«Женщина должна экспериментировать,» - подумала Кикимора болотная, разгоняя тину большим пальцем левой ноги. Обрастешь бородавками, покроешься чешуей, сгорбишься, скрючишься, позеленеешь от тоски и жизни такой.
Нет, ей, конечно, грех жаловаться, ее болото объявили заказником. Двести гектаров нетронутой территории. Раздолье. Хмызняк. Камыши. Кочки. Топи не проходные. Кущи непролазные. Лягушки, пиявки и другие гады там. Родственные души, как-никак. Живи, не хочу, как на курорте.
У других-то дела похуже будут. Болота осушили. Леса повырубили. Омуты обмельчали. Колодцы пересохли. Ветряных мельниц днем с огнем не сыщешь. Избы из дерева рубленные, только в музеях и только за деньги. Негде нашему брату и схорониться. Скоро в Красную Книгу заносить будут. Позор-то какой. Вон леший зарылся в муравейник, выставил табличку «Охраняется государством» и который год носа не кажет.
И людишки другие пошли. Поди, запугай их. Сами кого хошь запугают. Хуже нечисти.
Эх, бывало, прошлепаешь ночью босыми ногами по голому полу, они всю ночь спать не будут, дрожат от страха. Полдеревни детей заикалось. Лета не проходило, чтоб русалки кого-нибудь в омут не утащили. А леший скольких баб по лесу водил. Они орут, как оглашенные, а он их водит и водит, вокруг трех сосен водит. Потеха, да и только.
А чёрт шалил. В барина нарядится, только рожки из-под шляпы торчат, да на бричке по полю, да во весь опор. Да со свистом. Эх, и переполоху было. Дьяк с колокольни упал. Бабы в стога позарывались. Мужики крестятся. Девки визжат. Дети малые ревут. Лепота. Душа радуется.
А нынче и стращать-то некого. Ходит тут один по болоту. Птичек и бабочек считает. Малахольный совсем. Его пугать - себя не уважать. Посмущать, разве что. Хе-хе-хе.
Третьего дня предстала пред ним девкой обнаженной, да в озере искупалась. Так у него глаза из орбит повылезали, челюсть отвисла, коленки задрожали. Малахольный, то малахольный, а уж третий день вокруг озера кружит. Про птичек и бабочек напрочь забыл.
Да, поменялись времена нонче… Черт в город подался. На бирже играет. Казино открыл. Русалок в дом терпимости пристроил. Хе-хе-хе.
Домовым совсем худо стало. Чем в хоромах каменных жить, лучше уж бомжевать. Дух не тот. Хочется запаха квашенной капусты и дыма. И хлеба свежеиспеченного. Как классик писал. Тут русский дух, тут Русью пахнет. Эх, не знаю, чем тут пахнет. Тфу ты. Куда мир катится? Тоска зеленая.
Пойти, что ли, малахольного, посмущать. А, пойду, посмущаю.