И как заповедь, и, как вызов,
Как узор на старинном клинке,
Староверское имя Анфиса.
Вспыхнет гордое вдалеке.
С. Наровчатов.
Дешевенькое темное платье, былинный росчерк губ, горесть, все видавших на свете, усталых синих глаз. Такой я помню Анфису, родную сестру моей бабки Оксиньи, которую я никогда не видела. В жизни Анфисы не было «отдачливого счастья»: за ее судьбой гонялся ледяной ветер с июня 1940 года.
В то лето юность горела полным накалом: любовь к Ивану радугой билась в ее счастливых глазах: в июне сосватали, узнала впервые свистящую близость, а через неделю он ушел в армию и не вернулся. Сорванной лентой унеслось ее счастье, сердце покрылось инеем, но - остался сын, Вовочка, Володенька - ее мальчик, копия Ивана.
Две свечи на столе… Горят напрасно? Дни, перемешанные радостью и ненастьем. Сколько мытарств и боли было на ее безбожном пути: обнимала тоску по ночам, а день встречала с улыбкой своего единственного Солнца - сыночка. Проснулась июньской ночью от щемящей боли: сын уезжает в город, на учебу, поступил в летную школу. А еще приснился Ваня, вопреки рассудку, здравому смыслу всегда чувствовала его рядом с собой, а сегодня, ночью, он ее успокаивал и благодарил за сына…
Следующий день зовется Воскресение? Сын приехал с женой и сыном - офицер. Думала не переживет от счастья: без крика упадет. Томит весной усталое сердце: жить так, жить!
Устал гоняться за судьбой холодный северный ветер.
Пройти сквозь все, измучившись сверх мер,
Пройти сквозь все, что зримо и незримо. С. Наровчатов
Пройти, обрести и вновь воплотиться! Дверь распахнута - вошло счастье! Небо укрывало, улыбалось и светилось глазами Вани…