Петька. Умеешь ты уговаривать. Но мне надо подумать над этим прежде, чем вкладывать свои деньги в то, что мы с тобой за бутылкой нафантазировали.
Давыдов разлил по рюмкам оставшийся коньяк.  –   Давай так. Ты обдумай все это. Если ты через два дня покажешь мне акт о списании  этой техники, подписанный председателем и с печатью, то я вложу в тебя свои деньги и сделаю новые документы. Поехали, Меня уже дома ждут.         
Через день Дубовой на велосипеде подъехал к дому Давыдовых. Сеня в это время красил окно на веранде. Увидев Дубового, он крикнул:
  –   Заходи, Петя. Что стоишь у ворот
Дубовой оставил велосипед у калитки и вошел во двор.
  –   Бог в помощь. Добрый вам день.
  Варвара Матвеевна засуетилась, смахнула со стула крошки: - Проходите к столу, Петр Степанович, и садитесь. Вы к нам, пожалуй, никогда и не заходили.  Сеня остановил её:    –   Мама, скажи Марине, чтобы принесла нам что-нибудь выпить и закусить.
Подсев к столу он спросил:  –   Ну что там у тебя, Петя? Придумал чего-то?
  –   Ты знаешь, я все взвесил, обдумал и пришел к выводу, что наша тогдашняя беседа была правильной. Я сегодня подписал у  Анатолия Степановича акты на списание тех двух тракторов и комбайна, что мы обсуждали, и могу хоть и завтра снять их с учета в технадзоре.
  –   И что же, дед очень возражал против списания этой техники?  –   спросил Сеня.
  –   Так он подписывает мне документы не читая. Мы же с ним работаем вместе уже почти двадцать лет. Он мне полностью доверяет.
Дубовой достал из папки акты на списание и протянул их Давыдову. Но тот их не взял:  –  Я, Петька,  все-равно в этом ничего не смыслю. Что мне смотреть.
  –   Ну, тогда возьми ксерокопии техпаспортов га эту технику. Там указаны все номера узлов и агрегатов. Без них ты не сделаешь новых документов.
  –   Да. Без них не обойтись, - ответил он, беря копии техпаспортов.
В это время Марина вынесла бутылку коньяка и горячие пироги с картошкой и яблоками:  –   Угощайтесь.
Сеня открыл бутылку и разлил по рюмкам.  –   Так ты все-же хочешь, чтобы я вложил в тебя свои деньги?
  –   А я иначе не смогу решить этот вопрос – покраснел Дубовой.
  –   Ладно, пей. Потом дашь мне расписку, что я дал тебе три тысячи долларов и что ты, в случае не выполнения взятых на себя обязательств, мне их вернешь.
Они выпили и Давыдов ушел в дом. Через несколько минут он вышел с листом чистой бумаги, ручкой и конвертом с деньгами.
  –   Пиши расписку.
Дубовой взял ручку и быстро написал: «Я, Дубовой Петр Степанович, даю настоящую расписку в том, что я получил от Давыдова Семена Семеновича деньги в сумме три тысячи американских долларов. В случае, если я не выполню взятых на себя обязательств, я обязуюсь вернуть эти деньги Дубовому С.С.».  Поставив дату, он расписался и передал расписку Давыдову. Тот прочитал, сложил её пополам и, положив в карман, передал Дубовому конвет с деньгами:      –   Смотри, Петька, не обмани меня.
  –   Как можно, Сеня. Я все обдумал. У нас все сложится так, как мы и говорили. Я завтра спишу технику в технадзоре и надо чтобы ты как можно быстрее сделал договор о поставке двух тракторов и комбайна, а также новую  техническую документацию на них.
  –   Петя, это тебе просто решать эти вопросы, тебе дед полностью доверяет. А мне надо договориться со знакомым юристом, чтобы подготовил нужный договор. Кроме того, необходимо еще найти человека, который сделает эту техническую документацию. Хотя, думаю, до конца отпуска я эти вопросы порешаю. Ты делай своё дело.
Как только Дубовой уехал, Давыдов набрал по мобилке Полонского.
  –   Гриня, привет. Ну что, процесс начался. Будь очень внимателен, прислушивайся ко всему, что касается этого процесса. Если только возникнет даже малейшее шевеление  – я должен знать мгновенно.
  –   Превет, Сеня. Хорошо. Я все понял. Сегодня встречаемся?
  –   Давай с женами съездим вечером в город. На моей машине. С моими кабминовскими  номерами нас в области никто даже не остановит. Сходим в кино, посетим какую-нибудь кафешку, повеселимся как в юности.
  –   У нас уборочная началась, комбайны в поле. Но я с дедом договорюсь. Подъезжай к шести часам.
Переговорив с с Давыдовым, Полонский набрал по мобилке жену.
- Гала, к шести часам будь полностью готова к поездке в город. Если кто-то будет спрашивать, куда, мол, готовишься, скажи, что едем к твоей маме.
Скинув номер жены, он набрал номер председателя:
  –    Анатолий Степанович, мне надо срочно съездить к теще. Если вы не возражаете, я в шесть часов уеду.
  –    А что с тещей, Гриша? Что-то со здоровьем?
  –    Да нет, со здоровьем у неё нормально. Но требует, чтобы мы сегодня приехали к ней.
  –    Ну что же, раз требует – поезжай. Завтра в шесть планерка. Чтоб был обязательно.
  –     Спасибо, Анатолий Степанович. Буду непременно.
Ровно в шесть Давыдовы подъехали к дому Полонских. Гриша с Галой их уже ждали. Сеня сделал комплимент:
  –     Гала, ты сегодня такая нарядная.
  –     Так и Марина выглядит не хуже – засмеялась она.
  –     А я ей сделал комплимент еще дома.
Так переговариваясь и шутя, они въехали в город. На сеанс в кинотеатре они уже опоздали, а следующего надо было ждать еще полтора часа.
  –     Да ну его, это кино – сказала Марина.  –     Поехали в центр, в кафе с  интересным северным названием, уже точно и не помню каким. 
  –     Морозко   –  подсказала Галина.  –  Там все такое вкусное, я еще со студенческих лет помню. И там обалденное мороженное.
  –     Морозко, так Морозко   – согласился Сеня.
В кафе они задержались до самого закрытия. Выбрав время, Сеня рассказал Григорию об удачном начале их дела.
  –     Все получилось таким образом, что от Дубового полностью исходила вся инициатива. Я даже сделал вид, что не хочу участвовать в этом деле. Якобы у меня тоже денег практически нет и я вкладываю в его интересы свои последние сбережения. Он даже начал меня уговаривать, чтобы я не отказался. Акты на списание тракторов и комбайна он у деда уже подписал. Предлагал мне даже ознакомиться с ними. Но я отказался, сказал, что в этом ничего не понимаю. Зачем оставлять свои отпечатки на таких документах? А вдруг что-то пойдет наперекос. Пусть все оформит в технадзоре, а уже потом я передам ему договор и новые документы на эту технику. Завтра все эти документы мой юрист передаст поездом и я их заберу. Но отдам ему их для оформления уже перед отъездом за день-два. Главное, чтобы дед опять подписал их не читая и чтобы Петька отдал мне подписанный экземпляр договора. А у себя по бухгалтерскому учету он его и в наше отсутствие проведет.
–     Сень, а как же договор по горюче-смазочным материалам и пестицидам, о котором ты говорил раньше.
–   А мы этот договор оформим несколько позже, когда у него уже деньги, что я ему дал, закончатся. Он тогда будет намного проще и мягче. Я опять ему только намекну. А он, по простоте и бедности своей, сам эту наживку заглотнет.
Домой они вернулись около полуночи, усталые но очень довольные проведенным временем.            

3. 
Утром, перед планеркой,  Полонский зашел к председателю.   
–     Доброе утро, Анатолий Степанович. Как самочувствие?
–     Здравствуй, Гриша. Нормально все. Как твоя теща? Что хотела?
–    Да что с ней случится. С Галой ей захотелось пообщаться. Хочет завещание писать. А Гала её единственная наследница.
–    Ты еще молодой, Гриша, этого не понимаешь. Для неё, в её возрасте, это может быть самым главным жизненным  вопросом. Рассказывай, что дает нам озимь?
–    Виды на урожай очень хорошие. Если погода не испортит все дождями, то пшеница даст, пожалуй, все семьдесят на круг. Поле у кургана уже практически все убрали, до обеда хлопцы закончат. Пока дает семьдесят пять. Вчера после обеда один комбайн пустил на озимую рожь. Восемьдесят девять на круг пока. А вот ячменю еще несколько дней надо постоять, много зеленки по полю.
–    Да видел я. Надо было с сельхозавиацией договориться и  весь ячмень обработать гербицидом 2.4-Д “Актив”. Он бы всю зеленку высушил, без ущерба для ячменя.
–   Да я думал об этом. Мы же с вами обсуждали эту тему. Ячменные поля рядом с селами. Был бы вертолет – можно было бы и обработать. Но вертолетов не было, они все в Киевской и Черкасской области работали. А если обрабатывать с самолета – по любому гербициды пошли бы на села, людям бы вреда наделали.
–   Да, я вспомнил. Ничего, несколько дней пусть постоит. Я прогноз смотрел. Синоптики обещают, что дождей не предвидится. Но если что – на свал скосим, дадим высохнуть, а потом обмолотим. А что у нас с томатами?
–  У нас три поля томатов. Два поля – одно семьдесят и второе сорок пять гектар, мы засеяли под заказ фирмы «Чумак» и одно поле, 6 гектар – для нужд хозяйства и жителей села. Все три поля под поливом. Виды на урожай очень хорошие. На прошлой неделе все три поля мы обработали от фитофторы. Раньше, где-то месяц назад, мы осуществили их подкормку.  Еще шесть гектар у нас под огурцами, баклажаном, болгарским перцем и морковью. Поле также в отличном состоянии. Кроме того, у нас есть еще пять гектар красной свеклы – для рынка, на свои нужды и для жителей села. Поле также в отличном состоянии.
–  А что с бахчевыми?
–  Под бахчевыми у нас семьдесят пять гектар. Урожай планируется тоже приличный. На днях, когда я был в городе на совещании, у меня была встреча с председателем КСП с Волыни Кочиным, мы с ним работали в прошлом году. Мы договорились, что он пришлет своего представителя с доверенностью на заключение договора по бартеру: картофель на бахчевые. Он должен приехать в следующий понедельник.
–  Обмен сколько на сколько?
–  Предварительно килограмм картофеля на два бахчевых. Но я ему сказал, что эти вопросы вы решаете лично.
–  Да он знает. Мы сотрудничаем с ним уже лет десять. Что у тебя еще есть?
–  У нас под кукурузой поле в сто двадцать гектар, которое за прудом, засеяно после подсолнуха. Потери подсолнуха во время уборки были существенными. Поэтому сейчас у нас кукуруза получается пополам с подсолнухом. Даже если его еще раз прокультивировать и прополоть, урожай с него все равно будет никакой. Я предлагаю это поле через две-три недели пустить под силос для скота – и в хозяйстве надо, и нашим работникам не помешают такие корма для домашнего скота.
– А других вариантов нет?
–  Не вижу. Затраты на культивацию и прополку просто себя не оправдают.
–  Хорошо, будь по-твоему. Готовь  силосную яму. Все пошли в зал заседаний. Народ уже, пожалуй, собрался.
В зале действительно уже находились все руководители среднего звена хозяйства. Гарагуля предоставил слово Полонскому, который, в общем, повторил то, о чем они говорили с председателем. После него выслушали главного инженера Андрея Гавриловича Степаненко, который доложил о состоянии техники для осуществления уборочных работ и людях, работающих на этой технике.
–  А что у нас с заготовкой сена для скота? –  задал Гарагуля вопрос заведующему фермой.
–  Два укоса люцерны и экспорцета с полей на поливе уже высушены и заскирдованы. Рассчитываем осуществить еще два укоса.  –  доложил тот.
–  Это ж кто так скирдовал сено, что верха скирд вздыблены? Вы что, хотите хозяйства без сена оставить?
–  Да это наемные люди скирдовали, Анатолий Степанович. – вздохнул заведующий фермой.
–  Меня меньше всего интересует кто так укладывал. Меня интересует где был завфермой, что не обеспечил надлежащее скирдование. Если через два дня скирды не будут уложены так, чтобы ни один клочек сена не пропал, то мы на правлении спросим с тебя. А возможно и взыщем с тебя стоимость этого сена.   
–  Исправим, Анатолий Степанович. Приму все меры.
–  Исправляй. Только в темпе, пока дождей нет. И подключайся к Григорию Андреевичу на подготовку силосных ям. Кормов надо заготовить в достаточном количестве. А что нам скажет бригадир огородной бригады? Как идут огурцы? Когда начнем массовую уборку томатов?
–  Огурцы выбираем уже регулярно, они на рынке идут очень хорошо.  Думаю, что дней так через десять, пойдут ы томаты. Пока же мы делаем выборочную уборку и отправляем помидор в город на рынок. Открыли также киоск по продаже овощей с огорода хозяйства в нашем селе. Но уже приезжал представитель с «Чумака», осматривал поля. Они готовят две свои уборочные бригады, так что у нас в этом плане будет некоторое облегчение.
–  Ты согласился?
–  Да мы только переговорили. Принципиально вопрос еще не ставился.
–  Тоже мне деятель – вопрос еще не ставился. А где будут зарабатывать себе на жизнь жители наших сел, ты подумал? Мы что, томаты посеяли, чтобы их просто так подарить? Мы, в первую очередь, думали о том, где  жители  наших сел заработают себе на достойную жизнь, что от этого будут иметь наши села. А ты просто даришь эту работу чужим людям.
–   Я все понял, Анатолий Степанович. Сегодня же прозвоню в фирму и решу этот вопрос. Но одну бригаду грузчиков пусть они набирают из своих. Бабы грузить ящики не будут.
–  А для чего в селе молодежь? Ночи куковать напролет, а потом целый день спать, чтобы ночью опять куковать? Ты вот что, или работай на благо и пользу нашего хозяйства и людям наших сел, или мы тебя поменяем на того, кто сможет эту работу организовать. К тому же, в прошлом году мы с тобой уже на эту тему говорили. Что, каждый раз тебе повторять одно и то же?
–  Все понял, Анатолий Степанович. Организую так, как вы сказали.
–  Ну и последний вопрос. Что у нас на току?
–  Ток и все механизмы на нем полностью готовы, Анатолий Степанович. –  вскочил заведующий током.
–  Надо обеспечить сушку и хранение максимального количества зерна хотя бы до нового года, чтобы не отдавать его зернотрейдерам за копейки. В октябре - ноябре цена за него подскочит процентов на пятьдесят от  цен июля – августа.  Я на тебя очень надеюсь, Василий Данилович, ты уж, пожалуйста, не подведи. Ну и посевные материалы вместе с Григорием Андреевичем в склады надежно складируйте, проверьте еще раз вентиляцию. Чтобы ни одна зернинка яровых не пропала. 
–  Все понял, Анатолий Степанович. Не первый же год.
–  Еще вопросы есть? Ну, раз нет, расходимся. Летний день год кормит.  Григорий Андреевич, останься.
Когда все вышли, Гарагуля немного помолчал, листая свои записи, а потом обратился к Полонскому.
–  Ты, Гриша, все-таки хорошо присматривайся к нашему среднему звену. Как они будут работать, таким будет и состояние нашего предприятия.   А вся ответственность за наше хозяйство лежит на наших с тобой плечах. Я ведь не вечный, уже восьмой десяток разменял. Мы все под Богом ходим. Тебе после меня придется хозяйство вести, другой достойной кандидатуры я пока не вижу.
Поэтому приучайся уже теперь брать на себя ответственность. А то ты уже двадцать лет больше помалкиваешь на совещаниях. По работе у меня к тебе претензий нет, а вот этому тебе надо учиться. И всегда помни – ты здесь родился, это твоя Родина. Люди тебя знают с детства. Если ты их руководитель – ты должен в первую очередь заботиться о них, о их благополучии и достатке, об их детях и внуках. Невзирая на то, как к тебе будут относиться наши начальнички в районе и области. Тогда тебя будут уважать и отстаивать. Но если ты забудешь об этом – тебя перестанут уважать и ты станешь для этих людей никем и ничем.
–  Анатолий Степанович. Я же не могу вас перебивать или вмешиваться. Люди неправильно поймут. Когда придет мое время, я вас не подведу.
– Ну что ж, может это и правильно. Ладно, поехали на полевой стан.   

4.
Зайдя к себе в кабинет, Гарагуля взял папку с документами. После планерки на полевом стане он планировал поехать в районное управление сельского хозяйства для согласования плана севооборота на следующий год. С главным агрономом управления Иваном Сергеевичем Степанцовым он был в давних дружеских отношениях. Когда-то, двадцать семь лет назад, до его избрания председателем колхоза, Степанцов, работал агрономом-семеноводом, а он был главным агрономом. Грамотный и вдумчивый, он нравился  Гарагуле своей настырностью и отношением к людям. Уже будучи председателем, он назначил Степанцова главным агрономом колхоза, но того через несколько лет избрали председателем в один из соседних колхозов, где тот проработал больше десяти лет. И вот уже лет десять он работает  главным агрономом управления. В принципе Гарагуля мог обойтись и без этого согласования, ведь агропредприятие, с момента его преобразования, имело статус частного с коллективной собственностью его членов, как соучредителей и его уставом определено, что государство не вмешивается в дела предприятия. Но он считал, что лучше все-таки подписать у Степанцова этот план, чтобы не было оснований для придирок у райгосадминистрации, с которой у него и так были натянутыми отношения из-за его самостоятельности и постоянных отказов в так называемой “материальной помощи” работникам администрации. Знал он и то, что с подачи одного из бывших глав администрации, в районе за глаза его называли “кулачком”. Его даже пытались отправить на пенсию, назначив своего человека руководить предприятием. Но общее собрание акционеров - жителей села, не дало его снять. Хотя работать ему становилось все тяжелей, здоровье уже начинало подводить. В последние годы он все больше стал доверять своим главным специалистам ведение дел в хозяйстве, так как сам уже не мог всего охватить.
Он сел в машину и спросил у водителя, который возил его уже больше двадцати лет:
– Как, Миша, удержимся на коне? Давай на полевой стан.
– Понял, Степанович. А поля то какие у нас в этом  году. Урожай будет на славу. Валя в киоске уже продаёт огурцы, помидоры, кабачки, лук, чеснок, масло. Весы, правда, у неё какие-то неправильные, на каждом килограмме грамм сто недовешивает.   
– Ты ничего не путаешь? Может это кто-то враки распускает?
– Нет. Вчера Клава, соседка моя, брала четыре килограмма огурцов на малосолку, так она ей взвешивала по килограмму. А Клава дома взвссила – три килограмма шестьсот грамм. Она сама мне рассказывала.
– Хорошо. Я с ней сам переговорю. 
Когда они приехали на полевой стан Полонский уже заканчивал планерку. В такое время каждая минута дорога, комбайны в поле должны работать как только роса спадет. Гарагуля еще раз попросил всех обеспечить качественную уборку и поехад в район.
Проезжая мимо полей томатов он засмотрелся на работающие  “Фрегаты”. Да. Без полива огородные культуры в таврийских степях не целесообразны, проку нет. Да и колосовые, и кукуруза, и соя, и рапс. Всё требует воды. Он вспомнил, как поздней осенью, четыре года назад, ему среди ночи прозвонила звеньевая и сообщила, что какие-то люди экскаватором разрывают трубы полива на поле. Он сразу же перезвонил участковому инспектору, председателю сельского совета  и Полонскому и они вместе выехали на это поле. Действительно, в поле работал экскаватор, рядом находилось два большегрузных автомобиля, к одному из которых был прицеплен трейлер для перевозки экскаватора,  и копошились какие-то люди. Возле машин стоял и импортный сварочный электрогенератор. Подъехав к ним и выйдя с машины, Гарагуля увидел, что екскаватор на базе колесного трактора иностранного производства, раскапывает трубопровод высокого давления. В уже вырытой траншее четыре человека лопатами очищали заизолированную трубу. Готовый к работе электросварочный агрегат уже гудел.  Раскопано было около двадцати метров трубопровода, обнажив  толстотелую стальную трубу диаметром 1200  мм, рассчитанную на рабочее давление до 10 атмосфер. Если нарушить герметизацию этой трубы, то  “Фрегаты” просто не будут работать, а сама система начнет саморазрушаться. 
Подойдя к этим людям участковый инспектор представился, представил приехавших с ним людей и попросил документы на производство работ. Оказалось, что это донецкая бригада, работает с письменного разрешения, подписанного заместителем министра сельского хозяйства. Кроме того, эти люди сослались на то, что вопрос демонтажа  стальных труб на этом участке, согласован с прокурором района.
Участковый потребовал прекратить все работы и собрать всех людей. Гарагуля в это время начал звонить заместителю прокурора области, с которым был знаком лично. Трубку долго никто не брал и звонок сбросило. Он еще раз набрал. Сонный голос ответил:
– Слушаю. Кому это не спится в три часа ночи? Что, больше делать нечего?
–  Доброй ночи, Николай Петрович. Простите, что тревожу среди ночи, но обстановка вынудила. Это Гарагуля Анатолий Степанович из АП “Солнечная Таврия”, нас с вами знакомили. У нас чрезвычайная ситуация – по согласованию с прокурором района какая-то донецкая бригада раскапывает и пытается демонтировать  трубы высокого давления, которые подают воду под давлением в десять атмосфер от насосной станции к дождевальным машинам. Он не мог согласовывать этот вопрос, так как эта магистраль является частной собственностью нашего хозяйства.
–  Так а я тут при чем? Зачем меня среди ночи будить?
–  Простите, но у меня нет иного выхода. Я прошу вас дать команду прокурору района, чтобы он отменил своё согласование и отозвал этих людей с экскаватором и большегрузными автомобилями с полей нашего хозяйства.  Они уже разрыли до двадцати метров трубопровода и готовятся вырезать трубу. Я здесь с участковым и председателем сельского совета, но на нас они не реагируют никак. Если вы мне не захотите помочь – я буду вынужден звонить на горячую линию в Администрацию Президента и просить срочную помощь. У меня другого выхода нет.
–  Хорошо. Я вам перезвоню минут через десять.
Через несколько минут у одного из копателей зазвонил телефон. Гарагуля понял, что это звонит ему прокурор. Тут же зазвонил и его мобильный. Он включился. Звонил заместитель прокурора области.
- Анатолий Степанович?
–  Да.
–  Эти люди сейчас с ваших полей уберутся. Все, спокойной ночи.
Действительно, покричав еще несколько минут по телефону, человек которому звонили, дал команду всё свернуть и уезжать.
- Выезжаем отсюда. Экскаватор погрузим на трассе. Цепляйте сварку к грузовику и поехали.
- А зарывать кто после вас будет? –  подошел к нему Гарагуля.
–  Зароете сами. Благодарите прокурора, что он у вас трусливая свинья, только деньги собирающая. –  с матами заорал тот и сел в машину.  .
На следующий день разрытый трубопровод был засыпан. Только благодаря бдительным людям и его личной настойчивости трубопровод удалось сохранить. А в некоторых хозяйствах района трубопроводы, стоящие миллионы рублей, такими же донецкими бригадами, с помощью продажных чиновников, были вырезаны и трубы отправлены в металлолом за копейки по сравнению с их реальной стоимостью.
- Сталина на них, сволочей,  нет. Всех бы расстрелял за такое. –  про себя подумал уже в который раз Гарагуля. Боль и обида за ту ночь до настоящего времени терзали его каждый раз, когда он проезжал мимо этого поля.
Вернувшись с райцентра в село, он попросил водителя остановиться возле дома пенсионерки Воробъевой. Та, увидев председательскую “Ниву” возле своего двора, выскочила ему на встречу.
- Здравствуй, Степанович. Что-то случилось? Или понадобилась я тебе для чего-то? – затараторила она.
- Да у меня просьба к тебе, Маша. Вот тебе двадцать гривен, пойди к Валентине в киоск и купи себе помидор и огурцов. Только не уходи сразу от киоска, побалагурь с нею, пока я подъеду.
- И ты уже знаешь про её весы – засмеялась Воробъева. – Сделаю все, как ты сказал. Вот только возьму сумку и пойду.
- И я не задержусь – ответил он ей.
Через минут пятнадцать Гарагуля подъехал к киоску. Воробъева о чем-то живо рассказывала продавщице, та ей так же живо отвечала. Увидев Гарагулю, она пошла ему навстречу.
- Здравствуйте, Анатолий Степанович! Торговля идет хорошо. Я и вчера кассу сдавала, и сегодня уже собираюсь в контору.
- Здравствуйте, девочки. А что ты тут, Маша, купила?
- Да вот, три килограмма огурцов и два килограмма помидор.
- А ну-ка, Валентина, поставь эти пять килограмм на веса, посмотрим, правду ли в селе говорят, что ты всех обвешиваешь.      
- Ой, да врут все, Анатолий Степанович. Только вот у меня гири пятикилограммовой нет.
- Так она и не нужна. У тебя весы с трехкилограммовой шкалой, а вот и две гири по одному килограмму. А что это шкала на пустых весах у тебя сто грамм показывает?
- Так завхоз такие весы мне выдал.
- Ставь, Маша, свою покупку. Ой, а что это у тебя только четыре с половиной кило овощей-то? Не доглядела ты, Маша. А ты, Валентина, ступай к завхозу и скажи ему, что ты больше в киоске не работаешь. Так и скажи – выгнал я тебя за твой обман своих односельчан. И ключи ему от киоска отдай, а выручку в кассу сдай. Я через час проверю. А ты пойдешь в полевую бригаду. Хотя, если по правде, то тебя надо бы без работы оставить. Да жалко, двое детей у тебя. 

 5.
За три дня до своего отъезда Давыдов прозвонил Дубовому.
-  Петя, привет. Ты можешь ко мне сейчас забежать?
-  Здравствуй. Сейчас буду.
Переговорив с Дубовым, Давыдов достал из сумки миниатюрный диктофон фирмы “Самсунг”,  настроил его на запись и положил в карман. Для его включения ему понадобится максимум две секунды. Он, на всякий случай, решил обеспечить себе роль лоха, втянутого Дубовым в авантюру.
Минут через десять Дубовой на велосипеде подъехал к дому Давыдовых и, оставив велосипед у калитки, зашел во двор. Увидев его, Давыдов взял файл с документами, включил диктофон, положил его в карман, и вышел к нему,  пригласив за стол под орехом.
-  Вот, Петя, как ты и просил, договор о поставке вашему хозяйству двух тракторов и комбайна с оригинальными документами на эту технику, с правильными номера узлов и агрегатов. К ним  я прилагаю вот и акты приема передачи.  Ты подписываешь  договор у деда, один экземпляр оставишь у себя и зарегистрируешь его по своему бухгалтерскому учету. А второй экземпляр подписанного договора, заверенный печатью, вместе со вторыми экземплярами актов приема-передачи, передашь мне.  На учет в технадзоре эту технику поставишь примерно через две – три недели.  Я через два дня уезжаю Так что ты, пожалуйста, не подведи и меня, и себя. Ты деньги, что взял у меня, уже потратил?
-  Ну что ты? Я их держу на оплату за дочкино обучение в институте.
-  Вообще-то это твои проблемы, как их тратить. Я просто так спросил.  Это твоя доля в задуманном тобой деле.  Я, честно говоря, хоть и побаиваюсь участия в этом деле, но верю тебе, ты человек опытный. Но я так думаю, что  мы с тобой только вместе можем что-то решить. Отдельно ни ты ничего не сможешь сделать, ни я . 
-  Сеня. Да ты не переживай. Я все продумал до самых мелочей. Все будет хорошо.
-  Хорошо, Петя. Я верю, что ты меня не обманешь. Всё, давай разбегаться. У меня сегодня уйма работы.
-   Да и у меня не меньше. Давай, пока.
Когда Дубовой укатил на своем велосипеде, Давыдов скинул аудиозапись ихнего разговора с диктофона в нетбук и прослушал. Все получилось, как он и планировал – он действительно выглядел полным лохом, которого соблазняют стрёмными делами.    
На следующий день вечером Дубовой опять встретился с Давыдовым . Поздоровавшись, он протянул ему файлик с договором, на котором четко выделялись печати и подписи как хозяйства, так и фирмы Давыдова. Здесь же были, также подписанные, и три акта приема-передачи. Когда Давыдов просмотрел документы. Дубовой просящее попросил:
-  Сеня, может ты угостишь меня рюмкой своего коньячка за классно проделанную работу. А то трубы еще с утра горят, а я не мог себе позволить, пока не выполню все, как мы с тобой договаривались.
-  Какие проблемы, Петька. Посиди, я сейчас вынесу и коньячок, и что-нибудь закусить.
Давыдов прошел в дом, уложил в папку полностью оформленный договор, включил на запись диктофон и положил его в карман,  взял бутылку коньяка, два больших стакана с пояском, пару пирожков с яблоком и вышел к столу.
-  Давай Петька, примочим дело, в которое ты меня вот уже три недели втягиваешь. Не знаю даже – влип я, или не влип.
Он налил Дубовому полный стакан, себе же только плеснул на донышко.  Петька с жадностью ухватил в руку стакан:
-  Не переживай, Сеня, все будет тип-топ. Ты еще благодарить меня будешь за то, что я тебя втянул в такое хорошее дело. Не знаю по скольку мы с тобой заработаем, но я так думаю, что не меньше, чем тысяч по двадцать долларов. Вот тогда я куплю себе машину и отремонтирую дом. Будь здоров.
Они выпили. Давыдов пошутил: – Я помню, Петька, что ты после первой не закусываешь, поэтому наливаю опять. -  Он плеснул себе на дно стакана несколько капель, а остальное  налил Дубовому. -  Давай, Петька.
Дубовой опрокинул и этот стакан, затем взял пирожок и начал закусывать. Хмель одолел его очень быстро.
-  Я так скажу тебе, Сеня. Я могу очень многое, дед мне подписывает любую бумажку не читая. Поэтому я и говорю – если я что-то придумаю, ты согласишься со мной вступить в дело.
-  Не мели всяких глупостей, Петька. Ну какое ты можешь еще тут в колхозе дело придумать? Это ты бухнул и тебя понесло.
-  Нет, ты все же скажи – ты пойдешь за мной, или нет? Ты хочешь заработать? Тогда держись меня. Со мной тебе всегда будет везти.
- Ладно, Петька. Тебя развезло и ты уже несешь всякую чушь. Езжай домой, а то еще со своего велосипеда где-то упадешь.
-  Добро. Пока-пока.
Давыдов проводил его до калитки, помог сесть на велосипед и тот уехал.  Сеня достал из кармана и выключил диктофон, вынул мобильный телефон и набрал Полонского.
 -  Гриня, привет. Ты далеко?
 -  Привет. На полевом стане.
 -  Надо срочно встретиться. Давай встретимся возле насосной у канала. Сможешь?
 -  Без проблем. Минут через пятнадцать.
 -  Договорились.
Приехав к насосной, Давыдов разделся, подошел к краю искусственного пляжа, сделанному у канала много лет назад и, как в детстве впрыгнул в разогревшуюся под жарким летним солнцем воду.  Плавая он не видел приехавшего Полонского до тех пор, пока тот, поднырнув под него, ухватил его за ногу. Они вышли на берег и улеглись на горячий песок.
-  Что звал, Сенечка? Случилось чего?
  –  Хочу вернуться к нашему первому разговору за шашлыками. Все, что мы с тобой обсуждали в тот вечер, склеилось великолепно. Договор подписан и уже у меня. Трактора и комбайн с учета сняты и через неделю-другую  будут поставлены на учет, как вновь приобретенные. Кроме того, я сделал аудиозаписи двух бесед с пъяным Петькой, где он меня убеждает участвовать в этом процессе, а я упирался, не желая в нем участвовать. Но потом соглашаюсь и даю ему на это три штуки баксов. Отвертеться он уже не сможет. Теперь нам необходимо выждать три года. Как только у Петьки закончатся деньги, а я об этом должен узнать от тебя, я сразу же придавлю его, дам еще немного денег и мы с ним оформим договор на поставку горюче-смазочных материалов и гербицидов еще на пол миллиона, которые он за год спишет. А через три года он уничтожит все бухгалтерские документы по списанию тракторов и комбайна и мы сможем спокойно идти в суд с иском о взыскании долга с вашего хозяйства. Это будет в ноябре – декабре, когда хозяйство уже выдаст полностью заработную плату, рассчитается по всем долгам и у него уже денег не останется. Так, как денег не будет, мы объявим хозяйство банкротом и через санацию приватизируем его. У тебя к этому времени за кредитные средства уже должен быть давно построенным и благоустроенным дом, куплена машина, в общем, ты должен быть чистым, как лист ватмана. Для получения кредита попроси помощи у деда, хотя, насколько я знаю, она тебе и даром не нужна. Но так будет правильно. А еще правильнее будет, если ты этот вопрос затронешь на заседании правления, как бы прося поддержки. Ну, не мне тебя учить, как правильно действовать в колхозе.  А кредит твой мы через три года погасим полностью до копейки, об этом даже не думай. Вот такой расклад, Гриня.
  –  Вот ты мне объясни, Сеня. А если, вдруг, всё это возьмет да и вылезет где то. В каком положении мы тогда окажемся?
  –  Я считаю, что в любом случае, мы в конфликт с законом не вступим. Если даже это и вылезет каким то образом, я пойду как свидетель. А ты ко всему вообще не причастен и даже не знал об этом. Так что для меня риск тут минимален, а ты вообще ничем не рискуешь. 
  –  Дай-то Бог, чтобы все было так, как ты говоришь.
  –  Будет, Гриня. Дед знает о том, что ты хочешь ставить дом в райцентре?
  –  Конечно. Он мне помог и участок оформить. Я тебе это уже говорил.
  –  А ты когда с ним встречаешься?
  –  Вечером.
  –  Вот сегодня и переговори с ним о кредите, попроси у него помощи. Может  и он тебе что-нибудь подкинет. Это важно для создания общественного мнения. Возьмешь в кредит сразу крупную сумму, чтобы хватило и на строительство, и на машину. Кстати. Я вчера встречался с Гололобовым, помнишь его?
  –  Конечно. Он сейчас держит строительную фирму.
  –  Так вот. Работы у него сейчас почти нет, часть людей простаивает. Он мне сказал, что если возьмет твой заказ, то до конца года поставит и дом, и подсобные помещения, и даже введет дом в эксплуатацию. Тебе надо с ним встретиться и заключить договор.   
  –  А сколько он возьмет?
  –  Это ты сам с ним договаривайся. Желательно, чтобы все стройматериалы закупал он сам. Он в этом разбирается. Материалы должны быть современных технологий, чтобы дом был и теплым, и энергоэкономным, и чтобы ты с ремонтами часто не возился.  Но обязательно заключи с ним письменный договор. Если он попытается тебя в чем-то кинуть, я подключу своего юриста и тот все расставит по своим местам.
  –  Не думаю, что у меня с ним могут возникнуть терки. А договор с ним я заключать буду однозначно. Без договора такие вопросы не решаются.
  –  Вот и порешали мы все вопросы, которые я планировал для обсуждения с тобой на период отпуска. Я завтра уже уезжаю, дела ждут. С учетом того, что у тебя уборочная и ты полностью связан этим вопросом, мы уже встречаться не будем. Но я тебя очень прошу – держи все на контроле. Чуть что – сразу звони мне. Информация, даже самая маленькая, в этом деле чрезвычайно важна. 
Они попрощались и разъехались.

6.
Гарагуля приехал на полевой стан около девяти часов вечера. Он сразу же набросился с вопросами на главного инженера:
  –  Андрей Гаврилович! Почему на комбайнах в третьем поле искрогасители неисправны? Ты что, хочешь, чтобы мы пожары в поле разводили?
 Степаненко даже крякнул от неожиданности – таки докопался дед.
  –  Да там,  Анатолий Степанович, только на одном старом “Колосе” он неисправен, сетка местами прогорела. Я снабжению еще в конце мая заказывал этот искрогаситель, но они пока не привезли.
  –  Я не спрашиваю тебя о снабжении. Я ставлю тебе конкретный вопрос – кто будет отвечать, если пожар в поле случится? Ты хоть представляешь, какой ущерб это может нанести хозяйству? Ты разрешил этот “Колос” ставить в загонку?
  –  Я. Анатолий Степанович. Но мы…..
  –  Мне ваше мы до Фени Марковны   –  перебил его Гарагуля.  –  Я снял комбайн с загонки и он едет сюда. И если на нем завтра до обеда не будет заменен искрогаситель и он не начнет косить – ответственность возложу на тебя персонально. Думаю, что пятьдесят процентов премии с тебя вычитаем.
Следующее. Почему ржаную солому комбайны до обеда скидывали в стерню
на сжатое поле? Почему не обеспечен вывоз соломы к месту скирдования?
  –  Трактор у Толстоногова перегрелся и пробило прокладку головки блока. Пока поменяли прокладку – прошло полдня.
  –  Почему не подменили другим трактором? Например, сняв один с культивации парового поля. Там ничего не горит, завтра бы докультивировал.
  –  Не решился без вас.
  –  Но если не решился без меня, то почему не воспользовался рацией или телефоном? Что, не научился пользоваться? Или что-то еще помешало?
  –  Виноват,  Анатолий Степанович.
  –  Да мне от твоей виноватости как-то не добавится соломы в скирде. А где ты мне зимой найдешь соломы, если сами не заготовим? Молчишь? То-то и оно, что думать не хочешь.  Ты так, или думай, или мы начнем с тобой ругаться. Я не потерплю разгильдяйства, от которого один урон для хозяйства.
Полонский стоял в стороне и не вмешивался в их разговор. Он хорошо знал характер Гарагули и точно знал, что поддержи он Степаненка – получил бы и он под самую завязку. Это ведь он согласился со Степаненко и разрешил ставить комбайн с неисправным искрогасителем в работу по уборке пшеницы. Дождавшись когда Гарагуля выпустит весь пар он подошел к ним.
  –  Анатолий Степанович. Надо бы на ток добавить людей. Те женщины, которые там сейчас работают, не успевают и машины выгружать, и обрабатывать свезенное на ток зерно. Я говорил сегодня с ребятами в селе. Они от безделья маются. Говорят, что вы запретили их брать в работу, так как им еще нет шестнадцати лет.
  –  Да боюсь я,   Григорий Андреевич, этого инспектора из областной инспекции по труду. Вон на днях заскочил на ток Винокура и за этих пацанов выписал ему какой-то сумасшедший штраф. А от него до нас километров тридцать. Вдруг и к нам заскочит.
  –  А я, Анатолий Степанович, консультировался сегодня у юриста по этому вопросу. Так он говорит, что если приказом по предприятию разрешить этим ребятам работать на току по четыре часа в день, то этому инспектору у нас и ловить будет нечего. А ребят ведь много. Одни будут работать до обеда, другие после обеда. И хозяйству будет хорошая польза, и пацаны что-то заработают себе, не будут только на шее у родителей висеть.
  –  Конечно, правильно это, пацанов к труду приучать. Ладно, пригласи этого своего юриста ко мне на завтра на девять часов. Если он правильно, как требует закон,  подготовит этот приказ, мы оплатим его работу и это позволит ребятишек привлечь в работу.  А ты, Андрей Гаврилович, почему еще здесь? Езжай ищи искрогаситель. Где хочешь. Но к утру чтобы он уже был.
Когда Степаненко уехал, Полонский почувствовал, что он сегодня может решить и свой вопрос.
  –  У меня, Анатолий Степанович, есть личный вопрос.
  –  Что-то случилось, Гриша?
  –  Нет, ничего не случилось. Я о строительстве своего дома в райцентре. Кадастровый номер и выписку из реестра я уже получил и могу начать строительство. Я хочу заключить договор со строительной фирмой Гололобова. Он обещает до нового года построить и дом, и подсобные помещения, а также и ввести его в эксплуатацию.   Но своих средств у меня очень мало. Я так думаю, что мне надо на строительство взять кредит в банке. Поэтому я хочу вашего мудрого совета, а если понадобится – и помощи в получении кредита.
  –  Ну и слава Богу, что ты наконец решился. Я уже давно ждал, когда ты начнешь этот разговор, но ты никак не решался. Я так думаю, что мы на правлении обсудим этот вопрос и дадим тебе с хозяйства определенную беспроцентную ссуду. На все тебе, конечно, не хватит, придется взять еще небольшой кредит в банке. Но наша помощь будет ощутимой, ты её заслуживаешь. Что же касается банка. Я тебе помогу получить этот кредит в банке, где обслуживается наше предприятие под гарантию предприятия. Гарантийное письмо я подпишу. А Гололобов тебя не подведет?
  –  У него заказов практически нет, его люди простаивают без работы.
  –  А со стройматериалами как?
  –  Я думаю поручить их приобретение Гололобову. Он в этом разбирается гораздо  лучше меня. А я хочу, чтобы эти материалы были современных технологий, чтобы дом был теплым, энергоэкономным и чтобы я ежегодно с ремонтами не возился.
  –  Правильная мысль, хорошо видно все продумал. А что с проектом дома?
  –  Проект уже год как изготовлен. Может какие-то изменения Гололобов и предложит, но в  целом проект хороший.
  –  Ну что же, в добрый путь тогда. Я тебя в этом поддерживаю полностью. На своей земле каждый камушек мхом обрастает.  А человек и подавно должен жить там, откуда его корни, не то, что твой друг-отпускник киевский. Хорошо.   Послезавтра у нас заседание правления. В повестку дня включим и твой вопрос.
Утром, встретившись с юристом и подписав подготовленный им приказ о привлечении к работам на току подростков, Гарагуля пригласил к себе Дубового.
  –  Вот скажи мне, Петя. Полонский устраивает наше хозяйство.
Дубовой не понял, к чему клонит председатель, и начал выкручиваться:
  –  Специалист он хороший, грамотный агроном, люди его уважают. А в чем дело,  Анатолий Степанович?
  –  Я сколько раз тебе говорил, Петя, чтобы ты не пытался мне лапшу на уши вешать? А вопрос я тебе такой поставил в связи с тем, что он хочет строить себе дом. Нормальный, двухэтажный, в райцентре, со всеми пристройками. Я полностью одобряю этого его решение. Это значит, что он будет в нашем хозяйстве работать до глубокой старости. Согласен?
  –  Так он и сам это говорит.
  –  А посему вопрос такой – какую беспроцентную ссуду мы, правлением предприятия, можем ему выделить? У нас же есть такой пункт в уставе? Так чтобы и ему помочь, и чтобы лишних разговоров по селу не было.
  –  Я так прикидываю, что после погашения зарплаты всем работникам и погашения всех наших обязательств, с учетом необходимости закупки горюче-смазочных материалов, удобрений, гербицидов – тысяч сто – сто двадцать гривен мы можем дать с погашением в течение десяти лет.
  –  Так вот ты и подготовь этот вопрос на завтра на заседание правления. Будешь докладывать – освети и вклад Полонского в работу предприятия, и возможность предоставления ему такой ссуды.
  –  Хорошо, Анатолий Степанович.
 Дубовой вышел. Гарагуля по мобильному телефону набрал Полонского.
  –  Гриша, ты где?
  –  На полевом стане,  Анатолий Степанович.
   – Ты вот что. Поезжай сейчас к Гололобову и предварительно обсуди с ним финансовые вопросы по строительству твоего дома. Не надо с точностью до копеек, примерно будет достаточно. Я Дубовому сейчас поручил подготовить твой вопрос на завтра на правление. К тебе могут возникнуть, в том числе, и финансолвые вопросы по строительству.
  –  Большое спасибо,  Анатолий Степанович, за участие. Я знал, что вы мне поможете. Но, честно говоря, даже не надеялся, что встречу с вашей стороны такое взаимопонимание. Очень признателен вам за ваше отеческое отношение ко мне.
 – Ладно, не льсти мне. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Та мой преемник, поэтому я тебе так и помогаю. За твое отношение к людям и к нашему селу. А теперь не тяни, езжай в район. Да. Я сегодня жду от тебя заявления на правление о предоставлении тебе беспроцентной ссуды в сто двадцать тысяч гривен на десять лет. Погасишь за это время?
  –  Это получается по тысяче в месяц. Погашу. Возможно даже раньше. Все зависит от того, какие урожаи будем собирать. Искренне вам признателен.
- Да ладно тебе, заладил благодарности. Ты за двадцать лет заработал на такое отношение к тебе. И потом, ты же вернешь хозяйству всю эту самму.
Полонский опешил от такой щедрости председателя, он просто не ожидал такого подарка от него. Дед был зажимистый во всем, что касалось  финансовых средств предприятия. Да, он давал и премии, и оказывал людям материальную помощь. Но чтобы в таких размерах…..
Он заехал домой и взял с собой проект на строительство дома и документы на земельный участок. Галина обратила внимание на его приподнятое настроение
  –  Гриша, кто тебя осчастливил так, что ты земли под собой не чуешь?
  –  Ой, Галка, не поверишь. Дед ссуду дает на строительство дома. Большую. Я на такую даже и рассчитывать не мог. Оформлю еще кредит и до нового года введём новый дом в эксплуатацию.
  –  Правда, Гриш? Что-то не очень верится.
  –  Не заговаривай. Все у нас получится, даже лучше, чем мы думали.
  –  Так мне уже договариваться с Петровной о переходе в районную школу?
  –  Въедем в новый дом, тогда решим. Ну всё, давай, я поехал.
  Через двадцать минут он подъехал к офису Гололобова. Тот был на месте. Они знали друг друга уже лет пятнадцать, с тех пор, когда Гололобов, тогда еще прораб ПМК, строил в их колхозе новый дом культуры. Взаимоотношения между сложились в некотором роде даже приятельские. Когда Полонский вошел к нем в кабинет, тот встал и раскинул руки.
  –  Гриша! Какой приятный сюрприз. А я тут сижу без дела, маюсь. Теперь хоть будет с кем по соточке потянуть.
  –  Пить не могу, Витя. Я за рулем, а работать надо сегодня до поздна, уборочная ведь. Я к тебе по делу.
  –  Знаю о твоем деле. Мы тут с Сеней, твоим корешем, неделю назад немного гудели, так он мне рассказал о твоих планах строить дом. Ты по этому вопросу?
  –  Да.  –  Полонский достал из папки привезенные с собой документы.
  –  Хочу с тобой определиться по стоимости дома, то есть строительных материалов, твоих услуг, в общем о полной цене с вводом дома в эксплуатацию. Да, еще один вопрос – это ты закупаешь буквально все строительные материалы.  я хочу, чтобы эти материалы были современных технологий, чтобы дом был теплым, энергоэкономным и чтобы я ежегодно с ремонтами не возился.
  –  Очень разумно. Документы на земельный участок есть?
  –  Да. Вот проект и все документы на участок.
  –  Давай смотреть. Ты хочешь, чтобы я сегодня все посчитал и завтра дал тебе ответ по стоимости?
  –  Нет. Сегодня я хочу знать на какую сумму мне надо рассчитывать, с тем, чтобы оформить кредит и начать строительство.
  –  Тогда давай так. Ты сейчас уходишь и часик гуляешь по райцентру. Кофе попъешь, может кого встретишь. А через час я тебе скажу примерную стоимость возведения твоего дома и введения его в эксплуатацию. С точностью до пяти – шести тысяч. И еще. Я могу предлагать какие-то изменения в твой проект исходя из своего практического опыта?
  –  Конечно. Но в пределах разумного и так, чтобы это не испортило внешнего вида дома.
  –  Договорились.    
Через час Полонский вернулся. Гололобов уже сидел и потягивал трубку.
  –  Ты вовремя, Гриша. Ценю точность. Просчитал я твой проект. Тот, кто готовил смету к проекту, использовал устаревшие строительные материалы и стоимость работ. Я пересчитал практически все. Стоимость строительных работ, то бишь моих услуг, аналогична стоимости строительных материалов. Из произведенных мной приблизительных расчетов, стоимость материалов будет примерно сто пятьдесят тысяч гривен. Плюс-минус пять тысяч. То есть твой дом, подсобные помещения, гараж, которого в проекте нет, вместе с забором, обойдется тебе примерно в триста тысяч гривен. Это будет добротный дом. Такой дом, построенный и введенный в эксплуатацию моей фирмой два месяца назад, ты можешь посмотреть в Новой Каховке. Фотоальбом этого готового дома вот перед тобой. Можешь посмотреть и оценить.
Он пододвинул Полонскому фотоальбом. Листая его страницы Полонский про себя отметил, что именно о таком доме он с женой и мечтал – такой же башенкой, коваными воротами, благоустройством двора. На последней странице была записана цена, в которую обошелся дом, и резюме владельца  с очень трогательными благодарностями.
- Предлагаю тебе аналогичный вариант, Гриша. По цене одинаково, но внешний вид несколько приличнее.
  – Да. Это действительно приличнее. Готовь договор на строительство. Я думаю, что в течение недели я оформлю кредит и перечислю тебе оговоренную им сумму. Ты даешь гарантию, что к новому году введешь его в эксплуатацию.
- Гарантирую. У меня сейчас бригада из десяти человек сидит без работы.  Месяц надо, чтобы выстоялся фундамент с цоколем. А потом мои ребята все выполнят наилучшим образом, с отличным качеством, до средины ноября. Для меня, Гриша, мой авторитет важнее всего. Конкуренция очень высока.
Но у меня встречное предложение по взаиморасчетам. Первое. Счета по приобретаемым стройматериалам ты оплачиваешь лично. Хочешь – по безналу, Хочешь – наличкой. Это твои проблемы. Второе. В договоре мы указываем сумму, которая будет значительно ниже реальной. Эту сумму ты оплачиваешь мне по безналу. А ту сумму, которая не войдет в договор, ты мне платишь наличкой до начала работ.
Почему так, разъясняю. А то ты в своем селе сидишь безвылазно и многого не знаешь. Однако ты, конечно же, знаєшь, что у нас сейчас премьер-министром сидит Янукович. Но ты, наверняка, не знаешь, что это дважды судимый бандит, которого продвигает донецкая мафия. С того времени, как он стал премьер-министром, у нас в стране очень многое изменилось. Особенно в последние пол года. Осенью в стране состоятся президентские выборы. Так вот, этот бандит будет баллотироваться в президенты страны. Для обеспечения своей победы в  президентских выборах он везде, по всем основным должностям в областях и районах расставляет своих донецких, они сейчас называют себя партией регионов. Кучма, как президент, поддерживает эту банду и не мешает этому бандиту в осуществлении целей донецкой мафии. Это не обошло стороной и наш район. Глава райгосадминистрации у нас уже семь месяцев донецкий. Прокурор тоже донецкий. Начальник милиции – также донецкий, он до этого в Енакиево был участковым инспектором. Начальник налоговой инспекции – донецкий. Председатель суда – донецкий. Хуже того, в районе появился смотрящий от уголовного мира, тоже донецкий. Все они в свои службы подтягивают еще своих. Сразу скажу – в основном это непрофессиональные люди.  Но с очень большими амбициями и с таким же желанием обогатиться за чужой  счет.  Все они не просто требуют делиться с ними. Могут вот так просто прийти с распоряжением о назначении проверки предприятия, изъять все документы и назначить мзду. Не согласишься – сразу же возбуждают по надуманным причинам уголовное дело и арестуют. То же самое творится по всей Украине. Мне мой сокурсник по институту, он сейчас в Скадовске на рынке тряпками торгует, рассказывал, как у них пьяный начальник милиции, молодой пацан с Горловки, ходил по рядам и требовал со всех продавцов по сто баксов в честь его дня рождения. Сейчас термин “донецкие” народом воспринимается как синоним слов чиновник-взяточник. Вот поэтому я тебя прошу о рассчетах таким образом. А кроме того, я тебя прошу – проведите в селе работу, чтобы люди не голосовали на выборах за этого бандита.
  – Ну, Витя, ты и даешь – нарисовал такую ужасную картину, что и в страшном сне присниться не может. Мы у себя слышали кое-что о произволе донецких, но что такое положение – к нам не доходило.
  – А вот подожди, появится зерно, эти бандиты и к вам заявятся. Так что будьте готовы к такому произволу, чтобы врасплох не застали.
  – Спасибо за информацию. В принципе мы с тобой договорились, готовь свой договор. Оплачу все так, как ты хочешь. Я надеюсь, что за неделю – другую у нас состоится более предметный разговор. Аванс, как ты и просишь, я тебе внесу сразу.
Он вышел от Гололобова ошарашенный полученной информацией. Выехав за райцентр, он по мобилке набрал Гарагулю. Тот ответил сразу.
- Что у тебя, Гриша? Ты еще у Гололобова?
  – Нет. Я уже в дороге. Надо срочно встретиться, есть очень серьёзный разговор. Давайте встретимся в широкой посадке у канала и поговорим, чтобы небыло лишних ушей.
  – Мой Миша тебя тоже смущает?
  – Да не смущает. Просто не надо, чтобы он об этом знал.
  – Хорошо. Он меня вывезет и уедет. Ты же меня назад в село привезешь?
  – Издеваетесь, Анатолий Степанович. Я буду вас ждать.
Он остановился у широкой посадки, куда частенько они выезжали на шашлыки. Через несколько минут подъехал и Гарагуля. Он вышел из машины и отпустил водителя – Езжай, полей свой палисадник. Но через час чтобы был у конторы.
  – Что случилось, Гриша? Зачем такая секретность?
Полонский в деталях изложил ему всё, услышанное от Гололобова.
  – Так ты полагаешь, что нам надо ждать на днях гостей?
  – Я думаю, Анатолий Степанович, что нам надо полностью изменить данные о собираемом урожае, существенно их занизив,  процентов так на пятьдесят.
  – Но на току уже есть данные о намолотах за эти дни. И потом, мы сегодня вечером планируем дать сводку в управление сельского хозяйства, я уже дал команду по этому вопросу.
  – Значит надо срочно внести во все это коррективы, отменить на сегодня подачу сводки. Вам надо лично переговорить с Василием Даниловичем и Андреем Гавриловичем. Пусть они внесут правки в количество скошенных гектаров и урожайности. Иначе нас полностью разденут эти бандиты.
  – Плохую ты привез весть, Гриша. Если все так, как ты рассказываешь – они нас разденут догола.
  – Вот поэтому я и предлагаю сделать именно так, как я сказал. Они нам даже на зарплату людям ничего не оставят.
  – Хорошо, будем что-то делать. О нашем разговоре, Гриша, никто не должен знать. Если они действительно все так обставляют, то наверняка в селе у них уже есть стукач или даже стукачи. Поэтому на учет убранного урожая и на подготовку сводок поставим только тех, кому мы полностью доверяем. Поехали в контору.
Состоявшееся правление предприятия удовлетворило заявление Полонского и выделило ему ссуду на строительство дома с десятилетним погашением. После правления он подошел к Дубовому.
  – Петя, объясни мне, когда я смогу получить эту ссуду.
  – Деньги у нас на счету есть. Дай мне номер счета, на который тебе надо перечислить эту сумму и я тебе в течение дня её перечислю. Завтра ты уже сможешь её получить в своем банке.
  – Так у меня счет в том же банке, что и счет хозяйства. И у тебя мой счет есть – ты мне зарплату на него перечисляешь.
  – Всё равно, раньше, чем на следующий день после того, как ты их закажешь, ты их получить не сможешь. Я после обеда поеду в банк и положу платежку. А то свозил бы сам меня в банк. Я, кстати, помогу тебе без проблем получить в нем и тот кредит, о котором ты говорил на правлении. Гарантийное письмо предприятия под твой кредит я, по указанию деда, уже подготовил. Поедем?
  – Надо с Анатолием Степановичем согласовать.
  – Подожди. Я сейчас с ним переговорю.
Через пару минут он вышел.  – Дед дал добро. Через минут десять выезжаем.
В банке, с помощью Дубового, все вопросы были решены в течение часа. Полонский заказал сумму, выделенную ему правлением. Выдать её ему пообещали после выходных в понедельник. Также были решены все вопросы и по кредиту – он подписал договор с банком, нотариально был заверен договор ипотеки. Управляющая банком предложила ему получить кредит в американских долларах, так как проценты по ним были значительно меньше. Но Дубовой сразу же посоветовал ему брать кредит только в гривне
  – Бери только в гривне. Это я тебе как бухгалтер говорю. – при покупке стройматериалов доллары тебе придется каждый раз где-то менять на гривну, а это будут значительные потери. И хотя управляющая заверяла, что они сами эту проблему будт решать, Полонский всё же оформил кредит в гривне.
Его предупредили о том, что наличными он сможет получить только половину суммы, а вторая половина будет перечисляться на счета фирм, продающих стройматериалы. В общем,всё сложилось так, что он даже и не предполагал такого удачного решения всех этих вопросов.
  – Петька, я твой должник,  – сказал он Дубовому, усевшись за руль   –. Когда поляну накрывать?
  – Так чего тянуть. Сегодня и накрой. Ты, с позволения деда, сегодня целый день в моем распоряжении.
Они заехали в продмаг и скупились. Полонский не жалел денег на угощение Дубового – если бы он сам решал все эти вопросы, ему бы обошлось гораздо дороже.
  – Едем за канал, в нашу широкую посадку.
Через два часа Дубового было не узнать. Покраснев от выпитого на жарком солнце, он здорово захмелел и его прорвало:.
- Я тебе, Гриша, так скажу. Дружи со мной. Очень скоро я стану состоятельным человеком. Возможно я даже займу место деда, не вечно же ему быть председателем.  А ты мне здорово можешь пригодиться.
Полонский понял, что Петька может сейчас начать говорить и о Сене, и о том деле, которое он предложил. Он вдруг как-то съежился и ухватился за живот.
  – Ой, Петька, что-то мне стало очень плохо. Болит, блин. Упакуй, пожалуйста, быстренько все в ящик и я тебя отвезу с ним домой. А мне надо срочно чем-то подлечиться, надо к фельдшеру. Я тебя прошу, давай быстрее, очень больно.
Дубовой быстренько все свернул и уложил ящик на заднее сидение.
- Поехали, Гриша. А что с тобой?
 –  Не знаю. Что-то очень сильно болит.
Подъехав к дому Дубового, он подождал, пока тот заберет ящик со спиртным и закусью, и сразу же уехал.    
Галина встретила его тревожным взглядом:
- Все нормально, Гриша?
- Даже лучше, чем нормально. В понедельник я получу в банке всю, данную мне хозяйством, ссуду. Это сто двадцать тысяч гривен. Кроме того, я в банке оформил еще кредит на двести пятьдесят тысяч гривен с погашением в двадцать лет. Теперь хватит на всё - и на строительство дома, и на приличную иномарку. Дай Бог нам с тобой удачи и благословения.   
- Как же мы погасим такой кредит и такую ссуду, Гриша?
- Не переживай так, Галочка. Все мы с тобой погасим. И даже квартиру Алинке в Киеве купим со временем.
- Ой, Гриша. Что-то страшно мне.
- Я тебе обещаю – всё будет хорошо. Не волнуйся.

7.
А через три дня в правление приехал помощник прокурора. Анатолий Степанович принял его очень серьезно. Они познакомились. Гарагуля спросил:
  – Вы, видать, не местный, говор у вас не наш местный.
  – Нет. Я только три месяца назад назначен на эту должность. До этого я работал юристом предприятия в Донецкой области.
  – С сельским хозяйством до этого работать, наверное, не приходилось?
  – Нет, я работал на промышленном предприятии.
Секретарь внесла два чая и пироги с вишнями
  – Угощайтесь. Пироги только сегодня утром испекла. Они еще горяченькие.
Оставив поднос на столе она вышла.
  – А мы можем проехать на ток, ознакомиться с урожайностью, с приемом зерна на очистку и хранение. Это, в общем, и есть основная цель моего визита.
  – А вот съедим пироги, испеченные Клавой, выпъем чай и потом поедем. У нас никаких секретов нет, всё, как и много лет назад – накосили, обмолотили, привезли на ток, взвесили, сняли анализы, пропустили через очистку и складируем в бурты или отправляем на хлебоприемный пункт. Если влажность повышена – пропускаем через сушилку.         
Часть зерна, что положена по государственным закупкам, сразу отправляем на хлебоприемный пункт. Что останется – частично продадим зернотрейдерам, часть выдадим рабочим предприятия, а элитное зерно оставляем на посевную кампанию, чтобы потом не закупать по завышенным ценам.
  – А как урожайность в этом году.  – спросил прокурорский.
  – А вот с урожайностью в этом году у нас хуже, чем в прошлые годы. Дожди в мае и июне обошли наши поля. Как заколдованные. У соседей дожди идут, а у нас сушь. Поэтому урожай более-менее только по житу – дает до тридцати трех центнер на круг. А вот пшеница слабенькая – с трудом выйдем на двадцать четыре центнера. Да вот приедем на ток, сами увидите. С учетом у нас строго.
  – Если честно, то я смотрел сводки в управлении сельского хозяйства. Там показано, что у вас пшеница дает двадцать два центнера.
  – Но у нас есть одно хорошее поле, которое даст центнеров двадцать шесть. За счет этого и выйдем на средние двадцать четыре.
Съев все пироги, принесенные секретарем, и выпив чай, они поехали на ток. Ток в хозяйстве был знатный – пять капитальных зданий с современной вентиляцией. Весовая с лабораторией качества зерна. Шесть рядов под крышей через весь ток для буртирования зерна вообще были гордостью Гарагули. Деньги на ток были потрачены не малые, но это того стоило. 
  –  Василий Данилович! А ну-ка дай товарищу из прокуратуры журналы приема зерна на ток.
Тот выложил на стол журналы по учету приема намолоченного зерна пшеницы и жита.  – А ячмень мы еще косить не начали.  – объяснил он.
Помощник прокурора старательно выписывал записи из журнала в свою тетрадь. Закончив писать, он спросил:
  – Анатолий Степанович! А посмотреть складированное зерно мы можем?
  – Без вопросов. Показывай, Василий Данилович, свое хозяйство. И рассказывай товарищу прокурору, что и как вы делаете на току.
  – Рассказывать о том, что мы делаем на току можно сутками. Всё свежеубранное зерно в обязательном порядке подлежит очистке. 
Свежеубранный зерновой ворох содержит не только зерно культуры, но и некоторое количество сорной и зерновой примесей, которые ухудшают качество зерна, отрицательно влияют на его сохранность. Согласно стандарту к зерновой примеси относятся битые, щуплые, давленые, проросшие, поврежденные, недозрелые и поеденные вредителями зерна. К сорной примеси относятся минеральная примесь (песок, комочки земли, галька, шлак и другое) и органическая примесь (частички стеблей, листьев, ости, стержни колосьев, полова), остатки вредителей, семена дикорастущих растений и сорняков.
Мы с вами видим, ка на бурте-3  ребята очищают зерно  самопередвижным ворохоочистителем ОВП-20А от перечисленных мною примесей.
А стоим мы с вами перед комплексом КЗС-20Ш. Мы видим, как женщины производят очистку зерна от вредной примеси, которая представляет собой опасность для здоровья человека и животных (склероции спорыньи, семена горчака, плевела и других ядовитых растений), а также фузариозное и испорченное зерно от коричневого до черного цвета.
В результате очистки повышается не только качество, но и сохранность зерна, а также обеспечивается более высокая его пригодность использования на пищевые, технические, семенные, фуражные цели. При очистке удалению подлежат не только все посторонние компоненты, но и некоторая часть зерна, которая не отвечает установленным требованиям к качеству и относится к зерновой или сорной примеси. Это зерна испорченные, поврежденные вредителями, недоразвитые, щуплые, дробленые, раздавленные. К сожалению, при этом не исключены некоторые потери полноценного зерна, которое попадает в отходы.
  – Притормози, Василий Данилович. Ты нам здесь целую лекцию читаешь. Товарищу прокурору это вовсе не надо, это не по его части.
  – Нет, почему же. Мне даже интересно. Я ведь в своей жизни первый раз на току.
Он осмотрел весь ток, делая при этом какие-то пометки в своей тетради.
Через час работы он сказал, что осмотр закончил и что ему надо ехать в другое хозяйство. 
  – Отвезите меня к конторе, там моя машина – обратился он к Гарагуле.
Они попрощались с заведующим током и уехали. Когда машина с гостями скрылась за деревьями, Василий Данилович снял свою соломенную шляпу и широко перекрестился:   – Слава Богу! Пронесло.
Проводив прокурорского работника,  Гарагуля набрал Полонского:
  – Гриша, подъедь ко мне в кабинет.
Когда Полонский зашел к нему, Гарагуля встал и протянул ему навстречу руку. Такое было впервые за почти двадцать лет их совместной работы. Председатель вставал только тогда, когда к нему приезжали или его друзья, или выше стоящие начальники.
  – Спасибо тебе, Гриша. То что ты принес плохую весть, это факт. Но то, что ты рассказал о их дебилизме и непрофессионализме – все сошлось один к одному. То, что мы с тобой сохранили доходы хозяйства однозначно. Вдвоем мы сила. Запомни это. Но об этом, кроме нас и Василия Даниловича не должен знать никто, сдадут. А потому надо держать ухо востро. Ну и как бы кто из наших районных спецов не стал на их сторону и не приехал с аналогичной проверкой. Те знают наше истинное положение. Тогда нам придется не сладко.   
После выходных  Полонский созвонился с Гололобовым. Они договорились о встрече. Взяв с собой все документы, он выехал в райцентр. В банке ему выдали заказанные денежные средства (данную ему хозяйством ссуду). Пересчитав полученные деньги он отделил от общей суммы семьдесят пять тисяч гривен на аванс Гололобову и вложил их в отдельный пакет. Остаток он уложил в файл и сложил все в привезенню сумку. Управившись в банке  он приехал в фирму  Гололобова. Тот  его уже ждал.
  – Привет, Гриша. Вот договор на строительство твоего дома. Он составлен с учетом всех тех нюансов, которые мы с тобой обсуждали в прошлую нашу встречу. Вычитывай и если ты со всем согласишься, мы его подпишем и начнем рабо тать.
Полонский внимательно вычитал договор. Его существенные условия его полностью устраивали, но возникло несколько вопросов.
  – Витя, вопрос можно?
  – Давай.
  – Ты мне какой-то документ на полученные от меня средства мне давать будешь?
  – Естественно. Квитанции к приходным кассовым ордерам тебя устроят?
  – Полностью. И еще вопрос. Вот ты целый раздел выделяешь форс-мажорных обстоятельств. Это что, ты заранее планируешь, что между нами могут возникнуть терки?
  – Да это стандартный раздел, который все в договорах отображают. Он ничего не значит.
  – Так мы можем этот раздел полностью убрать?
  – Если ты так хочешь – пожалуйста.
  – В таком случае давай этот раздел уберем и перепечатаем договор без него.
Гололобов внес правки в договор, распечатал и подал Полонскому.
  – Так тебя устраивает?
  – Согласен. Подписываем?
  – Конечно.
Они подписали договор по одному экземпляру каждому из них. Полонский достал из сумки пакет с деньгами и передал Гололобову:
  – Здесь, как мы и договаривались, аванс в размере семьдесят пять тысяч гривен, который ты просил. Пересчитывай.
Гололобов пересчитал всю сумму, достал из стола пачку приходных кассовых ордеров, заполнил один из них, оторвал квитанцию и передал Полонскому.
  – Ну, что ж. Поехали на участок. Ты мне покажешь как ты желаешь разместить все строения и я с бригадой завтра приступлю к работе. Два дня мне понадобится на разбивку и привязку этих зданий,  земляные работы по подготовке фундаментов, а в четверг мы зальем бетоном фундаменты и цоколя. Счет на бетон я тебе завтра передам. Когда ты сможешь его оплатить?
  – Как только ты мне передашь счет на оплату, я сразу же оформлю в банке его погашение. И так давай каждый раз – ты мне даешь счет, мы осматриваем приобретаемые материалы и, если они достойные, я сразу же оплачиваю  счет.
  – Меня такой подход полностью устраивает.
На участке они определились с разбивкой и привязкой  всех строений и забора. Общий язык в этом плане они нашли практически сразу – сказывался опыт Гололобова как в строительстве, так и в ведении переговоров с клиентами.
  – Ты, Гриша, можешь не беспокоиться. Во-первых. Я не буду тебя постоянно дергать. Мои люди хорошо знают своё дело. Тем более, что они только недавно поставили такой же дом в Каховке, ты его видел в фотоальбоме. Поэтому до начала внутренних и отделочных работ я буду к тебе обращаться только тогда, когда надо будет осмотреть и оплатить стоимость необходимых материалов или когда надо будет согласовать какой-то проблемный нюанс. А вот когда мы начнем внутренние и отделочные работы – буду дергать и тебя, и твою супругу. Я просто не хочу, чтобы потом по райцентру говорили что и то не так, и это не так сделано. Ведь, и это во-вторых, твой дом такого плана в райцентре будет первым. Для меня очень важно, чтобы его достойно оценили и чтобы в вопросах строительства таких домов обращались именно ко мне, а не к моим конкурентам. Так что гарантирую, что мною будут выдержаны все оговоренные нами сроки, качество стройматериалов и выполненных работ будут отличными. Я на твоем доме делаю сам себе рекламу.
Они пожали друг другу руки и Полонский уехал на работу. Целый день он проездил по полям от одного поля к другому. Работа у всех агрегатов на уборке хлеба ладилась и ему ни разу не пришлось вмешиваться. На току, возле одного из буртов  пшеницы, в отсеяных отходах он обнаружил большое количество фузариозного зерна темно-коричневого, а иногда даже черного цвета. Он подозвал к себе одного из подростков, работавших у ворохоочистителя
  – Сережа, сбегай, пожалуйста пригласи сюда Василия Даниловича и Лену, лаборанта. И скажи ей, чтобы она взяла прибор на определение фузариоза.
Через несколько минут они оба пришли.
  – Василий Данилович! С какого поля это бурт?
  – С шестого и девятого.
  – Лена! Какое  поле дает так много фузариозного зерна?
  – Девятое.
  – А почему ты мне об этом не сказала сразу же, по телефону?
  – Так вы ж каждый день приезжаете. Думала, что скажу, когда вы приедете.
-    Василию Даниловичу тоже не сказала об этом?
  – Нет.
  – Данилович! Накажете её своими правами.  Зерно с шестого поля в этот бурт больше не складируйте. Пусть в этом бурте будет только зерно с девятого поля. В склад не завозили с него?
  –  Пока в склад мы загружаем только элитное зерно с четырнадцатого поля. Оно все пойдет на посевную. Так сказал Анатолий Степанович. Этот бурт мы пока не трогали.
- Значит так. Этот бурт оставить для зернотрейдеров. И отпустить им его в первую очередь.
  –  Есть у нас еще фузариозное зерно с других полей?
  –  Пока только с девятого поля.
  –  Если появится еще такое зерно с других полей – складируйте его только в этот бурт. Лена! Я должен знать о таких случаях в первую очередь и сразу – по телефону или по рации, мне все равно. Но сразу.  А теперь давай проверим остальные бурты. Прямо сейчас.
  –  Я вам говорю, что я все проверяла. Нет больше такого зерна.
  –  Хочу увидеть сам, чтобы удостовериться. Начинаем.
Они целый час уделили перепроверке всего зерна, но Лена оказалась права – такого зерна больше не оказалось.  Удовлетворенный Полонский попрощался и уехал опять в поле. Хорошо проголодавшись, он ближе к пяти часам заехал  домой пообедать перед планеркой. За обедом он в деталях  рассказал супруге обо всех обстоятельствах встречи с Гололобовым и поздравил её с началом строительства их нового дома.
- И я тебя очень прошу, Гала, не надо себя напрягать и что-то выдумывать. Все будет очень хорошо. Я тебе это обещаю.  И вот еще. Так, как мне дали такую ссуду в хозяйстве, на которую я не рассчитывал, у нас остаётся в резерве значительная сумма денег. Я помню, что ты мечтаешь о такой машине, как у Лифинцева. У него “Опель-Вектра”. Хорошая машина. На такую машину наших средств хватает и еще и определенный резерв останется. Твоя мечта еще не прошла?
- Какая машина, Гриша?! Тут дал бы Бог рассчитаться со всеми кредитами.
- Нет, Гала. Ты у меня одна такая красивая. И я тебя должен возить на красивой машине. А если захочешь -  закончишь курсы шоферов и сама будешь ездить.
  – Как я тебя люблю, Гриша. Ты остаешься всё таким же романтиком, как и в тот день, когда мы с тобой встретились.
  – Всё понял. Будем решать этот вопрос сразу.
Он достал мобилку, развернул заранее приготовленную  газету с рекламой автомобилей и набрал номер автосалона “Опель”. Когда номер ответил, он включил громкую связь.
-  Добрый вам день. Скажите, пожалуйста, я могу приобрести у вас автомобиль “Вектра-С” с двигателем в два и два литра?
  – Конечно,  – ответил ему приятный женский голос.  – Вы можете подъехать в наш салон в любое время с восьми до семнадцати часов и оформить покупку.
  – Подскажете его стоимость?
  – Это зависит от комплектации и начинки салона. Средняя цена автомобиля этой модели составляет шестьдесят семь тысяч гривен. Или вам в долларах?
  – Нет, спасибо.   И еще один вопрос – когда у вас выходные дни?
  – В субботу мы работаем до шестнадцати, а воскресенье – выходной.
  – Спасибо за информацию.
Полонский отключил телефон и подошел к жене. Она положила ему голову на плечо и тихо сказала
  – Гриша, давай подождем с машиной до зимы. А там тебе выдадут премию за урожай и нам тогда будет проще объяснить похождение такого нашего приобретения. Я к тому времени закончу курсы водителей и все будет как нельзя кстати.   
  – Хочешь так – значит так и поступим. Зимой приобретем.
На следующий день ему перезвонил Гололобов и сказал, что он уже подал в архитектурную инспекцию уведомления о начале выполнения строительных работ, письменно проинформировал о начале работ поселковый совет и получил строительный паспорт на застройку участка. Теперь Полонскому надо оплатить стоимость бетона и они начнут заливку фундамента.
Полонский приехал к нему и они поехали вместе на участок. Действительно, фундаменты были вырыты под все строения и под забор. Гололобов передал ему счет и Полонский поехал в банк. Он зашел к управляющей и попросил разъяснить ему порядок оплаты счетов. Та в деталях разъяснила ему что, как и в какой последовательности надо делать и заверила, что она всегда его поддержит и закончила разговор расхожей фразой о том, что клиент всегда должен оставаться довольным нашим обслуживанием, 
Оплатив стоимость бетона Полонский вернулся в Гололобову.
  – Витя, разъясни мне из чего мы будем ставить стены и крышу дома. А то Гала спрашивает, а я не знаю, что ей ответить.
  – Давай я тебе объясню как можно проще. Современные стеновые материалы должны быть долговечны и иметь отличную теплопроводность, обеспечить удержание перекрытия, крыши и так далее, обладать  достаточными теплоизоляционными свойствами, а также  предохранять помещения от влияния внешней среды. На строительстве твоего дома для возведения наружных несущих стен мы применим пенобетон, обложенный силикатным кирпичем. Это долговечные материалы, которые обеспечат  удержание перекрытия и крыши, а также позволят сохранить в доме тепло зимой, а  летом прохладу.
Для монтажа внутренних стен и перегородок мы используем пеногипсобетон (пенозолобетонные блоки) имеющие достаточно много  положительных характеристик, являясь стройматериалом, благоприятным для проживания человека.
Перекрытия мы выполним железобетонными плитами перекрытия.
И что касается кровли. Именно на кровлю приходятся основные нагрузки от воздействия атмосферных осадков и ветра, поэтому она должна быть долговечной, безопасной и огнестойкой, надежной, стойкой к резким перепадам температуры, надежной гидроизоляцией, удобной в эксплуатации, устойчивой к ультрафиолету, доступной по стоимости и иметь как можно меньший вес при всех выше определенных качествах.   
Сегодня высококачественные строительные материалы различных по виду и назначению в предложениях многих поставщиков занимают особое место, в особенности для кровли крыш и фасадного обустройства. Именно эти два составных элемента, влияющие на комфортную и теплую атмосферу его внутренних помещений, мы и учитываем.
Я предлагаю тебе кровлю из металлочерепицы. Она  прекрасно эксплуатируется в непростых погодных условиях, высокопрочна, долговечна, устойчива к резким температурным изменениям и осадочным явлениям, имеет широкий цветовой спектр и формообразования, внешне эстетична и имеет невысокую стоимость. Это её преимущества перед всеми остальными кровельными материалами в нашей области. 
Каркас кровли мы изготовим из дерева. На стропила будет набита рейка размером 50х50, то есть одинаковой толщины. В противном случае листы металлочерепицы лягут неровно, что, в конечном итоге, приведет к её недолговечности. До начала кровельных работ вся древесина будет качественно пропитана средствами, предохраняющими ее от возгорания и гниения. А для крепления мы применим оцинкованные гвозди, 
Вот и все. Я коротко охарактеризовал тебе все стройматериалы, которые мы применим для наружных работ при строительстве как дома, так и всех остальных пристроек. Когда дойдем до отделочных и внутренних работ я точно так же обрисую все материалы, которые мы будем использовать при проведении тех работ.
Фундамент с цоколем мы выльем за два дня. Через два дня ты можешь приехать и все сам осмотреть. Затем тридцать дней бетон будет застывать и набирать крепости.  К монтажу стен мы приступим ориентировочно пятнадцатого – двадцатого августа. К этому времени нам необходимо определиться с окнами и входными дверями. Здесь у нас есть два варианта. Мы можем приобрести металлопластовые окна и двери. Но я всё же рекомендую окна и входные двери из лиственницы румынского изготовления. За последние пятнадцать лет я лучше окон и дверей, чем эти, не встречал. Но это решать тебе.
– Стоп, стоп, – перебил его Полонский. – Мы уже договорились, что ты делаешь дом так, как в Каховке. Я только оплачиваю после осмотра материалов. Так ведь мы договорились?
– Хорошо, все понял. Стены и крышу мы смонтируем к 15 сентября. И сразу же приступаем к внутренним и отделочным работам. По материалам поговорим потом. По сантехнике и отоплению – мы ставим тебе двухконтурный газовый котел (отопление и подогрев воды) алюминиевые батареи отопления и экопластовые трубы. Ванную, раковины, унитазы мы с тобой будем смотреть вместе – что выберешь, то и установим. Выбор сейчас огроменный.
Все строительные работы  и работы по благоустройству заканчиваем к 15 ноября. Ну а потом готовим объект к государственной комиссии. Как я тебе и обещал – к новому году мы сдадим твой дом в эксплуатацию.
– Спасибо за разъяснения, Витя. Теперь мне проще будет Гале все рассказать. Да и дед интересовался – что да как. Ну а сейчас я уже в курсе. Ладно, буду ехать. Уборочная все-таки.   

8.
Лето и начало осени для Полонского пролетело незаметно – уборка ранних зерновых, затем подготовка к посевной, сама посевная кампания, уборка поздних культур съели эти дни, как один. Он приходил домой к десяти вечера, а в шесть утра уже был на работе. Даже вопросы президентской гонки его не интересовали. Из рассказов Галины он знал только то, что на роль президента претендуют в основном два человека – Янукович и Ющенко и что все село  будет голосовать за Ющенко, так как Янукович бандит. Но он не вникал в эти вопросы, у него для этого просто не было времени. Изредка он наведывался на стройку, но в этом и не было особой нужды – Гололобов оказался хозяином своего слова.
Пятнадцатого  сентября утром Гололобов прозвонил Полонскому:
 – Гриша! Я часа в три часа пополудни жду тебя с твоей Галиной. Надо определиться по внутренним отделочным работам. А без хозяйки это дело начинать нельзя, как бы потом не случилось неприятностей.
– Хорошо. Мы будем вовремя.
Договорившись с Гарагулей о своем отсутствии, он с женой вовремя, как и договорились, прибыл к своему участку. За кирпичным забором без ворот стоял настоящий дворец с пристройками. И дом, и пристройки были с силикатного кирпича, каждый с несколькими поясами из красного кирпича, покрытые красной металлочерепицей. В правой части дома, над вторым этажом, возвышалась башня-комната с круговыми окнами. 
Галина, которую Полонский до этого времени принципиально не привозил на стройку, ахнула:
–  Гриша! Это что, наш дом? Или мне это только кажется.
– Да, Гала. Это наш дом. Нравится?
–  И ты еще и спрашиваешь? Зачем смеешься надо мной?!
Они вышли из машины и вошли во двор. Гололобов с двумя строителями что-то обсуждали на углу здания. Увидев вошедшую чету Полонских, он направился к ним.
–  Нравится? –  спросил он у Галины.
–  Ещё бы. – улыбнулась она ему. –  Показывайте всё скорее, а то я не выдержу.
Гололобов завел их в дом с центрального входа.
–  Это центральный вход. Мы входим в небольшой коридор-тамбур. Здесь, как я понимаю, у вас будет гардеробная. Кроме того, он будет служить для сохранения  в доме тепла в зимнее время, и прохлады в летнее время. Из него мы входим в большой холл. Из холла, как вы видите, у нас входы в отдельно пристроенную кухню со столовой, и в три комнаты первого этажа, из которых одна спальня, а назначение других комнат вы сами придумаете. А вот это у нас вход в санузел с душем и унитазом. Под лестницей у нас будет кладовка.
Полов в доме еще не было, были выставлены только лаги. Они подошли к выгнутому лестничному маршу, ведущему на второй этаж, Перил на нем еще не было, но смотрелась лестница уже очень прилично
–  А вот и сама лестница на второй этаж. Учтите, лестница является самым выразительным, динамическим элементом интерьера любого жилого здания. Поэтому она будет красивой. На втором этаже у нас коридор и шесть комнат, из которых три спальни, к каждой из которых примыкает санузел с ванной (или с душем – это как вы захотите), одна из спален (самая большая) будет оборудована встроенным шкафом. Назначение других комнат вы придумаете сами.
А здесь лестничный марш продолжается винтовой лестницей, ведущей в надстройку, башню-комнату. Пока это только металлический каркас. Но он полностью будет покрыт досками лиственницы, с неё же будут и перила.  Выглядеть она будет очень прилично.
Они осторожно поднялись в башню. Это была круглая комната с крепкой, плотной входной дверью и обзором на все стороны. Весь райцентр отсюда был виден, как на ладони.
–  Это будет комната без отопления. Из-за большого количества обзорных окон отопление здесь энергетически нецелесообразно. Но мы установим в ней розетки и, в случае надобности, комнату можно обогреть электроприбором. Комната большая, с возможностью установить в ней билиардный стол. Но это по желанию хозяина.
–  А теперь вернемся вниз Из холла  у нас прямой ход во встроенную в дом одноэтажную кухню-столовую, состоящую из двух комнат – непосредственно кухни и столовой. За столом в столовой может одновременно поместиться человек, я так думаю, до тридцати. Под  кухней подвал, размерами на всю летнюю кухню, вход в который со двора.  Из кухни выход на хозяйственный двор, состоящий из непосредственно сарая, птичника, коровника и помещения для содержания свиней. Всё, как и договаривались с Гришей. Гараж мы расположили в левом углу двора, взяв за переднюю стенку гаража укрепленный в этом месте забор. Ворота закрываются изнутри. Вход в гараж со двора. Яму в гараже, по согласованию с Гришей, мы не делали.
Вот мы с вами все и обошли. Жаль, не будет кованых ворот, как мы изначально думали, очень дорого просят за них. И брать их по такой цене просто нет смысла. Поставим обычные металлические ворота. Я уже заказал их, на днях будут готовы.  До. Огород, как видите, остается достаточным, чтобы обеспечить семью в летнее и осеннее время.   
Теперь нам надо обсудить все внутренние оформительские работы с тем, чтобы между нами не оставалось недомолвок.
–  Вы меня шокировали, Виктор, своим вкусом. Поэтому у меня не будет абсолютно никаких указаний по внутренней отделке дома и всех пристроек. Делайте так, как вы делали дом в Каховке.
–  Так может у вас будут какие-то предложения по цветовой гамме комнат, по обустройству потолков или стен.
–  Нет. У меня не будет никаких указаний. Мне нравится то, что и как вы делаете. А если со временем чего-то и захочется – я знаю где вас найти. Но это будет уже совершенно новая песня.
Гриша молчал. У него душа пела от того, как жена восприняла построенный дом. За те пятнадцать лет, что они прожили вместе, он достаточно хорошо её изучил и знал, что она только дома выскажет ему все свои эмоции.  Также он знал, что ей сейчас надо дать выговориться. И она живо обсуждает с Виктором строения.
Осмотрев постройки и еще немного поговорив с Гололобовым, Полонские уехали. До самого дома они молчали. Каждый по-своему. Высадив у дома жену, Полонский уехал на работу. Он знал, что ей надо побыть одной. Вечером она ему все скажет. Подумав, Полонский достал мобильник и набрал Давыдова.
–  Сеня, здравствуй!
–  О, Гриня, привет!
–  Хочу поделиться хорошей новостью и поблагодарить тебя.
–  Давай. Мне будет приятно услышать хорошую новость от друга, а, тем более, услышать комплимент в свой адрес.
–  Гололобов действительно оказался хозяином своего слова. Дом уже поставлен. Хороший дом, Сеня, красивый. Гала обалдела, когда его увидела.
–  Ты что, только сейчас ей его показал?
–  Да. Хотел сделать ей сюрприз. И это получилось. Завтра Гололобов начинает внутренние отделочные работы. Обещает к пятнадцатому ноября их закончить, а к новому году закончить работы по благоустройству и ввести объект в эксплуатацию полностью.
–  Действительно хорошая весть. Я рад за тебя Гриня. А я могу сделать вам свой подарок к новоселью?
–  Кто бы возражал.
–  У меня есть партнер, это одна из мебельных фабрик, на которую я поставляю горюче-смазочные материалы. У него перед моей фирмой возник приличный долг. Так я вот думаю, не подарить ли тебе новую мебель его производства в новый дом? Ты не возражаешь?
–  Буду только рад и благодарен.
–  Договорились. Скинь мне, пожалуйста, на мою электронку план своего дома со всеми размерами. Что там по нашему делу? Какие-то новости есть?
–  Новостей никаких нет. Все идет по плану.
–  Отсутствие новостей уже хорошая новость. В Киев не собираешься?
–  Пока нет. Мы сейчас заканчиваем уборку кукурузы, через неделю начнем убирать подсолнечник. А еще не закончили посевную, готовим землю под яровые. В общем, дел невпроворот. Так что уж прости, не могу вырваться.
–  Вот знаешь, Гриня, я к земле равнодушен и не всегда тебя в этом плане понимаю – как может быть интересной твоя работа, без выходных, целыми днями в поле, с трактористами, комбайнерами, техникой. Даже отдохнуть по человечески нет возможности.
Полонский засмеялся. Ему тут же вспомнилось, как они в детстве на своих домашних огородах окучивали картофель. Сеня, поработав немного, бросал сапку и каждый раз утверждал, что он в последний раз вышел в огород. Но родители целыми днями были на работе, а огород кормил целый год.  Поэтому на завтра история повторялась в таком же исполнении.
–  Да помню я, как мы с тобой  в огородах ковырялись и как ты десятки раз сапку выкидывал.
–  Да. Это у меня с самого детства. Ну, добро, Гриня, будем прощаться. Ко мне люди зашли.
Они тепло попрощались.
В декабре дом с пристройками, как объект, был введен в эксплуатацию. Оформив и получив все документы на дом, Полонский с женой организовали для Гололобова и строительной бригады шикарный стол. Отблагодарить людей им хотелось так, чтобы не осталось никаких недомолвок и разговоров. Да и работа того стоила. По предложению Гололобова Галина  разбила об угол дома бутылку шампанского.
–  Это первый дом такого типа в поселке, –  торжественно сказал Гололобов. Пусть Бог даст вам, Гриша с Галиной, счастливое будущее в нем, пусть будут счастливы в нем ваши потомки. А нам, дай Бог, побольше таких заказчиков, как вы. Давайте выпьем за то, чтобы это было счастливым началом как семье Полонских, так и нашей строительной фирмы в поселке.
Говорили все, пожеланий прозвучало очень много. Наконец, когда строители уехали своим автобусом, Галина прижалась к мужу и тихо спросила:
–  Как дом обставлять будем, Гриша? Я так благодарна тебе за него. О таком я даже не мечтала,  это выше моих мечтаний. Но его надо обставлять. Где-то мебель надо заказывать, искать по каталогам. А потом я хочу в кухню и столовую настоящие кухонный и столовый гарнитуры, спальни обставить настоящей мебелью, предназначенной именно для спален. Ой, Гриша, я всего хочу. Сможем мы это потянуть?
–  А мы сейчас Сене позвоним и спросим – готов ли он нам помочь. Кстати, он мне обещал такой подарок.
Он набрал по мобильному Давыдова и отдал телефон Галине.
–  Что мне говорить? – испуганно сказала она.
–  Скажи, что мы ввели дом эксплуатацию, к сожалению без мебели,  и приглашаем его на новоселье.
–  Привет, Гриня. –  услышала она голос Давыдова.
–  Это не Гриня, это я. Здравствуй, Сеня.
–  Привет, Гала. А где же Гриня?
–  Весь в эмоциях. Мы ввели дом в эксплуатацию и уже оформили все документы, так он не может нарадоваться. Чтобы долго тебя не задерживать скажу сразу – мы с Гришей приглашаем тебя на новоселье. Правда, пока без мебели. Приедешь?
–  Я вас искренне поздравляю и желаю счастья в этом доме. Приехать, к сожалению, не смогу, я послезавтра улетаю в Бразилию. А к вам приеду летом. Договорились? Но подарок к новоселью я на днях вам пришлю. Я Грине обещал сделать вам мебель. Не импорную, нашего производства. По качеству  не уступит румынской. Гриша мне тогда скинул план вашего дома, так я по нему и заказал. Ждите. На днях спецы моего партнера вам её привезут и сами установят. Ну, давай Гриню. Я и его хочу поздравить. 
Галина протянула трубку мужу. Тот взял трубку, немного помолчал, собравшись с мыслями:
–  Привет, Сенечка! Всё, можешь поздравлять. Я готов всё выслушать.
–  Привет, Гриня. Поздравляю тебя с завершением такого серьезнейшего шага. Галине я все остальное  уже сказал. Жди меня летом, сейчас не могу, послезавтра улетаю в Бразилию. Пусть Бог благословит твой дом и твою семью. Ну, и чтобы обязательно свершилось нами намеченное. Всё. Будьте счастливы. Пока.
Через несколько дней после обеда Полонскому прозвонили с незнакомого номера:
–  Григорий Андреевич:
–  Да.
–  Добрый день. Я менеджер мебельной фабрики, меня зовут Дмитрий. Ваш заказ через час уже будет в вашем райцентре. В машине и наши специалисты. Вам надо  их встретить и провести машину к вашему дому.
–  Добрый день, Дмитрий. Хорошо. Я буду их встречать на кольце на въезде в райцентр. Я буду на УАЗе с номером 4365. У них какой автомобиль?
–  Грузовик “Вольво” с киевскими номерами 9173. Они остановятся возле вашего УАЗа.
Полонский поехал домой. Галина только пришла со школы и обедала.
–  Гала, пообедай и поедем встречать новую мебель. Они минут через сорок пять будут на кольце в райцентре.
–  Какой обед, Гриша, –  вскочила она.
–  Нет, нет. Покушай, а потом поедем. Успеем.
Остановившись в “кармане” на кольце Полонский вышел из машины, достал из кармана “Приму-Люкс”, вынул сигарету и закурил. Курил он очень редко, иногда по несколько дней даже не вспоминал об этом. Но когда волновался или у него что-то не получалось – закуривал. Пачка сигарет и зажигалка у него в кармане были всегда. Вот и сегодня он волновался из-за того, что не знал как себя вести с приезжими мастерами – то ли заказать им номер в гостинице, то ли расположить их каким-то образом в доме. А мебели в доме еще никакой нет. И, в любом случае, людей надо накормить. Значит надо что-то готовить. А декабрьский день короткий, в пять часов уже темно.
В это время на кольцо въехал тентованный грузовик “Вольво”. Он остановился возле УАЗа, и из кабины выскочил невысокий парень лет тридцати.
–  Вы Григорий Андреевич? –  обратился он к Полонскому.
–  Да. Добрый день.
–  Здравствуйте. Я Григорий, ваш тезка и мастер по сборке мебели. Со мной еще Владимир, тоже мастер, и водитель Сергей. Показывайте куда ехать.
–  Давайте за мной, здесь недалеко.
Полонский сел за руль УАЗа и поехал к своему новому дому. Остановившись поодаль от ворот они с Галиной вышли из машины. Грузовик остановился у ворот гаража и трое парней, примерно одного возраста, также выскочили из кабины. Они познакомились.
Григорий, который явно был лидером среди них, предложил:
–  Если гараж у вас пустой, давайте для начала все выгрузим в гараж.  Это займет у нас около часа. А уже потом будем решать все остальные вопросы. Хочу сразу предупредить, чтобы вы не переживали – теща Сергея живет в селе в четырех километрах от вашего райцентра. Все проблемы бытового обустройства отпадают сами по себе. С питанием тоже проблем нет – у нас всё есть с собой. Да. Если у вас отопление не включено – включите, пожалуйста. К утру дом прогреется немного и нам будет комфортнее работать. Мы управимся за два-три дня. Вся наша работа вами уже оплачена, так что проблем абсолютно никаких нет. А теперь извините, начнем работать.
Полонский даже не ожидал, что Давыдов полностью оплатит абсолютно всё. 
– Совершенно пустой –  ответил он Григорию. –   Я сейчас его открою.
Он открыл гараж и ушел с Галиной в дом. Отопление они включили несколько дней назад, еще до расчета с Гололобовым. Тогда он привез мастера райгаза, тот подключил газ, они наполнили систему отопления водой и включили  установленный бригадой двуконтурный котел. Система работала нормально и они оставили её на минимальном прогреве, так, чтобы потихоньку прогревался дом.
Закончив выгрузку разобранной и упакованной в пачки мебели, мастера зашли в дом.
– Григорий Андреевич! Покажите нам, пожалуйста, дом и скажите назначение каждой из комнат. Мы привезли два спальных, кухонный и столовый гарнитуры. В спальные гарнитуры входят также телевизоры корейского производства. Ну и так, чтобы мы вас не очень отрывали от дел, чтобы вы не сидели здесь с нами, мучаясь, я думаю, что будет правильно, если мы отметим на листах бумаги расположение этих четырех комнат. Когда мы будем заканчивать работу – я вам перезвоню и вы приедете принимать у нас работу. Подходит?   
– Если вам так удобнее – пожалуйста. Я оставлю вам все ключи. Давайте пройдем по дому и я вам все покажу.
Они прошли в столовую. Мастера осмотрели столовую и кухню. Затем все поднялись на второй этаж. Галина уже давно выбрала спальню себе –со встроенным шкафом, дочери – в средине здания, так, чтобы в ней всегда было тепло. Поэтому здесь тоже долго не задержались.
На третий день Григорий перезвонил Полонскому и пригласил принять у них работу. Он забрал с работы жену, заехал с ней в гастроном в райцентре и скупился на хороший стол.
Войдя в дом Галина сразу же отправилась в столовую. Зайдя туда, она всплеснула руками:
– Господи! Красотище-то какая.
– А вы кухню посмотрите, мне она больше нравится – отозвался мастер по имени Володя. 
Галина вошла в кухню
– Гриша! Иди глянь. Это именно то, что я хотела.
Угловой кухонный гарнитур, как и столовый, изготовленный из ореха, красиво расположился вдоль двух стен. Приобретенные ранее Гололобовым газовая плита и раковина для мытья посуды, были отключены и стояли в углу кухни. В кухонный гарнитур входили свои, настольные газовая и электрическая плиты, а также мойка. На стенах ровным рядом висели пеналы. В центре, над плитами, была навешана вытяжная вентиляция.      
Полонский зашел в кухню. – Красиво. Тебе нравится.
–Я в восторге.
– Пошли наверх – пригласили мастера.
И здесь эмоции захлестнули Галину. Во второй спальне она расплакалась и утнулась Полонскому в плечо. – Ну-ну, Гала, успокойся, это всё уже твоё.
– Да меня потому и прорвало – всхлипывая проговорила Галина. – Всё, ребята, давайте за стол. Если такую красоту не примочить – она засохнет.
Пообедав мастера собрались и уехали. Оставшись одни, они сели за стол.
– Гала, давай поговорим без эмоций. До нового года осталось шесть дней. Я думаю, что за эти дни нам необходимо перевезти всё наше имущество (или хотя бы его большую часть) с села сюда. Остальное я постепенно перевезу позже. А на новый год, я думаю, мы пригласим друзей на новоселье. Как ты к этому относишься?
– А успеем, Гриша?
– Что успеем, что потом перевезем.
– Ой, Гриша! Ты мне всю душу перевернул. Я ещё год назад о таком даже не мечтала. А ты такое придумал, такое вытворил, что мне даже не верится во всё это.
– Да я и сам год назад о таком даже не помышлял. Так получилось.
– Так не бывает, Гриша. Не хочешь – не говори. Но подарок ты мне сделал великолепный, я тебе очень благодарна. А как с моей работой будем? Это же средина учебного года.
– Договоримся с Петровной. Она тебя переведет в одну из школ райцентра.
– А как же мой класс, мои детишки?
– Здесь у тебя будет такой же класс и такие же детишки. Всё будет хорошо.
За два дня мы с тобой соберем самое главное – посуду, одежду, мебель, Алинкины вещи, другое, что успеем. В воскресенье с утра отголосуем за нового президента и после обеда перевезем сюда. Ребят для погрузки-разгрузки я соберу, договорюсь и с дедом за тентованый Камаз. Надо будет только угощение для них приготовить. Но с этим мы с тобой до воскресения управимся. В понедельник я сам перевезу курей, поросенка и часть кормов. Так постепенно и перевеземся. Договорились? Все будет хорошо.
В новогоднюю ночь они отметили новоселье в новом доме. Гостями было сказано много красивых слов в их адрес. Особенно Поклонскому запомнились слова Гарагули, сказавшего, что с приходом народного президента в стране всё изменится, народ перестанет бояться повторения тридцать седьмого года. И самое главное – хозяйство имеет имеет такого главного агронома, как Гриша, а поэтому ему самому уже не страшно и уйти на отдых.

9.
Три года пролетели незаметно. В хозяйстве все оставалось по прежнему. Гарагуля, не смотря на то, что на новоселье грозился уйти на заслуженный отдых, так и руководил хозяйством - на очередном отчетно выборном собрании народ не захотел его отпускать на пенсию и уговорил его работать и дальше.
В один из ноябрьских дней секретарь занесла ему на рассмотрение претензию какого-то киевского предприятия. Гарагуля бегло прочитал претензию. Частное предприятие “Орион” требует  возмещения  долга почти в три миллиона гривен. Какой бред, удивился Гарагуля – ни у кого хозяйство таких средств не брало. Но к претензии были приложены копии двух каких-то договоров. Он  посмотрел на реквизиты одного из договоров. В реквизитах стояла его личная подпись и печать хозяйства. В том, что это именно его подпись, он не сомневался. В подписи был один, никому не известный нюанс, по которому он безошибочно сразу же отличал свою подпись от сделанных от его имени кем-то другим. Эту подпись он отработал еще будучи студентом сельхозинститута и всю жизнь все документы подписывал именно так. Факсимиле в хозяйстве не было. Он взял другой договор. И здесь в реквизитах стояла его личная подпись и печать хозяйства. Он вдруг почувствовал, что ему становится нечем дышать, страшная боль пронзила сердце.
– Клава, зайди – прохрипел он и начал стучать по столу.
Секретарь сразу же забежала в кабинет, так как дверь в кабинете Гарагули закрывалась только тогда, когда он кого-то принимал. Лицо Гарагули было бледное, он с трудом дышал,  держась правой рукой за сердце.
– Что с вами, Анатолий Степанович? Что случилось.
Гарагуля пытался ей что-то сказать, но только невнятно что-то бормотал. Клава подняла крик –  Анатолию Степановичу плохо. В кабинет сразу же забежал главный бухгалтер, после него еще люди.
Кто-то сказал –  Инфаркт, наверное.
Клава по телефону набрала сельский медпункт. Но телефон молчал.
– Кто знает, у фельдшера есть мобильный телефон?
Никто этого не знал. Она набрала телефон скорой помощи.
– Гарагуле плохо. За сердце держится, не говорит, только бормочет непонятно что. Пожалуйста, быстрее.
– Сейчас бригада уже выезжает. Но к вам надо ехать не меньше пятнадцати – двадцати  минут. Пока наша бригада доедет сделайте следующее: положите его на спину, разомните таблетку аспирина и всыпьте ему в рот,  дайте ему запить. Затем положите под язык таблетку нитроглицерина. Если нет лекарств делайте ему искусственное дыхание, нажимая на грудь, чтобы не остановилось сердце. Откройте окно, чтобы свежего воздуха было достаточно. Машина уже поехала.   
– Петр Степанович! – обратилась он к Дубовому. –  У вас в бухгалтерии есть аптечка. Бегом принесите аспирин и нитроглицерин. Валя, открой окно.
Помогите же мне уложить его на диван. Голову повыше. Все выйдите из кабинета, будет больше свежего воздуха.
Дубовой выскочил из кабинета председателя – Пронеси Господи! Пронеси Господи!  Пронеси Господи! – повторял он, не торопясь идя в бухгалтерию. Он открыл аптечку,  нашел таблетки аспирина и нитроглицерина. Взяв стик с нитроглицерином положил его себе во внутренний карман пиджака, а затем вывернул всё содержимое аптечки на стол. Услышав приближающиеся к кабинету шаги, он начал нервно перебирать содержимое аптечки. Вошла Елена Семёновна, его заместитель.
– Что вы возитесь, Петр Степанович, там же все есть. Надо бегом.
– Да вот, аспирин есть, а нитроглицерина нет.
– Давайте хоть аспирин. – Она выхватила с его руки  стик с аспирином и выскочила из бухгалтерии.
– У кого есть нитроглицерин  – загремел её голос – бегом несите в приемную.
Сложив две таблетки аспирина в лист бумаги и завернув их, она принялась раскатывать таблетки на столе. Раскатав, она обратилась к секретарю
– Клава, воду давай.
Раскрыв Гарагуле рот, она засыпала ему измельчённый аспирин и, держа голову, начала заливать ему воду из стакана. Гарагуля глотнул раза два.
– Валя, помоги мне, делай массаж груди,  а я буду делать ему вдох рот в рот. А ты, Клава, звони Григорию Андреевичу, пусть срочно едет в контору. 
Полонского звонок Клавы застал на току.
–Беда, Григорий Андреевич. У Анатолия Степановича инфаркт. Бегите сюда.
Нитроглицерина  у вас нет?
Полонский вскочил в УАЗ и помчал к правлению. Через несколько минут, с аптечкой в руках, он забежал в кабинет. Гарагуля лежал на диване. Елена Семеновна делала ему искусственное дыхание.
– Вот нитроглицерин. Лена, поставь Анатолию Степановичу под язык. Клава! Кто деда довел? Кто у него был?
–Никого не было. Я занесла ему поступившую почту, а через минут десять, может пятнадцать, он меня позвал так хрипло, что я сразу к нему забежала. А он весь бледный, за сердце держится и ничего не говорит, только что-то бормочет невнятно. Я и подняла крик.
–Почему фельдшера сразу не позвала?
–Так телефон в медпункте не отвечает.
 –Скорую вызвали?
– Да. Уже минут десять назад.
Полонский начал осматривать стол Гарагули – что-то же привело его к инфаркту. В папке для рассмотрения он увидел несколько документов. Верхний был завизирован Гарагулей, о чем свидетельствовала его подпись в левом углу документа. На полу он заметил несколько скрепленных листов текста. Подняв их, он увидел титульный лист частного предприятия “Орион”, фирмы Давыдова,  и сразу все понял. Сложив листы, он положил их в карман.
Скорая приехала через двадцать пять минут после вызова. Но уже было поздно. Доктор, зафиксировав смерть Гарагули, дал указание погрузить тело Гарагули в скорую для отправки в морг.
– По всем признакам это обширный инфаркт. Более точно причину смерти покажет вскрытие.
После отъезда скорой Полонский набрал главу райгосадминистрации. Главой уже больше года был их с дедом хороший товарищ, бывший председатель одного из хозяйств района, Клепиков Петр Павлович.
– Петр Павлович. У нас горе. Умер Анатолий Степанович. Доктор сказал, что, скорее всего, это обширный  инфаркт, вскрытие покажет более точно.
– Как это случилось, Григорий Андреевич?
– Секретарь говорит, что она занесла ему для рассмотрения почту, а через минут пятнадцать он захрипел. Она подняла тревогу, вызвала скорую, но пока она приехала – уже было поздно.
– А где же ваш фельдшер?
– Её сейчас ищут.
– Ты вот что, Гриша. Бери пока управление хозяйством на себя. После сорока дней назначим выборное собрание и будет избран новый председатель. А пока ты лично отвечаешь за всё. Обеспечь надлежащие похороны Анатолия Степановича. Думаю, что будет много людей и из области, и из района. Человек он был уважаемый и достойный. Не подведи, пожалуйста.
– Хорошо, Петр Павлович.
Полонский взял на себя ответственность за хозяйство.  Поднявшись на второй этаж, он попросил секретаря:
– Клава! Собери через час в зал заседаний всех главных специалистов и членов правления. И занеси сейчас мне те бумаги, которые ты заносила Анатолию Степановичу на рассмотрение.
Через несколько минут секретарь занесла ему папку с поступившими документами.
– Но тут не хватает одного документа. В папке была еще претензия от какого-то киевского предприятия.
– Чья претензия и о чем?
– Я её не читала. Зарегистрировала только и положила в папку для рассмотрения.
– Неси журнал входящей корреспонденции.
– А он у вас, под папкой вот. Предпоследняя запись
Полонский открыл журнал. Предпоследняя запись гласила, что это претензия за исходящим номером 2/472. От кого она поступила, что в её содержании – это не отражено.
– Как же мы теперь узнаем, кто это прислал и что хотел? Почему запись не полная.
– Такое указание было Анатолия Степановича – описывать только после того, как он рассмотрит.
– Хорошо. Прислали одну претензию, пришлют и еще одну, если будут заинтересованы. Людей оповестила?
– Нет еще. Сейчас буду собирать.
Через час Полонский зашел в зал заседания. Все уже собрались.
– Прошу всех вас почтить память Анатолия Степановича минутой молчания.
Все молча встали и застыли в минутном молчании.
– Спасибо. Горе постигло нас большое. Но жизнь продолжается. Я доложил о нашем горе главе администрации. Он попросил меня временно, до назначения выборного собрания, взять управление хозяйством на себя. Я дал согласие. Никто не возражает? Никто. Спасибо вам за доверие. Все мы смертны, от смерти не может откупиться никто. Но к этому каждый приходит по-своему. Анатолия Степановича знали и ценили в районе и в области как авторитетного руководителя нашего хозяйства на протяжении не одного десятилетия. Думаю, что на его похороны прибудет много людей и с области, и с района. Нам нужно определиться по всем вопросам таким образом, чтобы все поняли, что хозяйство продолжает жить так, как и жило раньше. Я примерно расписал обязанности каждого из нас по подготовке похорон и прошу всех отнестись к этому самым серьезным образом.
Петр Степанович! – обратился он к Дубовому. – Тебя я прошу взять на себя обязанности по решению вопроса в похоронном бюро и со священником. Ты же после вскрытия, совместно с Андреем Гавриловичем, заберешь тело Анатолия Степановича с морга. Гроб необходимо приобрести полированный. Ну и венки, и все там остальное, что положено в таких случаях. Думаю, что правильно будет перевезти его сразу в дом культуры и установить гроб с телом в малом зале. И не забудь о духовом оркестре. Машина Анатолия Степановича с водителем в твоём распоряжении. Нужно будет съездить в город, договориться обо всех необходимых для похорон атрибутах. Также надо встретиться со скульптором, заказать памятник. Думаю, что он должен быть мраморным или, в крайнем случае, гранитный, чтобы стоял вечно.  Пусть скульптор подготовит эскиз,  мы его сообща обсудим и только потом он изготовит и установит памятник.
– Ольга Сергеевна! – обратился он к директору дома культуры. – Вы надлежаще подготовьте дом культуры. И согласуйте, пожалуйста, вопрос по малому залу со священником – как обставить, что туда надо и так далее. Подключите к подготовке школу, пусть Евгения Александровна с детьми примет участие.
–  Семен Дмитриевич! – обратился он к завхозу.  –  Что у нас с продуктами?
–  В складе есть практически всё, что надо для поминального обеда. Если возникнет необходимость – зарежем бычка или свинью. Спиртное на поминальный обед я закажу после согласования с Петром Степановичем.
–  В столовой наведите надлежащий порядок. Если надо – подкрасьте, подбелите, ну не мне вас учить.  Думаю, что правильно будет похоронить Анатолия Степановича у входа в кладбище, возле часовни, так чтобы каждый входящий на кладбище проходил мимо его могилы и вспоминал о делах его, чтобы память о нем хранилась вечно. 
Закончив обсуждение все разошлись. Полонскому было тяжело на душе. Ему было очень жаль деда. Не выдержало его сердце предательства. Он понимал,  что дед, прочитав претензию,  сразу же понял, чьих рук это дело,  что всё это сделал человек, которому он полностью доверял и подписывал все его документы, не читая. И, по всей вероятности, обида так сильно захлестнула его, что сердце не выдержало. Будучи человеком честным, дорожа хозяйством, как своим личным, постоянно заботясь о людях села, он просто не мог себе представить, что Дубовой поступит так подло.
Когда он заходил к себе в кабинет, секретарь ему сообщила, что к ней подходил Дубовой и также интересовался полученной претензией. Когда она ему сказала, что не знает её содержания, а сама претензия куда-то пропала, Дубовой ей показался очень удивленным и озадаченным этим, Вспомнив об этом, Полонский подумал, что если его изберут председателем, а он в этом даже не сомневался, Дубовой точно так же предаст и его, как деда. Он попросил секретаря пригласить к нему Дубового. Тот зашел, как ни в чем не бывало.
–Что звал, Гриша?
– Садись, Петя. Скажи, пожалуйста, каково на сегодняшний день финансовое состояние хозяйства, чем мы располагаем, кому мы должны и кто нам должен?
– Да вроде бы у нас всё нормально. Зарплату за этот год мы людям выплатили в полном объеме. За горюче-смазочные и посевные материалы, за гербициды и удобрения за этот год мы тоже полностью рассчитались. Там остается долг по этим материалам, но это за прошлые годы и кредиторы пока молчат. Потребуют – летом после уборки вернем. Дед планировал в этом году рассчитаться, но погода подвела, урожай был низким и мы просто не справились. Налоги за год мы практически все полностью погасили, остается незначительная сумма по земельному налогу, но она действительно малая. На счету в банке у хозяйства около ста тысяч гривен. На них надо еще будет закупить солярку на посевную. Да. Еще Андрей Гаврилович, в моем присутствии, договорился с дедом о выделении ему тридцати тысяч на приобретение запчастей для ремонта  тракторов и механизмов, то есть для их подготовки к следующему сезону.
– С этим разобрались. А вот скажи, Петя,  как ты считаешь – что стало причиной инфаркта у Анатолия Степановича?
– Думаю, что старость. Он же просился отпустить его на заслуженный отдых. А люди не отпустили, уговорили еще пять лет поработать. А ему же шел восьмой десяток. Вот сердце и не выдержало.
– У нас с бухгалтерским учетом все нормально? Ведь в любом случае новый председатель назначит бухгалтерский аудит. Я бы хотел знать это сейчас.
– Я, Гриша, уже больше двадцати лет в этой должности. Дед мне доверял как самому себе. А ты хочешь вот так сразу и проверить. Ну, проверь. Только мы же ещё не знаем, кого народ через сорок дней изберет председателем. А вдруг изберут меня? Я точно буду выдвигать свою кандидатуру на место председателя. Ты бы лучше на меня не наезжал, а то ведь всякое может быть. Тебе со мной лучше дружить. Я тебе это уже несколько лет назад говорил.
– Петя! Я тебя пригласил не в угрозы играть и не бахвалиться. Я человек мирный, землепашец. И в начальники я не рвусь. Просто хочу знать, не получится ли так, что могут возникнуть неприятности из-за каких-то нарушений финансовой дисциплины?
– Неприятности, Гриша, находят тех, кто их ищет. А я их не ищу, я добросовестно работаю.
– Хорошо. Будем считать, что ты меня заверил в строгости финансовой дисциплины в хозяйстве. У меня больше к тебе нет вопросов.
– Гриша! Будь скромнее, я тебя предупредил.
Уехал с хозяйства он уже поздно вечером. По дороге домой набрал Давыдова. Тот ответил сразу, вроде как бы ждал его звонка:
– Привет, Гриня. Мне Дубовой минут двадцать назад уже звонил, сказал, что дед умер. При этом даже малейшего сожаления не высказал. Страшный он человек, блин. Но зато спрашивал меня о претензии, которая, якобы, стала причиной инфаркта у деда. Да и тебя грозился поставить на место в углу. Я ему сказал, что это была действительно наша претензия. И что в смерти деда виноват только лично он, никто другой, ведь это он, используя доверие деда, довел его до инфаркта. Да, кстати, а ты не знаешь, где эта претензия?
– У меня. Я подобрал ее под столом у деда и положил в карман. Зная его характер, я думаю, что инфаркт  у него случился во время ознакомления с договорами, подписанными им лично. А подписывал документы, не читая, он только Петьке. Очевидно читая их, от обиды, что Петька его так подставил, его и хватил инфаркт.   
– Это хорошо, что подобрал именно ты. Завтра мой юрист пошлет вам эту же претензию повторно. Дадим хозяйству десять дней на погашение и в средине декабря подадим иск в суд. В своем ответе на претензию ты обязательно укажи, что задолженность в полном объеме вы признаете и что просите отсрочить погашение долга до августа – сентября следующего года.
– Понял. У меня тоже есть просьба. Номер претензии проставьте не через дробь, а одним целым числом.
– Это тоже правильно. И чтобы я не забыл. Когда мы вам предъявим иск, найми адвоката Семенова Евгения Петровича из вашего областного центра. Это приятель моего юриста, они вдвоем разберутся. Зачем нам в этом вопросе лишние люди и лишние проблемы. Делай всё так, как он тебе будет подсказывать. И ещё одно. В судебные  заседания направляй Дубового.  Я с ним переговорю сам. Но ещё раз напоминаю – ты так и продолжаешь делать вид, якобы о моём контакте с Дубовым ты ничего не знаешь. Договорились? Ну, хорошо, бывай. Гале и Алинке привет.
– Спасибо. Твоим так же. Пока-пока.
Похороны Гарагули прошли пышно. Присутствовали председатель областного совета, лично хорошо знавший Гарагулю, начальник областного управления сельского хозяйства, другие представители из области, района, других хозяйств. После отпевания священником было много выступивших, сказавших очень много красивых слов о достоинствах усопшего. И почти все они присутствовали и на поминальном обеде.
В целом день был очень тяжелым психологически. Домой Полонский ехал с тяжелым сердцем. Ему жаль было деда, он был ему как отец. Своего родного отца Григорий даже не помнил, тот погиб в аварии, когда ему было три года. После его смерти мама так и не вышла еще раз замуж, хотя такие предложения были. Несколько лет назад она тоже умерла. Но что уже жалеть – случилось так, как случилось. Когда он согласился с Сеней на его предложение, он об этом даже и не подумал.
Через несколько дней секретарь занесла ему для рассмотрения документы.
– Здесь, Григорий Андреевич, опять претензия того же частного предприятия “Орион” из Киева, помните,  что пропала в день смерти Анатолия Степановича. Я так думаю, что он её просто порвал и выбросил в мусорное ведро. А техничка, когда убирала, все что в ней было, сожгла. Я сообразила только вчера, что она могла быть в мусорном ведре. Спросила у технички, а она говорит – все сожгла.
– Хорошо. Я вычитаю её, посмотрим, что там.
– Я уже читала. Там к ней еще два договора, подписанные Анатолием Степановичем, прикреплены. Я его подпись хорошо знаю, это точно его подписи. И печати на обоих наши. И мои записи о регистрации этих договоров на них есть. Свой почерк я знаю.  Я даже перепроверила по журналу регистрации договоров, все сходится. Так что всё там точно.
– И что же они пишут в претензии?
– Требуют рассчитаться за два трактора, за комбайн, за соляру и масла и за гербициды. Всего два миллиона четыреста восемьдесят тысяч гривен.
– Вот так теперь и вычитывай все документы – досконально, дословно. И кто бы не приносил мне документы на подпись – я буду подписывать их только после того, как ты всё вычитаешь и зарегистрируешь. Договорились?
– Хорошо. А с документами, которые принесет на подпись Дубовой как быть? Ему Анатолий Степанович лично все подписывал.
– Клава! Я же тебе всё объяснил – только после того, как ты вычитаешь и зарегистрируешь, я подпишу ему лично. А теперь бери ручку и лист бумаги. Будем писать ответ на эту претензию. Готова? Шапку потом напишешь сама, как в претензии. Так, претензия подписана заместителем директора Петровским  Анатолием Сергеевичем. На погашение долга они дают нам десять дней. А у нас таких денег нет, и будут они не раньше августа, как сказал мне  Дубовой.
Как же лучше написать, чтобы нас поняли. Давай ответим так. Пиши.  “Уважаемый Анатолий Сергеевич! Ваша претензия о погашении задолженности нами получена. Мы полностью признаем этот долг. Вместе с тем, на нынешнее время в хозяйстве такие средства просто отсутствуют и мы не в состоянии погасить образовавшийся долг. Осознавая, что мы должны были рассчитаться с Вами еще год назад мы, из-за отсутствия средств, вовремя не смогли  погасить эту сумму. Убедительно просим вас перенести срок оплаты долга на август – сентябрь следующего года, когда нами будет убран урожай и у хозяйства появятся средства. С уважением к Вам. Исполняющий обязанности председателя правления Григорий Полонский”.
– Написала, Клава? Теперь распечатай это все красиво, зарегистрируй в журнале, занесешь, я подпишу, и ты отправишь его этому предприятию как там положено – заказным письмом с уведомлением. Чтобы они не отвертелись, что получили его. Ты как считаешь – потерпят до августа?
– А куда они денутся? Денег то у нас всё равно нет. А вы так мыслите, как и Анатолий Степанович.
– Так он же мой учитель. Как учил, так я и делаю. Иди печатай.
Когда Клава вышла, Полонский уже точно знал, что об этом ответе все село будет знать уже через час – два. Клава объяснит селу, что именно он достойный преемник Анатолия Степановича, а это обеспечит ему выигрыш на выборном собрании.

10.
Во второй половине декабря в хозяйство пришла копия искового заявления о взыскании долга в сумме более трех миллионов гривен - к двум миллионам четыреста восемьдесят тысяч гривен истец прибавил еще штрафные санкции и проценты. Полонский внимательно перечитал весь иск. Сухим юридическим языком в нем изложены факты – заключены два договора: первый -  на поставку двух тракторов “Xerion” германской компании Claas и комбайна “JOHN DEERE–1188”. К иску приложен договор и акты приема-передачи этой техники. Договор подписан председателем правления Гарагулей, стоит печать хозяйства. На актах приема-передачи также стоит чья-то подпись, скрепленная печатью хозяйства. Второй договор – о поставке горюче-смазочных материалов и гербицидов. Договор также подписан председателем правления Гарагулей, его подпись скреплена печатью хозяйства. Пять актов приема-передачи ГСМ и гербицидов. Также подписаны и скреплены печатью. Со ссылками на текущее законодательство истец просит суд взыскать с агропромышленного предприятия  “Солнечная Таврия”   три миллиона триста тысяч гривен долга. 
Ознакомившись с иском, Полонский попросил секретаря пригласить к нему Дубового. Тот зашел практически сразу.
– Слушаю, Гриша.
– Тут, Петя, нам пришла очень плохая бумага, исковое заявление называется. Какое-то киевское частное предприятие обратилось в суд и требует, чтобы мы
погасили им более трех миллионов гривен долга. Иск подписан заместителем директора Петровским  Анатолием Сергеевичем.
– Я могу посмотреть этот иск?
– Так я тебя для этого и пригласил. – Полонский передал ему иск со всеми приложениями.
–  Если ты не возражаешь – я у себя изучу эти документы и потом обсудим.
–  Хорошо. Я тебя жду. Только не затягивай. Давай через пол часика обсудим. И, пожалуйста, захвати документы бухгалтерского учета, подтверждающие, что и техника и другие материалы нами получены и оприходованы. 
После его ухода Полонский набрал главу администрации:
–   Петр Павлович, добрый день. У нас еще одна неприятность.
–   Здравствуй, Гриша. Что, опять кто-то умер?
–   Нет. Я вот только получил иск одной киевской фирмы на взыскание с хозяйства больше трех миллионов гривен долга за поставленные немецкие трактора, комбайн, ГСМ и гербициды.
–   Да, да, я помню года три – четыре назад я приезжал к вам и смотрел эти трактора и комбайн. Так, а вы что, не рассчитались разве с поставщиком?
–   Оказывается да, не рассчитались. Даже частично не оплатили. Дед же всегда сам решал эти вопросы, он никого не подпускал к финансам. Видимо у него с поставщиком были какие-то свои договоренности. А теперь, когда его не стало, поставщик явно занервничал. Деньги-то большие.
–   Ты с ним созванивался?
–   Только с замом.  Он не хочет даже говорить на эту тему. Сказал, пусть суд разбирается.
–   Деньги в хозяйстве ещё остались? Или полностью со всеми рассчитались по этому году.
–   Около ста тысяч осталось на весеннюю посевную.
–   Это плохо. Найди хорошего адвоката, договорись с ним, пусть отстоит интересы хозяйства.
–   Да я думаю договориться с адвокатом  Семеновым Евгением Петровичем. Дед много лет с ним дружил, он решал все наши вопросы.
–   Не знаю такого. Он что, не местный?
–   С областного центра.
–   Встречайся с ним и решай этот вопрос. Только не тяни. Ты знаешь, что надо в суд свой отзыв давать?
–   Так я, Петр Павлович, еще в своей жизни в суде не был. Но адвокат же должен всё знать.
–   Ладно, Гриша, занимайся. Смотри, не упусти время. А то могут описать всё хозяйство и с молотка пустить. Информируй меня. Может и я смогу чем-то помочь тебе.
–   Понял, Петр Павлович. До свидания.
Дубовой зашел с двумя пачками прошитых бумаг.
–   Просмотрел я все, Гриша. В иске всё правильно, по нашим учетам сходится. Вот смотри –   он открыл одну папку, полистал –   Вот договор на поставку тракторов и комбайна, вот акты приема-передачи к ним.
–   А чья это подпись? Кто подписывал акты с нашей стороны?
–   Да разве ж я помню, Гриша. Прошло уже почти четыре года. А вот договор и акты приема-передачи на ГСМ и гербициды. А вот в этой папке – акты на списание этих материалов. Всё сходится.
–   Петя! А вот скажи мне – почему мы хоть частично не рассчитались с этой фирмой?
–   Ты же знаешь, что дед лично решал эти вопросы и никого больше к этому не подпускал.
–   Даже тебя?
–   А я чем лучше. Я выполнял все его указания. Поэтому он мне и доверял.
–   Хорошо, не обижайся. Я сейчас поеду в город к адвокату. Все эти документы я возьму с собой.
–   Тогда надо ехать и мне, чтобы все ему разъяснять.
–   Нет, Петя. Я сам справлюсь. Оставь документы и иди работай.
Полонский собрался и тоже вышел.
–   Клава! Я поехал в город, к адвокату. Если кто-то спросит – пусть звонят мне на мобильный –   предупредил он секретаря..
Открыв свою, купленную два года назад “Вектру”, он положил документы на заднее сидение и поехал в город. Выехав на трассу, он набрал Давыдова:
–   Сеня, здравствуй. Иск я получил. Сейчас еду в город, хочу встретиться с адвокатом Семеновым, что ты мне рекомендовал. Как мне его найти?
–   Привет, Гриня. Я сейчас своему юристу скажу, чтобы он перезвонил Семенову. Думаю, что минут через десять он выйдет на тебя по телефону и объяснит, где его искать. Давай Удачи тебе. Или нам? Как правильно?
–   Правильно будет нам. Пока.
Действительно, через десять – пятнадцать минут ему перезвонил адвокат. Он детально разъяснил, как найти его офис и сказал, что будет ждать его на улице возле кафе “Цеппелин”, которое находится под его офисом. Время подходит к обеду – поэтому будет лучше, если они поговорят за обедом, а потом в офисе он детально вникнет в суть дела.
Полонский согласился с этим. Он хорошо знал, где находится предложенное для встречи  кафе. Подъехав к нему, он увидел очень знакомую фигуру. Это и оказался адвокат Семенов. Оказывается, до этого они встречались у общих знакомых, их даже знакомили, но ни один из них тогда не придали этому знакомству никакого внимания.
За обедом они обсудили основные вопросы – оплату услуг адвоката и направление действий Семенова в суде.
–   Мне всё разъяснили. Я с ним (фамилий называть не будем) работал в судах уже много раз, поэтому между нами размолвок не будет. Мы всё решим так, как у вас запланировано. За ваши деньги – любой ваш каприз.
Пообедав, они поднялись к Семенову в офис на шестой этаж. Ознакомившись со всеми привезенными документами, Семенов включил ксерокс и распечатал все интересующие его документы.
- Давайте договоримся так – я буду связываться с вами в телефонном режиме, возможно даже и среди ночи. Я часто работаю по ночам. Кроме того, вы обеспечиваете по моему звонку явку в суд вашего главного бухгалтера со всеми этими документами – он похлопал по папкам, которые привез Полонский.
– Вот вам образец доверенности. Ваш главбух должен являться в суд только с паспортом и  доверенностью на участие в судебном заседании. Можете не волноваться, все наши схемы отработаны до мелочей и сбоя не будет. Вот вам мой банковский расчетный счет и счет на оплату моих услуг. А теперь давайте расстанемся, у меня через час судебное заседание.
   

   
11.
Выборное собрание назначили на  воскресение на десять часов. На собрание приехали и районные руководители – глава администрации, председатель райсовета, начальник управления сельского хозяйства и новый, недавно назначенный,  прокурор района. Собрание проходило в большом зале дома культуры. Люди приехали со всех трех сел предприятия – вопрос избрания председателя был для них очень важен. Поэтому в зале практически не было свободных мест. На должность председателя правление выдвинуло кандидатуру Полонского, было еще два самовыдвиженца – Дубовой, главный бухгалтер предприятия, и Прокопов – управляющий третьим отделением. Собрание открыл глава администрации.
– Прошу всех вас почтить память Анатолия Степановича Гарагули, многие годы возглавлявшего предприятие,  минутой молчания.
Спасибо. Прошу всех садиться. У нас сегодня очень важное собрание – от того, кого вы изберете председателем правления предприятия, зависит судьба и хозяйства, и всех вас. У нас пока есть три кандидатуры на эту должность – правление выдвинуло на должность председателя кандидатуру Полонского Григория Андреевича, главного агронома и заместителя председателя. Главный бухгалтер предприятия Дубовой Петр Степанович  и управляющий третьим отделением Прокопов Иван Ильич выдвинули свои кандидатуры самостоятельно.
Я прошу путем подачи записок в президиум записаться для выступления всех желающих сказать своё слово с тем, чтобы в конце мы точно знали и программы каждого из кандидатов, с чем они придут к вам,  как будут вести хозяйство. Инициатива в выборе председателя полностью будет исходить
от каждого из вас.
Выступавших было очень много. Каждый высказывал свое видение качеств трех кандидатов. Собрание явно склонялось к избранию председателем Полонского. Особенно ярким было выступление секретаря правления Юдиной Клавдии Георгиевны. В своем выступлении она конкретно сказала, что Полонский лучший ученик Гарагули, все делает и даже мыслит так, как мыслил покойный Анатолий Степанович. Лучшего председателя, чем Полонский, у них и  быть не может. После полутора часов выступлений председатель райсовета внес предложение заслушать самих кандидатов. Это предложение проголосовали одобрительно. И тут Прокопов поднялся и заявил, что берет самоотвод.
–   Я внимательно слушал все выступления и понял, что  Григорий Андреевич по своему авторитету среди людей, и как специалист, стоит значительно выше меня. Поэтому я снимаю свою кандидатуру.
Председательствующий на собрании глава администрации предоставил слово Дубовому. Тот вышел на трибуну и долго рассказывал о своих достижениях в занимаемой должности. Из его слов вытекало, что это по его подсказкам покойный Гарагуля уделял постоянное внимание школе, детскому саду, дому культуры и в целом жителям всех трех сел. Затем он коротко изложил свое видение в управлении хозяйством, заметив, что все остальное он покажет в работе.
Последним слово было предоставлено Полонскому. Он вышел на трибуну и, помолчав, сказал:
–   Не умею я так красиво говорить, как Дубовой. Но коротко скажу, так как умею.
Он в деталях остановился на проблемах урожайности и как он видит их разрешение. Затем перешел к автопарку и механизированному отряду. После этого он остановился на огородных проблемах, на вопросах школы и садика. В конце он сказал, что основой своей работы видит благосостояние жителей сел, особенно пенсионеров.
После него выступил начальник управления сельского хозяйства. Он сказал, что зная почти двадцать лет Полонского как агронома и заместителя председателя правления, он знает и его отношение к работе, а самое главное – отношение к людям. Поэтому он просто не видит лучшего кандидата на должность председателя, чем Полонский. Его выступление поддержали также председатель райсовета и глава администрации.
–   Как мы будем голосовать – задал вопрос людям председательствующий. –   Открытым голосованием или тайным.
–   А что здесь закрывать тайной? –   в первом ряду встал пожилой пенсионер. Мы у себя всю жизнь председателя избирали открыто, голосовали поднятием руки. Нам нечего прятаться, в селе все как на ладони.
–   Давайте проголосуем –   предложил председательствующий. –   Кто за то,  чтобы голосование было открытым, прошу поднять правую руку.
Почти весь зал поднял руки.
–   Кто против? –   В зале поднялось три руки.
–   Кто воздержался? –    Поднялось еще десяток рук.
–   Голосование показало такой результат – против – три, воздержались – десять. Все остальные, а это триста сорок человек – за.
–   Поэтому ставлю на голосование в порядке выступления кандидатов. Кто за то, чтобы избрать председателем правления предприятия Дубового Петра Степановича? Так считаем.  Пятнадцать человек.  Кто против избрания председателем правления предприятия Дубового Петра Степановича? Практически весь зал. Кто воздержался?  Никто. Хорошо. Спасибо.
–   Кто за то, чтобы избрать председателем правления предприятия Полонского
Григория Андреевича? Практически весь зал. Кто против?  Считаем – шестнадцать человек.  Кто воздержался. Воздержавшихся нет.
 –   Таким образом, абсолютным большинством голосов председателем правления агропромышленного предприятия “Солнечная Таврия”  избран Полонский Григорий Андреевич.  Ты что-то хочешь сказать, Григорий Андреевич?
Полонский вышел за трибуну.
–   Спасибо вам всем за доверие. Я приложу все усилия к тому, чтобы оправдать его и не подвести вас. Извините, но больше сказать ничего не могу. Я работой постараюсь лучше.
Высказав Полонскому и всем работникам предприятия самые добрые пожелания, глава администрации поблагодарил людей за участие в работе собрания и закрыл его.
После собрания часть людей потянулись к столовой предприятия, большинство же разъехались. Надо отметить, что Дубовой, в надежде, что именно его изберут председателем правления (а очень многие обещали поддержать его кандидату) подготовил хороший праздничный обед. Столовая помещала человек восемьдесят, поэтому разместились все пришедшие. Столы ломились от обилия разнообразной пищи и спиртных напитков – парилось жаркое, куски отварной телятины, разнообразные салаты, соления из запасов завхоза,  возвышались бутылки со спиртным и минеральной водой. Для гостей стол был накрыт в так называем “розовом зале”, который покойный Гарагуля обустроил много лет назад для приема гостей.   
После отъезда гостей Полонский поднялся в свой кабинет. В кабинет Гарагули он пока не переходил принципиально – мало ли как развернется. Сев за стол, он прозвонил жене:
–   Гала, всё хорошо. Меня абсолютным большинством голосов избрали председателем. Ну,  а после собрания надо было районное руководство угостить. Пришлось немного выпить. Поэтому я посплю здесь на диване. А как проснусь, уже ночью, приеду домой. 
–   Ты устал сильно, Гриша, я по голосу слышу. Или сильно нервничал?
–   И понервничал, и просто устал, все вместе. Потом всё расскажу.
–   Хорошо, отдыхай. Я тебя жду.
Полонский набрал Давыдова:
–   Привет, Сенечка!
–   О, Гриня, привет. Как прошло ваше собрание?
–   Избрали меня председателем. За Дубового проголосовало шестнадцать человек из триста пятидесяти трех. За меня проголосовали все остальные.
–   Поздравляю тебя, дружище. Я думаю, что уже очень скоро, может в марте, а может в апреле, это будет наше с тобой частное предприятие. Устав этого предприятия мой юрист уже разрабатывает. Тебе сейчас надо продумать, как ты уберешь Дубового. Нашего бухгалтера я тебе скоро пришлю.  Её зовут Елена Борисовна Мищук. Ты её для начала возьми бухгалтером, пусть она пока со всем ознакомится. А уже потом, когда уберёшь Петьку, назначишь её главным. Ты, кстати свой дом в селе еще никому не передал?
–   Нет. Держу на всякий случай.
–   Дом этот у тебя хороший, просторный, со всеми удобствами. Для неё достаточно.
–   Она с семьёй?
–   У неё дочка и пожилые родители, мужа нет. У них в Киеве однокомнатная квартира в хрущёвке, поэтому она согласна на любой вариант. А этот её устроит полностью. Она у меня сейчас работает бухгалтером. Женщина она толковая и, самое главное, наша, надежная.
–   Хорошо, понял .
–   В таком случае, будь здоров.    
 –   Пока-пока.
Он перешел в кабинет председателя, достал из дивана одеяло, лег и укрылся. Проснулся он около полуночи. В кабинете стало прохладно, так как на ночь, по его же указанию, охранник ставил флажок отопительного котла на минимум. Одевшись, он вышел в коридор и спустился вниз.  Охранник, услышав, что он спускается по лестнице, выскочил в коридор.
–   А я тут всё присматриваю за вашей машиной, как бы пацаны не нашкодили. Я знал, что вы отдыхаете, видел, как вы входили. Будете ехать домой?
–   Да. Спасибо, Анисимович, что присмотрели за машиной.
Домой Полонский вернулся уже в первом часу ночи. Услышав, что муж приехал, Галина сбежала вниз на кухню,  включила кофеварку и достала пачку печенья. Она знала слабости своего Гришки и всегда старалась ему чем-то угодить. Он зашел улыбаясь.
–   Угодила, мать, угодила. Я еще с улицы услышал запах кофе.
–   Да не гуди ты так громко. Первый час, Алинка спит.
Они проговорили целый час, пока он не успокоился полностью и они не ушли спать
Около десяти дня на следующий день в кабинет к Полонскому, явно под. хмельком, зашел Дубовой. 
 –   Обыграл ты меня, Гриша. –   не здороваясь сказал он. –   Пришел к тебе проситься. Простишь ты меня или нет – не знаю. Но с работы не выгоняй, я тебе буду служить, как и деду.
Полонский даже привстал. Такого он от Дубового не ожидал. Тот обещал предательство с первого дня, без всякого зазрения совести.
–   Пойди проспись – тихо ответил он, с трудом сдерживаясь. –   И немедленно. Не хватало на работе только пьяни. Всё, уходи. Проспишься – потом приходи.
И столько злости было в его словах, что Дубовой молча развернулся и ушел.
Полонский позвал секретаря.
–   Клава, подготовь, пожалуйста, доверенность по этому образцу на Дубового на представительство в суде и занеси мне на подпись –   он протянул ей образец доверенности, данной ему Семеновым.   –   Кроме того, сходи в бухгалтерию и принеси мне печать предприятия.
–   Григорий Андреевич! Вы бы забрали вообще печать у Дубового и не давали ему её больше. Вон, пьяный на работу пришел опять, сейчас будет “концерты” в бухгалтерии устраивать. Это у него каждый раз так – как пьяный, так девочки и работать не могут. При Анатолии Степановиче он хоть боялся в таком виде приходить. А сейчас вон как осмелел.
–   Давай об этом несколько позже. Сейчас есть дела поважнее. Неси печать.
Клава выскользнула из кабинета. Через минуту зашла с печатью.
–   Матерится. Зачем, спрашивает, ему печать, что еще надумал? Но печать дал сразу же.
–   С сегодняшнего дня печать будет храниться у меня. Готовь доверенность.
Подписав подготовленную доверенность, он передал её секретарю.
 – Зарегистрируй и потом отдашь Дубовому.
–   Григорий Андреевич! Переходите в кабинет председателя. Уже нужно.
–   Понимаешь, Клава, как-то не по себе мне в том кабинете. Может с понедельника следующего перейду. Ты переговори с завхозом по поводу ремонта. Хочу, чтобы наклеили обои на стены. Верх чтобы был светлый, скажем лазурного цвета, а низ, где-то метр от пола, под дерево. Стык между ними  заклеить полосой, так же под дерево. Сделаешь?
–   Это как у Садовникова в управлении сельского хозяйства? У него красиво.
–   Примерно так. И заведи в кабинете на окнах комнатные кактусы, а на пол, в большом ящике,  фикус или лимон. Чтобы было уютнее, чтобы глаз радовало.
–   Я давно уже Анатолию Степановичу это предлагала, но он отказался. Говорил, что места в кабинете будет мало.
–   Ну а я тебя прошу об этом.
–   Хорошо, я всё сделаю.
Зазвонил мобильный телефон. Полонский достал его из кармана, посмотрел на экран – Семенов, про себя отметил он и включился:
–   Слушаю, Евгений Петрович. Добрый день.
–   У нас на прошлой неделе в четверг состоялось предварительное заседание по нашему делу. Суд обязал меня предоставить для осмотра оригиналы тех  документов, которые вы привозили ко мне. Следующее заседание, уже  по сути дела, состоится в пятницу в одиннадцать часов. Я прошу, чтобы вы обеспечили приезд вашего главного бухгалтера со всеми теми документами и доверенностью на представительство к девяти часам в мой офис.
–   Может что-то ещё необходимо?
–   Нет. Больше ничего не надо. Мой гонорар на мой счет уже  поступил. Люблю работать с людьми слова. У меня всё. До свидания.
- Клава, зайди. – позвал её опять Полонский. –   Запиши, пожалуйста, в пятницу,  к девяти часам, Дубовому необходимо прибыть с документами по иску к адвокату Семенову в областной центр. Затем в одиннадцать часов состоится судебное заседание. Повезет его Миша. Дубовой еще здесь?
–   Здесь еще. Он же домой нетрезвый боится идти – Машка ему такие скандалы за пьянку закатывает, что он потом несколько дней отходит.
Полонский пошел к нему в кабинет. Дубовой сидел и что-то писал. Увидев вошедшего Полонского он откинулся на спинку стула:
–   Тоже будешь меня воспитывать?
–   Нет, Петя, не буду. Просто предупреждаю – еще раз увижу на работе пъяным – выгоню. Больше на эту тему у нас с тобой разговоров не будет. Понял?
От такого предупреждения у Дубового похолодело на душе  и хмель начал выветриваться. В селе он больше работы не найдет. И что потом делать? Как семью кормить? Чем за дочку в институт платить? А у него же еще двое школьников, которых тоже надо будет учить. Слову Полонского он верил – тот слов на ветер не пускал, Гарагулина школа.
–   Понял. Это последний раз, Гриша. Клянусь.   
–   Не надо клясться. На пятницу я даю тебе председательскую машину. Поедешь в область на судебное заседание в хозяйственный суд. Заседание в одиннадцать. Но ты в городе должен быть уже к девяти часам, у адвоката Семенова с теми документами, которые я к нему возил. Получишь завтра у Клавы доверенность на представительство предприятия в суде.  И смотри там внимательно. Приедешь – доложишься, расскажешь всё подробно. А сейчас ступай домой проспись. И помни – это наш последний разговор на эту тему.
Полонский ушел, а Дубовой задумался. Все его планы быть избранным председателем провалились. Практически все те, которые клятвенно обещали ему, что будут голосовать именно за него, проголосовали за Гришку. Сколько денег на водку для этих уговоров пустил, а оказалось –   зря. Оставалась одна надежда на обещанный Давыдовым приличный жирный кусок – хватит и дочку выучить, и дом в райцентре купить. В селе, он это уже чувствовал, долго он удержаться не сможет – водка подведет. А в райцентре у него друзей много, работу дадут. Да и за свой дом в селе он что-то выручит, дом же у него хороший – просторный, газифицированный, водопровод, все удобства в доме, есть все необходимые хозяйственные пристройки. Машина, правда, уже не получится, но переехать в райцентр получится. Он оделся и вышел из конторы. Домой идти не хотелось, опять Машка скандал закатает, может и качалкой навернуть, если он вступит в спор. Придется сказать, что пришел к судебному заседанию готовиться.   
В это время в кармане зазвонил мобильный телефон, подаренный ему в последний приезд Давыдовым. Он выхватил его из кармана и нажал кнопку ответа: –   Алло, Дубовой на связи.
–   Петька, привет – услышал он голос Давыдова. – Ты чего кричишь? Я тебя хорошо слышу. Ты почему не на работе – звоню на твой рабочий телефон, а тебя нет.
–   Здравствуй, Сеня. Понимаешь, вчера  был перебор, а сегодня с утра промыл трубы, а то горели. Ну, Гришка и выгнал меня домой отсыпаться.
–   Так ты ж говорил, что тебя изберут. Что, не получилось?
–   Гришку избрали. Ну да Бог с ним. Только не сработаемся мы, чует моё сердце.
–   Почему, Петя? У вас что, непонятки какие с ним? Или забухал ты? Гришка этого не любит. Сам не пьет и алкашей не любит.
–   Не знаю даже что тебе сказать. Но я же не алкаш, просто люблю выпить. Ну и предчувствие у меня такое.
–   Ладно, приеду – помирю вас. Я тебе вот что звоню. В пятницу в суде будет заседание, тебя тоже вызовут.
–   Уже вызвали. Гришка даже машину даёт.
–   Так вот, ты в суде должен говорить так, чтобы у судьи не возникло абсолютно никаких сомнений. Обязательно скажешь, что эти договора мы заключали по инициативе деда. Скажешь, что когда я был в отпуске у родителей,  дед, через тебя, пригласил меня и в твоём присутствии мы договорились за поставку двух тракторов и комбайна вашему хозяйству, с оплатой через четыре года, по той причине, что урожайность и в том году была плохая, и на последующие три года, как говорил дед, тоже будет неважной,  потому средств в колхозе не хватает, а новая техника нужна позарез. А я, как родившийся в этом селе, пошел деду  навстречу и через свою фирму поставил вам эту технику. Также скажешь, что ты лично составлял договор и в твоём присутствии, мы с дедом его подписали. Так же в договоре по технике  написано?
–   Примерно так.
–   Никто уже опровергнуть этого не сможет. И еще скажешь, что второй договор  мы составляли через пол года, когда я  в очередной раз приехал к родителям. Дед опять через тебя пригласил меня и состоялся наш договор по ГСМ и гербицидам, который, опять таки, составил ты, а мы с дедом его подписали в твоём присутствии. В результате ты останешься только в выигрыше, я тебе прощу те пять тысяч, которые я тебе недавно скидывал на твою карточку. Понял меня?   
–   Конечно понял, Сеня. Спасибо тебе за те пять тысяч, они меня здорово выручили. И потом, зачем нам всякие там подозрения. Я и сам так думал говорить. У меня же есть буквально все документы, подтверждающие все эти сделки, подписанные дедом и скрепленные печатью. Я их буду везти адвокату, а тот предоставит их суду. Все документы, которым уже было три года,  я списал и уничтожил. Так что если даже и назначат аудит, то никто ничего крамольного у меня не найдет.
–   Хорошо. Именно это я и хотел услышать. У тебя еще что-то есть?
–   Сеня, а ты не мог бы мне на мою карточку скинуть еще пять тысяч гривен. За дочку надо последний взнос в институт внести и я уже полностью оплачу её обучение.
–   Наглеешь, Петька, доишь меня. Хорошо, я еще раз тебе сегодня скину. Но потом, при полном расчете с тобой, как мы и договаривались, я с тебя их удержу.
–   Ну что поделаешь, согласен.
–   Всё, Петька, будь здоров. –   и отключился.
–   Жмотина. –   про себя подумал Дубовой. –   Купается, блин, в деньгах, я дело делаю, всю ответственность на себя беру, а он себе в Киеве прохлаждается и такую копейку зажимает. Он зашел во двор и, не увидев жены, тихонько проскользнул в дом. Быстро раздевшись, он залез под одеяло и сразу же уснул. Проснулся он от того, что его толкала жена:
–   Петька, ты гад такой, опять нажрался? Только четыре часа, а ты дрыхнешь дома. Почему не на работе? Хочешь неприятностей? Так они у тебя будут, Гришка такой же гад, как и Гарагуля, он твоих пьянок не потерпит. А у тебя ума стать председателем не хватило, хоть и хвастал – изберут меня.
–   Я, Маша, что-то плохо себя чувствую после вчерашнего собрания. Перенервничал. Гришка меня отпустил.      
–   Раз так, это меняет дело. Ты у него денег попросил на последнюю оплату за институт?
–   Я завтра решу этот вопрос, Маша. Приготовь покушать.
Он бы ей даже под пытками не рассказал, что имеет дело с Давыдовым и что тот пообещал скинуть пять тысяч гривен на карточку. А у Гришки пока просить нельзя, не вник он еще в дела предприятия и вряд ли даст ему такую  премию.
В пятницу он к девяти часам постучал в кабинет к Семенову. Тот принял его радушно. Взяв у него документы, он предложил ему кофе или чай, на выбор. Дубовой попросил кофе.
–   Вера, –   позвал тот помощницу. –   Сделай нашему гостю кофе и принеси какие-нибудь сладости. Пусть побалуется, пока я готовлюсь к заседанию. 
Просмотрев все документы, он обратился к Дубовому.
–   А вот скажите, Петр Степанович. Вы знаете, что бывает, когда должник не может вернуть долг кредитору?
–   Конечно. Кредитор объявляет должника банкротом.
–   Так вот, мне кажется, что сегодня оппонент, адвокат частного предприятия “Орион”, внесет заявление о признании вашего предприятия банкротом. У вас есть еще кредиторы?
–   Еще один фонд. Мы брали семьдесят пять тысяч на достройку двух домов.
Но вряд ли он будет входить в комитет кредиторов. Он просто не узнает о банкротстве.
–   Хорошо. Исходим из этого.  Суд сразу же наложит арест на все активы предприятия, назначит распорядителя хозяйства на период банкротства  и  опубликует сообщение о решении суда в официальном печатном органе Кабмина, газете “Правительственный курьер”.  Судом, для наблюдения, в процедуре банкротства назначается распорядитель, обязанность которого  подготовить мероприятия, направленные либо на оздоровление предприятия (санацию), либо на его ликвидацию.  С этого момента деятельность предприятия ограничивается и решения могут приниматься исключительно с согласия назначенного, как правило, из числа кандидатов, предложенных кредиторами, распорядителя. Если в течение месяца не поступят заявления от других кредиторов, суд, по заявлению ЧП “Орион”,  вынесет решение о проведении санации.
Санация — это система мер, направленных на предотвращение ликвидации предприятия вследствие банкротства. При этом либо собственники предприятия, либо кредиторы, либо иные лица оказывают должнику финансовую помощь, предоставляют льготные кредиты или льготное налогообложение. Основанием для проведения санации является наличие реальной возможности восстановить платежеспособность предприятия-должника для продолжения его деятельности, то есть – по факту санаторы становятся собственниками банкрота.
Таким образом, ЧП “Орион” станет фактическим собственником предприятия “Солнечная Таврия”. Практически это будет выглядеть так: ваше предприятие выведут из реестра юридических лиц,  ЧП “Орион” зарегистрирует новый устав уже совершенно другого предприятия, созданного на базе вашего, с новым учредителем, которым будет это частное предприятие. Вот такие будут последствия. То есть к марту месяцу это будет уже совершенно другое предприятие с новым руководителем. Вам понятны последствия?
–   Конечно, понятны. Мы можем что-то противопоставить?
–   Только погасить долг. Другого не дано.
–   Что мне говорить в суде?
–   А вы можете что-то другое сказать, кроме как подтвердить то, что в документах?
–   Могу. Я же присутствовал при проведении этих сделок, я сам составлял оба договора и при мне их дед с Давыдовым подписывали.
–   Вот и скажете всё это. Будем надеяться на лучший исход.
В суде всё произошло точно так, как это обрисовывал Семенов. Вот что значит опытный адвокат – всё видит наперед. Кроме того, суд в своем решении, по заявлению адвоката ЧП “Орион”, назначил распорядителем хозяйства на период банкротства его председателя Полонского.
После судебного заседания Дубовой сразу же уехал домой. Его распирало от какого-то неизведанного чувства превосходства над Полонским. Это ничего, что суд назначил его распорядителем хозяйства на период банкротства. Он скинет его с должности руководителя предприятия. Давыдов не сможет ему отказать. Вот тогда он покажет этому выскочке,  кто есть кто.
В село они приехали около трех часов пополудни. Полонский находился на месте, в своем кабинете. А в кабинете председателя стройбригада хозяйства делала ремонт. Готовит мне кабинет – злорадно подумал Дубовой.
Он зашел к Полонскому и подробно описал ему все события в суде, сказав, что его суд назначил распорядителем хозяйства на период банкротства    
Полонский поблагодарил его за информацию и они попрощались. Полонский уехал в администрацию, а Дубовой пошел к себе в кабинет. Он уже видел себя руководителем хозяйства, ему хотелось об этом заявить всем. Но надо сдерживать свои эмоции, подумал он, даже Машке не скажу.
Приехав к главе администрации Полонский рассказал ему о состоявшемся заседании суда, о принятом им решении о банкротсве предприятия и о назначении его  распорядителем хозяйства на период банкротства.
–   Да, тяжёлое тебе досталось наследство, Гриша. Где-то дед что-то упустил. Но мы уже этого никогда не узнаем. Давай договоримся так – ты работай в обычном режиме. Готовь хозяйство к весенне-полевым работам, держи на контроле животноводческую ферму, подготовь “Фрегаты” на поливе, вообщим, все делай так, чтобы спасти хозяйство. Может быть это предприятие захочет сделать санацию вашего хозяйства. Тогда  владельцем станет это частное предприятие. А у этого предприятия есть хозяин.  Не может же новый владелец быть таким дураком, чтобы угробить такое мощное хозяйство. Ты, кстати, узнал, чье это предприятие?
–   Все бумаги, в том числе и договора, и акты приема-передачи к этим договорам, и иск,  подписывались заместителем директора этого предприятия 
Петровским  Анатолием Сергеевичем.
–   Ладно. Закончится судебная тяжба, узнаем. Они часто прячутся за подставных лиц. Главное – сохранить хозяйство. А там не важно, кто хозяин. Налоги всё равно будут идти в район. Спасибо тебе, Гриша, за информацию.
Из администрации Полонский поехал домой. Доехав до своей улицы, он остановился и набрал Давыдова.
–   Привет, Сеня! Ты уже всё знаешь?
–   Конечно. У меня всё делается под моим контролем. Ты то как?
–   Был сейчас у главы администрации, проинформировал его о решении суда. Он очень интересовался тем, кто владелец частного предприятия – кредитора. Но я ему сказал, что не знаю. Он резюмировал, что кто бы ни был, он не дурак и такое хозяйство гробить не будет.
–   Он прав, Гриша. Кто же режет куцрицу, несущую золотые яйца? Как Петька после суда?
–   Мне показалось, что в его глазах было такое злорадство, что мне аж захотелось ему морду набить.
–   Зачем он тебе, Гриша. Он исполнитель, если хочешь – сантехник, грязный и немытый. Сделает до конца свое дело и мы его выбросим, как использованный презерватив. Ладно, Гриша, бывай. У меня дела срочные. Привет семье.
–   Будь и ты здоров. Привет Марине и сыну.
 
11.
В средине марта областной хозяйственный суд, по заявлению ЧП “Орион”,  вынес решение о проведении санации этим предприятием с обязанием его восстановить платежеспособность предприятия-должника для продолжения его деятельности. При этом суд упразднил регистрацию агропромышленного предприятия “Солнечная Таврия”, признав собственником предприятия ЧП “Орион”. О принятом решении Полонского по телефону уведомил адвокат.
–   Я сбросил решение суда вам на электронный адрес, откройте и почитайте. И так, как я выполнил все свои взятые по нашему договору обязательства, я с вами прощаюсь. Будет необходимость – обращайтесь, я всегда с радостью помогу вам.  К вам на днях приедет мой оппонент – адвокат ЧП “Орион”, и поможет вам завершить все вопросы.
Полонский включил ноутбук и в электронной почте открыл направленное ему адвокатом решение суда. Он внимательно ознакомился с его содержанием и распечатал.  Затем по телефону набрал главу администрации. Тот ответил сразу.
–  Здравствуй, Григорий Андреевич. Что у тебя?
–  Получил решение суда о санации и закрытии предприятия. На днях должен приехать представитель этого санатора, который стал новым собственником нашего хозяйства для окончательного решения всех вопросов в соответствии с действующим законодательством. 
–   Ты уже переговорил с новым владельцем?
–   Нет, я до сих пор не знаю кто он. По телефону я говорил с его заместителем, который подписывал все бумаги, спрашивал об этом. Он мне сказал, чтобы я так не торопился, скоро все узнаю. Но при этом он сказал, что они не собираются ничего в хозяйстве менять, кроме устава и собственника. Я надеюсь, что хозяйство останется таким же. Ну, разве что меня на кого-то поменяют.
–   Без работы мы тебя не оставим, в случай чего. Такие опытные специалисты нам очень нужны. Хорошо, Гриша. Давай дождемся завершения этой эпопеи, потом определимся. До свидания.
Полонский положил трубку рабочего телефона и по мобильному набрал Давыдова. Телефон долго не отвечал и отключился. Подумав, он решил выехать в поле, где уже практически заканчивались ранние посевные работы. Но тут зазвонил мобильный. Он взглянул на экран – Сеня.
–   Привет, Сеня!
–   Привет, Гриня! Ну что, закончились все наши судебные терки. Колхоз теперь наш. Мне сейчас юрист докладывал о прошедшем суде, поэтому я тебе сразу не ответил. Хотел знать всё в подробностях. В понедельник он приедет к тебе. Зовут его Семен Моисеевич Либерман. Посели его у Лены Мищук, она будет в курсе. Они хорошо знакомы, так что у тебя с ним никаких проблем не будет. Юрист сам решит все вопросы с регистратором – выведет с реестра ваше предприятие и зарегистрирует наше новое. Устав и все положенные для регистрации документы у него уже готовы, нотариально заверены. Если ему понадобится твоя помощь – окажи её ему, пожалуйста. Машину ему дай, чтобы он не мотался по автобусам. Я приеду уже тогда, когда он порешает все вопросы. Кстати, переговори по этому вопросу в районе с кем считаешь нужным, чтобы для них всё это не было неожиданностью.
–   Я постоянно общаюсь с главой администрации. И по этому вопросу также. Да. Я могу ему сказать, что руководителем киевской фирмы являешься ты?
–   Скажи, если спросит. А нет – так я сам ему представлюсь. Планирую по приезду сразу же встретиться с ним. Без никого, с глазу на глаз. Эта тактика уже полностью мною апробирована, так что проколов не будет.  Да и  легенда по долгу у меня уже готова. Её опровергнуть не сможет никто, деда то ведь уже нет. А по ней я решал лично с ним все эти вопросы, по его личной просьбе. Ну, а как его не стало – я был вынужден обратиться в суд. Ну всё, давай, будь здоров.
–   До свидания.
Утром в понедельник Полонскому прозвонил Либерман.
–   Меня зовут Семен Моисеевич Либерман. Я от Семена Семеновича. Вы не могли бы забрать меня с вокзала в областном центре? 
–   Здравствуйте, Семен Моисеевич. Я уведомлен о вашем приезде. Мне ехать в город примерно час. Вы, пожалуйста, подождите меня в кафе “Смаженый кабанчик”, позавтракайте, попейте кофе. Кофе там хороший. Да и десерты у них всегда свежие. Я каждый раз, когда в городе, туда захожу. Это метров триста  от вокзала. Пока вы покушаете – я и приеду. Я вас там найду.
Встретившись с Либерманом, Полонский повез его в хозяйство.
–   Мы поселим вас у у Лены Мищук, вы её хорошо знаете. Она уже ждет вас.
Помоетесь с дороги, отдохнете, а все деловые разговоры давайте перенесем на завтра. Я к семи часам уже всегда на работе, так что как отдохнете, приходите, я вас буду ждать.
–   И это правильно, имею вам сказать. –   засмеялся Либерман. –   Работу мы успеем сделать. А вот отдыхать вовремя удается не всегда.
Утром, в семь утра, Полонский поднялся к себе в кабинет. Он после ремонта изменился полностью – красиво оформленные обоями стены, живые цветы и две больших напольных вазы с колосьями пшеницы и жита, изменили его до неузнаваемости. Но мебель в кабинете осталась старая, Полонский решил поменять её после уборочных работ, когда в хозяйстве появятся средства. Повесив куртку, он сел в удобное кресло, поставленное в кабинет уже лет восемь назад, и открыл рабочую тетрадь, чтобы подготовить вопросы Либерману. Но не успел – тот вошел буквально через несколько минут после его прихода.
–  Здравствуйте, Григорий Андреевич. Я тоже птаха ранняя, люблю работать с самого утра.
–  Здравствуйте,  Семен Моисеевич.  Как отдохнули? Как вас приняла Лена?
–  Я с Леночкой и её родителями знаком давно, так что всё прошло очень хорошо. Давайте сразу приступим к делу.
Он достал из сумки  ноутбук, включил его, после чего достал папку с бумагами. Отобрав один лист, он протянул его Полонскому.
–  Это доверенность вашего предприятия на моё имя. Подпишите её, пожалуйста, и поставьте печать. После этого я уеду в район и встречусь с регистратором, сниму с регистрации ваше предприятие и зарегистрирую новое. А вас я прошу дать команду своему главному бухгалтеру, мы с ним в суде встречались, кажется, Петр Степанович, начать готовить акты приема-передачи имущества предприятия вновь созданному предприятию, которое будет называться Частное  агропромышленное предприятие “Таврия”.
–   “Солнечная Таврия”, Семен Моисеевич, – поправил Полонский.
–  Нет. Именно  “Таврия”. Так захотел Семен Семенович, как новый владелец, так прописано и в уставе предприятия.
–  Хорошо.  “Таврия” так “Таврия”.
–  А что у нас с машиной? Водитель хоть на ней толковый? Не болтун?
–  Не болтун. Возит председателя правления уже больше двадцати лет. Лишнего не болтает. Да вы сейчас сами увидите.
Он набрал по телефону водителя:
–  Миша, ты где?
–  В гараже, Григорий Андреевич. Убираю в машине.
–  Зайди ко мне.
Через минуту водитель зашел в кабинет.
–  Это Миша, водитель. А это Семен Моисеевич, адвокат. Ты поступаешь в его полное распоряжение на всё время, пока он не управится со всеми делами. Заправил уже машину?
–  Так я ж с вечера заправляюсь. Уже очень много лет.
Когда адвокат с водителем ушли, Полонский задумался. Что-то ему во всем этом не понравилось. Изменение наименования? Нет. Это не суть важно. А вот слова адвоката о том, что именно Сеня является новым владельцем. Да, точно. А как же он? Что, Сеня его тоже использует, как сантехника, и выбросит, как использованный презерватив? Не может быть? Друг же детства, блин. А как же, в таком случае, погашение взятого им кредита? На сегодняшний день за три года он погасил банку только шестьдесят пять тысяч гривен. Остается ещё сто восемьдесят пять тысяч кредита и сто двадцать тысяч ссуды, полученной у  предприятия. Итого вместе больше трехсот тысяч. Он же обещал погасить всё сразу, как только решится вопрос в суде. Нет. Не буду торопиться с выводами. Сеня приедет – переговорю с ним по этому вопросу.
В тяжких раздумиях он и не заметил, как пролетел час.
–  Доброе утро, Григорий Андреевич. Сделать вам кофе?
–  Здравствуй, Клава. Сделай, пожалуйста. И пригласи ко мне Дубового.
Через минуту зашел Дубовой
–  Слушаю, Гриша. Доброе утро.
–  Ты уже, конечно, в курсе о том, что суд вынес решение по иску ЧП “Орион” и что приехал адвокат этого предприятия для решения вопросов по выполнению решения суда?
–  Конечно в курсе. Всё село об этом знает и в напряжении ожидает, чем всё закончится.
–  Как бухгалтер ты, конечно, знаешь, чем заканчивается санация. Адвокат поехал в район снимать с регистрации наше предприятие и регистрировать новое предприятие, которое будет называться  Частное  агропромышленное предприятие “Таврия”. И знаешь кто владелец этого предприятия? Им оказался мой друг, Сеня Давыдов. Ты знал о том, что он подписывал те два договора с дедом? Только говори честно, не юли.
–  А ты мне кто – прокурор или следователь, что так ставишь вопрос?
–  Так ты знал или не знал? Если знал – почему мне сказал?
–  Да кто ты мне, чтобы я с тобой на такие темы разговаривал? –  Дубовой развернулся и вышел.
Зашла Клава с кофе и свежими пирожками. Поставив разнос на стол перед Полонским, она спросила:
–  А что это Дубовой выскочил от вас с матами?
–  Да чует моё сердце, что он что-то знает. Спросил у него, так он заявил, что я не прокурор и не следователь и выскочил из кабинета. Ничего, разберемся. А ты знаешь, кто хозяин того   ЧП “Орион”, что отсудил наше предприятие?   
–  Нет. Даже не слышала.
–  Это оказывается наш местный Сеня Давыдов.
–  Так это ж ваш друг?
–  Вот такой, оказывается, друг. Мне даже словом не обмолвился. А Дубовой, я так думаю, что-то знает. Но ответить на мой вопрос отказался. 
–  Да, от него можно ждать что угодно. Я пойду.
–  Иди, Клава.
 Полонский знал, что об этом ихнем разговоре через час будет знать контора, а к вечеру будет знать всё село. Он планировал после всех событий перевести её в сельский совет. Зачем ему секретарь, от которой вся информация уходит, как по армянскому радио. Он встал и пошел к Дубовому.
–  Петя, ты не злись на меня. Просто я хочу знать, что происходит. Ты, пожалуйста, начинай готовить акты приема-передачи имущества новому предприятию. Чем быстрее всё это закончится, тем раньше мы начнем работать в нормальном русле.
–  А ты уверен, что всё останется так, как и было? Что не будет никаких перемен?.
–  Надеюсь, Петя.
–  Вот поэтому и не дави на меня. Всё еще может случиться. Я тебе уже не один раз говорил – дружи со мной и у тебя всё будет хорошо.
–  Ладно, Петя, не злись. Работай.
В течение недели Либерман завершил все свои дела. Он зарегистрировал новое предприятия, совместно с Дубовым подготовил акты приема-передачи имущества, списав при этом всю старую технику. В пятницу после обеда он зашел к Полонскому.    
–  Я закончил все подготовительные работы. Сегодня вечерним поездом я уеду домой, Миша уже ждет меня, чтобы отвезти на вокзал. Хочу поблагодарить вас за хорошую встречу.
После его ухода Полонский набрал Давыдова.
–  Сеня, привет!
–  О, Гриня! Привет! Как дела движутся?
–  Адвокат закончил все дела, подготовил все документы. Уже уехал в город на вокзал, Миша его повёз. Когда тебя ждать?
–  Давай договоримся так. Я в среду с утра уже буду в районе и встречусь с вашим главой администрации. Посижу с ним, обсудим все вопросы. После этого я встречусь с Петькой, рассчитаюсь с ним и поставлю его на место. А то что-то обнаглел он больно.
–  Да, это у него есть. В последнее время земли под собой не чует.
–  Вот, вот. Значит и ты так считаешь. После встречи с Петькой я поеду к родителям, мама звонила, что отец очень плохой. Надо пообщаться. Я у них и  заночую. Утром в четверг мы встретимся у тебя кабинете, обсудим все актуальные вопросы, а потом поедем к тебе, в твой дворец. Кстати. Сколько у тебя долга по кредиту осталось?
–  По банку не погашено около двухсот тысяч. Но еще остаются сто двадцать тысяч, которые мне в беспроцентную ссуду давало предприятие. В целом триста двадцать тысяч гривен.
–  Ты помнишь, что я обещал тебе, как только мы заберем колхоз, я сразу же погашу все твои кредиты?
–  Конечно, помню. Я бы иначе не начал стройку и не покупал бы машины.
–  Так вот. Ссуду я тебе спишу сразу. Мы просто не проведем её ни по каким документам. Мой юрист был об этом предупрежден и во время составления акта приема-передачи не должен был включать это в акт. Но, если даже  и включил – я в понедельник, когда он предоставит мне документы на подпись, уберу это из акта. Так что считай, что она уже погашена. Что касается банка. Деньги привезти тебе наличными или лучше перевести в банк? Для меня значительно проще наличными, я привезу их в валюте, а ты разменяешь и погасишь.
–  Делай как тебе лучше. Для меня любой вариант приемлем. Я тебе искренне признателен, Сеня. У меня даже слов других сейчас нет.
–  Я же пообещал тебе, Гриня. Ты бы без этого моего обещания в жизни на такой шаг не пошел. И я тебя понимаю в этом. Кстати, при  погашении не забудь сразу же истребовать у банка выписку, в которой дословно будет написано, что ты с банком полностью рассчитался и у них к тебе никаких претензий нет. А то это такие твари, что через год могут придумать что угодно.
–  Ещё раз спасибо, Сеня. 
–  Ну, все. Я у тебя в четверг переночую, а утром в пятницу уеду в Киев. Здесь тоже дел полно. Договорились? Будь здоров.
–  Хорошо. Пусть так и будет. Ещё раз спасибо тебе. Семье привет. Пока.
После этого разговора у Полонского упал с души тот тяжелый камень, который возник после общения с Либерманом в понедельник и угнетал его целую неделю. Значит, всё будет хорошо.
 
 12.
В среду утром Давыдов был в райцентре. О встрече с главой администрации он по телефону договорился еще в пятницу. Тот принял его радушно. 
–  Я Давыдов Семен Семенович. Тот самый, который по санации стал владельцем “Таврии”. Вас я помню с детства, вы некоторое время у нас в селе агрономом были. Вы Клепиков Петр Павлович.
–  А что же вы скрывались все это время, все документы шли за подписью вашего заместителя?
–  Да не скрывался я, в Бразилии лечился всё это время. Когда мне сообщили о смерти Анатолия Степановича, я дал указание заместителю, который оставался за меня, потребовать возврата долга, возможно, даже через суд. Ведь договоренность у меня была лично с Анатолием Степанович, которого я очень уважал.  А после его смерти могли назначить кого угодно, кто просто отказался бы выполнять договорные обязательства.
–  Ну, вообще-то в сельском хозяйстве принято избирать председателя всем коллективом. Люди, после смерти Гарагули, избрали председателем Полонского. Знаете его?
–  Конечно знаю. Мы с ним вместе школу заканчивали, даже за одной партой сидели.
–  Честно говоря, я вас понимаю, деньги же немалые, любой бы запереживал. А как это Анатолий Степанович уговорил вас вложить в него такие деньги.
–  У нас с ним отношения всегда были добрыми. Я тогда в отпуске был у родителей. Он меня пригласил к себе, главный бухгалтер приходил от его имени, и уговорил помочь ему в приобретении двух хороших импортных тракторов и импортного комбайна. Он даже точно назвал их марки и модели, я уже не помню какие. Я тогда созвонился со своим главбухом, уточнил, сможем ли мы сделать такое приобретение, и дал своё согласие. Дубовой составил договор, мы его подписали, выпили по рюмашке и через неделю или две, где то так, моя фирма поставила хозяйству оба трактора и комбайн.
–  Так Дубовой принимал участие в заключении вашей сделке?
–  Конечно. Он не только участвовал при обоих сделках, вторая по ГСМ и гербицидам. Он лично составлял эти оба договора, А мы их с Анатолием Степановичем подписали. Собственно, он это подтвердил и в судебном заседании.
Давыдов достал из папки материалы судебной тяжбы, переданные ему Либерманом, и открыл определение суда о введении процедуры банкротства
–  Вот, читайте.
Клепиков  внимательно прочитал определение.
–  А что же он всё время молчал об этом. Мы все думали, что это вы с Гарагулей с глазу на глаз решали.
–  Не знаю. Дубовой присутствовал на обоих наших встречах с Анатолием Степановичем.
–  А само решение по делу есть?
–  Давайте я найду. Здесь оно, в деле. –  Он нашел решение и пододвинул папку Клепикову. Тот внимательно вычитал и этот документ. Закрыв папку, он спросил:
–  И какие у вас теперь планы?
–  Во-первых, я не хочу абсолютно ничего менять в хозяйстве. Поэтому я и зашел к вам – посоветоваться по всем вопроса хозяйства, согласовать назначение директора предприятия, внести, если надо, изменения в его работу. Ну и, во вторых, предупредить вас о том, что это теперь собственность моей частной фирмы. Поэтому никаких собраний коллектива я проводить не буду, все вопросы по хозяйству будут решаться учредителями фирмы. Директором этого филиала должен быть человек, которому и вы, и мы, могли бы доверять.
Клепиков помолчал, переваривая полученную информацию.
–  Это хорошо, что вы не будете ничего менять в хозяйстве. Мы недавно проводили в нем выборное собрание. Коллектив избрал председателем Полонского, как вы говорите, вашего одноклассника. Я считаю, что он честный человек, хороший специалист и он сможет вести хозяйство так, что и вы не пожалеете, и мы, налоги будут вовремя уплачены, что для района очень важно. Но решать, конечно же, вам. Я надеюсь, вы не будете терять связи с нами? – как бы подводя итоги беседы, сказал Клепиков.
–  Нет, конечно. В моих интересах, чтобы всё происходило цивилизованно.
–  Ну что ж, тогда до следующей встречи –  Клепиков встал и протянул Давыдову руку.    
Попрощавшись с Клепиковым, Давыдов выехал в село. По дороге он набрал по телефону Дубового.
–  Петька, я еду в село, буду минут через пятнадцать. Выходи к дому культуры, я тебя подберу и пообщаемся.
–  Понял. Выхожу.
Накинув на себя куртку, он вышел к дому культуры. Да, сейчас он с Сеней  порешает все вопросы и по деньгам, и по председательству, и по всем остальным вопросам. Тот не посмеет ему отказать, побоится. Ведь в грязь они вместе обмакнули себя. Хватит ему уже кланяться людям, которые видят смысл жизни только в вечном пахарстве, живя иллюзорными видениями чести и справедливости. Теперь и он сможет построить себе дворец, похлеще, чем у   Полонского. И на погашение ссуды даст ему один год. А не погасит – через суд взыщем. Не сможет оплатить – заберем дворец. А то, вишь, князёк местный завелся. Вытряхнем мы из тебя всю твою спесь, мысленно злорадствовал он. 
Подъехавший джипом Давыдов  подобрал его и поехал в сторону трассы.
–  Сейчас мы поедем с тобой в кабак под Каховкой. Там приличное заведение для деловых людей. Посидим, пообщаемся, я с тобой полностью рассчитаюсь и потом привезу тебя домой. Всю дорогу они молчали, думая каждый о своем. Через минут тридцать они подъехали к кафе “Встреча”. Припарковавшись на стоянке, Давыдов позвал Дубового в зал.
–  Приехали. Пошли. Посидим, порешаем наши вопросы.
Они заняли столик в отдельной кабинке, подальше от чужих глаз. Давыдов заказал бутылку коньяка “Таврия” и хорошую закусь. Себе он заказал чашечку американо без сахара. Когда стол накрыли, Давыдов налил Дубовому коньяка, а сам взял чашку с кофе.
–  Я же за рулем, мне спиртного нельзя. Давай выпьем, Петька, за то, что ты так благополучно заработал вожделенную кучу денег.
–  Давай, Сеня, будь здоров.
Дубовой опрокинул рюмку коньяка и посмотрел на Давыдова.
–  Что ты смотришь. Наливай себе и пей, сколько твоей душе угодно. А я сейчас с тобой рассчитаюсь.
Он достал из сумки пакет, в котором явно просвечивалась приличная пачка зеленых американских долларов. Дубовой даже рюмку отставил.
–  Мы тогда с тобой, Петька, договорились, что ты хочешь за всё двадцать тысяч долларов. Правильно?
–  Да.
–  Две тысячи долларов я тебе дал сразу, в тот день, когда ты принес мне  показывать акты на списание техники. Затем, когда ты сделал договор на ГСМ и гербициды, я дал тебе ещё тысячу долларов. Таким образом, я дал тебе три тысячи долларов. Кроме того, я тебе на карточку скинул десять тысяч гривен. С учетом курса доллар – гривна это еще две тысячи долларов. Но я тебе пообещал, что пять тысяч гривен я тебе прощаю. Итого получается, что ты получил от меня аванс в сумме четыре тысячи долларов. То есть я должен тебе еще шестнадцать тысяч долларов. Правильно?
–  Да. Правильно.
Давыдов передал Дубовому пакет с деньгами:
–  Пересчитай. Не стесняйся, пересчитывай. Нас всё равно никто не видит и сюда никто не зайдет, пока мы не позовем.
Взяв у него пакет, Дубовой тщательно пересчитал всю сумму.
–  Шестнадцать тысяч сто долларов. Так?
–  Да. Сто долларов тебе от меня на пропой. Ты удовлетворен?
–  Спасибо тебе, Сеня.
–  А теперь запомни. Сеня я только для друзей. Для тебя я Семен Семенович. Навсегда. Не надо повторять?
–  А что это ты так ко мне? Не надо меня пугать, я пуганый. Ты такой же замазанный, как и я. Так что нечего из себя строить тут туза козырного. –  Дубовой опрокинул в рот налитую рюмку.
Давыдов достал из сумки небольшой дисковый магнитофон, вставил в него маленький диск и включил.
–  Слушай, Петька, слушай. Если эта запись и имеющиеся у меня документы попадут в прокуратуру, то вся твоя оставшаяся жизнь пройдет за решеткой за доведение Гарагули до смерти, за мошенничество, а возможно – и за непреднамеренное убийство.
У Дубового и хмель из головы вылетел. Он начал вслушиваться в аудиозапись. Точно, он помнил, что это действительно говорил он. Из  сказанного им однозначно вытекало, что он, Дубовой, пытается вовлечь Давыдова в мошенничество, но тот, не согласившись,  отказался от этого предложения.  Как же он мог, дурак, такую ересь нести? Вот и залетел по пьяни. Предупреждала же Машка – Петька, не пей, залетишь когда-то и вся семья из-за тебя, вечного пьяного дурака, пострадает. 
–  Дослушал? А теперь читай определение суда. В нем черным по белому  написано, что ты, Петька, дал суду объяснение о якобы твоем личном участии во всех переговорах между Гарагулей и мною, что ты лично готовил эти договора и был свидетелем их подписания.
–  Прочитал? А теперь почитай постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. –  и протянул ему еще один лист с текстом.
Из этого постановления вытекало, что Давыдов обратился в милицию с заявлением о том, что во время употребления спиртных напитков с Дубовым, тот украл у него печать частного предприятия “Орион”. Изучив материалы дела следователь закрыл уголовное дело с рекомендацией Давыдову изготовить новую печать предприятия.
–  И это еще не всё. У меня еще есть материалы, доказывающие, что я во время описываемых тобой в суде событий, находился за пределами Украины и  именно ты совершил преступления, предусмотренные шестью статьями уголовного кодекса. Хочешь в тюрьму?
Петьку охватил ужас – если сдаст – тюрьма на долгие годы, с конфискацией всего имущества.
–  Семен Семенович, зачем же вы так? У меня же трое детей.
–  Так вот. Закрой свою грязную пасть и никогда больше в моем присутствии её не раззевай. И вообще, я тебе рекомендую уехать из села. Работы я тебе в своем предприятии не дам. Предавший раз – предаст всегда. А мне предатели не нужны. Поэтому я тебе настойчиво рекомендую – завтра с утра подай заявление об увольнении по собственному желанию, продай хату и купи себе дом, скажем в райцентре, где, как ты мне говорил, у тебя много друзей, с которыми ты не пропадешь. Бабла у тебя хватит и на хату, и на машину. Пей и будем ехать.
–  Я с собой все заберу. Поехали. –   Дубовой свернул всё со стола в большой пакет, встал и, согнувшись, пошел к выходу. Давыдов последовал за ним. Машину он остановил в селе возле дома культуры. Дубовой молча вышел из машины и пошел в сторону своего дома.
Давыдов поехал к родителям. Отец действительно был очень плох.
На следующий день он позавтракал, попрощался с родителями и поехал к десяти часам к Полонскому. Зайдя к нему в кабинет, он сразу же обратил внимание на изменения в кабинете.
–  Привет, Гриня. Красиво у тебя в кабинете. Вот чувствуется в тебе крестьянская кровь, не то, что у меня. Даже по кабинету это сразу видно.
–  Привет, Сеня. Да ладно тебе. Я же этим живу. Ты мне лучше скажи, что это Петька сегодня с утра подал заявление об увольнении с занимаемой должности. Твоя работа?
–  Да я вчера с ним рассчитался, он поддал хорошо и сказал, что при таких деньгах он больше не желает общаться с такими людьми, как ты. Сказал, что давно мечтает переехать в райцентр. А теперь его мечта воплотилась. Да зачем он нам. Он свое дело сделал, деньги получил, да и пусть себе живет, как хочет. Сейчас назначим на его место главным бухгалтером Лену, пусть она принимает у него дела и на этом поставим точку.
Он достал из портфеля файл с бумагами.
–  Вот тебе, Гриня, приказ о твоем назначении на должность директора частного  агропромышленного предприятия “Таврия” с правом всех подписей и возможностью распоряжения имуществом в пределах, определенных уставом предприятия без доверенности. Вот тебе нотариально заверенные устав предприятия, свидетельство о его регистрации, справка статистики, налоговая справка плательщика налогов и НДС, а также оригинал справки об открытии банковского счета нашего предприятия. Знакомься пока. Ознакомишься - пригласим Лену, пообщаемся с ней. Затем к половине двенадцатого пригласи всех главных специалистов, хочу с ними пообщаться. Ну, а после этого поедем к тебе.
–  Клава, зайди, пожалуйста – позвал он секретаря. Через десять минут пригласи ко мне Елену Борисовну, а на одиннадцать тридцать собери всех главных специалистов, в том числе завхоза и заведующего током.
Дав ей указание, Полонский углубился в изучение  устава предприятия. Стандартный, с первого взгляда, устав имел свои особенности, в частности в его обязанностях. Они были значительно урезаны.  Он мог самостоятельно решать определенный круг вопросов, но во всем, что касалось финансов, он без решения учредителя, не мог позволить себе никакой самостоятельности, если сумма превышала тридцать тысяч гривен. Да Бога ради, так, то и так. Согласимся. Счет в филиале киевского банка. Согласимся. В целом всё нормально, можно работать.
– Со всем согласен, Сеня.   
– Ну, раз ты согласен, вот тебе акты приема-передачи имущества предприятия. После твоей подписи я эти акты утверждаю,  забираю один экземпляр с себой на фирму, а второй оставляю тебе для бухгалтерского учета. Передашь его Лене, пусть проведет по всем соответствующим проводкам.  Кстати, твоя ссуда в акте не значится, Либерман, как я и говорил, её просто сюда не включил. Лене соответствующие указания по уничтожению всех ненужных нам и не прошедшим по этому акту, документов,  я уже дал.
Вошла Мищук.
–  Здравствуйте, Семен Семенович! –  радостно приветствовала она Давыдова и прижалась к нему.
–  Здравствуй, Леночка. Вот приехал поздравить тебя с назначением на должность главного бухгалтера. Согласна?
–  Согласна. Я вас не подведу.
–  А у меня и сомнений в твоей порядочности нет. Как родители? Как дочь?
–  Все у нас нормально. Дом Григорий Андреевич дал нам классный, он сам в нем много лет жил.
–  Не только жил. Он этот дом строил для себя. Так, Гриня?
–  Да. Это было двенадцать лет назад, я тогда только женился.
–  Хорошо. Давайте приступим к делу, время идет – остановил всех Давыдов. В первую очередь сегодня, Леночка, тебе надо принять все дела у Дубового. Думаю, что я не зря направил тебя сюда три месяца назад. Успела ознакомиться со всем? Смотри, Петька тот еще жук. Как бы он не оставил тебе бяку какую. Договорились?
Вопросов было много. До половины двенадцатого они с трудом уложились в обсуждение всех нюансов и проблем. Полонский с Давыдовым перешли в зал заседаний.
Поздоровавшись со всеми, Давыдов зачитал резолютивную часть решение суда, сказал, что их хозяйство с сегодняшнего дня является   частным  агропромышленным предприятия “Таврия”, но кроме изменения названия он, как руководитель фирмы-учредителя, не введёт абсолютно никаких изменений в деятельность предприятия. Все остается так, как и было до сегодняшнего дня – объявил он. Директором предприятия назначен избранный на общем собрании Полонский. В конце своего спитча он объявил, что кто захочет с ним пообщаться – он будет принимать в кабинете, который ранее занимал заместитель председателя. Это будет кабинет учредителя и все прибывшие в хозяйство представители фирмы будут работать и принимать людей именно в этом кабинете.      
На этом совещание закончилось. Вернувшись  в кабинет, Давыдов предложил ехать к Полонскому домой.
–  Ты и без меня тут разберешься. Поехали Галину проведывать. Чтобы не фрайериться перед ней – вот тебе пакет с деньгами. Здесь сорок тысяч долларов, что эквивалентно твоему долгу по кредиту перед банком. Я думаю, что в вашем банке с удовольствием получат у тебя весь кредит обратно  валютой, обойдется даже без штрафных санкций за его преждевременное погашение. Пересчитывать не надо, здесь как в аптеке.
–  Спасибо тебе, Сеня, за всё.
–  Да ладно тебе. Я обещал другу. Не надо слов.   
Он передал Полонскому пакет и тот сразу же уложил его в свою сумку. Затем достал мобильный и набрал жену
–  Гала, мы уже едем, будем через минут двадцать. У тебя всё уже готово?
–  Не надо смеяться над бедной женщиной. Я вас уже жду.
–  Поехали, Сеня, Гала с хорошим обедом уже ждет нас. Кстати, ты почему ездишь сам за рулём?
–  Это я в село приезжаю без водителя и без охраны. А в Киеве я всё время с ними. Статус, видишь ли. Да и себе спокойнее. А здесь спокойно, я здесь свой. Зачем людям глаза срывать?
–  Но дорога ведь дальняя. Не стоит так рисковать.
–  Какие наши годы, Гриня. Мы еще с тобой ого-го-го –  засмеялся он.
Они вышли к своим машинам и, рассевшись, поехали в райцентр.
Галина их действительно уже ждала. Стол был уже накрыт  и они, помыв руки, сели обедать. Обед затянулся допоздна, им было о чем поговорить. А утром, около семи, Давыдов уехал. Полонские, проводив гостя, вернулись в дом.
–  У меня две новости. И обе хорошие. Во-первых – списана наша ссуда, которую я получил в хозяйстве. Полностью. Сеня даже не включил её в акт приёма-передачи. Её как бы и не было. И второе. Я сегодня погашу полностью наш кредит –  сообщил Григорий жене. –  Сеня вчера отдал мне всю сумму и даже немного больше.
–  Ты что, занял у него денег? Зачем? Ты же рассчитывал сам потихоньку гасить.
–  Он вернул мне то, что был мне должен.
–  Ты хочешь сказать, что Сеня занимал у тебя двести тысяч гривен?
–  Именно это я тебе и сказал. Ладушки. Собирай Алинку и идите в школу. А я заеду в банк, погашу кредит и тоже поеду на работу.
–  Ой, Гришка, как я тебя люблю. Ты бесподобный.
–  Я это и сам знаю и тоже люблю тебя и Алинку. Всё, до вечера.
Весна в этом году оказалась дождливой и к концу июня поля предприятия радовали глаз своими налитыми колосьями. В этом году проблем с горюче-смазочными материалами, гербицидами, запасными частями не стало – фирма- учредитель поставляла их под каждый конкретный заказ вовремя.  Колосовые, кукуруза,  подсолнух и другие культуры, вовремя были подкормлены минеральными удобрениями и стимуляторами роста. Поэтому поля и радовали глаз.  Не меньше радовали и другие дела в хозяйстве. Главного агронома в хозяйстве не было, его обязанности исполнял Полонский сам. Уборка ранних зерновых началась вовремя. Пшеница на пару дала по шестьдесят центнер на круг, рожь дала семьдесят пять. Положенный по государственным закупкам урожай был отправлен на хлебоприемные пункты, а бурты зерна на току, казалось, были не тронутыми. Сдавать зернотрейдерам зерно Давыдов запретил – сами вывезем. И действительно, зерновозы с киевскими номерами пошли на ток ежедневно.
В один из дней, дождавшись Полонского,  Василий Данилович задержал его у себя в конторке:      
–  Что-то не нравится мне, Григорий Андреевич, как Давыдов раздевает наш ток. Обрати внимание – бурты с зерном уже больше, чем на половину вывезены. А еще ж комбикормовый цех надо обеспечить зерном, корма ж для скота не будет, если он всё вывезет. Кроме того, людям тоже еще зерно не выдавали. И денег на счет хозяйства не приходит, я интересовался у Лены, заместителя главбуха. Она мне сказала, что в августе придут деньги за госпоставки, а когда за вывезенное учредителем придут – даже не догадывается.  Ты бы прозвонил ему, подсказал. А то придет время с людьми рассчитываться – а рассчитаться будет нечем. Люди ведь верят тебе, надеются на хорошую зарплату, на зерно, которое им положено. Хорошо хоть посевмат в склад завезли.
–  Спасибо тебе, Данилович, за подсказку. Сегодня же прозвоню. А ты завтра с утра начинай людям зерно выдавать. Ведомости на зерно я уже подписал
Выехав за ток, он набрал Давыдова
–  Привет, Сеня. Как жизнь?
–  Привет, Гриня. Ты знаешь, нормально. И, кстати, очень радует реализация зерна. Я раньше как-то даже и не думал, что это могут быть такие доходы.
–  Оно так и есть, Сеня. Сельское хозяйство доходное, когда его вести правильно. Скажи, а как и когда мы людям зарплату выдадим?
–  А обычно как вы раньше выдавали?
–  Каждый месяц выдаем определенный аванс, где-то до пятидесяти процентов. А в сентябре - октябре, после реализации зерновых, кукурузы, сои, части подсолнуха, выплачивали полностью.
–  Какая примерно сумма этих выплат?
–  Точно я тебе сказать не могу, такими данными располагает Елена. Я скажу ей, она тебе перезвонит.
–  Не надо, Гриня, я ей сам перезвоню. Давай по этому вопросу пообщаемся через несколько дней. Я тебя, честно говоря, понимаю, ты такой же, как и покойный дед, заботишься обо всех – и пенсионерах, и работниках, и школе, и садике. Мне мама об этом говорила на днях. Мы продолжим позже наш разговор. Лучше не по телефону. Ты сможешь приехать в Киев в командировку на пару дней, скажем, через неделю?
–  Если будет вызов – конечно, без проблем. Но не на больше, уборочная всё-таки, за всем надо следить.
–  Ты зама себе так и не назначил?
–  Пока не нашел достойной кандидатуры. Я так понимаю, что это должен быть хороший агроном. А они сейчас в дефиците.
–  Оставишь за себя главного инженера. Я скажу, чтобы направили вызов в командировку на тебя и Лену, и чтобы указали в нем, кого ты оставишь за себя. Договорились?
–  Хорошо, договорились.
–  В таком случае – будь здоров. До встречи.
–  Пока-пока.
Разговор Полонскому не понравился – не болит у Давыдова душа за село, не надо оно ему.  Но что поделаешь – он собственник, он принимает решение.         

13.
В пятницу утром секретарь по электронке получила сообщение от центрального офиса о вызове в Киев директора и главного бухгалтера хозяйства на совещание  по вопросам экономического состояния предприятия “Таврия”. Сообщением предлагалось директору предприятия подготовиться к выступлению по вопросам уборочной кампании, животноводства и состоянию техники хозяйства, а главному бухгалтеру – по вопросам экономического состояния предприятия.
Секретарем месяц назад, после перевода Клавы на работу в сельский совет, Полонский назначил дочь Василия Даниловича, Юлю, выпускницу юридического факультета университета, возложив на неё одновременно обязанности юриста предприятия и инспектора по кадрам. Девушка она была старательная, ответственная и, в противовес Клаве, не страдала комплексом всезнания и всеоповещения.
Зайдя к Полонскому, она положила перед ним распечатанное сообщение о вызове в Киев.
–  Может надо какие-то документы подготовить, Григорий Андреевич? – спросила Полонского. –  Всё-же легче будет подготовиться к выступлению.
–  Сначала предупреди Елену Борисовну, и пригласи её ко мне. Затем  подготовишь мне три  сводки: первая -  по количеству убранного урожая зерновых, сданного по государственному заказу и вывезенного центральным офисом зерна с хозяйства и количеству остатка в хозяйстве. Вторую сводку сделай по животноводству – общее количество поголовья  с разбивкой по видам, в том числе и птицы, надоям молока, полученным доходам от его сдачи молокоприемщикам, доходам по реализации мяса. Сюда же включи потребности хозяйства по кормам – сколько и чего заготовлено, сколько необходимо еще заготовить,  в том числе и нашим комбикормовым цехом. И свяжись с главным инженером, сделайте общую сводку по технике хозяйства, отдельно выделив что необходимо приобрести, затраты за этот год по ремонту техники. Это все мне нужно на пятнадцать часов.  И скажи Мише, пусть получит в бухгалтерии деньги, съездит в город на вокзал и приобретет нам билеты на воскресенье в Киев и через три дня обратно. Купейные, желательно в одном купе и на нижних полках.
- Хорошо. Всё сделаю – Юля бодро вышла из кабинета и пошла к главному бухгалтеру.   
Полонский набрал по телефону Давыдова:
–  Сеня, привет!
–  Здравствуй, Гриня. Получил вызов?
–  Получил. Думаю, что нам лучше ехать поездом, он приходит в Киев в девять утра. Так и дешевле, и удобнее. Приедем на три дня, в среду вечером уедем.  Кто-то встретит нас?
–  Обязательно. Кто-то из моих, кто знает вас в лицо. Гостиницу заказывать не надо – остановитесь у меня. Шашлычков пожарим, отдохнем хорошо, обсудим все возникшие вопросы с тем, чтобы и тебе было проще, и мне спокойнее. По тем вопросам, которые указаны в вызове, у тебя вопросов не возникло? Дело в том, что на совещании будут присутствовать мои заместители, главный бухгалтер, экономист и два менеджера, которые занимаются зерном и техникой. Так что у них также могут возникнуть вопросы.
–  Нет. Мы будем готовы доложить по всем нюансам, которые вас будут интересовать.
–  Хорошо. До встречи.      
–  Пока.
Обсудив с вошедшей Мищук все нюансы поездки, Полонский засел за подготовку своего выступления.
В Киеве их встретила помощник Давыдова Светлана Корзун. Они были хорошо знакомы и без труда нашли друга. После обмена любезностями, принятыми в таких случаях,  Корзун без проблем быстро довезла их до офиса.   
–  Семен Семенович уже ждет вас.
Давыдов принял их объятиями. Выпив с приехавшими кофе, Давыыдов пригласил к себе участников совещания. Кабинет у него был просторный. Кроме стола с приставкой в кабинете стоял еще огромный овальный стол для совещаний с двумя десятками стульев. Никаких излишеств в нем не было.
Открыв совещание, Давыдов представил всех присутствующих на нем, огласил повестку дня и предоставил слово Полонскому.
–  Прошу, Григорий Андреевич, детально ознакомить нас со всеми нюансами хозяйства. Особенно интересно  нам было бы послушать по трем направлениям – полеводство, животноводство и механизация. Так что попрошу во времени себя особо не ограничивать (но и не злоупотреблять нашим временем) с тем, чтобы мы могли, заслушав ваше сообщение и сообщение Елены Борисовны, сделать соответствующие выводы и принять конкретное решение по развитию этого нашего предприятия. После выступления  Елены Борисовны зададим вопросы к выступившим и обсудим всю повестку дня в целом.
Выступление Полонского заняло больше сорока минут. Доложив о том, что хозяйство уже около двадцати лет ежегодно получает от одного до четырех  миллионов гривен доходов, он детально осветил количество и состояние земель хозяйства, урожайность за последние пять лет, состояние и важность оросительных систем, затем перешел на животноводство, конкретно остановившись на каждой из его составных – молочное стадо, крупный рогатый скот на откорме, откорм  свинопоголовья, количество птицы в хозяйстве. Он отметил положительную тенденцию доходности ранних зерновых и поздних культур в полеводстве,  реализации яиц, полученных в птицеводстве. Вместе с тем,  он отметил и неудовлетворительное – нерентабельность животноводства – от реализации молока, связанные с тем, что закупочные цены, предлагаемые заготовителями местных молокозаводов, не выдерживают никакой критики; низкой рентабельности реализации животных живым весом, и положительно оценил реализацию мяса на рынках. В этом плане предприятию могли бы помочь менеджеры учредителя, имеющие обширные связи с предприятиями столицы. Если решить вопрос переработки молока в хозяйстве и поставок уже готовой молочной продукции в реализацию – это должно дать очень даже приличную прибыль как хозяйству, так и учредителю. Так же может быть разрешен и вопрос с откормленными животными. А при остающемся положении дел животноводство пока остается нерентабельным, затраты на корма и зарплату, содержание скота и помещений, в которых он находится, себя не оправдывают. Что же касается техники хозяйства, он считал бы целесообразным несколько обновить парк комбайнов и тракторов, чтобы избежать лишних потерь урожая.
В целом он дал положительную оценку состояния хозяйства и заверил, что при воплощении обозначенных им мероприятий, оно может значительно подняться и в доходности.       
Финансово-экономические подробности деятельности хозяйства осветила Мищук. Она согласилась с выводами, сделанными в своем выступлении Полонским и также предложила свое видение по животноводству, которое мало чем отличались от предложений, высказанных Полонским.
Вопросов было много. Сказывалось то, что почти все, присутствующие на совещании, с сельским хозяйством были знакомы поверхностно и в нем никогда не работали. Полонский и Мищук готовы были к этому, поэтому, отвечая на вопросы, одновременно, разъясняли непонятные присутствующим позиции. Таким же долгим было и обсуждение.
Полонского задело предложение первого заместителя Давыдова о том, что если животноводство нерентабельно, то есть смысл от него вообще отойти, реализовав всё поголовье животных,  и полностью перейти на полеводство и птицеводство. После его выступления он, с молчаливого согласия Давыдова, сначала обосновал и затем задал тому вопрос.
– В животноводстве предприятия и его обеспечении работает около двухсот людей, жителей всех трех сёл предприятия. Если отказаться от животноводства и реализовать всех животных мы, вначале, получим определенную выгоду от их реализации. Но встает другой вопрос – эти люди останутся без работы, животноводческие фермы через несколько месяцев разрушатся, их люди просто разберут. Следующее – придется остановить цех по производству комбикормов, так как реализация его продукции будет равна нулю, а работать только на производство комбикормов для птицы априори убыточно. А это еще сорок людей, работающих в этом цехе. Таким образом, реализовав поголовье, мы оставим без работы примерно двести сорок работников предприятия. Найти себе в селе работу они не смогут.  Мой вопрос – что потом делать с этими людьми? За что они будут кормить свои семьи, одевать и обувать своих детей, учить их? Что делать с молодежью, которая составляет значительное число жителей этих трех сёл?
–  У нас, Григорий Андреевич, не благотворительное общество – не задумываясь, ответил тот. –  Пусть уезжают в города, пусть ищут себе работу в другом месте. Это не наша забота. Это забота государства.
–  Так государство – это мы все, вместе взятые. Мы должны думать об этих людях.
–  Думаю, что этот спор беспредметный – вмешался Давыдов. – Давайте   детально изучим этот вопрос, а уже потом примем по нему решение. Менеджеры займутся изучением этого рынка, может что-то и придумаем. Не кипятись, Григорий Андреевич. Никто тут не хочет разрушить ваше предприятие и оставить людей без средств к существованию.
После совещания Давыдов пригласил Полонского и Мищук к себе в село.  В его имении два дня пролетели незаметно – они были продуманы Давыдовым до мелочей и свободного времени ни у кого просто не оставалось. В среду вечером Давыдов лично проводил их в Киев на вокзал. Уже на вокзале, прощаясь, он успокоил Полонского:
–  Ты, Гриня, не думай, что я хочу угробить наш колхоз. И людей, живущих в наших селах, я тоже обижать не хочу. Зачем тогда мне было вкладывать столько средств в то, чтобы забрать его и сделать частью моего предприятия? Для развития, конечно. Так что всё будет в порядке. Я поставлю задачу менеджерам, изучим в деталях твоё предложение по оборудованию переработки молочных продуктов прямо в селе. Думаю, что потом найдем и их реализацию. Также поступим по откормленным бычкам и свиньям. Изучим вопрос и, возможно, решим вопрос по экспорту мяса. Моих связей для решения этого вопроса хватит. Договорились?
–  Ладно, Сеня. Ты же знаешь, что я этим предприятием живу. У меня душа в равной степени дома и в этом хозяйстве. Да и люди в хозяйстве хорошие. Ты же их всех знаешь. И они тебя знают. Также они знают и то, что ты теперь хозяин этого предприятия. Будет очень плохо, если они во всем разуверятся.
–  Да ладно тебе, успокойся. Всё будет хорошо.
Уже в вагоне, спокойно проанализировав ситуацию, Полонский понял, что это  совещание посеяло в нем серьёзные сомнения – а правильно ли он поступил, предав Гарагулю, поддавшись на уговоры Сени? Чем может закончиться такое изменение для хозяйства? И как отнесутся к нему лично люди, если первый заместитель сможет убедить Давыдова принять решение по аннулированию животноводства в хозяйстве?
На вокзале в областном центре их уже ожидал водитель. Усевшись в старенькую “Волгу”, они вскорости выехали за город, а через час были в конторе.
–  Ну что у нас новенького, Юля? –  зайдя в приёмную, поздоровался он с секретарем.
–  Да вот претензия пришла от фонда поддержки индивидуального жилищного строительства на селе. Просят в течение месяца погасить задолженность в размере семидесяти пяти тысяч гривен, которые предприятие брало у них в кредит на достройку двух домов. Вот, к претензии приложены копия договора кредита и договора ипотеки, заверенного нотариусом.
–  Мне ничего не известно о таком долге. Ты поинтересовалась в бухгалтерии по этому вопросу?      
–  Да. Договора эти действительно у нас зарегистрированы три года назад. Кредит брали на достройку домов для главного зоотехника и ветврача, которые и заселились в эти дома.
–  Ответа на эту претензию пока давать не будем, подождут еще годик. 
–  Они грозятся обратиться в суд, если в течение месяца не погасим долг. 
–  Пусть обращаются. Это их проблемы. Пока этот вопрос обсуждать не будем.
–  А надо бы, Григорий Андреевич. Если пойдут в суд – досчитают пеню, инфляционные, проценты. Тысяч сто двадцать набежит. Это я как юрист вам говорю.
–  Ты сможешь в суде отбить этот иск, если они обратятся?
–  Вряд ли. Фонд ведь государственный, а не коммерческий. Но если у них юрист слабенький – можно попробовать отбить.
- Вот и занимайся. Обратятся в суд – готовь все необходимые документы и будем воевать.
Однако через три недели, около десяти часов, к нему зашел юрист этого фонда.
–  Я Коробов Петр Петрович. Представляю интересы областного фонда поддержки индивидуального жилищного строительства на селе. Здравствуйте.
Полонский поднял голову. Перед ним стоял седоволосый мужчина среднего роста, лет шестидесяти. Ты глянь, выглаженный, аккуратно подстриженный, вежливый такой. Не вставая, он показал рукой на стул у приставного стола:
–  Присаживайтесь. Слушаю вас.
–  Я по поводу долга вашего предприятия фонду. Около месяца назад мы прислали вам претензию по поводу погашения взятого хозяйством кредита в семьдесят пять тысяч гривен. Вы уже год не выплачиваете процентов по кредиту, не гасите суммы тела кредита, не дали ответ на претензию Нам понятно, что отдавать вам не хочется, ведь в народе правильно говорят, что в кредит берешь чужие деньги, а отдавать надо свои. Но коль взяли кредит – надо его гасить. Зачем нам с вами ругаться, идти в суд, взыскивать принудительно. Мы же можем решить этот вопрос цивилизованно, без всяких споров.
–  Вы, может, и можете, никто не спорит. А вот мы не можем.
–  Не можете или не хотите? Урожай в этом году у вас отменный. Насколько мы знаем, и реализация у вас идет хорошими темпами. Может, всё-же, решим вопрос цивилизованно?
–  Нет у нас средств для погашения этого кредита. Потерпите ещё год-два, тогда и решим.
–  Не можем терпеть. КРУ нас проверило недавно. Предписало нам расторгнуть с вами договор и взыскать весь долг.
–  Что ж, обращайтесь в суд. Если у вас что-то получится.
Коробов протянул ему свою визитку.
–  Вот вам моя визитка. Поговорите у себя, обсудите этот вопрос. Глядишь – может и получится у вас погашение. Если получится – перезвоните, пожалуйста, на этой неделе. Если нет – в понедельник подадим иск в суд.
До свидания.
Полонский ему не ответил. Дождавшись, пока он выйдет, Полонский открыл свою рабочую тетрадь, нашел номер телефона адвоката Семенова и набрал его:
–   Евгений Петрович, добрый день. Это Полонский Григорий Андреевич, не забыли еще такого? Здравствуйте.
–  Здравствуйте, Григорий Андреевич. Понадобилась моя помощь?
–  Да. Областной фонд поддержки индивидуального жилищного строительства на селе требует погасить задолженность в размере семидесяти пяти тысяч гривен, которые предприятие брало у них в кредит на достройку двух домов.
У меня сейчас был их юрист. Сказал, что если до понедельника не погасим – пойдут с иском в суд.
–  У этого юриста есть фамилия?
–  Да, визитку он оставил. Коробов Петр Петрович.
Семенов помолчал, думая.
–  Я вам советую  погасили этот кредит, так будет лучше и не возникнет проблем. К сожалению, я не смогу участвовать в этом деле, у меня сейчас дел невпроворот.
–  Почему вы так считаете?
–  Просто я хорошо знаю человека, приезжавшего к вам. Это бывший следователь, хозяйственник, очень дотошный юрист, роет, как бульдог. Он в этом фонде не работает, его, по всей вероятности, просто подключили к этому делу. Вы знаете, что это фонд государственный?
–  Конечно.
–  Я еще раз рекомендую вам погасить долг. А вы смотрите сами. До свидания.
Подумав, Полонский прозвонил Давыдову и рассказал ему всё по этой ситуации. 
–  Не паникуй, Гриня. Пусть подают. Мой юрист в понедельник вернется из командировки, и мы что-то придумаем. Пока.
Коробов, выйдя от Полонского, пошел в магазин рядом с конторой. Скучающая  продащица сидела в гордом одиночестве и встретила его радушно.
–  Мне бы, если можно, пачку “Мальборо” –  попросил он, увидев, что в ряду выставленных сигарет такая этикетка отсутствует.
–  Так у нас в селе никто таких не курит.  Я их и не заказываю.
Коробову сигареты и не нужны были вовсе. Ему нужна была информация. Прочитав на бейджике, что её зовут Татьяна, он завел с ней разговор, для начала, сделав ей комплимент.
–  Татьяна – и имя красивое, и сама такая красивая женщина, а скучаете в этом магазине. Вам бы в город, где всё несколько интереснее.
 Та оказалась очень даже разговорчивой:
–  А что мне в вашем городе делать? Путёвой работы сейчас в нем не найти, а здесь у меня и работа, и зарплата, и все меня знают. Мне здесь лучше.
–  Говорят, у вас год назад председатель умер, так стало намного хуже жить.
–  Да наврали вам.  У нас один только бухгалтер Дубовой и уехал с села. Пил, говорят, так новый председатель его выгнал. Кому нужен алкаш на такой работе.
–  А мне говорили, что не такой уж и алкаш. Любил, говорят выпить. Но чтобы сильно – так нет.
–  Не знаю. У нас же после смерти деда, так называли старого председателя, наш колхоз  выкупил друг нашего нового председателя. За какие-то долги, вроде бы. А Дубовой, говорят, им мешал. Вот и убрали.
–  Так он что, в город выехал? –  спросил Коробов.
–  Нет. В райцентр. Продал колхозу свой дом, купил дом в райцентре, прямо напротив суда, возле кафешки, и забрал семью. Машка его устроилась на работу в управление земельных ресурсов, а он так и сидит там без работы. Люди его видели. Всё в кафешке возле своего дома сидит, бухает.
–  А как новый председатель, он местный?
–  Ну да. Он в нашем селе родился и вырос, после института вернулся агрономом, потом был главным агрономом. Вообще-то мужик он толковый, люди говорят, что он лучший ученик покойного деда. Специалист он очень хороший, это при нем такие большие урожаи колхоз начал собирать. А вот друг его, что колхоз выкупил, человек не очень. Он и в каком-то министерстве работал, откуда его выгнали, и кем только небыл. Говорят, он свой бизнес открыл, такой там олигарх, что ужас.
– Да ну их, этих олигархов. Вот вы мне скажите, Татьяна, где же мне купить пачку “Мальборо”.  Курить уже хочется до крику, а других сигарет курить не могу, кашель одолевает.
– Так бросьте курить, если кашляете.
– Не могу, Танечка. Курить, говорить и ходить, начал одновременно. Уже не могу обойтись без сигареты.
– Так поезжайте в район. В здании, где кафешка, напротив суда, с торца продовольственный магазин с сигаретами и спиртным.  “Мальборо” там всегда есть. Я его, когда в селе  свадьбы, всегда там беру. На свадьбе каждый, подвыпив, пофрайериться хочет.
– Спасибо, Татьяна. Да я, собственно, с трассы к вам в село за сигаретами заехал. И хорошо, что заехал – вот с вами познакомился.
–  Я замужем – засмеялась она. – Да и подношенный вы уже для меня. Я люблю мужиков значительно моложе.
– Так, да и так. Оставайтесь здоровы. – Коробов улыбнувшись на прощание, вышел из магазина, подошел к машине, сел за руль и поехал в сторону райцентра. Где суд он знал очень хорошо, бывал в нем неоднократно при рассмотрении дел своих клиентов. Припарковавшись возле суда, он вошел в здание и остановился у окна при входе. Дежурный милиционер узнал его.
– На заседание, Петр Петрович?
– Да вот присматриваюсь к кафешке напротив. Там покушать можно?
– Пельмешки и бульоны у них есть всегда.
– А кто это сидит на лавочке возле входа в кафешку? Что-то очень лицо знакомое.
– Так это Петька, алкаш местный. Его дом рядом с кафешкой,  слева. Говорят, он  даже главным бухгалтером в колхозе работал. А стал бухариком. Сколько людей водка сгубила, подлая.
– Пойду-ка я перехвачу. – перебил Коробов монолог милиционера.
– Правильно, Петр Петрович. Война войной, а обед по распорядку. Да и время уже обеденное.
Коробов вышел из здания суда и направился к кафешке. Дубовой поднялся ему навстречу:
– Может я чем-то могу помочь уважаемому человеку. А вы мне – бокальчик пивка в благодарность.
– Тебя зовут-то как, мил человек?
– Петр Степанович. А что?
– Пошли, Петр Степанович, я тебя угощу. У меня и повод для этого есть.
– Что, дело выиграли? Вы адвокат?
– Разве это так важно. Просто есть повод угостить. Пошли.
– С радостью и превеликим удовольствием. – отозвался Дубовой.
Они зашли в кафе и сели за столик в дальнем углу.  Женщина за барной стойкой стойкой окликнула их:
– Вы что хотели?
– Дайте, пожалуйста, бутылку водки, два пива, чашечку кофе  и две порции пельменей.
– Пиво, кофе и водку даю сразу, а пельмени будут минут через двадцать –отозвалась барменша. Через пару минут она поднесла им бутылку водки, кофе, два пива и два столовых стакана.
Коробов спиртного не употреблял. Он налил стакан водки и пододвинул его и бокал пива Дубовому.
– Пей, Петр Степанович. За удачу.
У Дубового даже дух перехватило – вот это настоящая удача. Он ухватил дрожащей рукой стакан, поддержал его другой рукой, и опрокинул содержимое в рот. Выпив, он уже спокойно взял бокал с пивом и маленькими но частыми глотками, запил.
– Вот так и я раньше жил. Я же работал главным бухгалтером. Но прокололся – подлецам сделал дело, а сам оказался на помойке.
– Да ладно тебе врать, Петр Степанович. Я думал налить тебе ещё, но, видать, передумаю. Не люблю лжецов.
– Не вру я . Честное слово. Я могу рассказать, как это было.
– Я, Петя, на слово никому не верю. В жизни столько раз ошибался в людях, что сейчас без подтверждения никому не верю. Придется оставить тебя без второго стакана и второго пива.
– А если я принесу доказательства своей правоты – допьем?
– Ну что ты можешь принести, мил человек? Выпил – и всё, будь здоров. А то будешь мне сейчас врать.
–  Сейчас. Подождите пару минут. Я здесь рядом живу. Сейчас принесу.
Дубовой стремглав выскочил из кафешки. Он вернулся буквально через две –три минуты, держа в руках прошитую папку документов. Сев возле Коробова, он протянул ему папку.
– Вот, смотрите. Четыре года назад я списал два новых трактора и новый комбайн общей стоимостью около двух миллионов и снял их с учета в технадзоре. Один из моих, якобы, друзей, сделал новые документы на эту же технику  и я опять поставил их на учет, как вновь приобретенные у этой киевской фирмы. Смотрите, вот и договор на их поставку. Мне председатель подписывал, не читая, любой документ, который я приносил на подпись. Он полностью доверял мне. А я подставил и его, и себя, дурак. Через три года я списал эти документы и должен был уничтожить. Но я их припрятал, а тому товарищу сказал, что я их уничтожил. Он обратился с иском о взыскании около трех миллионов с хозяйства, в суд. Так, как у хозяйства в то время таких денег не было, суд объявил хозяйство банкротом, и эта фирма путем санации забрала колхоз-миллионер совершенно бесплатно. Это чистая правда. Налейте мне, пожалуйста.
Коробов налил ему опять полный стакан и пододвинул еще бокал пива – Пей.
В это время барменша поднесла им готовые пельмени.
– Закусывай, Петя. Я тебе возьму еще бутылку водки. Но пить ты её будешь уже без меня. А документы эти я у тебя заберу, а то тебя еще и убить могут из-за них.
–  Что, серьёзно? За бумажки убить?
–  Это не бумажки, Петя. Это тюрьма, для некоторых с конфискацией. А чтобы не сесть – для них гораздо проще тебя убить. Ладно. Сиди, пей. А я поехал.
Выехав за райцентр Коробов, даже не предполагавший такую удачу, остановился и начал пересматривать полученные от Дубового документы. Он внимательно их перечитал и убедился, что Дубовой не врал. Достав свой цифровой  диктофон, он включил  еще раз запись рассказа Дубового. Точно. Всё сходится. Надо ехать в областную инспекцию технадзора для перепроверки этих данных. Он неоднократно оказывал юридические услуги этой инспекции и очень хорошо знал программиста, отвечающего за рееср данных технадзора. Коробов достал телефон и нашел его номер.
– Добрый день, Славик. Это Коробов. Мне надо некоторые данные по двух тракторах и комбайну, списанных  агропромышленным предприятием “Солнечная Таврия” четыре года назад. Сможешь мне сегодня дать эти данные?
– Здравствуйте, Петр Петрович. Подъезжайте, сделаю.
– Спасибо. Буду через час.
– Хорошо. Жду.
Через час он был в технадзоре. Слава по актам списания сразу же нашел эту технику.
– А теперь давай найдем, когда их обратно поставили на учет уже как вновь приобретенные.
На мониторе высветились и эти данные.
– Все сошлось. Слава, ты распечатай, пожалуйста, мне все эти данные и я пойду к начальнику и заверю их.
– Не надо. Я сам все сделаю. А то у начальника к вам возникнет масса вопросов. И вы не получите этих заверенных данных, и я останусь крайним.
Он вышел и буквально через несколько минут занес заверенную надлежащим образом выписку.
– Спасибо, Слава. Ты помог хорошим людям. – Коробов пожал ему руку и ушел.
В понедельник фонд обратился с иском в хозяйственный суд. Через несколько дней суд вынес определение о принятии к производству хозяйственного дела по иску фонда и направил его копии сторонам по делу. Заседание по делу было назначено через три недели.
Получив определение суда, Полонский опять обратился к Давыдову.
– Скинь мне на электронку определение суда и копию иска – попросил его Давыдов. – Завтра к тебе подъедет один из адвокатов – хороший знакомый моего юриста. Все вопросы решай с ним. Ну и меня информируй.
В судебном заседании интересы “Таврии” представлял адвокат Анисимов. Вел он себя как хозяин положения и требования фонда не признал. Такую ситуацию он объяснял тем, что фонд выдавал кредит предприятию с существенными нарушениями требований Кабмина, которыми запрещалась выдача фондом кредитов юридическим лицам.
На следующий, после судебного заседания, день Коробов опять приехал к Полонскому. Зайдя к нему, он выложил перед ним копии всех собранных им документов.
– Сегодня ознакомьтесь с этими материалами. После этого даю вам еще три дня на погашения кредита и всех штрафных санкций, заявленных нами по иску. В таком случае в понедельник мы отзовем из суда иск. Если к пятнадцати часам в понедельник деньги не поступят на счет фонда – копии этих материалов мною будут переданы в следственный отдел областной прокуратуры и в шестой отдел управления милиции области. До свидания.
Развернувшись, Коробов вышел из кабинета.
– Да пошел ты….. подумал Полонский. Но, всё же, достал из файлика документы и начал изучать их. И чем дальше он их изучал, тем больше его охватывал страх. Изучив выписку из реестра тракторов и механизмов, он сразу же набрал Давыдова:
– Сеня. У нас беда. И это уже осень серьёзно.
– Что там у тебя ещё , Гриня? Ты что пугаешь меня?
– Не пугаю, Сеня. Сейчас я всё отсканирую и скину тебе на твой личный электронный адрес. Постарайся, пожалуйста, не отлучаться, пока не ознакомишься со всеми материалами.
– Да что там у тебя?
– Этот старый козел ч фонда докопался до всех нюансов нашей с тобой оборутки по тракторам, комбайну, ГАМ и гербицидам. Он пару минут назад вышел от меня. Дал три дня для погашения кредита и всех штрафных санкций. В противном случае пообещал передать эти материалы в областную прокуратуру и в шестой отдел.
– Какой старый козел? Кого ты имеешь в виду?
– Юриста фонда.
– Да. Я вспомнил – мой юрист мне говорил, что Семенов его предупредил о том, что он умеет рыть. Ладно, скидывай материалы. Я буду на месте..
Через час, просмотрев все полученные документы, Давыдов набрал Полонского.
– Гриня! Скинь мне договор кредита с фондом. Там есть все реквизиты этого фонда?
– Да.
–  Есть гарантия, что этот юрист вернет нам оригиналы все имеющихся у него документов? Если есть – мы сегодня же погасим этот кредит. У тебя есть его телефон, перезвони ему, а затем скажешь мне.
Минут через двадцать Полонский опять набрал Давыдова.
– Я переговорил с ним. Он мне ответил, что сначала мы должны погасить весь долг, а уже потом обсуждать с ним наш вопрос. Кроме того, я перезвонил Семенову, спросил можно ли верить слову этого Коробова. Семенов сказал, что еще не слышал, чтобы тот кому-нибудь соврал.
– Хорошо. Сегодня мы скидываем на их счет полностью весь долг. Завтра он придет на счет фонда. Нам такая неприятность не нужна. Тогда и встречайся с этим, как ты говоришь, старым козлом и реши вопрос. Всё, пока.
В четверг после обеда Полонский прозвонил Коробову
– Петр Петрович, здравствуйте. Деньги поступили на счет фонда?
– Да, мне бухгалтер уже прозвонила. Завтра я, как и обещал вам, сдам в суд заявление об отзыве иска.
- Нам надо с вами встретиться. Не могли бы вы уделить мне сегодня или завтра внимание?
– Зачем. Я своему слову хозяин. Могу еще раз заверить вас, что эти материалы уже никуда не пойдут.
– Но мы хотели бы получить оригиналы этих документов. Подумайте, что бы вы хотели взамен их.
– Ничего. Материалы хранятся в банковской ячейке и будут лежать там еще лет пять. Через пять лет я передам вам их в том виде, в котором они ко мне попали. Они гарантия безопасности тех людей, которые мне помогли. Пять лет я не желаю с вами общаться. А через пять лет я лично завезу их вам. Это моё слово. Я его стараюсь никогда не нарушать. Всё зависит от ваших действий и вас лично. До свидания.
Коробов отключился. Полонский набрал опять Давыдова.
– Тут такое дело, Сеня. Я с этим козлом переговорил. Иск он отзывает, но оригиналы документов передавать не хочет. Говорит – они гарантия безопасности тех людей, которые ему помогли и хранятся в банковской ячейке незнамо какого банка. Но заверил, что через пять лет лично вернет их мне.
– А ты как считаешь, Гриня, кто ему мог помочь? Не Петька ли?
–Вряд ли. Думаю, эта гнида с будуна кому-то поручила их сжечь, а народ, ты сам знаешь, любопытный. Вот и прибрал кто-то к рукам. А потом они, за какое-то вознаграждение, попали к Коробову. 
– Ладно, Гриня. Главное, что мы откараскались от этого эпизода. Этого Коробова знакомые моего юриста в вашем областном центре характеризуют как человека слова и хорошего профессионала. Сказали, что если что-то обещает – никогда не откажется от своих слов. Поэтому будем считать инцидент исчерпанным. Пока.
– Пока, Сеня. Привет семье.
 
14.
Поздней осенью чета Полонских приехала в город на рынок скупиться на зиму. Идущая им навстречу молодая цыганка, уже практически пройдя их, вдруг резко повернулась к ним и сказала Григорию:
– Тебя ждет серьёзная беда. У тебя на днях будет горе. За такую весть я денег не беру – и, так же резко отвернувшись, она пошагала дальше.
Настроение у Полонских после такого моментально испарилось.
–  Гриша, давай уедем домой. После такого предсказания не хочется абсолютно ничего. Потом когда-нибудь приедем и скупимся. Поехали, Гриша.
Они вернулись к машине и поехали из города. Говорить ни ему, ни ей не хотелось.
Через несколько дней Полонскому прозвонила фельдшер:
– Григорий Андреевич, дайте свою машину, Варвару Матвеевну в больницу в райцентр отвезти. Боюсь, что пока скорая придет, может быть поздно.
Миша в течении двух, максимум трех минут, уже был возле дома Давыдовых. Уложив бабушку в машине, они с фельдшером помчались в райбольницу.
Почти сразу же прозвонил Сеня.
– Гриня, что там с мамой?
- Уже повезли в райбольницу. Я дал свою машину, потому что фельдшер сказала, что скорую могут не дождаться.
–Гриня, я в Сумах. Сейчас выезжаю. Если будет необходимость – окажи материальную помощь на приобретение лекарств и на склонность врача. Держи на контроле, пожалуйста.
- Хорошо, Сеня. Сейчас в больницу пойдет Галина и будет постоянно находиться возле бабушки. Вечером её сменит Юля, моя секретарь. Она всю ночь будет возле твоей мамы. А утром опять пойдет Галина. Не волнуйся. Ты с водителем?
– В этот раз никого не брал с собой, таковы обстоятельства. Я сам. Но я буду ехать осторожно. Давай. Я буду где-то к двум часам ночи. Сразу заеду к маме в больницу, а потом у тебя заночую.
– Я тебя буду ждать, Сеня. Счастливо тебе.
Переговорив с Давыдовым, он набрал жену:
– Гала, ты уже дома?
– Да. Что-то случилось?
– Варвару Матвеевну отвезли в больницу. Сеня звонил, просил помощи. Поэтому я тебя прошу сейчас пойти в больницу и быть возле неё постоянно. Да, возьми с собой денег, так, чтобы хватило и врачу, и на лекарства. Вечером тебя сменит Юля. А ночью, примерно к двум часам, должен приехать Сеня.
– Хорошо, Гриша, бегу.
Вечером он отвез в больницу Юлю и забрал жену домой.  Приехав домой, пораньше лег отдыхать, поставив будильник на два часа ночи. В два часа будильник его разбудил. Встав и приняв душ, он включил кофеварку и набрал Давыдова. Телефон долго не отвечал и отключился. Тогда он набрал Юлю.
Та ответила сразу.
– Давыдов уже приехал?
– Еще не было, Григорий Андреевич.
Полонский отключил её и опять набрал Давыдова. Телефон опять долго не отвечал и отключился. Он набрал снова. После нескольких гудков телефон ответил
– Капитан Погорелый слушает.
Полонский опешил – какой еще капитан. Это же Сенин номер.
– Мне нужен Семен Давыдов, владелец этого телефона. Пригласите его, пожалуйста.
– Вы кем ему приходитесь?
– Я его друг, Григорий Полонский. Его мать в тяжелом состоянии находится сейчас в реанимации.
– Он знал об этом?
– Что значит знал? Конечно, знал. Что с ним?
– Он на очень большой скорости, на закруглении дороги, не справился с управлением своего “Мерседеса”, машину выкинуло с дороги прямо в дерево. Дерево вырвало с корнями. Спидометр застыл на отметке в сто семьдесят пять километров. Машины практически нет. Это случилось три часа назад в шести километрах от Запорожья. Водитель в машине находился сам. В очень тяжелом состоянии он скорой помощью отправлен в одну из запорожских больниц. В какую, точно не знаю. Более подробную информацию вам может дать диспетчер скорой. Наберите 0103, это центральная диспетчерская скорой помощи и попросите включить вам запорожского диспетчера. Так вам быстро дадут точные сведения.
Через диспетчерскую Полонский узнал, что Давыдов доставлен в городскую клиническую больницу № 3 и что в настоящее время его оперируют. Диспетчер ему сообщила и то, что эта больница  является мощным хирургическим центром с огромным потенциалом научных кадров и практических врачей, дала ему также номера телефонов хирургии и реанимации.
Полонский набрал хирургию. Ему ответил мужчина – дежурный хирург. На вопрос Полонского он ответил коротко – Давыдов сейчас на операционном столе, его состояние очень тяжёлое. Операция закончится – только потом можно будет сказать что-то более понятное.
Полонский набрал телефон Марины – жены Давыдова.
– Слушаю, Гриша. Почему среди ночи? Сени нет, он в Сумах. Будет только завтра к вечеру.
– Марина, выслушай меня внимательно и, пожалуйста, без эмоций. Вчера мы отправили Варвару Матвеевну в райбольницу, она сейчас в реанимации. Сене об этом, по-видимому, по просьбе мамы, сообщила фельдшер. Он вчера после обеда выехал к нам. На подъезде к Запорожью он не удержал машину на трассе и слетел на обочину, сбив дерево. Какой-то капитан, по видимому следователь, сказал, что спидометр застыл на отметке в сто семьдесят пять километров. Сейчас его оперируют в  городской клинической больнице № 3 Запорожья. Это лучший хирургический центр, с огромным потенциалом научных кадров и практических врачей. Я только сейчас звонил туда. Врач мне сказал, что он плохой, но его оперируют и надеются на хороший исход. Запиши телефоны хирургии и реанимации этой больницы, я тебе сейчас продиктую. Я думаю, что тебе надо выехать в Запорожье. Только я тебя очень прошу – не садись сама за руль, возьми с собой водителя, а также охранника, с тем, чтобы он разобрался в ситуации и забрал Сенины вещи. Постарайся держать себя в руках. Я сейчас тоже выезжаю в Запорожье. Встретимся в больнице, я там буду немного раньше тебя, мне значительно ближе. Марина! Ты меня слышишь?
– Слышу – сдавленным голосом, сквозь слезы ответила она.
– Водитель и охранник есть сейчас в доме?
– Да, – всхлипывая, сказала Марина.
– Маринка, ты же сильная женщина. Возьми себя в руки. Поднимай водителя и охранника и сейчас же выезжайте.
– Чем я там смогу помочь Сене, Гриша?
– Морально, Марина. Твое присутствие поможет ему быстрее встать. Ну, всё, Марина. Я поехал. Буду ждать тебя в Запорожье.
– Хорошо. Я  выезжаю тоже.
Утром он уже был в Запорожье. Город он знал хорошо. На посту ГАИ, на въезде в город, он узнал у молодого лейтенанта как проехать к больнице и к девяти часам заехал на стоянку возле приемного отделения. Он закрыл машину и узнал у охранника, где находится хирургия. Дежурная сестра ему сказала, что операция Давыдову уже сделана и тот находится в реанимационном отделении, но его туда не впустят.
– Прозвоните, пожалуйста, в реанимацию и узнайте как он – попросил её Полонский.  Глянув на его внешний вид, та сразу же набрала реанимацию. Сообщив, что приехал родственник Давыдова, она спросила о его состоянии. Выслушав ответ, она сообщила Полонскому:
– В сознание ещё не приходил. Да ещё и рано, ему ввели много наркоза. Дежурный врач-реаниматолог сказал, что они надеются на лучшее.
– У него серьёзные повреждения? – спросил Полонский.
– Очень. – ответила та – Бригада хирургов во время операции, которая длилась около семи часов, сложила его буквально по частям. Вы можете поговорить с одним из них, идемте, я вас провожу к нему.
Когда они вошли в ординаторскую, дежурный хирург поднялся с дивана, на котором лежал
– Что у тебя, Ирочка?  – устало спросил он
– Да вот, Леонид Петрович,  родственник того человека, что вы всю ночь оперировали, приехал, просит вас пообщаться с ним.
 –Присаживайтесь – хирург указал Полонскому на стул. – Не буду скрывать – состояние больного очень тяжелое. У него повреждено сердце, нарушена целость сосудистых стенок, что дало сильные кровотечения, множественные  переломы костей черепа со множественными осколками, ребер, ног и рук.
Нам пришлось заменить ему часть раздробленных костей черепа пластиной. Операция проходила с участием нейрохирургов. Состояние его очень тяжелое. Но мы надеемся, что он будет жить. Кстати, скажите, пожалуйста: он лихач? Или у него что-то случилось?
– Его мать вчера положили в реанимацию. Очень тяжелая. Он, вообще-то, живет в Киеве, а в Сумах был в командировке. Мы с ним говорили около четырех часов пополудни, перед его выездом к нам после того, как фельдшер сообщила ему о его маме.  Он был очень встревожен. Я его просил быть осторожным и не спешить. Но, как видите, он не внял моей просьбе.
– Это жизнь. Кстати, кто вы пострадавшему? Как вас зовут?
– Я друг его. С детства. Мы вместе ходили в садик, в школе сидели за одной партой, дружим всю жизнь. Зовут меня Григорий.
Знаете что, Григорий. Сходите, позавтракайте, затем к следователю – это недалеко  от больницы, пообщайтесь с ним. У него точно к вам будет много вопросов. А часам к двенадцати приходите. Если он придет в сознание, я вам об этом скажу. Будем надеяться на лучшее.
– Я вас понял. Тут еще вот какой вопрос – через пару часов приедет его жена. Она очень мнительна. Поговорите, пожалуйста, с ней, успокойте её, как сможете – Полонский вынул из кармана несколько крупных купюр и положил перед ним на стол. Доктор смахнул их со стола в выдвинутый ящик стола с перегородками 
– Вы будете с ней?
– Постараюсь, если к тому времени управлюсь у следователя..
Выйдя из здания больницы, он набрал Марину:
– Марина, ты где?
– В дороге, Гриша. В Запорожье будем через полтора – два часа. Где эта клиника, как её найти? Мы этого города не знаем.
–  Дай, пожалуйста, водителю трубку. Ало. Ага. Слушай внимательно.  Ехать очень просто. Вы заезжаете в город со стороны Днепропетровска. Вам надо по знакам доехать до Днепрогэса, переехать дамбу и по закругляющейся дороге  ехать прямо до памятника Ленину. Возле памятника поворачиваете направо на проспект Ленина. По проспекту проезжаете четыре светофора прямо. После четвертого светофора, метров через триста – четыреста будет мост. Вы сворачиваете налево – это и есть проспект Металлургов. Едете по нему до номера 3. Это и есть городская клиническая больница № 3. Всё понял?
– Конечно, понял. Я уже был несколько раз в Запорожье, где Днепрогэс и проспект Ленина я знаю. А дальше найду.
– Тогда до встречи.
Полонский набрал телефон Сени. Немного погудев, телефон отозвался:
– Капитан Погорелый слушает.
– Это Полонский. Я с вами говорил ночью. Сейчас я уже в Запорожье. Я могу с вами встретиться.
– Подъезжайте в управление ГАИ. Спросите меня, кабинет № 204.
Сев в свою “Вектру”, Полонский  поехал к управлению ГАИ. Он знал, где оно находится и поэтому, чтобы не терять время, поехал на машине.  Капитан его ждал. Они познакомились лично и тот спросил:
– Вы сможете ответить мне на несколько вопросов?
– Для этого я к вам и пришел – ответил Полонский.
– Как пострадавший себя чувствует? Мы его с трудом вытащили.
– Его уже прооперировали. Операция шла больше семи часов. Сейчас он в реанимации. В себя еще не приходил.
– Давайте начнем с того, что я вам под расписку передам вещи Давыдова. Вот папка с документами, которая находилась в салоне. А это его барсетка. В ней находятся его личные документы и восемь тысяч долларов. Больше в машине ничего существенного не было. Пересчитайте, пожалуйста, и напишите расписку.
– Считать не будем. Я вам верю. Дайте, пожалуйста, лист бумаги и ручку.
Написав под диктовку Погорелого расписку, Полонский передал её ему. Затем открыл барсетку, достал из неё три сотенных купюры и положил их на стол следователя.
– Это не взятка. Это благодарность за сохраненные ценности.
Тот сразу же спрятал деньги в карман.
–  А теперь ответьте мне на несколько вопросов для протокола допроса свидетеля.
Оформив протокол допроса, Погорелый дал подписать его Полонскому и объяснил:
– Машина находится на штрафной площадке ГАИ. Вы можете её забрать только после проведения всех экспертиз.   
– Вряд ли мы будем её забирать. Я решу этот вопрос с Сеней позже, когда он придет в себя и меня к нему пустят. Дайте мне, пожалуйста, свою визитку, если можно.
Взяв у следователя визитку, Полонский попрощался с ним и вернулся к больнице. Он опять набрал Марину:
– Где вы, Марина?
– Едем по Запорожью. Водитель говорит, что минут через десять подъедем к клинике. Ты уже был у Сени? Как он?
– Его больше семи часов оперировали, он пока еще не приходил в себя. Находится в реанимации. С доктором, который принимал участие в операции, я уже говорил.
– Что он тебе сказал?
– Доктор ждет тебя, я с ним договорился. Приедешь – пойдем к нему вместе. Всё. Я тебя жду.
Он дождался Марину возле приёмного покоя. Подав ей , выходящей из машины, руку, тихо спросил:
–  Как доехала?
–  Проплакала, а не доехала.
–  Марина! Тебе надо взять себя в руки. С Сеней очень плохо. Хоть это и самая лучшая клиническая больница Запорожья и здесь огромный потенциал научных кадров и практических врачей – это все же только Запорожье.  Мне кажется, что  нужно подключать все твои и Сенины связи, подключать лучших специалистов, состояние Сени очень плохое. Я уже побывал у следователя, забрал Сенину папку, барсетку с личными документами и деньгами, а также его телефон. Вот, возьми. Оставь их в машине. Давай, включайся. Здесь рядом кафешка, пойдем попьешь кофе и начнем встречаться, по телефону связываться, с людьми, которые нам помогут.
Полонский провел её в кафе. Кушать она не захотела, но кофе выпила.
–  Всё, Гриша. Пойдем к врачу.
Минут через десять они зашли к хирургу.
– Леонид Петрович, это жена Давыдова, Марина. Мы с вами говорили о том, что вы её примете.
– Я помню, что пообещал принять. Присаживайтесь, поговорим.
Разговор был не очень долгим. Рассказав о проведенной операции, он  сообщил, что Давыдов в себя еще не приходил. К нему сейчас нельзя. На этом разговор и закончился.
–  Что еще надо, чтобы поднять мне мужа? Мы можем перевезти его в Киев?
–  Транспортировать его нельзя. Надо ждать. Всё в руках Божьих. Придет в себя – будет жить. Ну а если нет… Он замолчал, увидев в глазах Марины засверкавшую злость.
–  Что значит – а если? О каких, а если, вы говорите? –  Она резко поднялась и стремительно вышла из ординаторской. Полонский последовал за ней.
Марина вышла на улицу к машине, достала Сенин телефон и начала листать в ней номера телефонов Сениных друзей из администрации президента и кабинета министров. Найдя первого из них, она набрала его
–  Слушаю, Сеня. –  услышала она голос на другом конце.
–  Это не Сеня. Это Марина. Сеня ночью попал в аварию под Запорожьем. Его прооперировали, он очень плохой. Местный хирург мне сказал, что если Бог поможет, то он выживет. Я не верю местным врачам. Поэтому прошу твоей помощи.
–  Чем я могу помочь, Марина?
–  Подключи всех ваших общих с Сеней друзей. Врач сказал, что транспортировать его в Киев нельзя. Значит надо, чтобы лучшие специалисты приехали сюда. Не важно, сколько это будет стоить, я все оплачу. Пожалуйста, помоги. И Сеня, и я,  в Запорожье в городской клинической больнице номер три. Мне звонить всем остальным или ты сам это сделаешь?
–  Марина, даже не думай об этом. Я сейчас всех и вся подниму. Решай вопросы в больнице.
Но, ни приехавшие лучшие специалисты из Киева и из заграницы, помочь не смогли. На третий день после операции, не приходя в сознание, Давыдов скончался.
Полонский всё время находился рядом с Мариной и поддерживал её. Организовав перевозку тела Давыдова в Киев, он со всей процессией поехал с ней. Его машину повел охранник Давыдовых. Тело погибшего Сени сразу отвезли в его офис и после прощаний похоронили на Лесном кладбище.  После поминального обеда Гриша поехал с Мариной в село.
–  Марина! Тебе надо взять Сенино дело в свои руки. Если немного затянешь – его растянут на куски. Ты  и Сеня-младший, единственные его наследники. Но ему только четырнадцать. Не тяни, пожалуйста. Собирай на завтра совещание и объяви, что ты берёшь все хозяйство на себя. Жизнь есть жизнь.
–  Не смогу я завтра, Гриша. Больно сильно мне. После девяти дней уже.
–  Надо, Марина. А то потом может быть поздно. Я же знаю, какой там народ собрался в управлении. Особенно первый зам. Свой нотариус, который вел все его дела, у Сени был?
–  Да. Либермана младший брат.
–  Звони ему и договорись о встрече на завтра с утра. А совещание назначь часов на десять.
–  Да не могу я сейчас, Гриша.
–  Подумай о сыне. Сени уже нет. Ты его уже не вернешь. А эти люди могут тебя оставить ни с чем. Возьми себя в руки и звони. – Он нашел в Сенином телефоне номер телефона нотариуса – Держи телефон. Звони. – И нажал клавишу вызова.
– Алло.  Давид Моисеевич, здравствуйте. Это жена Давыдова, Марина.
– Здравствуйте, госпожа Давыдова. Примите мои соболезнования. Семен Семенович был хорошим человеком. Мне очень жаль, что такое случилось. Вы хотите со мной встретиться?
– Да. Если можно – завтра с утра. На одиннадцать часов я хочу провести совещание в фирме и вступить в свои права.
– Хорошо. Приезжайте ко мне на половину девятого. Завещание Семен Семенович написал уже года два назад. Вы и ваш сын являетесь его правонаследниками. Если вы не возражаете – я приглашу и Семена Моисеевича – он в курсе абсолютно всех дел по фирме вашего покойного мужа. Он же сразу и доложит вам о всех делах, чтобы никто не смог вас обидеть. Это вы очень правильно делаете, что не затягиваете время. В окружении вашего покойного мужа немало нехороших людей. Я буду вас ждать.
Переговорив с нотариусом, Марина отдала телефон Полонскому.
–  Найди, Гриша телефон офис-менеджера фирмы. Я что-то не могу.
Он нашел и этот номер, набрал его и передал телефон Марине.
– Алло. Это Давыдова. Соберите, пожалуйста, на завтра к одиннадцати часам всех на совещание.
– А кто будет проводить это совещание?
– Я. – ответила Марина и отключилась.
– Ну, вот и все, Марина. Мне уже пора ехать домой, семья и дела ждут.
– А может, подождешь еще пару дней, Гриша. Я, честно говоря, очень боюсь. Сеня хоть и посвящал меня в свои дела, знакомил с многими людьми, но я всё же не подготовлена к такому повороту. Мне с тобой намного легче.
– Не могу, Марина. Тебе завтра надо вступать в роль хозяйки. Я не имею морального права при этом присутствовать. Ненужные разговоры пойдут. А они не нужны ни мне, ни тебе, тем более. Ты женщина сильная, справишься. Постарайся с помощью нотариуса и Семена Моисеевича поскорее вникнуть во все дела. И мой тебе совет – с завтрашнего дня право подписи на все финансовые документы оставь только за собой. По всем счетам по всем банкам, где есть средства. Это очень важно. Попроси  Семена Моисеевича помочь тебе в этом вопросе. И еще один совет – бойся первого зама. А еще лучше – уволь его. У Сени есть заместитель по коммерческим вопросам – Андрей. Хороший человек, честный, я с ним более-менее знаком. Такие не подводят. Назначь его первым замом. Но это тебе решать. А теперь я уеду. До свидания.
– Спасибо тебе, Гриша. Ты и вправду настоящий друг Сени. И я тебе прошу – оставайся таким другом и мне. Хорошо?
– А я такой и есть по отношению к тебе и вашему сыну. Семья моего друга такой же друг мне, как и он сам. Всё. Пока-пока. Тебе надо настроиться.
Закрыв за собой дверь её комнаты, Полонский пошел к охраннику за ключами от своей машины, которую он не видел уже несколько дней. Взяв у него ключи, он спросил:
– Машина заправлена?
– И заправлена, и вымыта, полностью готова к дороге.
Попрощавшись, Полонский выехал за ворота и повернул в сторону одесской трассы. Через шесть часов он уже был дома.
Услышав шум открывающегося гаража Галина вскочила и начала накрывать на стол – муж вернулся с долгого отсутствия, голодный, скорее всего. Уткнувшись в плечо вошедшего мужа, она всхлипнула:
– Вчера мы, Гриша, похоронили и Варвару Матвеевну.
– Ей сказали о смерти Сени?
– Нет. Она так и не знала. Ты-то как, Гришенька?
– Очень сильно устал. Давай попьём кофе и спать.

15.
– Входите, госпожа Давыдова, мы с Семеном Моисеевичем вас уже ждем.  –
нотариус, взяв её под руку, проводил к креслу, не умолкая. – Мы  оба с покойным Семеном Семеновичем работали около десяти лет. Достойный человек был ваш муж, Марина Васильевна, уважаемый. Земля ему пухом и царствия ему небесного. Но сейчас его уже нет с нами. И именно вам придется взять на себя груз всего его большого дела. Да, да. Я не ошибаюсь. Дело, которое он создал и лелеял, действительно очень серьёзное и большое. Вам придется тяжело, пока вы в него вникнете. Однако вы сильная женщина и с ним справитесь. Нам с Семеном Моисеевичем известно, как вы поставили на ноги весь Киев и даже заграницу, пытаясь спасти жизнь своего мужа. Слабый человек так бы не смог действовать.
– Мне в этом помогал Сенин друг детства.
– Семен Моисеевич лично знаком с господином Полонским и очень хорошо о нем отзывается. Но мы с ним тоже ваши друзья. И, если вы прислушаетесь к нашим советам, мы вам тоже сможем помочь.
А теперь давайте перейдем к делу. Я уже приготовил все документы для вступления вами в правонаследство. Вам остается подписать несколько документов. Подпишите их, пожалуйста. Но не торопитесь, пожалуйста, внимательно ознакомьтесь с каждым из документов, чтобы вы знали и помнили их содержание. А я пока приготовлю для всех нас кофе
Он положил перед ней стопку документов и ручку. Марина углубилась в изучение документов. Вначале лежало завещание Сени на её имя и имя ихнего сына на все движимое и недвижимое имущество, а также на все активы фирмы. Она внимательно его изучила. Следующим документом было её личное заявление о вступление в правонаследство в связи со смертью мужа.  Этот документ она подписала. За ним пошли другие документы – копии  всех учредительных документов фирмы и её филиалов, выписки из государственных реестров, подтверждающие право собственности на имущество и объекты, номера банковских счетов в банках Украины и за границей, действующие хозяйственные договора с контрагентами по различным нюансам хозяйственной деятельности.
Приготовив кофе, нотариус поставил перед Мариной чашечку и сел напротив брата за приставной стол. Пока она изучала документы, они тихонько о чем-то переговаривались. Закончив читать, Марина обратилась к ним:
– Я просто не в состоянии всё это запомнить. Нельзя ли мне все их переписать?
– Зачем писать – ответил ей  Семен Моисеевич – Нотариально заверенные копии всех этих документов находятся в сейфе в офисе покойного Семена Семеновича, который, надеюсь, станет вашим офисом. Ключ от этого сейфа, вместе с ключом от банковской ячейки в банке “Аваль”, насколько я знаю, всегда хранился в барсетке Семена Семеновича.
– Да, я знаю где эти ключи, сегодня даже в руках их держала. Но от какого сейфа,  от какой банковской ячейки они – не знала. Кстати, меня допустят к этой банковской ячейке?
– Давид Моисеевич поедет в с вами банк и этот вопрос решится положительно. А теперь давайте перейдем к вопросу совещания, назначенного вами на одиннадцать часов. Вы что-то хотите изменить в деятельности фирмы?
– Я бы хотела сегодня вступить в права собственника фирмы, чтобы ни у кого потом не возникало никаких вопросов. Кроме того, я бы хотела отстранить от занимаемой должности первого заместителя Петровского  Анатолия Сергеевича. Сеня планировал его сместить по приезду из Сум за действия за его спиной. Он сам мне говорил об этом перед отъездом в Сумы.
– Да, мы с ним обсуждали этот вопрос – сказал Семен Моисеевич. – Во избежание в дальнейшем тяжб с ним я бы советовал это разрешить сегодня в связи со сменой собственника и расстановкой им своих людей на руководящие должности. Законом это допускается. А кого же вы планируете назначить вместо него?
– Сеня говорил о заместителе по коммерческим вопросам – Андрей, кажется, его зовут. Я с ним лично не знакома. Но Сеня был о нем очень хорошего мнения и планировал его на эту должность. Пусть будет так, как он хотел.
–  Андрей Андреевич Кузнецов. Действительно, кандидатура хорошая. Человек честный, высокопрофессиональный, имеет образование в Оксфорде. Правильно. Лучшей кандидатуры не найти. – отметил Семен Моисеевич. – Соответствующий приказ собственника я сейчас подготовлю. Что вы еще хотите изменить?
–    Ещё я хочу с сегодняшнего дня право подписи на все финансовые документы оставить за собой. По всем счетам, по всем банкам, где есть средства. Чтобы без моей подписи ни одна копейка с фирмы не уходила. Для меня, пока я не вникну во все дела,  это очень важно.
–    И это очень правильно –   заметил Давид Моисеевич. – Я сегодня буду вносить изменения в учредительные документы фирмы и этот вопрос обязательно освещу. А завтра Семен Моисеевич зарегистрирует эти изменения у регистратора. И обязательно внесите этот вопрос в готовящийся приказ
–    Еще какие-то изменения будете сегодня вносить в деятельность фирмы? – спросил Семен Моисеевич.
–    Нет. Это всё.
–    Хорошо. Нам всё понятно. Мы с Давидом Моисеевичем будем к одиннадцати вовремя. Без нас не начинайте. Совещание начнет Давид Моисеевич с оглашения завещания и подготовленных  ним документов. Он же и представит вас, как собственника. Ну а потом уже вы огласите приказ. И я вам советую на этом совещание закрыть. А теперь я вам советую, благо времени до одиннадцати часов у нас еще достаточно, поехать к своему парикмахеру и привести себя в порядок. Вы вступающая в свои обязанности хозяйка, вам надо выглядеть так, как это обычно принято.            
К одиннадцати часам весь управленческий аппарат фирмы собрался в офисе собственника. Ровно в одиннадцать вошла Давыдова и оба брата Либерманы. Марина прошла в центр овального стола и заняла кресло, поставленное в своё время Давыдовым только для себя.
–    Уважаемые друзья! Я прошу всех вас почтить память погибшего Семена Семеновича минутой молчания.
Все встали и почтили память своего бывшего директора и хозяина фирмы.
–    Прошу садиться. Давид Моисеевич, пожалуйста.
–    Я, нотариус Либерман Давид Моисеевич, оглашаю завещание покойного Давыдова Семена Семеновича. –    Огласив полностью завещание и подготовленные им документы, он завершил словами:
–    Таким образом, в право владения и распоряжения всем движимым и надвижимым имуществом усопшего, а также всеми активами частного предприятия “Орион”, ранее принадлежавших Давыдову Семену Семеновичу, стала Давыдова Марина Васильевна.  У меня всё, Марина Васильевна. Я прощаюсь со всеми. Пусть вам повезет с новой хозяйкой.
После его ухода Марина достала из папки приказ.
–   Мною издан приказ номер один по частному предприятию “Орион”, которым я, как владелец фирмы и её учредитель, назначила себя его директором. Кроме того, мною издан и приказ номер два. В соответствии с пунктом один этого приказа с сегодняшнего дня все финансовые документы фирмы подписываю я лично.  Без моей подписи ни один финансовый документ фирмы не может быть признан действительным. Пунктом два  этого приказа определено, что с сегодняшнего дня ни один банковский документ не будет действительным без моей подписи и со счета не может быть снята ни одна копейка без моей подписи. По всем счетам фирмы в банках сегодня будет направлен этот приказ и будет внесено изменения в карточки фирмы в банках.
Пунктом номер три приказа Петровский  Анатолий Сергеевич освобожден от занимаемой должности  первого заместителя директора  частного предприятия “Орион”.
Пунктом номер четыре этого приказа Андрей Андреевич Кузнецов назначен на должность первого заместителя директора  частного предприятия “Орион”.
Пунктом номер пять приказа определено Петровскому  Анатолию Сергеевичу в трехдневный срок передать все дела Кузнецову Андрею Андреевичу.
И пунктом номер шесть определено главному бухгалтеру начислить и выплатить Петровскому  Анатолию Сергеевичу все положенные ему выплаты.
У меня всё. Все свободны. У кого возникли вопросы – прошу разрешать их в индивидуальном порядке в порядке очередности.       
Все были шокированы этими приказами. По фирме уже несколько дней ширились слухи о том, что в связи с гибелью Давыдова директором фирмы станет Петровский и некоторые даже готовились к своему увольнению. А тут вдруг такой поворот событий.
Через минут десять к ней в кабинет вошел Петровский
–    Я требую объяснений, Марина Васильевна. Вы меня уволили незаконно.
–    Я оставляю за вами выбор – уволиться по согласию сторон или по недоверию. Недоверие в суде, где вы намереваетесь оспорить моё решение, Семен Моисеевич докажет, материалов по этому вопросу много и вы о них хорошо знаете. У вас с Сеней об этом состоялся отдельный разговор еще месяц назад. На принятие решения я даю вам срок до завтра. А теперь – до свидания.
–    Но я вам буду очень полезен. У меня хорошие связи.
–    У меня связи не хуже. До свидания, вы мне мешаете.
–    Ну погоди……
–    Давайте без эмоций. У вас срок до завтра до десяти часов. 
Она включила прямую связь с офис-менеджером. Та ответила сразу:
–    Слушаю, Марина Васильевна.
–    Пригласите ко мне Андрея Андреевича. И приготовьте нам кофе.
Она предложила Кузнецову стул за приставным столиком и сама села напротив.
–    Удивились, очевидно, Андрей Андреевич, своим назначением?
–   Честно говоря, очень. Мы ведь с вами почти не знакомы. И потом – не только я. Все.  Петровский ведь уже видел себя в роли директора фирмы. И даже не скрывал этого.
–   Но есть так, как есть. У него были серьезные проколы. Если бы был жив Семен Семенович, он бы сам его уволил. Это им запланировано. Но хватит об этом. Я вас поздравляю с этим назначением. Ваши знания и ваше отношение к делу заслуживают этого назначения. На период, пока я вникну в детали деятельности фирмы, вам придется просвещать меня по всем возникающим вопросам, организовывать эту деятельность. Справитесь?
–   Надеюсь, что у вас ко мне не возникнет претензий.
Они просидели вдвоем несколько часов, обсуждая множественные аспекты деятельности предприятия, выполнение договорных обязательств, перспективных планов, намеченных покойным Давыдовым. Наконец Марина предложила Кузнецову в течение трех дней принять все дела у Петровского и начинать работать.
–   Я желаю нам удачи. Главное удержаться в первое время, пока мы свами не вникнем полностью, на плаву и не потерять позиции на рынке. Наши конкуренты уже видят у себя наших клиентов. Но мы не должны потерять ни одного из них.
Ближе к вечеру ей прозвонил Полонский.
–   Добрый день, Марина. Как прошел день? Как коллектив принял тебя?
–   Здравствуй, Гриша. Знаешь, я после твоего отъезда подняла все рабочие тетради Сени, просмотрела все записи в них, особенно за последнее время. Он ведь записывал абсолютно всё – планы, действия, соображения. Это мне очень помогло. Ну и здорово помогли братья Либерманы. Я даже не ожидала от них такого внимательного отношения к себе. Благодаря им,  всё прошло так, как это показывают в иностранных фильмах – на законных основаниях, все подтверждено юридическими документами. Да.  Петровского я освободила. Вместо него назначила Кузнецова. Петровский, правда, угрожал мне, но перед этим  Семен Моисеевич предупредил меня о таком возможном его ходе и рассказал, как мне себя с ним вести. Хочу ещё раз поблагодарить тебя, Гриша, за всё, что ты сделал для меня в последнее время. Я этого никогда не забуду. И тебя буду поддерживать так, как и ты меня.
–   Я не мог иначе, Марина. Ваша семья, как и моя, для меня  такая же родная. Ведь у меня кроме вас никого роднее нет.
–   Спасибо, Гриша, за такое признание. 
         
16.
В начале марта Полонскому прозвонила офис-менеджер фирмы:
–   Григорий Андреевич, здравствуйте. Перезвоните, пожалуйста, на мобильный Марины Васильевны, она к вам не может дозвониться.
Полонский удивился – как не может, он мобильник не отключал. Достав его из кармана, он сразу увидел та табло уведомление о трех непринятых звонках Марины. И только тогда вспомнил, что он во время планерки отключил звук на нем, так как всё время мешали обсуждению проведения весенне-полевых работ. Он включил звук и набрал Марину.
–   Здравствуй, Марина. Это я еще утром во время планерки отключил звук на мобилке, а потом забыл его включить. Как ты? Что-то случилось?
–   Здравствуй, Гриша. Нет. Ничего не случилось. Я и не хочу, чтобы что-то случилось. Я в очередной раз пересматривала записи Сени и обнаружила, что он хотел проанализировать состояние с животноводством в хозяйстве с тем, чтобы, если это целесообразно, организовать у вас переработку молочных продуктов и мяса. Поэтому у меня есть такое предложение – я к тебе на пару дней отправлю Кузнецова. Пусть он в деталях проанализирует состояние дел в хозяйстве и внесет свои предложения по этому вопросу. Попутно мы здесь на месте изучим рынок. И, если всё сойдется и это будет экономически обосновано – организуем у вас переработку. У тебя не будет возражений?    
–   Да какие возражения, Марина. Я приму его, покажу всё, как есть, внесу свои предложения. Это ведь уже многолетняя моя мечта. Мы с покойным Гарагулей  ещё лет пять назад начали об этом думать.
–   Хорошо. Жди на понедельник Кузнецова. Встреть его, пожалуйста, на вокзале в городе, и удели ему достойное внимание. Передавай привет Галке и Алинке.  Пока. Целую вас всех.
Полонскому после этого разговора окрылило – неужто сбудется? Дай-то, Бог!
В понедельник он лично встретил Кузнецова на вокзале и повез сначала к себе домой. Пообщались они несколько часов и только после обеда поехали в хозяйство. Для начала Кузнецов засел за изучение бухгалтерских документов по животноводству. Засиделся он допоздна. Уже по дороге в райцентр он высказал Полонскому свою точку зрения.
–   Боюсь быть не объективным, но положение дел в животноводстве в хозяйстве действительно плачевное. То, что сбыт молока отвратительный это мне было понятно и раньше, еще с ваших слов на прошлогоднем совещании у нас. Но, кроме того, какой смысл держать коров, у которых надои, как с коз?
Я уже вижу необходимость в замене всего молочного стада. И к тому же, кроме того, что надои низкие, молодняк на откорме больше съедает, чем даёт мяса.
Это только подтверждает мои слова о замене стада. Исходя из бухгалтерских документов, по свиноводству всё обстоит несколько лучше. Завтра посмотрим как это выглядит в натуре. Пока же я вижу экономически нецелесообразным такое ведение животноводства в хозяйстве. При таком положении дел разговор о приобретении оборудования для переработки молочных и мясных продуктов в хозяйстве  не может быть и речи – это заведомо убыточно.
–   Вы полностью правы, Андрей Андреевич. Поэтому я и выносил этот вопрос тогда на совещании.
–   Давайте завтра посмотрим реально, в натуре, состояние дел в животноводстве, а потом уже будем думать над предложениями. Утро вечера мудренее.
На следующий день, после осмотра ферм хозяйства, они продолжили этот разговор уже в кабинете председателя.
–   Хочу отметить, Григорий Андреевич, состояние ферм, чистота в них, ухоженность животных, мне в целом понравилось. Чувствуется забота об этом как со стороны работников этих ферм, так и со стороны руководства хозяйства. Но результаты их наличия не оставляют никакого сомнения – такие фермы содержать нет смысла, они убыточны. Поэтому моё предложение следующее – давайте поступим мудро. После посещения вашего хозяйства я поеду в Черниговскую область, где у нас есть еще одно агропромышленное предприятие, кстати, дающее хорошие прибыли по животноводству. А потом уже я подготовлю справку-заключение по этим посещениям и изучению вопроса со своими предложениями. Я скину вам её на вашу электронку, как только она будет готова. А вы, со своей стороны, тоже подготовьте своё видение в разрешении этого вопроса. Идет?
–   А других вариантов просто нет. Я согласен с вами.
–   Вот и ладненько. Пусть ваш водитель отвезет меня в город, не надо вам лично уделять мне так много внимания, в этом нет никакой необходимости – во мне тщеславия нет.  Я немного посмотрю достопримечательности вашего областного центра и вечером поездом уеду в Киев.
Попрощались они тепло. Полонскому понравилось отношение Кузнецова к делу. Вот чувствуется всё-таки профессионализм и подготовленность, нечем крыть. И никакой личной заинтересованности. Вот правильно Марина выбрала себе первого зама, он лично убедился в этом.
Через месяц он получил заключение Кузнецова. В описательной части Кузнецов подробно изложил положение дел в его хозяйстве в сравнении с черниговским хозяйством. Картина для Полонского выглядела удручающей. В резолютивной части Кузнецов предлагал реализовать всё поголовье имеющегося в хозяйстве  крупного рогатого скота и свиней, приобрести новое, высокопродуктивное поголовье, и только потом решать вопрос по переработке продуктов животноводства в хозяйстве.
Вроде бы всё правильно. Но, если реализовать полностью всё поголовье, то где гарантии, что учредитель поможет хозяйству в приобретении нового. Такая гарантия в его предложениях отсутствовала. А за вырученные от реализации имеющего стада хозяйство сможет приобрести максимум полтора – два десятка  высокопродуктивного поголовья. Потом понадобятся годы для должного развития животноводства в хозяйстве с тем, чтобы оборудовать в хозяйстве цех по  переработке продуктов животноводства.    
–   Юля, зайди –   позвал он секретаря. –   Пригласи ко мне, пожалуй ста,  Елену Борисовну и собери на шестнадцать тридцать всех специалистов в зале заседания. Надо обсудить полученное заключение фирмы.
Он подробно обсудил с вошедшей Мищук заключение Кузнецова.
–  Ты  огласишь это заключение на совещании. Дадим каждому высказаться, а потом решим как быть – соглашаться или отказаться от этого предложения.
Открыв совещание, Полонский предоставил слово Мищук. Она зачитала в полном объеме заключение в полной тишине. Каждый внимательно вникал в его смисл и содержание. Когда она огласила всё заключение, Полонский предложил:
–   Прошу высказать свою точку зрения каждого с тем, чтобы потом не было лишних разговоров. Начнем с зоотехника. Прошу, Олег Петрович.
Зоотехник начал издалека, сказав, что создание такого поголовья и своей собственной переработки было мечтой покойного Гарагули. Но самостоятельно потянуть этот вопрос хозяйство просто не могло. Животноводство в хозяйстве убыточное, это точно, его надо полностью переформатировать, реализовав имеющееся поголовье и приобретя высокопродуктивное. Он также сказал, что в разговоре с Кузнецовым тот ему сказал, что Давыдова поддержит хозяйство.
–   А как ты считаешь, Иван Ильич? –   обратился Полонский к управляющему
отделением Прокопову.
–   Я тоже общался с Кузнецовым. Мне он говорил то же, что и Олегу Петровичу. Я, честно говоря, полностью согласен с ним. У нас действительно по надоям не коровы, а козы. Да и породу свиней надо было бы поменять. Если не на канадских, то хотя бы на асканийскую породу. Корма уйдет столько же, а доход от них будет в разы выше.
–   А что скажет ветеринарный врач?
–   Считаю предложение Кузнецова нормальным и с его заключением полностью согласен.
–   Есть у кого-то другое мнение? –   спросил Полонский.
Другого мнения ни у кого не было, все знали, что поголовье в хозяйстве еще с времен СССР надо было поменять, но все средств на их приобретение не было.
–   Надо брать, пока дают такую возможность – отозвался из своего угла заведующий током.
–   Но ведь никто еще нам ничего не дает, только обещают. А что такое обещание – мы с практики хорошо знаем. Как бы не остаться нам с носом. Поэтому меня терзают сомнения, поэтому мы здесь и собрались, чтобы не натворить вреда хозяйству, а сообща решить, как же лучше нам быть.
–   Вот ты, Григорий Андреевич, такой же, как и покойный дед – будешь щупать и мять, пока не порвешь. –   отозвался еще раз Василий Данилович. –   Как он никому не доверял, так и ты такой же. Если в дверь не стучаться – то никто и не откроет. А Давыдовы нас еще не обманывали.
–   Как научили, Данилыч. –   отозвался Полонский. –   И ты ведь тоже к моему обучению руку приложил, не только покойный Анатолий Степанович. Но я с уважением отношусь к вашему решению. Думаю, что нас с Еленой Борисовной на днях вызовут в Киев и там будет принято решение. Теперь я ваше мнение знаю, мне хоть на душе будет легче.
Решением учредителя было реализовать все поголовье животных в хозяйстве, аккумулировав все полученные средства на счете основного предприятия в Киеве. На полученные средства закупить продуктивное стадо и свиней. После укрепления хозяйства решить вопрос с оборудованием переработки.    
Такое решение Полонскому очень не понравилось – никакой конкретики, никаких дат, всё если бы да кабы. Но, с другой стороны, у основного офиса больше возможностей закупить животных за границей по сходной цене, чем у хозяйства. Скрипя душой, он согласился.
Со следующей недели в села предприятия пришли скотовозы и в течение двух недель вывезли всё поголовье животных – и коров, и бычков на откорме, и свиней. Какие средства основным офисом были выручены за их реализацию – в  хозяйстве никто не знал. Прошел месяц, за ним ещё один, но в хозяйстве новые, высокопродуктивные животные, так и не появились.
Полонский несколько раз звонил по этому вопросу Марине, но четкого ответа по нему так и не получил. Не получил он ответа и на вопрос заготавливать ли корма для нового стада.
Не выдержав, в августе он поехал в Киев. Марина встретила его внешне радушно. Вместе с тем, и он уловил это сразу,  появилось какое-то существенное изменение по отношению к нему, не стало той искренности, которая была все предыдущие года, появилось какое-то барское отношение к нему.
–   Понимаешь, Гриша,   – ответила она на его вопросы.  –  Ты же смотришь телевизор. Во всем мире разрастается кризис.  И,  хоть наше правительство обещает, что до нас он не дойдет, я в это не верю. Грядет большой скачек цен на энергоносители. Поэтому я вложила все средства в закупку горюче-смазочных материалов, которые через несколько месяцев подскочат в цене в несколько раз. Если не подготовиться – мы  можем полностью прогореть. Я думаю и средства, вырученные за убранное зерно, тоже вложить в в  нефтепродукты. А со скотом мы немножко повременим. Закончится кризис – займемся твоим поголовьем. 
–  А как же люди, Марина. У меня же больше двухсот жителей наших сел остались без работы. Что я им скажу? Им же семьи кормить, детей воспитывать
–  Не знаю, Гриша. Они тоже видят, что кризис. Пусть потерпят. Закончится кризис – будем что-то делать. А пока есть то, что есть.
–  Так получается, что мы обманули всех людей в хозяйстве?
–  Ну, зачем же сразу так – обманули. Никого мы не обманули. Такова реальность жизни сегодня.
–  Хорошо. А мне-то что теперь делать, как выходить из этого положения?
–  Работать, Гриша. Обхаживать поля хозяйства, растить и убирать хлеб. У тебя зарплата приличная, её надо отрабатывать.
В это время зазвонил её телефон. Она сняла трубку и ответила
–  Слушаю вас. Здравствуйте. Да, я помню, через двадцать минут буду у вас.
Ты извини, Гриша. Мне срочно в кабмин надо, мой вопрос будет решаться. Давай продолжим наш разговор через пару-тройку  часов. Я просто не знаю, как у меня там сложится. Пока, давай.
Она встала и взяла пухлую папку с документами. Григорий тоже поднялся и вышел из её офиса. Дальнейшее пребывание здесь он счел нецелесообразным.
Выйдя на улицу он закурил и пошел к своей машине. Обида его захлестывала. Его обманули, как малолетнего пацана. Зря он ей доверился. Но она же жена его покойного друга. Как она могла, после всего, так обойтись с ним?
Миша спал, откинув спинку. Полонский постучал по крыше автомобиля. Тот вскочил и открыл дверь:
–  Ну что, Григорий Андреевич? Управились?
–  Да пошло оно всё к чертям собачьим. –  усевшись, Полонский захлопнул дверь. –  Поехали домой. Нечего здесь нам делать.
Они доехали до Ульяновки, когда у Полонского зазвонил мобильный. Он взглянул на монитор – Марина.
–  Гриша, ты где?
–  В дороге, Марина. Уже в районе  Ульяновки.
–  Мы же договаривались встретиться. Я обед хороший заказала. Что ж ты так?
–  Срочно в обладминистрацию вызвали – соврал он, избегая лишних вопросов. –  Не смог отвертеться.
 –  Жаль, что ты уехал. Я хотела с тобой Галке и Алинке подарки передать.
–  В следующий раз, Марина.
–  Хорошо, в следующий раз. Передавай им привет. Пока.
–  Передам. До свидания.
А через несколько дней ему перезвонил Кузнецов.
–  Что же вы, Григорий Андреевич ко мне-то не зашли. Посидели бы, кофейку попили, обсудили все наши проблемы. Мне только вечером Марина Васильевна сказала, что вы были у неё.
–  Да меня в обладминистрацию вызвали. Не смог увернуться. Встретимся в следующий раз.
–  Я вот что хотел. По моим данным у вас должны уже заканчиваться горюче-смазочные материалы. Завтра мы вам отправляем сорок кубов солярки. Бензин и масла мы вам направим на следующей неделе кольцевым. И на следующей неделе мы направим к вам Камаз с прицепом для вывоза металлолома. Я когда был у вас, обратил внимание на его большое количество.
–  Так мы его сдали ещё в конце мая. За вырученные средства закупили запчасти на трактора и комбайны.
–  Я что-то этого не обнаружил по вашим отчетам.
–  Я уточню. Потом вам перезвоню
–  Хорошо. Ждите завтра соляру. До свидания.
–  До свидания.
Полонский положил трубку и задумался. Так получается, что он уже никто в этом хозяйстве, его даже не спрашивают что и к чему, просто распоряжаются, как хозяева. Мало того, что обманули, так еще и ставят его ни во что. А люди-то ведь спрашивают с него. Вот и вчера, на третьем отделении ему высказывали, что он их оставил нищими, без работы, без средств  к существованию. Как он не пытался объяснить, что это не его вина, что молочное стадо и свиней с отделения реализовали по приказу учредителя, а согласились с этим специалисты хозяйства, люди ему не поверили. Управляющий отделением, поддержавший зоотехника и других специалистов, стоял, понурив голову, даже и слова не сказал в его защиту. Эх, зря он тогда поддался на уговоры Сени и предал Гарагулю. Но предал он, оказывается, и себя, и всё хозяйство. Укусил бы себя за локоть, да не достать. 
Он встал, вышел в приёмную, предупредил секретаря, что едет в администрацию и поехал к Клепикову. По дороге он по телефону договорился с ним о встрече.
–  Что, Гриша, плохо в хозяйстве? Слышал я, что всё поголовье КРС и всех свиней вывезли. Но сам ты мне не говорил об этом.
–  Купился я, Петр Павлович, на обещание хозяйки завезти голландских коров и асканийских свиней, оборудование в хозяйстве переработки продукции животноводства. Развели, как пацана.  Хорошо хоть не согласился и сохранил оба птичника. В хозяйстве более двухсот людей осталось без работы. Пока дела велись Давыдовым, всё было хорошо. Но вступившая в права после его смерти жена… Я даже не знаю, как это высказать.
–  Ты общался с ней?
–  На прошлой неделе ездил к ней на прием. Общались максимум пол часа. Она наговорила мне про кризис и про то, что все средства, вырученные от реализации поголовья хозяйства, пустила на горюче-смазочные материалы, так как это сейчас важнее. Говорит, о вашем колхозе подумаем после кризиса, а сейчас не до вас. Такое вот положение.
–  Что думаешь делать?
–  Не знаю, Петр Павлович. Люди мне в глаза вчера на третьем отделении высказывали свои обиды, говорят, оставил без средств к существованию. Но при чем же здесь я?
–  Я тебе когда-то говорил уже тебе о том, что плохое тебе наследство досталось. Такое время, Гриша. Перспективы какие-то у хозяйства остаются?
–  Полеводство и растениеводство в отличном состоянии. Так же и с птичниками. Сюда они еще не добрались. Я умышленно занизил показатели по ранним зерновым, чтобы всё не выгребли. Яйцо с птичников вывозим в областной центр по долгосрочным договорам, Часть молодняка птицы, которая не годится под яйцо, и старые куры, также идут в реализацию по договорам с этими же фирмами. Так что здесь тоже пока порядок, пока не добрались. Да и  неустойка по договорам серьёзная. А животноводства уже нет. Думаю, что народ скоро начнет пустые фермы разбирать, охраны же там нет. Вот и сегодня, её первый зам потребовал, чтобы я Камаз с прицепом загрузил металлоломом. А где я его возьму? Трактора и механизмы, что-ли разбирать? Вот такое реальное положение вещей, Петр Павлович.
–  Зерно людям начали выдавать?
–  Да, практически уже заканчиваем. Посевмат тоже отобрали качественный и сразу же завезли в склады, с глаз подальше. Зарплату уже год, как выдаем в полном объеме каждый месяц. Не хочу рисковать. Перед людьми будет стыдно, если и зарплаты не будет.
–  Это хорошо, что эти вопросы ты порешал. Правду покойный Анатолий Степанович говорил – специалист ты хороший и, самое главное, человечный.
Если мы тебе предложим должность главного агронома управления сельского хозяйства, месяца так через два, согласишься?
–  А что же Сергей Минович? 
–  Предупредил меня, что в средине октября уйдет на пенсию.
–  Соглашусь.
–  Вот и хорошо. Большую обузу ты с меня снял. Сегодня найти достойную кандидатуру на это место сложно, одни пацаны-недоучки. Но я тебя прошу – держи хозяйство. Не знаю, кого они назначат на твоё место. Но ты до конца будь на своем месте.
От него Полонский ушел с легким сердцем. Хватит. Хотел как лучше, а вышло как всегда.
В средине октября он, предварительно прозвонив Марине, приехал в Киев. Она встретила его в своем кабинете.
–  Гриша, здравствуй. Я так рада нашей встрече. Как твоя семья, как Алинка? Выросла, поди, уже скоро невестой будет?
–  Семья в норме, дома все хорошо. Привет тебе передавали.
–  Ты по телефону не сказал о цели твоего приезда. Что-то случилось?
–  Да. Я привез тебе заявление об увольнении. Мне предложили должность главного агронома управления сельского хозяйства, а это значительный рост. Я дал согласие.
–  Гриша! Тебя что, твоя зарплата не устраивает? Так я добавлю. Не уходи. Хозяйство же должно быть в надежных руках. Ты обещал мне свою поддержку, помнишь?
–  Марина! Это мой карьерный рост.  Не могу же я всю жизнь сидеть в хозяйстве, надо расти. А мне уже сорок пять лет. Еще несколько лет – и мне никто ничего больше не предложит. И потом, я уже дал согласие. С понедельника принимаю дела в управлении сельского хозяйства.
–  Мне очень жаль, Гриша, отпускать тебя.
–  Что значит – жаль отпускать? Я уже принял решение. Изменить ты его не можешь. Хозяйство в отличном состоянии. Урожаи высокие, поля ухоженные. Да и замена мне есть хорошая -  управляющий третьим отделением Прокопов   
 Иван Ильич, грамотный специалист, уважаемый в хозяйстве человек. И потом – я ему никогда в помощи не откажу. Так что ты в накладе не остаёшься.
– В твоих словах, Гриша, я слышу обиду. Я тебя чем-то обидела?
– Нет, Марина. Всё дело в карьерном росте.
– Хорошо, Гриша. Ты сможешь забрать с собой Андрея Андреевича для передачи дел?
– Без всяких вопросов. Но я сегодня уезжаю обратно. У Миши, моего водителя, жена болеет, он не может на ночь оставлять её одну.
– Ты даже не хочешь остановиться у нас с Сеней? Пообщаться с нами за ужином, рассказать о своей семье?
– Не могу, Марина. Я же объяснил.
Она по прямому внутреннему телефону пригласила Кузнецова. Когда он вошел, она его озадачила:
– Андрей Андреевич. Вы сегодня выезжаете с Григорием Андреевичем в хозяйство для осуществления передачи хозяйства новому директору, как его, Гриша.
– Прокопов Иван Ильич.
– Подготовьте приказ об освобождении Григория Андреевича от должности  директора предприятия “Таврия” по согласию сторон, с выплатой ему компенсации за неиспользованные отпуска в течение пяти лет и единовременного пособия в размере его годовой зарплаты со средств основной фирмы. Начисленную сумму перечислите ему на его карточку. Номер карточки в бухгалтерии есть. Этим же приказом назначить Прокопова Ивана Ильича директором предприятия “Таврия”. Приказ возьмите с собой.  В субботу утром я вас жду с актом передачи имущества. Идите, готовьтесь. Через сколько вы будете ехать, Гриша?
– Как только Андрей Андреевич будет готов ехать. Все необходимое на месте мы вам обеспечим, Андрей Андреевич.
Когда Кузнецов ушел, она опять повернулась к Полонскому:
– Чем же я могла тебя так обидеть, Гриша? Я тебя знаю уже много лет, но таким ещё никогда не видела.  Прости меня, пожалуйста.
– Я тебя уже простил, Марина. Я же друг семьи моего друга детства. Но не надо так разбрасываться настоящими друзьями. Их не так много в нашей жизни. Не всё продаётся и покупается. А теперь извини, я пойду. Ты умная, всё поймешь. Кузнецова я буду ждать у своей машина возле офисного здания. До свидания, Марина. Подумай над тем, что я сказал.
Полонский вышел из здания на улицу и вздохнул с облегчением. Да, предательство всегда тянет за собой серьёзный негатив. Он достал сигарету, закурил и пошел к машине. Увидев его, Миша вышел из машины.
– Сегодня всё нормально, Григорий Андреевич?
– Нормально, Гриша. Подождем Кузнецова, заберем его с собой и поедем домой.
В понедельник он приступил к новым обязанностям в управлении сельского хозяйства.

17.
Прошло четыре года. На месте третьего отделения, одного из сел хозяйства, еще несколько лет назад пышно цветущего,  остались лишь стены без окон, без дверей и без крыш.  Рядом с бывшим селом пугал своим внешним видом практически разваленный животноводческий комплекс, а за ним виднелись на половину разобранные стены свинофермы. Аналогичные фермы стояли и на втором отделении. Половина людей и этого села, оставшись без работы и без средств на существование, бросили свои дома и выехали, кто куда мог. Центральная усадьба хозяйства из красивого и современного превратилась в заброшенное, неухоженное село, с половиной от бывшего населения. Процветавший ранее дом культуры, не видевший ремонта после смерти бывшего председателя хозяйства Гарагули, стоял с потрескавшимися стенами, некрашенными окнами и центральным входом. Ступеньки входа полопались и местами прогнулись. Средняя школа, из-за отсутствия детей, превратилась в восьмилетнюю с комплектными младшими классами. Садик уже больше года не работал, а его двор и само здание обросли кустарниками и сорняками, поднимающимися выше забора.
Полонский понимал – цена его предательства страшна – смерть учителя, вложившего в него свою душу,  пропало  его село, его родина, его детство. Но уже было поздно – прошлого не вернуть.  Он никогда не заезжал не то, что в село, а и  на поля этого хозяйства, посылая туда для их осмотра своих помощников.