Ведущую роль в развитии многих культур и этносов (угров, белых гуннов, русских и т.д.). сыграли представители афанасьевцев. Имевшие, европеоидный облик и гаплогруппу N1a.
По данным Википедии — свободной энциклопедии. Афана;сьевская культу;ра – южносибирская археологическая культура бронзового века (середина IV тыс. до н.э. – II тысячелетия до н. э. 5500 – 4000 лет назад). Название культура получила от Афанасьевской горы (близ с. Батени в Хакасии), где в 1920 году был исследован первый могильник этой культуры.
Помимо основного района – Алтая (Ело 1-2, Бике 1, Пещеркин Лог и др.) и Хакасско-Минусинской котловины, ареал памятников включает Восточный Казахстан, Западную Монголию и Синьцзян.
По данным С.В. Киселева Афанасьевская культура современна кельтеминарской, ямной и катакомбной культурам.
В отличие от окружающего монголоидного населения, племена Афанасьевская культура. принадлежали к так называемому палеоевропейскому типу. Сохранились поселения и могильники, отмеченные на поверхности кругами из каменных плит; их сменили курганы также с каменными кругами.
Покойники лежали в скорченном положении; часты совместные погребения мужчины с одной или несколькими женщинами, что свидетельствует о возникновении патриархального рода. Население знало скотоводство и, вероятно, земледелие. Была развита обработка меди, отливались даже проушные топоры. Посуда. - яйцевидная, сферически-круглодонная, плоскодонные горшки и банки; интересны вазочки-курильницы с отделением для ароматической смолы, сходные с курильницами катакомбной культуры.
Изображения соколов и замаскированных людей на погребальных плитах, сходные с личинами, выбитыми на стенах карасукской культуры и с китайскими личинами духа Тао-тэ, свидетельствуют о древних связях Сибири и Китая и об известной преемственности карасукской культуры от Афанасьевской культуры.
.
По данным Э.Б. Вадецклй/ с этой эпохой связано начало истории сибирских скотоводов, о культуре которых на соседних территориях известно мало. Это первый этап эпохи металла степей Енисея, являющийся ключом к пониманию развития дальнейших историко-этнических процессов на данной территории.
Оружие в могилы не клали. Орудия труда редки и преимущественно каменные: песты, колотушки, тёрочники, несколько скребков из гальки со следами их употребления для обработки шкур. Грубые, примитивные орудия домашнего хозяйства сделаны из крупной речной гальки, иногда естественной, со следами употребления её в работе, но чаще рабочей части придавали требуемую форму.
Из меди больше всего найдено скобок, оковок и накладок от деревянной посуды. Трещины на сосудах сшивали медными полосками и проволокой. Края сосудов укрепляли пластинками, иногда украшенными простым орнаментом. Очень характерна глиняная посуда. Преобладают остродонные яйцевидные горшки, меньше сферических, реповидных, бомбовидных, горшковидных с выпуклым, а иногда приплюснутым дном.
Лепили горшки кольцевым ленточным способом из теста с органическими примесями. Обе поверхности выравнивали зубчатым штампом, отчего на внутренней стороне стенок остались ряды параллельных линий. Снаружи сосуд покрывали орyаментом, оттиснутым гребёнкой или гладкой пластинкой. Кроме кухонной и погребальной посуды, изготовляли культовую в виде толстостенных низких чаш на коническом поддоне, основание которого иногда разделено на несколько ножек. Эти сосуды — курильницы — всегда окрашены охрой, а внутри слегка закопчены. В них, видимо, сжигали ароматные растения. У большинства сосудов вся поверхность покрыта орнаментом, чаще рядами косых оттисков зубчатого или гладкого штампа, расположенных «ёлочкой». Возможно, орнамент на сосудах имитировал фактуру плетёных или вязаных изделий. Но есть и более сложные орнаменты: древовидные фигуры, ряды арок, шахматный узор, прочерченные линии, выдавленные изнутри «жемчужины» и т.д.
Украшения и детали одежды малочисленны, но очень разнообразны: серьги, бляшки, подвески, браслет, ожерелья.
Самыми распространёнными были серьги, многовитковые или в виде проволочного кольца в полтора оборота. Найдены медные, серебряные, золотая серьги. Судя по их местонахождению в могиле, носили их как женщины, так и мужчины, по одной в левом ухе. 30 белокаменных (аргиллитовых) бляшек украсили кожаный браслет, окантованный 20 обоймицами из метеоритного железа. Подвесками служили зубы волка, кабарги, сурка, а также фаланги мелкого парнокопытного.
На основании раскопок стоянки сделаны важные наблюдения. Во-первых, керамика оказалась абсолютно аналогичной сосудам из погребений. Во-вторых, в остеологическом материале полностью отсутствовали кости диких животных. На второй стоянке, собранная керамика не отличается от погребальной, а каменные изделия — ножевидные пластинки, нуклеусы, отщепы — свидетельствуют о том, что каменная индустрия продолжала существовать в афанасьевское время.
Никаких костей диких животных, кроме косули, в обилии водившейся в степях и используемой в пищу всегда и повсеместно, у афанасьевцев не найдено. В могилах чаще встречаются кости овцы, в два раза реже — коровы и изредка — лошади. Палеозоологический материал убеждает, что афанасьевцы имели производящее скотоводческое хозяйство с преобладанием крупного рогатого скота. Косвенно этому имеются и другие подтверждения. Судя по накипи на внутренних стенках глиняных горшков, в них варили не кашу или молоко, а овощи или мясо.
Жили афанасьевцы не только по берегам рек, но и расселялись широко по степи, в том числе по солончаковым степям, на которых тысячелетиями сосредоточивалось скотоводческое население. О земледелии прямых указаний нет. Найденные роговой молот, камни, похожие на зернотёрки, могли применяться в домашнем обиходе. В частности, на подобных камнях могли растирать дикорастущие злаки.
Имеются сведения о возрасте 250 человек из 14 могильников. Самая высокая смертность установлена для детей, особенно младенцев. В некоторых могильниках число детей составляет половину и более всех покойников. В возрасте от 13 до 20 лет умирали значительно чаще, чем в 20-40 лет. Для женщин последнее, видимо, связано с ранним материнством. Часто встречаются подростки 13-14 лет с новорождённым или младенцем в возрасте до 1 года, а также с утробными младенцами. Видимо, брачный возраст начинался с 12-13 лет. Предельный возраст в могильниках 40-50 лет. Лишь 14 стариков достигли 60 лет.
Источников, позволяющих судить о структуре семьи или рода, не имеется. Парные захоронения единичны; детей клали как с женщинами, так и с мужчинами.
Погребальные памятники не отражают имущественной дифференциации афанасьевцев, но свидетельствуют о функциональном различии и начале социального расслоения. Необычные предметы, число сосудов, превышающее норму, либо размеры ямы, рассчитанные на большее количество вещей, встречаются в тех могилах, куда поставлены корчага или курильница либо положен посох, украшенный роговым навершием. Корчаги всегда клали людям зрелого или пожилого возраста. Курильницы первоначально ставили как женщинам, так и мужчинам, а позже — лишь пожилому мужчине, одному-двум из жителей посёлка, — видимо, тем, кто выполнял обязанности, связанные с культом.
Посох, или жезл, очевидно, был первым символом светской власти. В этом убеждает раскопанный курган «старейшины» у с. Восточное. Это сооружение находилось вдали от родового кладбища и было значительно монументальнее остальных.
Отмечены следующие обстоятельства: принадлежность афанасьевцев к европеоидной расе, в то время как население соседних областей было монголоидным или смешанным; отсутствие связей афанасьевской культуры с местной неолитической; значительное сходство сибирской культуры с расположенной далеко на западе ямной и, наконец, единообразие афанасьевских могильников. Все перечисленные признаки, очевидно, свидетельствуют о том, что культура пришла на Енисей в готовом виде либо сложилась здесь за короткий срок.
Безусловно, афанасьевская керамика не тождественна ямной, но у неё больше сходства с последней, чем с местной предшествующей или синхронной из памятников Западной Сибири. Что же касается антропологического типа, то сходство черепов ямной культуры с афанасьевскими достигает полного тождества.
В могилах нет датирующих вещей, но получено 16 радиоуглеродных дат для памятников Енисея и несколько — для Горного Алтая. Даты разные, от IV до середины II тыс. до н.э. К сожалению, они получены в разные годы и разными методами. 9 енисейских дат группируются в пределах XXV-XXII вв. до н.э., 3 даты — в пределах XX-XVIII вв. и 4 относятся к XXIX в. до н.э. Поскольку последние даты получены из одного могильника, очевидно, хронологические рамки культуры вероятнее всего можно определить XXV-XVIII вв. до н.э.
Согласно радиоуглеродным датам, наиболее древними являются могильники у пос. Летник и в Малиновом Логу (XXIX-XXV вв. до н.э.). Для них характерно отсутствие больших коллективных могил, наличие могил женщины с ребёнком, сравнительно большое число вазочек-курильниц, причём очень массивных, имитирующих каменные сосуды.
Особое место занимает могильник Бельтыры. В нём сочетаются афанасьевские и окуневские черты, больше последних, но при сосудах — афанасьевского типа. Видимо, это кладбище можно считать самым поздним из известных афанасьевских.
По данным М. П. Грязнова изучение материалов афанасьевской культуры долины Среднего Енисея убедительно демонстрирует, что исторический процесс в Саяно-Алтае был сходен в общих чертах с процессом развития населения степной полосы Евразии. Оно пережило, в общем синхронно, хотя и с некоторыми отклоне¬ниями, одинаковые этапы в развитии своей культуры.
Афанасьевская культура принадлежит эпохе энеолита и представляет собой один из наиболее ярких примеров этого интересного периода в ис¬тории древних племен Минусинской котловины. Как и все другие энеолитические племена, афанасьевцы шли не прямым путём от каменных орудий к металлическим.
Со всеми основными металлами они познакомились одно¬временно, но орудия производства по-прежнему делали из камня и кости, развивая и совершенствуя технику их изготовления.
Металл же (медь, се¬ребро, золото и даже метеоритное железо) употребляли главным образом на изготовление украшений. Медь также использовали на починку деревян¬ной посуды. Из нее же делали и мелкие орудия и инструменты: иглы, шилья, проколки, тонкие лезвия и т. п. Все эти мелкие вещи ковали из медного листка или проволоки. Только в последующую эпоху (окуневская культура) появляются первые литые топорик и копье. Значит, революция в развитии орудий труда в энеолите Саяно-Алтая, как и в других областях Старого Света, началась с изобретения мелких тонких острых орудьиц вроде иглы, шила и других, а не с замены каменного топора или ножа металлическим.
В энеолите Саяно-Алтая революция в технике совпала и с революцией в экономике — с переходом от присваивающего типа хозяйства к производящему. Нахождение в могилах остатков мясной пищи (костей домашних и диких животных), а на месте летнего поселения Тепсей X — костей только домашних животных, позволяет предполагать, что скотоводство в афана¬сьевское время, хотя и было примитивным, но представляло собой сложи¬вшуюся форму, вероятно, придомного содержания скота. Первые же шаги в разведении домашних животных надо относить к предшествующему пе¬риоду, к сожалению, нам почти не известному. Афанасьевцы разводили уже крупный и мелкий рогатый скот и лошадей. На использование лошади как тягловой силы никаких указаний нет.
Сам характер поселения Тепсей X свидетельствует о том, что это было не стойбище бродячих охотников и рыболовов, а нечто вроде сезонного яйлажного посёлка, судя по остаткам костей животных, летнего характера. Об этом же говорит и конструкция очагов в виде круглого плоского углубления с обставленными плитками на¬клонными стенками. Примитивная конструкция его создана еще в палеоли¬те, и в Сибири он был широко распространен в последующие эпохи. Имен¬но с использованием такого очага и связана форма остродонной посуды афанасьевской культуры, а также неолитических и энеолитических культур других областей.
В афанасьевском обществе надо предполагать господство ещё первобыт¬но-коммунистических порядков и отсутствие частной собственности на сред¬ства производства. Указанием на это служат некоторые особенности погре-бального обряда. В коллективных могилах, в отличие от всех последующих эпох, тела погребенных укладывали в одну половину, а сопровождающие их вещи — в другую, все вместе, без распределения их по отдельным по-койникам. Посуда в могилах взрослых принадлежит, по размерам, двум типам: средние емкостью в 1,5—3 л (для матери с детьми) и крупные ем-костью в 10—200 л., в которых пища готовилась на десятки человек (для мужских артелей).
Как показали палеодемографические наблюдения на значительном антропологическом материале афанасьевской культуры, ввиду относительно высокой смертности юных женщин существовало количественное преобладание мужской половины населения. В составе живого населения взрослые женщины составляли 77% от числа взрослых мужчин, и это обстоятельство должно было обусловить создание у афанасьевских племён какой-то отлич¬ной от моногамной формы семьи, соответствующей социально-экономичес¬ким условиям того времени. По аналогии с современными примитивно-ско¬товодческими племенами Непала, Индии и Тибета, близкими по социаль¬но-экономическому уровню развития носителям афанасьевской культуры, можно считать вероятным наличие у афанасьевцев полиандрии, которая и в далеком прошлом была, видимо, широко распространена среди скотово¬дов. Широкое распространение полиандрии и связанного с ней института «партнёра» отмечено и в более поздние эпохи в древности среди племён различных этносов и религиозных воззрений: у массагетов, скифов в Крыму, в Аравии (сообщение Страбона), а в раннем средневековье у секты маздакидов (V—VI вв.), у эфталитов (V—VI вв.) и у тохаров (VI—VII вв.). Это еще раз подчеркивает определяющее значение социально-экономическо¬го фактора, в основе которого лежит скотоводство, и определенные эколо¬гические условия существования человеческих коллективов в той или иной части ойкумены.
Проблемы происхождения и уточнения хронологии афанасьевской культуры будут, несомненно, успешно решены при дальнейших целенаправленных археологических исследованиях как в бассейне Енисея, так и в сопре¬дельных областях Алтая, Тувы и Монголии.
По моему мнению, предположительно культура была создана мигрантами из Восточной Европы, в частности, носителями Днепро-Донецкой культуры. Сменилась Каракольской культурой.
Сегодня наследники Днепро-Донецкой культуры на Донбассе (этнические русские, казаки) противостоят очередной экспансии наследников западной Трипольской культуры (бандеровцам).
Формирование афанасьевской культуры связано с переселением на Алтай раннескотоводческих племён протоевропеоидов, занимавшихся отгонным скотоводством. Медь и бронза начали применяться в производстве оружия, орудий труда, предметов быта и украшений. Этническую принадлежность афанасьевцев определить пока не удалось, можно говорить лишь об их расовой принадлежности. Антропологи утверждают, что эти люди были очень высокими (средний рост 1,8 - 1,9 м). Согласно реконструкциям черепа, это были элитные европеоиды. Они были похожи на представителей древней индоевропейской культуры - Днепро-Донецкая. Её создатели отличались могучим ростом и силой (средний рост 189 см.). Эти исполины занимались охотой и рыбной ловлей и наряду с этим изготовляли остродонную керамическую посуду, выращивали культурные растения и выпасали крупный и мелкий рогатый скот. Кроманьонцы «нордического» типа.
Следует, прежде всего, отметить, безусловно, яркий европеоидный облик афанасьевцев. Даже при значительном увеличении материалов, в серии афанасьевцев Горного Алтая по-прежнему нет ни одного черепа, в морфологии которого прослеживались хотя бы незначительные следы монголоидов. Женская серия отличается, по сравнению с мужской, ещё большей выраженностью европеоидных черт.
На протяжении тысячелетий афанасьевцы практически не смешивались с аборигенами. Да и сейчас смешение европеоидов с другими расами не приветствуется.
Установлено, что на базе афанасьевской культуры позднее появилась скифо-сибирская культурно-историческая общность.
Что касается происхождения афанасьевской культуры и «чудских» племён, то существенно, что к востоку от Саян на протяжении многих веков развивалась культура прибайкальского неолитического типа, во всём отличная от афанасьевской культуры. И в антропологическом отношении племена Восточной Сибири принадлежали другому расовому типу. Это были монголоиды.
Афанасьевское же население характеризовалось ярко выраженным европеоидным типом. Культура афанасьевских племён тоже не находит аналогии на востоке. На западе же можно видеть определённые черты сходства её с ямной и частично катакомбной культурами степей Причерноморья и с Заман-Бабинской культурой Средней Азии. Афанасьевские племена на Енисее представляют собой, таким образом, крайнюю восточную ветвь европеоидных племён Евразии. Племена эти объединялись сходным хозяйством – зачатками скотоводства, земледелия и металлургии, а также, очевидно, происхождением, о чём свидетельствует и единство антропологического типа.
Но, несмотря на первобытное равенство и отсутствие эксплуатации, между отдельными первобытными общинами на Алтае уже случались распри и вооружённые столкновения. Красноречивым свидетельством этого является скелет из погребения по р. Ян-Улагану с каменным наконечником стрелы, вонзившейся в спинной позвонок.
Афанасьевцы оставили о себе в Алтайском крае и свидетельство другого рода - они положили начало сибирской металлургии. В архивах сохранились сведения о сотнях древних, так называемых “чудских копей”. Чудские рудокопы добывали богатые легкоплавкие руды в верхних зонах месторождений. При этом богатая руда выбиралась, а порода и бедная руда выбрасывалась в отвалы, которые образовывали рядом с выработкой большие насыпи. Чудские отвалы служили ориентиром для рудоискателей XVIII - XIX столетий. Об этом пишет И.В. Щеглов (1993) в “Хронологическом перечне важнейших данных из истории Сибири: 1032-1882 гг. Любопытно, что ни один из значительных рудников Алтайских гор не был открыт русскими рудоискателями иначе, как по следам древних чудских разработок. Глубокая древность этих рудников доказывается находимыми в них орудиями, сделанными из камня и меди и, следовательно, принадлежавшими еще к тому времени, когда здешним обитателям железо не было знакомо. В Змеиногорском, Золотушевском и других рудниках были найдены орудия из меди: кайлы, кирки, клинья, а также из камня и преимущественно из диорита, распространенного на Алтае Металлы добывались не для собственного потребления, по мнению Гумбольдта, они отсылались Скифам и Грекам, получавшим, вероятно, большую часть своего золота и серебра из нынешней Томской губернии путем торговли, как это подтверждается рассказом Геродота об Аримаспах и Исседонах и сказкой о грифах. О масштабах разработок древней чуди есть сведения в “Землеведении Азии” Карла Риттера, изданной в 1860 г. с дополнениями П. Семенова: “На р. Чагирка находится деревня того же названия, известная ещё со времен Палласа своими медными рудниками и в то время бывшая ещё форпостом. Со времен Демидова принялись тут за разработку копей древней Чуди, оставившей здесь огромные груды шлаков, которые свидетельствуют о деятельности этого народа. Рудники были вырыты на половине высоты горного хребта, тянущегося, по словам Палласа, наподобие огромного крутого вала, вдоль р. Чарыш и понижающегося от востока к северо-востоку”.
Интересные сведения приведены в книге: Баженов А.И., Бородаев В.Б., Малолетко А.М. Владимировка на Алтае - древнейший медный рудник Сибири. Томск. Томский государственный университет, 2002: «Сам Паллас описал основные виды горных выработок Алтая: карьеры или разносы, разведочные ямы-закопушки, траншейные разрезы, вер¬тикальные шахты».
Мне посчастливилось во время геологической практики в Хакассии увидеть древние выработки. Знаменитую «яму Паласа», где до сих пор можно найти кусочки самородного серебра. Наш руководитель Георгий Алексеевич Иванкин показал древнюю глубокую, вертикальную выработку, примерно 25–30м. Он рассказал нам, что здесь добывали руду, так называемые «чудские» племена. До сих пор таких людей называют чудаками. Представьте себе, едет или идёт кочевник и вдруг, перед ним, прямо из-под земли, появляется человек с чёрными от копоти и пыли руками и лицом, на котором сверкают белки глаз. Естественно путник пугался и убегал прочь. Потом он об этом рассказывал своим соплеменникам, но ему никто не верил. Так рождались легенды и мифы.
По моему мнению, добытая руда переносилась вниз к подножью горы, в лесистую местность, к реке. Там был временный летний лагерь, где из руды добывали металл и изготавливали краски. Следы этих работ отвалы, остатки печей обнаружить можно. Но их пока ни кто не искал. Большинство открытий в археологии делается случайно. Придёт время и нашему.
Чудские рудокопы разрабатывали не только месторождения зоны окисления, но и коренные сульфидные руды.
Подводя итог вышесказанному, отметим, что масштабы разработок должны были отразиться и в уничтоженных лесах и в создании новых типов местообитаний.
Датировка древнего горнорудного производства на Алтае до сих пор не разработана. В некоторых выработках были найдены медные орудия, что позволяет датировать их (выработки) энеолитом, так как в эпоху бронзы вряд ли такие изделия из мягкого металла использова¬лись бы на рудных разработках. О медных орудиях (два кайла), най¬денных на Змеиногорском руднике на глубине 17 сажен, сообщал П.С. Паллас. Кайлы эти напоминают современные, но они круглые в сечении и оканчиваются наподобие долота. Неоднократно находили в древних выработках и отвалах около них каменные топоры, изготов¬ленные из очень прочных пород камня. Это также в какой-то мере может указывать на древний возраст орудий (энеолит). Находки брон¬зовых орудий, а позже и железных, позволяет предполагать, что до¬быча руд металлов на Алтае продолжалась в течение нескольких тысячелетий, по крайней мере, до эпохи раннего железа.
По продолжению П.С. Палласа, древние рудокопы были венг¬рами (уграми), И.П. Фалька – монголами (арии, либо угры). Не нужно путать с современными монголами скотоводами.
Облик «монгола» Тимура, реконструированный по результатам исследования его останков М. М. Герасимовым.
Детальное изучение останков потомственного монгола Тимура показало, что в антропологическом отношении он относился к европеоидной расе.
По моим предположениям они были европеоидами, праруссами (угорская ветвь).
Мои предки пришли на Алтай, (родину их далёких предков) вслед за Ермаком из Перми с Северного Урала. Они были северные русские, среди них 35% угров, столько же насчитывается среди современных венгров. П.С. Паллас не имел ни кого понятия о генетике. Но определил угорскую природу древних рудознатцев.
Афанасьевцы жили на Алтае в основном в долинах крупных рек – Катуни, Чарыша, Ануя и их главных притоков. Отсутствие найденных поселений исследователи объясняют занятием скотоводством в горах, где нет обширных пастбищ. Концентрация в одном месте и на длительно время привела бы к истощению пастбищ. Это одна из немногих археологических культур Сибири, пришлое происхождение которой не вызывало сомнений с первых лет изучения. Жили они в близи месторождений, отработав богатые верхние части, переселялись к новому.
По данным Трапезова Ростислава Олеговича: В исследованной серии образцов мтДНК представителей населения афанасьевской культуры Алтае-Саянской горной страны обнаружены преимущественно западно-евразийские компоненты (гаплогруппы K, J1b, W). Их происхождение связано с миграцией в регион древних западно-евразийских популяций, генетически отличающихся от охотников-собирателей Северо-Западной Евразии. Присутствие в составе серии варианта гаплогруппы А10 связано с влиянием автохтонных популяций юга Западной Сибири на генофонд мтДНК населения афанасьевской культуры.
К исчезнувшему субкладу К1 принадлежал Эци – человек, обнаруженный в Тироле вмёрзшим в лёд, живший около 5 тыс. лет назад и принадлежавший предположительно к пфинской культуре (7 тысяч лет назад они первыми одомашнили свинью. У афанасьевцев останков свиней не нашли. Они одомашнили лошадь.
Предком гаплогруппы W является гаплогруппа N2 Гаплогруппа W представлена в Европе, Западной и Южной Азии. В других местах доля данной гаплогруппы минимальна. Наиболее высокая концентрация – на севере Пакистана. Неклассифицированный родственный подкласс N* обнаружен у аборигенов Австралии.
В 2008 году группа учёных из Лаборатории молекулярной антропологии Медицинского Института Страсбургского Университета под началом доктора Кристины Кайзер опубликовали результаты исследований ДНК проб из останков древних захоронений носителей Афанасьевской культуры 3,500 - 2,500 лет до н.э. Результаты ДНК анализа показали, принадлежали к гаплогруппе N1a
Гаплогруппа N1a определяется мутацией M128. Предполагается, что N1a возникла примерно 12 000 лет назад.
Гаплогруппа N1a с небольшой частотой выявлена в таких этнических группах Азии, как манчжуры, сибо, манчжурские эвенки, корейцы, северные китайцы, буи, а также некоторые тюркские народы Средней Азии. Частота гаплогруппы N1a у этих народов составляет 2 – 8 %
В 2009 году они же опубликовали результаты исследований ДНК проб из останков древних захоронений носителей андроновской (1800-1400 гг. до н.э.), тагарской (800-100 гг. до н.э.) и таштыкской культур (100-400 гг. н.э.)
Результаты ДНК анализа 10 останков мужчин показали, что 9 из них принадлежали к гаплогруппе R1a1. В те времена на Алтай мигрировали Андроновцы с Южного Урала, Аркаимцы (R1a1) и пр.
Гаплогруппы N, W - характерны для угров, гаплогруппа R1a1 - для славян.
По мнению Цыб Сергея Васильевича формирование алтайского варианта афанасьевской культуры было связано с переселением на Алтай во 2-й половине IV тыс. до н.э. раннескотоводческих европеоидных племён из восточно-европейских степей.
Историческая роль афанасьевской культуры Южной Сибири остаётся пока ещё не совсем ясной. Безусловно, что по уровню социально-экономического развития афанасьевские племена намного опережали своих соседей - охотников и рыболовов. Прогрессивная историческая роль афанасьевских племён заключалась не только в том, что они являлись древнейшими скотоводами Сибири; кроме того, население афанасьевской культуры первым из сибирских народов поставило на новый качественный уровень производство орудий труда, освоив приёмы добычи и обработки медной руды; относительная хронологическая древность и типологическая уникальность медно-бронзовых изделий с Алтая 1V-Ш тыс. до н.э. позволяет предполагать, что в данное время в этом районе существовал самостоятельный очаг горно-металлургического производства.
Можно предполагать, что первые скотоводы и металлурги Сибири оказали значительное культурное, этническое и экономическое влияние на развитие сибирских аборигенных племён, однако, до сих пор мы не имеем ярких археологических свидетельств о взаимодействии афанасьевской и местных культур. Без сомнения, в этом разрезе можно рассматривать отмеченные нами связи алтайских афанасьевцев и верхнеобских племён, а также факты взаимодействия афанасьевской и окуневской культур на юго-западной периферии Минусинской котловины.
По данным Баженова Александра Ивановича и др., 2002: В захоронениях в составе сопроводительного инвен¬таря были найдены медные изделия: целые ножички и их обломки, бусины из свернутых медных пластин, проколки. Приходится удив¬ляться опыту и настойчивости древних рудознатцев, которые могли открыть немало медных рудопроявлений, в том числе в таких частях Алтая, которые не несут явных, бросающихся в глаза признаков руд-ных минералов. Если зоны окислений со своим ярким цветом могли хорошо быть опознаваемы на местности, то открытие бедных сульфидных руд Владимировки, расположенных высоко в горах в услови¬ях глыбовых развалов, безлесья, вечной мерзлоты, отсутствия воды, - это подвиг, которым можно только восхищаться. Очевидно, в афана¬сьевском обществе уже выделилась каста рудоискателей. Трудно пове¬рить, что пастухи находили время и для поисков руд и что они в совер¬шенстве обладали таким «попутным» искусством, как рудоискательство.
Технология металлургического производства неиз¬вестна. Имеется лишь единственное описание, касающееся этого про¬цесса именно у афанасьевцев. На памятнике Куюм в долине Катуни под выкладкой 2 раскопа 2 в засыпке могильной ямы под обломками каменной плиты был найден оригинальный льячек.
Льячек в форме полой головы медведя был изготовлен из диорита. Внешние размеры изделия 9 х 7,5 см, внутренние - 7,5 х 5,5 см, глу¬бина 2,5 см. Большое отверстие, просверленное в пасти, служило для вставления туда рукоятки. В конце морды и по бокам были сделаны сквозные отверстия. В центре льячека видны царапины от соскабливания металла, дно покрыто пятнами от сильного прокала. Следы прокала заметны и на внешней поверхности. Эта находка натолкнула Е.М. Берс (1974) на следующие реконструкции. «Чудес¬ное и долго необъяснимое превращение «камней» в металл при эмпи¬рической плавке в древности могло восприниматься лишь на основе символических представлений». И далее: «общеизвестно, что если в большой и долго горящий костёр попадают куски с окисленной медной рудой, то из неё может выплавиться королёк металла. Вто¬ричная плавка позволит из льячки или плавленой руды (из такого тигля) получить и вылить для ковки или в литейную формочку медь». Дроблёная руда или королёк меди, вторично расплавленный в льячке, переливались через отверстие сбоку, и на медвежьем празд¬нике показывалось, как с помощью духа медведя - тотема родопле¬менных групп - из камня получается металл. По мнению Е.М. Берс, форма льячека заимствована у ранее возникших ложек - деревянных или глиняных.
Источники руд достоверно не известны, кроме одного - Владими¬ровка. Несомненно, были и другие рудники.