Листва на деревьях, еще вчера зелено-золотая на просвет, огрубела, потемнела, повзрослела; чувствовалось, что лето кончается. Грустными, плотными и холодными стали тени, и солнце все чаще было оранжевым, а не светложелтым, как совсем еще недавно.
Тамара Петровна водила Юрочку туда-сюда за
обе ручки по тропинке мимо коляски, стоявшей
на обочине. Сам он еще не ходил, но из коляски всячески вывинчивался, требовал "свободы".
Вокруг шла привычная жизнь: много детей разного дошкольного возраста гуляли с мамами, няньками и бабушками. Одна девчушка сорвала мышиный горошек и протянула Юрочке. Он тут же засунул цветок в рот.
- Вы его разве не кормите? Почему он цветы ест?
- Он все в рот сует без разбору! Только успевай
отбирать. И ты такая же была, все дети такие!
- Пойду у мамы спрошу!
Девочка убежала, а юрочкиной коляской заинтересовался мальчик лет четырех-пяти.
Он со всех сторон ее обошел, потрогал
и сообщил:
- А у моего брата коляска лучше вашей!
А у вас плохая. А у моего папы мерседес!
- Зато мы сами хорошие, красивые, умные и добрые! А ты гадкий, глупый хвастунишка! -
сказала Тамара Петровна.
- Я няне скажу! Ты меня обидела-а-а!
Мальчишка убежал жаловаться.
Тамара Петровна усадила Юрочку в коляску, пристегнула ремешки, и они поехали кормить уток.