«Лунин атакует "Тирпиц"».
За более чем 40-летнюю мою работу в Мурманском морском пароходстве мне приходилось сталкиваться в своей жизни с сотнями очень интересных и запоминающихся людей. Это были и члены правительства СССР и России и разных европейских государств, послы и консулы, ученые с известными именами, известные путешественники, народные артисты, губернаторы, мэры, герои войны и труда. Но больше всего и навсегда мне запомнилась встреча с Героем Советского Союза, контр-адмиралом Луниным Николаем Александровичем, который в 1964 году был руководителем плавательной практики на шхуне «Кодор», где курсанты-первокурсники Ленинградского мореходного училища проходили азы парусного плавания на Балтике. В числе этих курсантов был и я.
Я в те времена еще не имел никакого представления о человеке, который стал Героем Советского Союза в годы войны, с человеком, который торпедировал известный ныне всему миру фашистский линкор «Тирпиц». Со мной на «Кодоре» проходил практику и мой товарищ по нашей группе - Сергей Лукьянов. Помню, как сейчас, что однажды начальник практики Лунин Н.А. вызвал Сергея в свою каюту на корме парусника. Более часа Сергей пробыл в каюте Лунина Н.А., а когда он вышел оттуда, то ребята бросились расспрашивать у Сергея, почему его вызывал начальник практики и почему так долго они общались. Здесь и выяснилось, что отец Сергея - Федор Иванович Лукьянов, был старпомом у командира подводной лодки «К-21» Лунина Николая Александровича. Лунин Н.А. вызвал Сергея в свою каюту, так как обнаружил фамилию Лукьянова в судовой роли парусника. Но, и сам Лунин Н.А. тогда еще не знал, что Сергей Лукьянов - сын его боевого старпома.
Вот так, впервые, мы все более-менее узнали, что наш руководитель практики, не просто какой-то дедок в шароварах, часто ловивший рыбу с кормы парусника, а Герой Советского Союза и к тому же контр-адмирал.
С тех пор я всю жизнь изучаю автобиографию Николая Александровича по книгам, мемуарам и воспоминаниям его современников, военных историков и экспозициям музеев. Последняя незабываемая встреча состоялась у меня в Мурманске в музее Северного флота, где для меня и моих друзей экскурсию проводила сама директор музея – приятнейшая женщина и знаток всех событий на Севере в годы ВОВ. Она мне сказала, что в музее есть уголок, посвященный подводной лодке «К-21» и ее командиру – Лунину Н.А.
Я с удовольствием послушал ее рассказ о героической подводной лодке, о ее экипаже и командире. Потом я рассказал директору музея, что учился я в ЛМУ с сыном старпома Лунина Н.А. и проходил практику на шхуне «Кодор», где нашим руководителем был сам контр-адмирал Лунин Н.А. В ответ она мне сообщила, что дочка старпома Федора Лукьянова постоянно поддерживает связь с музеем СФ, и даже недавно приезжала в музей из Симферополя, где живет постоянно. Как говорится: «Воистину, пути Господни неисповедимы!» Как интересно иногда развиваются события в жизни человека…
Вот таким было мое первое знакомство с человеком, который торпедировал линкор «Тирпиц» 5 июля 1942 года. А в 1982 году, я на теплоходе «Клавдия Еланская» посетил порт Альта (Норвегия), где во время войны отстаивался линкор «Тирпиц».
В июле 2015 года я нашел в интернете и прочитал очень интересную книгу, которая называлась «Лунин атакует "Тирпиц"» — книга о мужестве и подвигах команды Краснознаменной подводной лодки «К-21», о коллективном подвиге подводников-североморцев. Само написание этой книги тоже является подвигом ее автора.
Вот и сегодня на полках всех книжных магазинов можно увидеть книгу К.М. Сергеева «Подводная атака века». Лунин атакует «Тирпиц». ( Москва, « Эксмо», 2009 г.) В предисловии говорится, что данная книга рассказывает всю правду об этом подвиге, восстанавливает всю хронику событий, убедительно отвечает на все спорные вопросы, ставит, наконец, все точки над «и», фактически закрывая эту тему.
Подробное описание торпедной «атаки века» автор К.М.Сергеев представляет с помощью архивных документов: собственный отчёт Лунина, вахтенный журнал «К-21».
Старшее поколение рыцарей подводных глубин хорошо помнит К. М. Сергеева по совместной службе в Краснознаменной ордена Ушакова бригаде подводных лодок Северного флота, где он был командиром группы движения на подводной лодке «К-21». Он поставил перед собой задачу раскрыть неизвестные и малоизвестные подвиги подводников. Вел кропотливую работу, собирал материал в архивах и у боевых товарищей-подводников.
Правдивая и интересная книга К. М. Сергеева отображает боевой путь знаменитой подводной лодки. Автор разоблачает фальсификаторов, которые сейчас вовсю стараются переписать историю войны на море так, чтобы зачеркнуть все боевые подвиги и заслуги военных моряков, оболгать и дискредитировать боевые команды. В этом отношении книга весьма своевременна и работа автора, как и издателя, заслуживает всяческого одобрения и благодарности от всех истинных патриотов нашей Родины.
Ниже я опубликую отрывки из этой книги, которые напрямую связаны с торпедированием линкора «Тирпиц» подводной лодкой СФ «К-21», которая ныне в виде памятника стоит в городе морской славы - Североморске. Здесь я бывал неоднократно…
Герой Советского Союза контр-адмирал Николай Александрович Лунин после окончания Военно-морской академии командовал соединениями ПЛ, обучая молодых моряков, передавая им свой бесценный опыт подводника. После перехода на службу в ЦНИИ военного кораблестроения он был там начальником одного из управлений, активно участвуя в развитии флотской науки. Уйдя в запас, Николай Александрович долго плавал капитаном-наставником на кораблях, ходивших в Антарктиду. Лунин Н.А имел много правительственных наград: два ордена Ленина, три ордена Красного Знамени, орден Ушакова II степени, орден Отечественной войны I степени, два ордена Красной Звезды, английский Крест Виктории IV степени и много медалей. Николай Александрович умер в 1970 году после тяжелой болезни и был похоронен в Санкт-Петербурге на Богословском кладбище. Могила охраняется государством. Именем Лунина названы улицы в Полярном, Мурманске, Одессе, Мариуполе и теплоход Азовского пароходства.
Для меня большая честь заключается в том, что я имел счастье, хоть и не долго, но общаться с Николаем Александровичем Луниным в 1964 году напрямую.
Отец моего товарища Сергея Лукьянова - капитан 1 ранга Федор Иванович Лукьянов, командовал ПЛ «Щ-207» и «Б-35» ЧФ, 41-м учебным отрядом подводного плавания ЧФ, был начальником штаба и командиром 104-й бригады строящихся кораблей и закончил службу командиром 51-го учебного отряда подводного плавания ТОФ.
После окончания ЛМУ мы с Сергеем работали в Мурманском морском пароходстве. Его жизнь сложилась так, что лет через 18 он ушел с флота и уехал в город Симферополь, где жила его семья. Работал долгое время на заводе токарем. Потом вернулся работать в ММП, начал ходить в море, но года через три, находясь после рейса в отпуске, у него случился инфаркт и Сергей умер, не прожив и 50 лет. Очень жаль… У Сергея была поэтическая душа. Говорят, что после своей смерти он оставил большую тетрадь стихов.
Рассказывает штурман старший лейтенант Михаил Леошко.
«"К-21" упорно искала вражеские корабли. Близко у берега лодка могла находиться ограниченное время, нужно было в подводном положении отходить от берега достаточно далеко, чтобы вне видимости береговых постов зарядить аккумуляторную батарею, и опять в подводном положении идти к берегу, так как вражеские корабли, используя большие глубины, могли проходить очень близко у берега. На зарядки, отходы и подходы к берегу тратилось много времени. Поиск вражеских конвоев не давал результатов.
27 июня командир лодки получил приказание — занять новую позицию для прикрытия конвоя РQ-17, На переходе на позицию Лунин собрал всех командиров в боевой рубке. Он охарактеризовал сложившуюся обстановку в море, сообщил о движении в наши порты крупного союзного конвоя и возможном выходе в море немецкой эскадры на перехват и разгром конвоя. Довел до сведения командиров задачу, поставленную лодке командующим флотом.
Убедившись в том, что командиры представляют себе и осознают всю ответственность, возложенную на экипаж в данной ситуации, Лунин обратился к нам с вопросом: "Как будем производить поиск вражеской эскадры, если она выйдет в море? Учтите полярный день, незаходящее солнце, штилевую погоду. Имейте в виду, что перед выходом эскадры в море,— продолжал Лунин, — немецкая разведывательная авиация будет тщательно просматривать море на предмет обнаружения наших лодок. Мы не имеем права обнаружить себя. В то же время частые налеты самолетов-разведчиков могут подсказать нам, в какой-то мере, о предстоящем выходе эскадры и, если хотите, то и о примерном направлении ее движения. Правда, мы знаем, что немцы не выпустят свои боевые корабли, тем более «Тирпица», в море на увеселительную прогулку, — продолжал, улыбнувшись, Лунин, — эскадра пойдет на сближение вплотную с конвоем!"
Затем Лунин стал выслушивать наши предложения по методам поиска. Начал он с младшего по должности — корабельного фельдшера Петруши. Выслушал он командиров групп, командиров боевых частей. Последним высказал свое мнение старпом Федор Лукьянов.
Лунин внимательно и серьезно выслушал мнения всех командиров и, хотя, порой, в наших высказываниях были довольно наивные предложения, никого не перебивал, был сосредоточен и серьезен. Предлагались разные варианты. Но в основном высказывалось мнение, что поиск нужно вести в подводном положении на экономическом ходу, соблюдая полную скрытность, чтобы самолеты-разведчики не обнаружили ПЛ и не навели на нее противолодочные корабли для преследования.
Выслушав всех, Лунин с минуту помолчал, будто собирался с мыслями. Его густые черные брови взлетели вверх, что говорило нам о твердо принятом решении командира.
«Я всех вас внимательно выслушал и признаюсь, что вначале был аналогичного мнения, — начал Лунин, — но, поразмыслив и детально взвесив все «за»! и «против», пришел к выводу…». Он вдруг замолчал, будто еще раз что-то взвешивая, и вдруг резко отчеканил: «Поиск будем вести в надводном положении». И замолчал снова, давая нам возможность взвесить и осмыслить сказанное.
Все молчали, но у каждого работала мысль: «Если командир принял такое решение, значит это не безрассудно, значит, он мыслит шире нас, знает больше нас». Мы напряженно ждали.
«Представьте себе, — продолжал Лунин, — после многочасового поиска, когда аккумуляторная батарея будет фактически разряжена, мы обнаружим противника. Для атаки мне нужна полная энергия батареи, потребуется полный и самый полный ход, а из разряженной батареи можно «выжать» только малый. Атака сорвется, противник уйдет безнаказанно. Вот почему нужен поиск в надводном положении. Это ложится огромной ответственностью на вахтенных командиров и вахты сигнальщиков. Потребуется предельно внимательное наблюдение за морем и, я бы сказал, сверхвнимательное — за воздухом. Помните мой первый выход с вами в море? Я тогда говорил и повторю сейчас — сто раз погрузись от чайки, приняв ее за самолет, но не упусти одно погружение от самолета, приняв его за чайку! Нужно предельно внимательное несение вахты и внизу, в лодке, у механизмов. По сигналу вахтенного командира «срочное погружение» нижняя вахта должна действовать так, чтобы ни на секунду не задерживать уход лодки под воду! Поиск в надводном положении, еще раз повторяю, даст возможность иметь всегда полную энергию аккумуляторной батареи, и при обнаружении противника сможем маневрировать, выходя в атаку любым ходом. А ведь противник у нас будет быстроходным, значит, нам без полных и самых полных подводных ходов не обойтись! На мостике установим по четыре сигнальщика-наблюдателя, каждый будет наблюдать в секторах по 90°. Вахтенные командиры и их помощники наблюдают в секторах по 180 по правому и левому борту, перекрывая по два сектора наблюдения сигнальщиков. Выход кого бы то ни было из команды на мостик, кроме командира лодки, комиссара, старпома — запрещается». Тут командир уловил мой вопросительный взгляд. «Ну, и штурман, конечно, — продолжил он, — для астрономических определений места лодки. У меня все».
5 июля, находясь в Норвежском море в районе о. Ингей, наша лодка получила шифровку командующего флотом, в которой сообщалось о том, что фашистская эскадра находится в море. Лодке ставилась задача — найти эскадру и решительно атаковать.
Лодка, закончив зарядку аккумуляторной батареи, погрузилась, удифферентовалась и легла курсом к берегу. Лунин решил пару часов пройти под водой, чтобы снять немного нервное напряжение у команды и спокойно поужинать. Но через полчаса после погружения гидроакустик Сметанин обнаружил справа по носу шумы винтов кораблей. Вахтенный командир, старпом Лукьянов, повернул на курс сближения по шумопеленгу и доложил командиру. Лунин поднялся в боевую рубку и объявил торпедную атаку».
Поскольку именно пятый боевой поход усиленно подвергался разного рода домыслам, искажениям, анализам (правым и неправым), было бы хорошо и правильно представить на непредвзятый суд самого читателя документы:
— собственноручный отчет Лунина о боевых действиях ПЛ за время с 18 июня по 9 июля 1942 года, подписанный им и комиссаром лодки старшим политруком Лысовым (ЦВМА, ф. 795, опись № 5, ед. хранения № 6, л. 86);
— вахтенные журналы ПЛ «К-21» 1-го дивизиона ПЛ СФ (ЦВМА, ф.1146, опись № 06543, подряд. №№ 37, 38) — наиболее интересные записи из доклада Лунина Н.А.:
«5 июля, видя учащение полетов самолетов, наблюдающих за районом, и будучи предупрежден по радио о выходе в море немецкой эскадры, полностью зарядившись, в 16.06 погрузился, имея установки носовых торпед 1 — 2 — 5 — 6 в 5 м глубины и 3 — 4 — в 2 м; в корме все 4 торпеды имели 2-метровую установку глубины.
Изменить установку глубины кормовых торпед не удалось по причине того, что к надводным торпедным аппаратам доступа нет изнутри прочного корпуса, и они были приготовлены в базе к стрельбе по мелкосидящим судам. Подводный же аппарат № 8 пришлось держать с закрытым запирающим клапаном вследствие большой утечки воздуха, который (клапан — К. С.) приказано было открывать по сигналу атаки. Торпеду № 7 держал готовой к выстрелу на случай встречи с противником в надводном положении.
В 16.33 5 июля 1942 года акустик доложил вахтенному командиру о шумах справа по носу; последний лег (курсом — К. С.) на шум, но в перископ ничего не обнаружил, и только со вторым его подъемом усмотрена была прямо по носу в дистанции 40-50 каб. ПЛ противника в надводном положении. Взяв на себя управление, с подъемом перископа также установил, что это ПЛ, и, сообразуясь с обстановкой, начал маневрировать для атаки. В 17.12 установил, что в море идут на большой скорости два миноносца; то же, что принималось за ПЛ, оказалось миноносцем, которому рефракция приподняла кончик трубы и мостик; продолжал атаку на второй идущий уступом сзади миноносец.
В 17.18 обнаружил верхушки мачт больших кораблей, идущих строем фронта в сопровождении миноносцев. Головные миноносцы, видимо освещая район, подплыв к нам на дистанцию 50-20 каб., повернули обратно, и пошли на сближение с эскадрой. Лег на курс атаки, имея целью левый от меня мателот.
В 17.23 опознал корабли противника, идущие в составе двух линкоров — «Тирпиц» и предположительно «Шеер» — в охране 8 миноносцев типа «Карл Галстер», ходящих на сложных зигзагах. Над эскадрой барражировал самолет типа «Арадо». Начал маневрирование для атаки носовыми торпедными аппаратами — К. С.) линкора «Тирпиц».
В 17.36 эскадра повернула «все вдруг» влево на 90-100°, выстроившись в кильватер с дистанцией между линкорами 20-30 каб. ПЛ оказалась на расходящихся контркурсах; развернулся вправо на носовые (торпедные аппараты — К. С.).
В 17.50 вся эскадра опять повернула «все вдруг», и линкор «Тирпиц» оказался идущим на лодку с его курсовым левого борта 5-7°. Опасаясь срыва атаки, развернулся на кормовые торпедные аппараты и в 18.01 произвел четырехторпедный залп с интервалом выпуска торпед 4 с, при дистанции залпа 20-17-18 каб., ; = 28°, ; = 100°, считая скорость линкора в 22 узла и имея свою в 3,5 узла.
В момент залпа находился примерно в середине эскадры, линкор «Шеер» прошел уже угол упреждения и был с моего правого борта, внутри зигзагировали 4 миноносца, головной миноносец охраны линкора «Тирпиц» резко ворочал влево на обратный курс и я опасался, что он идет на ПЛ. С выпуском первой торпеды опустил перископ и с выходом последней загнал лодку на глубину с приемом воды в уравнительную, кормовую дифферентную, и увеличил ход до полного.
Через 2 минуты 15 секунд по секундомеру из отсеков, а также акустиком доложено было о взрыве двух торпед. Шумы миноносцев то приближались, то удалялись. Ожидаемых взрывов глубинных бомб не последовало и только в 18.31 по корме, при постепенно уменьшающихся шумах, послышался раскатистый взрыв продолжительностью до 20 с, а затем последовательно в 18.32 и в 18.38 (взрывы — К. С.), не похожие на взрывы отдельных глубинных бомб.
В 19.09 осмотрел горизонт и, всплыв под среднюю, передал радио об атаке и курс отхода эскадры.
Состояние погоды благоприятствовало атаке: сплошная облачность с чистым небом на горизонте, видимость полная, зыбь с барашками 2-3 балла, ветер 3-4 балла. ЛК «Тирпиц» камуфлирован коричневой и шаровой красками.
Срочных погружений за время похода от самолетов произведено 41, из них на позиции ожидания — 28.
Последующие дни плавания встреч с противником не дали и согласно телеграмме командующего флотом благополучно возвратился в базу 9 июля 1942 года.
На обратном пути был атакован подлодкой, выпустившей три торпеды, от которых уклонился маневрированием.
Имели выход из строя следующие механизмы:
— носовые рули перестали заваливаться и плавали с отваленными; в целях уменьшения их ударов от волны держал на погружении 10°.
— лопнула масляная труба смазки движения главных машин (крейцкопфной смазки — К. С.), лопнул трос зенитного перископа. Все эти неисправности быстро исправлялись личным составом.
Случаев аморальных явлений, трусости и паникерства не наблюдал, весь личный состав горел желанием найти и уничтожить врага, показывая в отдельных случаях образцы мужества и геройства.
Выводы:
1. Находясь на позиции в условиях полярного дня и отличной видимости, не имел встреч; можно предполагать, что визуальное наблюдение с берега и с самолетов обнаруживало лодку, ибо после отхода на зарядку получал радио о проходе транспортов.
2. Можно достоверно предполагать наличие минного заграждения, прикрывающего фарватер Перс-фиорда.
3. Установленный наш отечественный перископ вместо немецкого «Штанзеерор» полностью себя оправдал и сыграл большую роль.
4. Проведенный в походе разбор ошибок вахтенных командиров повысил их тактическую грамотность и улучшил боевую организацию корабля.
5. Попадание двух торпед при атаке ЛК «Тирпиц» считаю достоверным, это должно быть подтверждено разведкой; в то же время допускаю возможность, что головной миноносец, повернувший в момент выстрела на контркурс с ЛК, перехватил торпеды на себя; в пользу этого предположения свидетельствуют последующие большие взрывы.
6. В достоверности названия второго ЛК не уверен, ибо опознав точно ЛК «Тирпиц» и ставя задачу атаковать его, во что бы то ни стало, особого внимания опознанию второго ЛК не уделял.
7. Непонятным остается поведение судов охраны, которые не преследовали лодку после четырехторпедного залпа. Остается предполагать, что из-за опасений завесы из лодок миноносцы, не сумевшие обнаружить лодку до залпа, не получили разрешения отходить от ЛК.
8. Трудность похода лодки в светлое время требовала напряжения всех сил, в особенности службы наблюдения и движения, и только самоотверженностью и сознанием долга личным составом обеспечен успех похода.
Всего имел ходовых часов — 499 ч 35 мин. Пройдено миль — 3544,3, из них над водой — 2655, под водой 889,3.
п/п Командир ПЛ «К-21» Герой Советского Союза капитан 2 ранга Н. Лунин
п/п Военком ПЛ «К-21» ст. политрук С. Лысов
Рассказывает Василий Терехов
«Нам очень повезло. 5 июля в 16.00 мы закончили зарядку аккумуляторной батареи, подсушили трюмы, выбросили мусор, погрузились, удифферентовали лодку и в 16.33 акустик Саша Сметанин услышал неясный шум с правого борта. Шум усиливался, лодка повернула на шум. Старпом Федор Лукьянов поднял перископ и увидел силуэт ПЛ противника. Тревога! Приготовить носовые и кормовые торпедные аппараты!
К нам в VII отсек пришел комиссар лодки Лысов и сообщил: «Идет немецкая подводная лодка!» По боевой готовности № 1 в отсеке находились, кроме меня, командир отделения торпедистов старшина 2 статьи Николай Фадеев и торпедист старший краснофлотец Иван Жуков.
Я сразу принял решение — подготовить к выстрелу и законсервированную ранее торпеду в ТА № 8 и приказал открыть запирающий клапан торпеды, что быстро и четко выполнил Фадеев. Иван Жуков подготовил к выстрелу ТА № 7, 9 и 10. Чтобы воздух из торпеды в ТА № 8 не скапливался в торпедном аппарате и не демаскировал лодку при открытии передней крышки ТА, я приказал открыть клапан вентиляции в отсек.
Таким образом, все четыре торпедных аппарата были подготовлены к выстрелу. Я стал у переговорной трубы и ждал команды.
В переговорной трубе мне были слышны голоса командира и старпома. Поэтому я был в курсе той сложной обстановки, которая все время менялась. Вскоре обстановка прояснилась. Вместо ПЛ показался эсминец, а затем появились дымы и мачты больших кораблей — ЛК "Тирпиц" и ЛК "Шеер" в охранении 8 ММ.
Я объяснил обстановку своим подчиненным и приказал им быть во всем особо внимательными, так как идет не лодка, а ЛК «Тирпиц» под охраной многих миноносцев.
Ради нанесения мощного торпедного удара ниже броневого пояса линкора я дважды просил разрешения командира изменить установку прибора глубины в торпедах с 2 м на большую, но «добро» не было получено, так как командир в разговор не вступал, боясь, что мы не уложимся в срок и сорвем атаку. Очень жаль, что не удалась атака носовыми торпедными аппаратами, в которых находились торпеды с углублением 5 м и усиленными боевыми зарядами, эквивалент фугасности которых был почти в 1,8 раза больше, чем у кормовых торпед.
Я слышу, как командир, видимо, подняв перископ и приглядевшись, воскликнул: «Старпом, на нока-реях подняты сигналы. Готовится какой-то маневр! Вдруг они отвернут от нас? Тогда все пропало, мы не атакуем!»
Через несколько секунд у командира вырвался из груди радостный крик: «Они повернули на нас. Все расчеты наши летят к черту, мы скоро будем в чертовом пекле!»
Маневр эскадры помог нам скрытно прорвать охранение, так как акустики эсминцев нас не обнаружили, им мешали собственные шумы, создаваемые механизмами и гребными винтами при большой скорости в пределах 27-30 узлов, которую они развили, чтобы удержать свое место в ордере на циркуляции на заданных углах охранения. Ведь ЛК «Тирпиц» шел со скоростью 22 узла. И мы оказались внутри охранения на угле встречи 10°, так как эскадра шла курсом 350° на перехват конвоя РQ-17, как потом выяснилось, прошедшего меридиан Норд-Кап.
После поворота эскадры она и наша лодка оказались на контркурсах, то есть шли друг другу навстречу. Из слов, донесшихся до меня, я понял, что стрельба носовыми торпедами стала невозможной — мал угол встречи и мала проекция длины цели. Вероятность накрытия торпедами цели была ничтожной. Поэтому командир был вынужден отвернуть вправо и атаковать «Тирпиц» на отходе из кормовых торпедных аппаратов.
Прислушиваясь у раструба переговорной трубы ко всему происходящему по ходу атаки, я выбрал удачный момент и скомандовал: «Уравнять давление в ТА № 8!», а через некоторое время — «Открыть переднюю крышку ТА № 8!». Все это было выполнено как раз вовремя, поскольку почти сразу же последовала команда командира «Товсь!» и затем «Пли!»
Я тут же начал выпускать торпеды рукоятками стрельбового щитка, отсчитывая по секундомеру интервалы по 4 секунды.
Все торпеды вышли из аппаратов без каких-либо отказов, о чем было доложено по переговорной трубе в ЦП и боевую рубку. Когда услышали взрывы и грохот, командир и комиссар поздравили с боевым успехом весь экипаж и в первую очередь нас, торпедистов VII отсека. А затем, узнав подробности о принятии мною решения о выпуске неисправной торпеды и мерах предосторожности, командир одобрил мои действия, похвалил за расторопность и смекалку, за самостоятельное правильное решение.
Из вахтенного журнала ПЛ «К-21». Воскресенье, 5 июля
16.00. Окончена зарядка аккумуляторной батареи. Осушены трюмы, вынесен мусор. Провентилирована лодка. Ш = 71° 27' 8", Д = 24° 34' 5", каста 1092. Вахтенный командир ст. лейтенант Леошко.
16.05. Произведено срочное погружение в целях скрытного подхода к берегу противника. Задраен люк Открыта вахта ШП (шумопеленгации — К. С.). Начата дифферентовка.
16.22. Удифферентована лодка. Глубина 20 м. По курсовому углу (далее — КУ — К. С.) 30° правого борта (далее — п.б. — К. С ) слышен неясный шум. (Вахтенный акустик — Александр Сметанин — К. С.).
16.35. Шум по КУ 30° п.б. усиливается.
16.40. Всплыли под перископ, ничего не обнаружено.
16.56. По КУ 30° п.б. шум усиливается.
17.00. Легли на курс 212° (на шумы). Поднят перископ. Прямо по носу силуэт ПЛ противника. (Так командиру доложил вахтенный командир старший лейтенант Ф. Лукьянов — К. С.). Ее КУ 3-4° п. б. Дистанция 40-50 каб. Погода в момент обнаружения видимость хорошая. Сплошная облачность. На фоне берега светлый просвет неба. Ветер 3-4 балла. Море 2 балла.
17.00. Торпедная атака! Приготовить носовые и кормовые торпедные аппараты к выстрелу.
17.02. Шум усиливается.
17.12. Перископная глубина. По КУ 110° п.б. силуэты двух миноносцев (далее — ММ — К. С.). Их КУ 5-10° п.б. Дистанция до головного 65 каб. и до второго 70-75 каб. Атака по заднему миноносцу. Закрыть передние крышки ТА № 1 и № 2 с установкой глубины 5 м.
17.18. Перископная глубина. По КУ п.б. верхушки мачт больших кораблей в охранении нескольких ММ, идущих строем фронта на ПЛ. Дистанция до кораблей 100-120 каб. Атака на большие корабли!
17.23 Перископная глубина. На ПЛ идет эскадра противника в составе ЛК «Тирпиц», ЛК «Шеер», в охранении 8 ММ. Над кораблями барражирует самолет типа «Арадо». ММ ходят на зигзаге произвольными курсами. Атака на ЛК «Тирпиц»! Его КУ 35-40° л.б. Пеленг 227°. Дистанция 90-95 каб.
17.25. Легли на курс атаки 137°.
17.29. КУ ЛК «Тирпиц» 30°. Головной ММ, идущий впереди охранения ЛК «Шеер», идет на ПЛ.
17.34. Шум приближающегося ММ усиливается и отходит на корму.
17.36. Перископная глубина. ЛК «Тирпиц» повернул влево на 90-100°. Эскадра идет строем кильватера. Головной ЛК «Шеер». Дистанция между ними 20-25 каб.
17.46. Перископная глубина. ЛК «Тирпиц» по пеленгу 212°, дистанция до него 40-45 каб. Ход 22 уз. КУ = 50-55° п.б. ММ с правого борта зигзагируют в дистанции 25-30 каб. На обоих ММ видны флаги сигналов.
17.50. Перископная глубина. Эскадра повернула «все вдруг» вправо. КУ ЛК «Тирпиц» 57° л.б. (Здесь Лунин лично красным карандашом внес поправку «5-7°» и заверил ее своей подписью — К. С.). ММ по носу ПЛ в расстоянии 10-12 каб.
17.54. Легли на боевой курс. Акустик докладывает о шумах со всех направлений. Доклады из отсеков о работе винтов, слышимых через корпус со всех направлений.
17.57. ЛК «Тирпиц» подходит к углу упреждения. ПЛ находится в середине охранения эскадры, ММ видны на всех направлениях. С левого борта ЛК «Тирпиц» в дистанции 4-6 каб. на его кормовых и носовых КУ два ММ. По носу ПЛ в расстоянии 10-15 каб. миноносец.
18.01. «Аппараты…!»
18.0130. «Пли!» Ш = 71° 22' 2", Д = 24° 34' 3". Залп произведен четырьмя кормовыми торпедами с установкой глубины 2 м с интервалом 4 секунды. Дистанция залповая 18-20 каб., ; = 28°, ; = 100°. Скорость цели Vц = 22 узла; скорость ПЛ 3,5 узла.
18.02. Головной миноносец резко ворочает на ПЛ. Из VII отсека доложили: «Торпеды вышли из аппаратов». «Погружайся на глубину 30 м».
18.4. Доклады из отсеков через 2 минуты 15 секунд по секундомеру после выхода торпед: «Слышали 2 взрыва». Акустик также доложил: «Слышал 2 взрыва». В момент залпа ПЛ находилась между двумя ЛК, идущими строем фронта в расстоянии друг от друга 25-30 каб. ЛК «Тирпиц» камуфлирован шаровой и коричневой красками.
«В момент торпедного залпа головной миноносец резко ворочает на ПЛ, затем контркурсом навстречу ЛК — полагаю возможным маневр миноносца с целью перехвата торпеды на себя и гибелью, что подтверждается последующими тремя взрывами поясов глубинных бомб. Командир ПЛ Н. Лунин» (записано в вахтенный журнал красным карандашом на стр. 56 лично Луниным — К. С.).
18.04. Слева и справа резко усилились шумы ММ. Глубина 40 м.
18.10. Слышны шумы ММ справа, слева и прямо по носу.
18.31. Шумы перешли на кормовые КУ, Лодка подвсплыла под перископ. Видны дымы и верхушки мачт удаляющихся кораблей эскадры на норд-ост.
18.31. По корме слышен глухой раскатистый взрыв продолжительностью 20 с.
18.32. Второй раскатистый взрыв.
18.38. Третий раскатистый взрыв.
19.05. Всплыли под перископ. Ничего не обнаружено.
19.09. Всплыли под среднюю. Ш = 71° 25', Д = 24° 26'. Начали передачу радиограммы об атаке ЛК «Тирпиц». Шумы прекратились, состояние погоды прежнее.
19.27. Радиограмма передана три раза. Квитанция получена.
20.00. Ш = 71° 30' 2", Д = 24° 14' 6", карта 1092. Готовность 2, 1-я смена заступила на вахту. Вахтенный командир ст. лейтенант Лукьянов.
24.00. Подводное положение. Курс 285°, 70 об/мин.
В журнале боевых действий СФ 05.07.42 г. зафиксировано донесение командира ПЛ «К-21»: «Весьма срочно, по флоту. В 18-00 широта 71 град. 25 мин. N, долгота 23 град.40 мин. Ost атаковал корабли противника в составе линкоров «Тирпиц», Шеер» и восьми эсминцев. Вышел в атаку на линкор «Тирпиц», слышал два взрыва. Командир «К-21» Лунин».
Лодка ещё не вернулась в базу, но 08 07. 42 г. Совинформбюро сообщило: «В Баренцевом море одна из наших подводных лодок атаковала новейший немецкий линкор «Тирпиц», попала в него двумя торпедами и нанесла линкору серьёзные повреждения».
Из вахтенного журнала ПЛ «К-21». Четверг, 9 июля
00.45. Пришвартовались к пирсу № 1.
02.00. Прибыли командир, военком и начальник штаба бригады для поздравления.
02.55. Отбыли поздравлявшие и командир ПЛ с военкомом.
04.26. Команда ушла на базу.
Итак, поход закончился большим успехом, но был очень тяжелым для личного состава и, конечно, очень опасным. Побывав в бане, и как следует попарившись, команда отдохнула пару суток и начала подготовку к следующему походу.
В четверг, 16 июля, в Пала-губу пришел катер и привез артистов Московского театра эстрады, которые дали очень хороший концерт. Пятница и суббота прошли в авральной работе по подготовке лодки к походу. А в воскресенье, 19 июля, «задала концерт» фашистская авиация: 12 самолетов «Ю-88» налетели на Полярное. С этого дня налеты проходили чуть ли не ежедневно: 22 июля — налет 17 самолетов, 23 июля— 3 самолетов, 24 июля — 8 самолетов. Самый крупный налет был в четверг, 5 августа, — 23 самолета «Ю-88», «Ме-109» и «Ме-110» Были разрушены в старой части города здания разведотдела и почты, где погибли, среди других жертв, три человека из группы прибывших артистов. Была повреждена школа в новой части города. Бомбы упали на стадион рядом со штабом флота, разрушили два деревянных дома рядом с тем, где жил начсостав, и в других местах. В разведотделе погиб друг Василия Терехова, его однокашник по училищу тезка — Василий Токарев, которому оторвало взрывом обе ноги. Он задержался в здании по тревоге, был изуродован и умер.
Ходили в бригаде слухи о том, что эти ожесточенные и упорные налеты немцы делают в отместку за торпедирование «Тирпица», и эти слухи были весьма похожи на правду, поскольку вряд ли эти налеты вызывались тактической или еще какой-либо очевидной необходимостью. И еще вспоминали, как в августе 1941 года попала под бомбежку в Мурманске ПЛ «Щ-401». На ней был убит один человек, ранено трое и еще один пропал без вести.
Одновременно с хлопотами по ремонту и наладке МСУ шла подготовка лодки к очередному походу. Принимали топливо, масло, пресную воду, другие запасы, проводились стволиковые и калибровые стрельбы из орудий главного калибра. Лодку размагничивали, определялась и уничтожалась девиация магнитных и гирокомпасов, заряжалась и доливалась аккумуляторная батарея. Шла обкатка дизелей и определение скоростей лодки по мерной миле в Кольском заливе.
В разгар этих работ, наконец, появились выводы командира бригады по итогам похода:
«…п 3. Выполняя задачу прикрытия конвоя союзников от надводных сил противника, ПЛ «К-21» обнаружила и атаковала ЛК «Тирпиц», шедший с ЛК «Шеер» под охраной восьми ЭМ и авиации.
Командир ПЛ Герой Советского Союза капитан 2 ранга Лунин с исключительной настойчивостью и умением провел атаку ЛК «Тирпиц». Несмотря на то, что эскадра резко меняла курсы, отворачивая от генерального курса на 90°, ПЛ произвела залп четырьмя кормовыми торпедами, после чего были услышаны два взрыва.
п. 4. Непосредственным результатом этой атаки явился отказ немецкой эскадры от операции тяжелыми кораблями против конвоя, идущего в Архангельск. Точно установить характер попадания и размеры повреждения ЛК «Тирпиц» пока не удалось. Можно предполагать (в соответствии с наблюдениями командира ПЛ «К-21» и последующими), что ЭМ охраны обнаружил залп и, не успевая подать сигнал об отвороте ЛК и атаковать ПЛ, перехватил торпеду на себя; второй взрыв мог быть попаданием в «Тирпица», что заставило его отказаться продолжать операцию. Тяжелые подводные взрывы, которые слышали на ПЛ, могли быть взрывами запасов глубинных бомб на ЭМ.
п. 5. За проявленное мужество и умение в этом походе личный состав ПЛ заслуживает высокой награды. ПЛ во время атаки на ЛК не имела полноценной подводной маневренности в результате контузии от взрыва авиабомбы на позиции. Это повреждение требует работ по ремонту уравнительной цистерны № 1 порядка двух недель без постановки в док. Командир бригады ПЛ СФ капитан 1 ранга Н. Виноградов»
Знаменитый подводник-североморец Герой Советского Союза контр-адмирал Иван Александрович Колышкин в своей книге «В глубинах полярных морей» пишет:
«На следующие сутки (после атаки «Тирпица») наша разведывательная авиация обнаружила эскадру у норвежских берегов. Она возвращалась домой, отказавшись от попытки нанести удар по конвою РQ-17. Вскоре «Тирпиц», по разведданным англичан, был поставлен в ремонт.
Конечно, весь личный состав был очень рад и горд боевым успехом. Успех в этой атаке принадлежит всему экипажу и в первую очередь командиру ПЛ «К-21» Герою Советского Союза Николаю Александровичу Лунину — мастеру торпедных атак».
За время войны «К-21» было засчитано 17 потопленных фашистских транспортов и боевых кораблей, из которых в послевоенное время было подтверждено потопление на минах одного транспорта, одного боевого корабля (большой охотник за ПЛ), а также потопление артиллерией двух норвежских невооруженных рыболовецких мотоботов и повреждение еще трёх мотоботов.
Сегодня, 30.03.2017 г., мой товарищ по ЛМУ Володя Марин прислал мне статью известного в Мурманске человека В.Сорокожердьева, которая повергла меня в шок. Ниже я её полностью публикую. Всё ли так было - не знаю... Но война - этло война!
ЛУНИН ПРОТИВ НОРВЕЖСКИХ МОТОБОТОВ
Среди подводников-североморцев яркая и противоречивая личность - Николай Александрович Лунин (1907-1970 гг.), Герой Советского Союза, командир Краснознаменной К-21. К нему до недавнего времени было привлечено наибольшее внимание летописцев Великой Отечественной войны. Во многом из-за атаки германского линкора "Тирпиц". Правда, тут мнения историков расходятся: одни оценивают атаку с плюсом (корабль Лунин повредил), другие - с минусом (в корабль не попал).
В послужном списке Лунина есть и другие эпизоды, требующие внимательного рассмотрения. Например, атака норвежских мотоботов весной 1943 года, широко в печати не афишируемая, тоже с двойной характеристикой: одни считают ее успешной, другие... лучше бы этой атаки не было. Капитан I-го ранга Махмут Хаметов, написавший книгу о Лунине "Витязи подводных глубин", посвятил этому событию несколько строк: "Обнаружив в пути суда с фашистскими флагами, лодка всплыла и артиллерийским огнем уничтожила четыре мотобота. Перед этим их командам была предоставлена возможность сесть в шлюпки". Здесь, в четырех строках, три неправды.
Мне довелось работать в архиве с документами по этому лунинскому походу знаком также с некоторыми норвежскими публикациями, перескажу, как происходило дело.
Успешное начало
Капитан 2-го ранга Николай Лунин в седьмом боевом походе на крейсерской лодке К-21 действовал у норвежских берегов за Нодкапом. Командование ему поручило такую задачу: "...Постановки активного минного заграждения в Лоппском море... Действия против боевых кораблей и транспортов противника, выходящих из Анд-фьорда... При особо благоприятной обстановке прорыв в район Харштадта для действий против транспортов в шхерном районе".
6 апреля в 1.00 Лунин вошел в квадрат позиции № 2, это район между Тромсе и Хаммерфестом. На исходе суток в заданной точке у северной оконечности острова Лоппен выставил 20 мин в линию с интервалом 370 метров. В последующие дни лодка действовала вблизи минного заграждения.
9 апреля обнаружен миноносец типа "Карл Галстер", следующий со скоростью 16-18 узлов. На самом деле это был минный заградитель "Бруммер" в охранении противолодочных кораблей. В 14.47 Лунин атаковал его с дистанции 14 кабельтовых, выпустил 6 торпед с углублением от 2 до 8 метров. Все они прошли мимо, хотя командир и акустики слышали два взрыва, а из отсеков докладывали о трех. В 14.53 североморцы всплыли под перископ и увидели чистый горизонт, исходя из чего доложили об успехе. В полночь Лунин радировал в базу: "Мины поставлены. Уничтожен миноносец. Разрешите идти далее". Через два часа получил ответ от командира бригады Колышкина: "Разрешается действовать в районе № 1". Позиция № 1 - это подступы к Харштадту, крупной военно-морской базе немцев на севере Норвегии.
12 апреля, двигаясь на запад в подводном положении, Лунин настиг группу рыбацких мотоботов западнее острова Сенья. Это место, называемое Свенсгрунн - богатый промысловый район близ Тромсе. Норвежцы не ожидали беды, спокойно занимались промысловым делом, немцы разрешали рыбачить вблизи побережья. Неожиданно из глубины моря вынырнула неизвестная подводная лодка и раздались выстрелы. Вот как трактует дальнейшие события норвежская сторона.
Лунин снова атакует
Первой жертвой стало рыболовное судно "Хавегга" с экипажем из семи человек. Капитан Альвер застопорил ход, поднял флаг, указывая, что он норвежец, и приказал готовить спасательную шлюпку. Лодка, приближаясь, вела орудийный огонь, но только 10-й или 11-й снаряд разнес носовую часть. Трое рыбаков были убиты, трое ранены. Альвер, чтобы быстрее оказать раненым помощь, направил катер к берегу. С подлодки обстреляли его из автоматического оружия и ранили. Он застопорил машину и вскоре различал на мостике пятерых вооруженных людей в плащах-накидках и направленные на него пистолеты. Оценив со стороны дело рук своих, подводники двинулись дальше.
С соседнего мотобота "Барен" внимательно наблюдали за происходящим на море - 55-летний Кристофферсен, трое сыновей и два помощника. От греха подальше решили покинуть район. С лодки дали очередь из пулемета и просигналили, из чего норвежцы поняли, что им следует идти не к берегу, а в открытое море.
Третий мотобот "Эйстейн" застопорил ход, когда лодка была в ста метрах. Рыбаки подумали, что у них просят свежей рыбы. С такой близкой позиции первый же 100-мм снаряд разворотил корму, три последующих довершили дело. Пять рыбаков погибли, один был ранен.
Четвертый мотобот "Скрейн" не пытался бежать. Всю команду - семь человек - под угрозой оружия заставили перейти на лодку. Их допросили. Русских интересовали минные поля в Анд-фьорде.
Последним североморцы атаковали судно "Фрейя", тянувшее трал. С близкого расстояния два снаряда поразили цель. Один попал в борт ниже ватерлинии, и мотобот стал тонуть. Из команды пострадали два человека, один погиб, второй был ранен в спину и бедро. Всех живых подобрал мотобот "Йюда", не подвергшийся нападению.
Подводники сообщили о четырех потопленных мотоботах. По сведениям норвежцев, потоплен один и два повреждены, 9 рыбаков убиты.
Недовольство Головко
Уцелевшие мотоботы вернулись домой, с живыми и мертвыми, в поселок Грюллефьорд. Вот что рассказывал Альвер норвежскому журналисту в 1979 году:
"Мне не хватает слов. Все были словно в оцепенении. Мужчины и женщины рыдали навзрыд. Матери и вдовы хотели увидеть своих погибших родных. Однако этого нельзя было допустить. Убитых закрыли в сарае на набережной. Снаружи толпились родные и близкие, пытаясь выломать дверь. Никто из нас не осмеливался обратиться к ним со словами утешения...".
О советских подводниках Альвер сказал так:
"Это была садистская игра, которой наслаждался капитан подлодки. Таково мое мнение. Мы неоднократно обращались к советским властям за разъяснениями. Никакого ответа мы так и не получили. Не было даже простого извинения... Если бы мне еще раз повстречался этот русский капитан подлодки, то я бы всадил в него нож, пусть даже мы бы и встретились в церкви".
А что же советская сторона? Бывшие начальники Лунина адмиралы Иван Колышкин и Николай Виноградов в послевоенных мемуарах не обмолвились об этом эпизоде ни словом. Командующий флотом Арсений Головко тоже воздержался от комментариев на страницах своей книги "Вместе с флотом". Хотя известно, что он был крайне недоволен действиями Лунина. Не столько из-за расстрела норвежских рыбаков, сколько из-за потери краснофлотца Лабутина.
Потеряли краснофлотца
Экипаж лодки атаковал норвежцев с 13.50 до 16.04 12 апреля. "... При ведении артогня по четвертому мотоботу в 15.17, - писал Лунин в отчете, - набежавшей зыбью был смыт за борт подносчик патронов носовой 100-мм пушки вестовой краснофлотец Лабутин. Услышав крик "Человек за бортом", я, как и присутствующие на мостике, увидел его у среза кормы по правому борту, после чего его накрыло волной, и он больше на поверхности не появлялся".
Как говорится далее в рапорте, командир не сразу, а "через некоторое время" повернул на обратный курс - "как с целью спасения, так с сочетанием маневра". Из этого надо понимать, что Лунин хотел и человека спасти, и мотобот добить. Немецкие ВМС не появлялись, поэтому была возможность краснофлотца найти, но на лодке посчитали его утонувшим. В холодной воде он мог продержаться недолго. К тому же восемнадцатилетний Лабутин не умел плавать, быстро укачивался, это был его первый выход в море. В итоговом отчете Лунин уверенно заявил: "Упавшего краснофлотца Лабутина полагаю утонувшим. Возможность компрометации номера подводной лодки может произойти в случае, если был выловлен его труп, по документам, бывшим у него (боевая книжка, краснофлотская книжка)".
Но моряк выплыл!
По боевому расписанию Алексей Лабутин находился в расчете носового орудия. Нес снаряд к пушке, когда все случилось. По морю шла крупная зыбь, лодку сильно качнуло, краснофлотец вместе со снарядом упал за борт. Алексей Николаевич в начале 90-х вспоминал: "Отчетливо помню, как беспомощно барахтался в воде, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Но на гладких обводах лодки ни одного крючка не найдешь. Первым делом сбросил тяжелые сапоги, фуфайку. А лодка уходила все дальше, унося всякую надежду на спасение...".
Лабутина в бессознательном состоянии подобрал мотобот "Барен", тот самый, которому советские моряки просигналили и оставили в покое. Спасенного переодели в сухое платье, дали кофе, от которого он наотрез отказался. Только потом, когда все выпили по чашке, сделал глоток. Пытались с ним разговаривать, но поняли только одно, что он русский.
Лабутин в плену
На берегу Лабутина передали властям. Немцы были разочарованы в пленном. Что мог рассказать молодой краснофлотец, недавний новобранец, служивший на лодке вестовым? Сказал свое имя и год рождения. Место рождения переврал, назвав село близ Сталинграда, хотя родился в Ивановской области. Скрыл имя командира, Лунина назвал капитаном 2-го ранга Поповым.
Зато в пропагандистских целях пленного использовали широко. Многие норвежские газеты, контролируемые гитлеровцами, а также немецкая печать сообщали о событиях на Свенсгрюнне, обвиняя большевиков в бесчеловечности. "Они оставили без внимания все крики о помощи утопающих и раненых норвежцев, и даже своего собственного товарища они бросили на произвол судьбы", - писала газета "Нашунен" в Осло. Немцы оказали пострадавшим и родственникам погибших медицинскую и материальную помощь, в день похорон, 18 апреля, возложили венки на могилы.
Самое удивительное, чем нацисты были весьма обеспокоены, пострадавшие рыбаки и простой народ на побережье не верили в жестокость русских, были уверены, что подобное насилие могла совершить только немецкая подлодка. А русский моряк якобы был подброшен для большей правдивости.
Лабутина поместили в концлагерь в Тромсе, где находились 600 советских военнопленных, используемых на погрузке-разгрузке в порту. Осенью 1944 года из числа новоприбывших он познакомился с лейтенантом Виталием Юрченко, командиром потопленного в бою североморского катера ТКА-239. Они подружились и стали готовиться к побегу. Бежать им помогли Иван Хохлин, русский эмигрант, бывший архангелогородец, и норвежцы из группы сопротивления. Они провели моряков глухими горными тропами к шведской границе. Бывших пленных тепло приняли в Стокгольме в советском посольстве. 14 декабря 1944 года их переправили на пароходе в Финляндию, а оттуда они добрались поездом до Выборга. Далее были проверка в фильтрационном лагере, новая служба.
Лабутин закончил войну в госпитале, был тяжело ранен под Кенигсбергом. В 1948 году демобилизовался, поселился в Костромской области, в поселке Кадый. Работал в местном промкомбинате, затем - в совхозе. Вырастил дочь и сына - музыканта и летчика.
Сразу же после войны он написал бывшему командиру письмо, спросил, почему не спасли, бросили на произвол судьбы. Лунин не ответил, и Лабутин пронес обиду через всю жизнь. Только в начале 90-х годов он приехал на Северный флот. О том, как барахтался в море, а лодка уходила все дальше, рассказывал журналистам со слезами на глазах. Тогда-то местные газеты впервые поведали о нем правду.
Ждать ли извинений?
В годы войны и после нее пострадавшие рыбаки и семьи погибших в Грюллефьорде ожидали от советского командования извинения и объяснения поступка командира К-21, но не получили их. В этом их не поддержало и норвежское правительство, памятуя о советских солдатах, павших при освобождении Северной Норвегии.
Лунин же мотивировал свои действия тем, что большую часть улова рыбаки сдавали немцам, а кроме того, его наставляли топить всех на отведенных ему позициях № 2 и № 1. Приказ этот, одинаковый для командиров выходящих в море и не имеющих специальных заданий, звучал так: "Ведение неограниченной подводной войны на коммуникациях противника". Топили и госпитальные суда, и пассажирские.
Объяснения эти не для данного случая. Одно дело - выпущенная торпеда с дальнего расстояния по неизвестному судну, другое - лицом к лицу с безоружными людьми оккупированной страны , бессмысленный расстрел и пленение. Из захваченного экипажа мотобота "Скрейн" трое погибли в сталинских лагерях, остальные, благодаря хлопотам норвежской стороны, в 1946 году вернулись домой.
В 1992 году в Грюллефьорде установлена памятная стела, на которой нанесены имена местных жителей - 9 погибших в море и 3 умерших в России.
Таков грустный итог одного из боевых походов Лунина.
Владимир СОРОКАЖЕРДЬЕВ.
Успешная атака на Тирпиц имела, к сожалению, для Лунина трагические последствия. Немцам удалось узнать место нахождения отца героя и он был повешан в Ростове.